Фух… Знатно вчера Короед с Ясей полетали. Всю жизнь не забуду. А ничего так у дяди эксперимент получился. Кабы не этот эксперимент, не видать мне фиолетовых вулканов. Не сказать, чтобы такой уж ценный опыт, но хоть что-то. Да и дядя теперь стал ну очень уважаемым в самых высоких сферах. Это Яся через Лидорчика постаралась. А я то думала, чего это она постоянно императорского отпрыска с собой таскает? Теперь понятно «чего» — надеется на второй визит Короеда по приглашению Императорского Дома. Хорошо бы этот визит произошёл прямо ей в голову. Свою я больше не дам всяким там синим мужикам использовать.

А ещё… Свершилось! Вчера вечером дядя обсудил с Короедом насущную проблему расставания с нашим миром, и оба учмага пришли к выводу, что «рубить хвост по частям» — дурной тон. Не знаю, чей хвост они имели в виду… может, мой будущий хвост, если я опять просплю. В общем, дядя дал мне выпить на ночь настойку для разжижения мозга, чтобы Короед отправлялся восвояси.

Ну, и вот! Ура! Утро! Да здравствует одиночество, прощай Короед! Слава Творцу, я теперь могу ходить в туалет без Талей!

— К сожалению нет…

Горестный вздох Короеда… Оп-па!

То есть как?! Почему «нет»!? Не может быть!

— К сожалению, что-то пошло не так. Вернуться мне не удалось…

Что-что? Что-то пошло не так? Что-то пошло не так в самый день моего рождения! Я родилась в семье учмага с замашками буйного экспериментатора. Вот, что пошло не так! Ну, дядя! Ырбуц драмзерховый!

— Ваш дядя, как мне кажется, здесь не при чём. Дело во мне…

— Короед, кончай вздыхать, объясни толком! Твой племянничек всё-таки придушил твоё через раз дышащее тело и торжественно похоронил!?

— Вряд ли. Совершенно невероятно.

— Утешил. Значит, надежда ещё есть. Давай ещё раз попробуем. Мне не жалко. Эта дядина успокоительная бурда на вкус почти как вода. Я могу и побольше выпить. Могу даже двойную дозу. А!?

— Лучше сначала обсудить проблему с уважаемым Дмиром.

Вот так вот. Вот, знала же, что у дяди не может быть всё гладко с экспериментами. Это что же получается? Пока — ничего хорошего.

А в гостиной, оказывается, не только дядя заседает. Яся, ыртыть её, явилась с утра пораньше, и непременный сопровождающий тут как тут. Глаза у Яси зареванные и несчастные. Дядя ей уже сообщил, что Короед покинул этот мир. Хотелось бы… Лидорчик стоит за плечом мастера-наставницы как рыцарь. Рыцарь мокрого знамени. Точнее — сопливого знамени. Платочки ей подаёт. Яська меня увидела и опять слезу пустила. Как можно не стесняясь рыдать при учениках?! Ладно, теперь мой выход. Даже и не знаю, чего мне больше хочется: немедленно огорчить дядю, или не радовать немедленно Ясю. Понятно же, что она сейчас на радостях к потолку взлетит. Совершенно несовместимые желания — хочу огорчить всех сразу, а не получится. Ещё и Короед в ментальный щит культурно скребётся. Придётся начинать…

— Приветствую почтенную публику! Дядя, я Вам говорила, что мечтаю окончательно осиротеть?! Так вот, сегодня я прямо-таки горю этим желанием! Ясанна Линарвиссэ, мастер-наставница, Вы можете проявить свойственную Вам черствость и эгоизм и выразить безмерную радость по поводу моего плачевного состояния… — Эк, я задвинула! Могу, когда захочу. Яся даже рыдать забыла. — Короче, подселенец в мою голову никуда не делся и крайне озабочен этим фактом. Я тоже. Дядя, Ваш бульон для рассоединения с Короедом не сработал. Кто хочет, рвёт на себе волосы от досады, кто не хочет — пляшет на радостях. Приступайте!

М-да… Дядя подавился чаем. Яся икнула и попыталась (как мне показалось) пробуравить меня взглядом насквозь в попытке рассмотреть во мне своего синего возлюбленного. Лидорчик как обычно открыл рот. Неужели пытается постичь глубину моей трагедии? Статус «страдалицы в научных целях», который он мне присвоил, похоже, перекочевал в область героизма, как минимум. Если наш светлейший императорский отпрыск сочинит про меня балладу, я его придушу. А он сочинит. По глазам вижу. Чудовищно. «Баллада о юной деве и старом маге внутри ея плоти». Фу, пошлятина какая. Читатели будут в восторге. Особенно орки, если им кто-нибудь прочитает эту дрянь вслух. Однако, пора вернуться к насущным проблемам:

— Так что будем со мной делать? С нами, то есть?

Судя по допитому чаю, дядя уже пережил неудачу с изгнанием Короеда. Но мне совсем не нравится, как он на меня смотрит. Я не говорила, что дядя считает побочные результаты экспериментов самыми важными и достойными внимания открытиями? Если нет, то вот — сообщаю. Считает.

— Миточка, присядь и расслабься. — Дядя в своем репертуаре. — Сейчас мы с уважаемым нир Кареном обсудим сложившуюся ситуацию и непременно найдём решение.

Яся, что неудивительно, кинулась меня усаживать в кресло, Лидорчик метнулся собирать на поднос чашки, блюдца, плюшки и варенье для меня героически-несчастной. Ну, понятно. Дядя с Короедом будут беседовать, а я жевать.

— Нет, дядя. Я тоже хочу слышать обсуждение проблемы. Это и моя проблема, в моей голове и в моём теле!

— Хорошо, хорошо, Миточка…

Что-то мне эта дядина покладистость не нравится. Мой родной учмаг разговаривал со мной таким сахарным тоном, только один раз в жизни, когда я подхватила радужную лихорадку на гнилых болотах (мы с ним ценные травы как-то раз собирали в неположенном месте). А потом он лечил меня своим новым лекарством на основе этих же трав. Вот точно так же убалтывал: «Хорошо-хорошо, Миточка, не хочешь, не пей». Подозрительно.

— Короед! — Пусть уж мы все слушаем, где и в чём эти два учмага ошиблись. Две их головы — хорошо. Но может, и Яся с Лидорчиком чего присоветуют. Или станут свидетелями очередного эксперимента ради последующего запрещения моему дяде экспериментировать даже с мышами. — Короед, я разрешаю поговорить моим горлом. Только за голосовые связки не дёргай. Они у меня после твоего тембра очень болят.

Сижу… Чай не пью. Рот занят разговором, а голова о своём думает. Дядя с Короедом перебрали все варианты. В свой мир и в своё тело Короеду очень хочется. Хорошо. Но пути назад он не видит (или не может почему-то нащупать, или унюхать, или ещё как-то убраться из моей головы). Плохо. Рассоединение прошло обычным образом и очень легко. Да!? Очень хорошо. Но потом Короед почувствовал непреодолимую тягу, и его унесло обратно в наш мир. В меня. По «накатанной» дорожке. Ыртыть! Плохо. Очень плохо.

И дом-то он свой любит, и племянника очень любит, а лаборатория у него — лучшая из лучших, и тело своё, что более чем естественно, он тоже очень любит. И прямо-таки жаждет обратно в него вернуться. Главное — желание. А оно у Короеда правильное. Нормально. Хотела бы я посмотреть на мужика, который перестанет любить своё тело и захочет оказаться упакованным в девчонку… Это как надо в таком случае мозгами двинуться? В чём проблема-то? Желание стать нормальным мужиком засбоило?!

Тааак! Двинуться мозгами? Я — гений. И, кажется, знаю, в чём проблема. Я даже знаю, где она есть. Я её вижу. Проблема промокает глаза платочком и втихаря улыбается. Попробовала бы она улыбаться не втихаря после моих намёков на чёрствость и эгоизм? Верните мне голос! Немедленно!

Стучу изо всех сил по подлокотнику кресла, моргаю глазами — сигналю о желании высказаться. Есть! Ну, держитесь! Берем ингмарка за рога:

— Я знаю, что делать! Надо убить мастера Ясанну! — Вот так вот. Да, радикально, зато с гарантией. И нечего на меня смотреть как на сумасшедшую. Ладно, придётся пояснить для особо умных учмагов суть дела, а то они даже дышать перестали. — Если убить Ясанну Линарвиссэ, Таль нир Караен удалится в свой мир. В печали. В нашем мире ему будет делать совершенно нечего. И нечего желать. — Что? Опять не понятно? — Его здесь ничто не будет держать. Точнее — никто. Ему совершенно не потребуется обратно сюда хотеть. И он снова будет при теле. При своём. — Неа… До них всё-таки очень медленно доходят простые истины. Придётся объяснять совсем подробно. — Короед, буду озвучивать твои ответы. Ты себя любишь?

— Да. — Повторяю вслух.

— А племянника?

— Да.

— И тело и дело, и свой мир, и все свои лабораторные склянки тоже «да»?

— Да!

— А Ясанну?!

— …Да, очень. — Ой как мы умильно сопим у меня в голове и краснеем моими щеками, аж ушам жарко.

— Воооот! — Вот это и есть проблема. Кажется, до всех дошло. — Гад ты, Короед, изверг! Ты любишь Ясю больше, чем своё тело, племянника и весь свой дурной мир с неадекватными фонтанами! — Я уже ору. — Как тебе не стыдно!? Как можно всё это вместе взятое променять на нашего мастера-наставницу!? — А чего мне стесняться? Я бы так не поступила. Ни за что. — Представь себе чувства племянника. Через пару недель он будет рыдать на твоей могиле! — Подпускаю в голос заунывной жути. — Ком земли ударяется о крышку гроба, бедный мальчик рыдает на могиле единственного родственника…

Короед извернулся, перехватил инициативу и влез своим голосом:

— Никакой он не бедный! И не мальчик. У нас разница в возрасте всего-то десять лет. Мой брат гораздо старше меня, так что его сын почти мой ровесник. И он, да — племянник, но я вовсе не единственный его родственник. У него есть и мать, и отец, и сестра, и жена, и двое детей. В моём доме он сейчас слегка отдыхает от… ну, в общем, отдыхает. Да, там пока лежит и дышит моё тело. Но я не слишком-то рассчитывал на удачу в этом эксперименте. Семья о моей возможной кончине извещена. Завещание составлено. Какие гробы? Как только моё сердце остановится, тело сожгут. Очень красивый обряд…

Гад! Рвусь изо всех сил и загоняю Короеда куда подальше.

— Вот как?! А лаборатория!? — Учмаги же двинутые на своих «священных владениях». Лаборатория — последний шанс.

Короед орёт у меня внутри.

— Посмотри! — Мои глаза сами косят в сторону и пялятся на Ясю. — О, как она прекрасна! Какая лаборатория!? Да гори она огнём!

Яся. Угу. Прекрасна. Племянник «побоку», брат тоже (сколько у Короеда оказывается родни), колбы, банки-склянки — не вопрос. Мир его ненормально раскрашенный тоже не может конкурировать с фиалковыми глазками Ясанны… Это что же получается?!

— А я!? А обо мне кто-нибудь подумал!?

Подумал только Лидорчик. Ополовиненный запас платочков теперь причитается мне.

Сижу. Рыдаю. ТоннаЭляМирГландам мне утиралки подсовывает и трагически молчит. Зато Короед опять пролез на первые роли и обсуждает с дядей проблему под другим углом. Яся тискает рукоять меча и внимательно слушает, что изрекает мой рот мужским голосом сквозь вполне себе девичьи всхлипы.

Ситуация — полный драмзерх. Эти два учмага не учли любовь. Любовь, видите ли — в данном случае почти невозможное явление. Спора…спорадическое… Типа — время от времени случается, но не со всеми, не всегда и не везде, а в случае помещения мужчины в тело девушки — почти вообще невозможна. Если бы не идеальное понимание сути вещей уважаемой Ясанны Линависсэ…Вот, спасибо ей и её пониманию! Эк, мне везёт-то! В борьбе приоритетов «тело мужика» против «жизнь без Яси», победила Яся. Спорадически, как выяснилось. Но с большим отрывом. Ох, не надо мне было к Академии соваться! Будь проклят орочий фольклор и Таркан вместе с ним. И Яся со своими железками!

Я говорила, что не могу и не люблю летать? Оказывается, не люблю, но могу. Недалеко, но очень быстро. Не совсем понимаю, как это получилось, но я себя (то есть — Короед меня) так вышвырнул из кресла, что мои многострадальные мышцы чуть совсем от костей не оторвались. Хорошая у него реакция. Мне показалось, или он хотел ещё и крылья отрастить?

Лежу… мы лежим на Ясе, выкручиваем ей запястье. Лидорчик присоединился с опозданием. Ума у него нет — одни возвышенные чувства по поводу и без. Нет, чтобы пальцы ей разогнуть по одному и отнять меч как положено, так этот излишне светлый отпрыск Императора ухватился за лезвие.

Восхитительная композиция. Хоть картину пиши. Лидорчик гордо окропляет пол кровью из порезанного пальчика, Короед хрипит моей глоткой: «Не позволю, я умру без тебя…», один умный на всю компанию — мой дядя, разматывает магические клейкопластовые путы. И только я смотрю на всё это безобразие со стороны и тихо дурею. Хотя, куда уже дурнее-то?

Я говорила, что дурнее всегда есть куда? Так вот, почему-то всё время забываю, что стоит только сказать «дурнее некуда», как жизнь немедленно доказывает мне обратное.

Яся всхлипнула и обмякла, меч выпустила, и он грустно звякнул об пол. И тут этот гад-Короед воспользовался, тем, что я ему доверила управление нашим телом и поцеловал Ясю. Мной… Я бы Ясю даже в щёчку не чмокнула…А он… И не надо мне врать про искусственное дыхание. Тьфу! Не знаю кого как, а меня и стошнить может.

— Короед, гад! Я не могу целоваться с женщиной! Кто там о душевных травмах говорил!?

Уффф…Оторвался…

— Но я же вчера пережил…

Да есть ли справедливость на свете? Он ещё и считает себя вправе!?

— Что пережил!?

— Миточка, — Короед усадил наше тело на Ясю сверху (заломать наставницу… уххх, я лично не против — почётно) и свёл её шаловливые ручонки вместе. Дядя тут же скрутил Ясе руки, а потом ещё и ноги, чтобы совсем не дёргалась. — Вас вчера Лидортонниэль целовал, если Вы не забыли…

— Меня?! Целовал Лидорчик!? — Ложь. Я-то натурально сознания чуть не лишилась. — Ничего меня Лидорчик не целовал. Зачем ему это надо? Тьфу! Глупость какая! Вот он-то на самом деле мне почти делал искусственное дыхание. Пытался. Не умеет просто, спасатель недоделанный.

Тут наша «прекрасноликая» наконец-то подала голос.

— Это из-за меня… Я не смогу с этим жить… — И отвернувшись, так чтобы меня не видеть, совсем неумно добавила: — Я Вас люблю.

Ну, всё! Полный ырбуц и окончательный драмзерх. Куда теперь эти двое друг от друга денутся с их разделённым чувством? Конечно, я не утерпела и влезла с дополнительным вопросом, как бы там Короед ни старался не дать мне даже пискнуть:

— А кого «вас»? Нас с Короедом вместе или его одного?

Остроухая только всхлипнула.

Где-то как-то Ясю можно понять. Эльфы редко кончают жизнь самоубийством. Почти никогда. М-да… Я бы тоже расстроилась, если бы прекрасный принц на белом коне оказался в какой-нибудь малолетке… вместе с тем конём. В том смысле, что жеребца из Короеда теперь уж точно не получится. Ужас, да. Две загубленные жизни — моя и Короедова. Хотя обо мне Яся вряд ли думала, когда собиралась себе глотку перерезать, чтобы освободить своего любимого из моего ненужного ему тела. Как же я забыла, что по части любви все эльфы — чокнутые. Как один раз эта дурь им в голову втемяшится — так сразу и на всю жизнь. А она у них долгая. Ничего себе, нашла Яся способ облегчить всем страдания. Или это я подсказала? М-да… Кстати:

— Ясанная Линрвиссэ, а Вы себе представляете, каково мне было бы переживать вместе с Вашим возлюбленным его трагедию по поводу Вашей безвременной кончины?! Я же насчёт «убить» пошутила. Это у меня юмор такой нездоровый. Дурная наследственность, сами понимаете.

Не-а. Яся точно не подумала ни о чём, кроме как принести себя в жертву во имя чувств-с. Взгляд виноватый-виноватый. Тьфу! Светлые сказки в сиропном соусе.

Ладно.

— Короед, можно сползать с Яси и тащить меня в кресло. Дядя уж если вяжет, так на совесть.

Обратно в кресло мне помог упасть Лидорчик. Ясю уложил на диван дядя.

Как же плохо-то. И на душе муторно и препогано, и болит всё так, как будто меня рвали на части. А когда мне плохо, я и рада бы помолчать, но ничего не могу с собой поделать.

— Дядя, Вы нашу наставницу не развязывайте и ничего ей в руки не давайте. Даже ложку. Она у нас способная, может и ложку до нужной остроты зубами заточить. Или вилкой в глаз себя заколет во имя большой и светлой любви.

Короед мне стукнул в ментальный щит за издёвку, а дядя так вмазал кулаком по столу, что даже чашки подпрыгнули.

— Тихо! У меня есть идея.

Ага. У дяди опять идея! Драмзерх никогда не бывает полным. Но это я уже говорила.