Даэрос и Нэрнис сидели в кроне раскидистого вяза. Лес стонал на все голоса. Кто издает эти звуки, было непонятно из-за странного, ползущего ниже ветвей тумана. А еще — недалеко горел костер. Те, кто собрались вокруг него, не выказывали никакого беспокойства.

Плащеносцы, так и не изменившие своей одежде, вытащили плоты на берег ближе к вечеру. Эльфы обогнали их и поэтому могли спокойно наблюдать с дерева за приготовлениями людей к завтрашнему дню. Все шестеро разгружали мешки с золотом на кожаные волокуши. Значит, их путь будет пролегать по тем местам, где груз можно протащить. Найти в лесу такой путь самостоятельно и снова обогнать их, было совсем не сложно.

— Нэрьо, завтра осмотримся и пойдем впереди них. Примерное направление и так ясно по карте. Завтра мы, наконец, узнаем, как они это делают…

— Даэр, у меня внутри все замирает. Это же не что-нибудь, это же отгадка великой тайны!

— До тебя, наконец, дошло. А меня так «потряхивает» с тех пор, как я впервые услышал про неграненые тарлы. Давай потихоньку сползать вниз. Или ты решил спать на ветке?

— Нет. Это совсем не те ветки, на которых можно спать. И что здесь все-таки так кричит? А? И не одно?

Эльфы спустились и стали обходить костер по широкой дуге.

— Даэр, смотри! Айшак даже ухом не ведет. Как будто и нет никаких звуков!

— Вижу. Странно. Если бы дело было только в звуках, люди никогда бы не покинули села у леса. Притерпелись бы. Что-то тут не так.

— Вот оно! Что-то сюда ползет! — Нэрнис указал на непонятный сгусток, который медленно приближался к ним со стороны оврага.

— Нэрьо, а ты его лопни на всякий случай.

— Лопну. Когда разберусь что это. А Айшак… куст ест.

— Меня это уже не удивляет. Наверное, очень вкусный куст. Ну, и как «оно» тебе?

— Что-то вроде большого призрака то ли гоблина, то ли орка. И все время меняется.

Страшная морда колыхалась в тумане. Она то плыла над землей среди деревьев, то цеплялась головой за нижние ветки. Айшак все так же жевал куст, даже когда «призрак» прошелся совсем низко и задел его круп. Боевое животное только дернуло хвостом. От этого движения призрак распался рваными клочьями, и они поплыли дальше.

— Это просто туман. — Нэрнис был потрясен таким безобидным явлением.

— Призрачный туман. Звуки, скорее всего, тоже отголоски чего-то. Только усиленные. Как и эта большая голова. Ну, если такое иногда выползало из леса, или кто-то отважился сходить в лес и увидел нечто подобное, тогда понятно, почему люди ушли. А наши плащеносцы, похоже, прекрасно знают, что опасаться здесь нечего. Наверное, и странные тревожные ощущения, и туман, и звуки — все это влияние Предела. Как думаешь?

— Возможно. Но Предел есть и в других местах. А никакого такого влияния больше нигде нет. — Аль Арвиль не собирался долго рассуждать о влиянии Предела. Теперь, когда не осталось никаких, даже малейших сомнений, куда отправляются люди с золотом, он жаждал действия. Нэрнис с удовольствием встряхнул бы отдыхающих плащеносцев и потребовал немедленно идти дальше.

Даэрос же наоборот впал в задумчивость. Он тоже не сомневался, что скоро они узнают, как попасть за грань, но его такой простой путь не слишком устраивал. Полутемный обожал разгадывать загадки самостоятельно. А эта, упрямая, никак не хотела разгадываться. Поэтому он пытался сделать хоть какие-нибудь свои выводы, чтобы показать брату, какой он сообразительный:

— Значит где-то в этих местах Предел открыт. Или слегка приоткрыт. Вот так. Ты Элермэ чувствуешь? А то наш самый ценный боевой посредник даже ухом не ведет.

— Нет, ничуть. — Нэрнис зябко передернул плечами. — Все-таки здесь неуютно.

— Ладно, давай найдем какой-нибудь овражек поглубже и заляжем до утра. Айшака я к себе привяжу. Докладывать, в сущности нечего. Да и не собираюсь я Выползню сообщать все подробности. А некоторые ему даже вредно будет знать… Пошли.

Утром Нэрнис замерз и проснулся. Он даже сначала не понял, где они находятся — в овраге висел туман, густой как молоко. О целях и задачах напомнил Айшак, который заслышав шевеление всхрапнул, нахально боднул Светлого лбом и полез к Даэросу с утренним поцелуем. Полутемный уже не реагировал на его нежности так нервно как раньше. Он бы даже дал пожевать свое ухо, чтобы не сразу просыпаться — и так заснул только под утро. Но в лесу послышались звуки, которые не имели отношения к Пределу. Где-то недалеко два человека ругались на орочьем. Пришлось немедленно вставать и трогаться в путь, чтобы их обогнать.

Нэрнис шел по оврагу первым. За ним, опираясь на Айшака плелся полусонный Даэрос. Ар Ктэль размазывал по лицу оседающий каплями туман, чтобы хоть как-то умыться и окончательно проснуться. Проснулся Полутемный только тогда, когда они дошли до осклизлого склона, который встал у них на пути неожиданной преградой. Голоса людей уже слышались вполне отчетливо. Даже Нэрнис мог среди завываний леса разобрать, кто с кем говорит. Мнимый «Сорэад» распекал своих помощников. Огрызался только Свищ. Вылезать из оврага было совсем некстати. Судя по голосам, путь плащеносцев пролегал как раз по его краю.

Даэрос уселся на торчащее из склона корневище и шепотом сообщил:

— Как только они пройдут, я выберусь наверх и проверю, правильно ли они идут. Если мы все верно поняли из карты Сульса, то сможем обогнать их у самого Предела. Думаю, что свой груз они будут тащить вдоль него.

Нэрнис согласился с планом. Ему уже было все равно с чем соглашаться, лишь бы плащеносцы шли быстрее.

Наконец, послышалось натужное сопение и дружное уханье. Люди из-за Предела приноровились и дружно тащили волокуши по лесу, как баржу против течения. Похоже, что несмотря на слаженность действий, дело продвигалось не слишком быстро. Даэрос не утерпел и полез наверх посмотреть, отчего у них постоянно случались остановки. Нэрнис остался держать Айшака, который тоже желал быть в курсе событий и стремился вслед за хозяином.

Полутемный соскользнул вниз, когда Светлый уже решил сдаться. Айшак, возмущенный его самоуправством мог в любой момент заорать. Даэрос был не меньше брата раздосадован медленным походом плащеносцев. Он шипел сквозь зубы и обвинял людей в глупости и непредусмотрительности:

— Даже не придумали, как края подвязать! Тащат как на подстилке по всем кочкам! Мешки постоянно соскальзывают. Придется еще переждать. Одну волокушу тянут двое, а наш «Сорэад» идет сзади и закидывает обратно свалившиеся мешки. Хоть иди и помогай!

Пришлось отсиживаться в овраге, пока голоса людей не стали еле слышны. Наконец, Даэрос решил, что ждали они уже достаточно, и первым полез наверх. Нэрнис сомневался, что он сможет так же ловко вскарабкаться, но помог повод, который он намотал на руку, чтобы удержать Айшака. Айшак и выволок Светлого наружу.

Оказавшись наверху, Нэрнис огляделся. Запретный лес в этих местах выглядел на редкость приветливо: каштаны, буки, вязы, редкий подлесок. Но это создавало и сложности. Далеко ушедших плащеносцев все еще было видно среди редких стволов, а это означало, что и эльфов с Айшаком видно не хуже. Даэрос дернул брата за рукав и указал налево. Несмотря на завывающие лесные звуки, Полутемный предпочитал общаться жестами или шепотом, так, как будто они подкрадывались в полной тишине к чуткому зверю.

Направление, которое выбрал Даэрос, было на первый взгляд ничем не хуже и не лучше любого другого. Деревья стояли так же редко, и казалось, что еще немного и лес вообще кончится. Но вскоре послышался плеск воды и эльфы вышли к ручью. Трава на противоположном берегу была значительно выше, а дальше и вовсе начинался кустарник. Темный пояснил:

— Это один из истоков Мтиры. Дальше пойдем по другому берегу.

Когда подлесок стал гуще, Нэрнис заволновался:

— Даэр, а вдруг мы их упустим?

— Не упустим. Даже если мы вернемся обратно и пройдем по следу волокуш, мы их все равно догоним. Да и не будут они все время идти: обязательно остановятся отдохнуть. Не волнуйся, сейчас пройдем еще немного и повернем к Пределу. Нам еще надо выбрать место, где спрятаться, но так, чтобы их видеть. И самым сложным будет спрятать Айшака.

Эльфы почти бежали, стремясь обогнать плащеносцев. Лес снова поредел. Нэрнис уже представлял себе, где именно они подойдут к Пределу: почти в том месте, где на карте было нарисовало дерево. Неожиданно впереди показался просвет. Но вопреки предположению Светлого, эта была не поляна, а пустошь. Почва здесь была каменистой, и на этих осыпях уцелело лишь несколько низких корявых деревьев. А те, большие старые, что росли здесь когда-то, висели, как будто в воздухе. Их держал Предел.

Как и все, что попадало в Ткань Преграды, эти могучие стволы оставались вечны и неизменны. Поэтому сказать, когда именно их забросил туда, гулявший по пустоши ветер, было невозможно. Скорее даже не ветер, а ураган. Ясно было, что уж точно не год и не два назад. Ни ветки, ни сучки, ни корни деревьев — ничто не выступало за сам Предел и, вероятно, сгнило и осыпалось трухой к подножию непреодолимой черты.

Даэрос схватил брата за рукав. Светлый уже собрался выйти на пустошь и рассмотреть работу ветра поближе. Эта картина напоминала Нэрнису о собственных ураганах, которые он учинял, пытаясь разобраться со своей Силой. Если бы его последний смерч застыл в воздухе, то он выглядел бы именно так.

— Нэрьо, куда ты собрался? Здесь же совершенно открытое место. Пошли искать, куда Айшака прятать будем.

— А сами? — Нэрнис сомневался, что боевое животное удастся спрятать отдельно от Даэроса.

— Пошли правее, там и лес гуще и деревья выше. Здесь как раз начинается подъем. Найдем самое высокое дерево и будем сидеть на нём и ждать. Плащеносцы не минуют ни эту пустошь, ни нас. Им все равно дальше придется идти вдоль Предела. Кстати, осмотрись. Ты видишь какое-нибудь дерево, которое сильно отличается от остальных? Такое, чтобы его можно было отметить на карте?

Нэрнис никаких таких деревьев не видел. Самым высоким был старый раскидистый вяз, который стоял ближе других к пустоши. Но ничего особенного в нем не было — ни самый крайний, ни единственный в этом лесу.

— Да какая разница, нам главное плащеносцев видеть!

— Разница есть. — Полутемный тоже приметил этот вяз и шел прямо к нему. — Не хотелось бы оказаться на том самом месте, которое у них почему-то помечено. Чем-то же оно для них важно! Может, у здешних ходоков там тайник в дупле? Скорее всего — именно так. И, представляешь, подходят они к дереву, а там мы с Айшаком сидим! Вот это будет встреча!

— Мы с Айшаком на дереве? — Светлый с сомнением посмотрел на Айшака, а потом на брата. — И как же ты собираешься его туда заволочь?

— Нэрьо, я не собираюсь его волочь. Всё, что мы можем сделать — это привязать его внизу, замотав ему голову плащом, чтобы не нацелился на что-нибудь пожевать. Ну и идеи у тебя, Светлый, как же можно так над животным издеваться?

Нэрнис решил, что не стоит напоминать брату про попытки это животное удушить. Похоже, что Полутемный не только смирился с ролью любимого хозяина, но и отвечал Айшаку полной взаимностью. Нэрнис даже забыл думать про Предел, потому что пришел к выводу, что любовь не только — зла, но еще и может с него, со зла, начинаться. Обсудить с братом, насколько такое начало любви естественно, не удалось. Они подошли к вязу, и Даэрос велел держать свое ценное животное, а сам пошел осматривать землю вокруг дерева. Он исползал всё вокруг, проверил даже пару чахлых кустов и сообщил результат:

— Нет, к этому вязу никто давно не подходил. Если вообще подходил. — Даэрос попинал ногой узловатый корень, откинул пару камней и достал нож. — Нэрьо, давай, присоединяйся. Надо подкопать этот корешок. Привязывать здесь Айшака больше не к чему. А вокруг дерева веревку мотать не стоит. Лучше из неё сделать путы, так будет надежнее.

Пока эльфы подкапывались под корневище, Айшак обглодал ближайший куст, а солнце уже перевалило за полуденную черту. Голоса плащеносцев Даэрос услышал первым.

— Всё, Нэрьо, здесь уже вполне можно просунуть повод. Вяжем его быстрее и лезем наверх. — Полутемный скинул плащ и замотал им упирающегося Айшака. Тот не ожидал такого подвоха. Когда его еще и стреножили, он стал мотать головой, и Даэросу пришлось его успокаивать. Нэрнис карабкался наверх, а брат все еще «ворковал» со своей ушастой проблемой. Светлый уже решил, что Айшак им сейчас всё испортит, но голос брата внизу затих, зато почти сразу сзади раздалось не слишком любезное шипение:

— Братишшшка, не раскачивай дерево! Не лезь на самые верхние ветки и так уже всё видно!

Видно было действительно всё: и пустошь и деревья, заброшенные ураганом в Предел и горы, которые поднимались по другую его сторону.

— Даэрос, это они и есть — Синие горы?

— Они самые.

— А почему их назвали Синими? Вроде, обычные горы.

— Я читал, что при определенном освещении они действительно кажутся синими. Да какая разница! Ты лучше представь, что мы попали за Предел. Даже с твоей скоростью мы бы уже через день были у нижних выходов. — Даэрос мечтательно вздохнул. — Отсюда как раз почти по прямой. Вот дальше… чем дальше уйдут плащеносцы вдоль Предела, там дольше возвращаться.

— К каким выходам? И почему возвращаться дольше?

— Нэрьо, понятно к каким: к выходам, или если хочешь — ко входам в подгорья. В наши, Темные подгорья. — Ар Ктэль опять чувствовал себя Темнее некуда.

— А разве в горах впечатление не обманчиво? Когда кажется, что вершина близко, а до неё идти и идти?

Даэрос отодвинул ветку и посмотрел на брата в упор:

— Нэрьо, я в Озерном Краю никогда не был. Но все-таки сомневаюсь, что вы строите дома с дверью на крыше. О! Смотри, а вот и они! Сейчас узнаем, что такое ценное и зачем они здесь прячут.

— Даэр, лучше бы мы пошли дальше. Ну, не ключи же от замка, на который Предел закрывается, они здесь оставляют! — Нэрнис все-таки опасался, что Айшак, с его-то способностями, может и сорваться с привязи. — Наверняка прячут по дороге какую-нибудь одежду или оружие, чтобы совсем уж не здешние вещи с собой не брать.

— Тем более. Если мы дальше будем следить за вооруженными людьми, то хотелось бы знать, чем они буду вооружены. Светлый, не переживай, мы всё равно будем двигаться быстрее.

Плащеносцы вытащили волокуши на пустошь, сбросили лямки и почти попадали отдыхать прямо на мешки. Спокойно сел только один из них. Даэрос сначала не понял, кто это был, но человек откинул капюшон и поднялся. Голосов слышно не было — слишком далеко, но и по поведению «Сорэада» было видно, что он не собирается давать своим помощникам долго расслабляться. Одного из них он даже дернул за шиворот. Плащеносцы нехотя поднимались.

Нэрнис решил, что с таким грузом без отдыха люди слишком быстро выдохнутся. Светлый, как и его брат, был уверен, что «золотоносная» шестерка двинется дальше вдоль Предела. Это было гораздо удобнее, чем идти через лес — никакого риска заблудиться. Иди себе и иди до нужного места. Но оказалось, что плащеносцы уже пришли.

Когда стало ясно, как именно они полезут за Предел, Даэрос даже тихо взвыл от досады и укусил себя за руку. Потом постучал себе кулаком по лбу и прошептал:

— Нэрьо, я теперь знаю, как мы можем сделать свой лаз!

Давно было известно, что все оставшееся снаружи, торчащее из Предела, гниет, ржавеет и со временем отваливается. Ведь были же попытки бить тараном. Куски этих таранов так и торчали на Западной окраине Малерны, как отпиленные. Но дерево, которое закинул в Предел ураган, все-таки проткнуло его насквозь. С силой стихии не могли сравниться никакие тараны. Или этот ствол был изначально гнилым, или кто-то догадался, что следует сделать, но внутри он оказалось пустым.

«Сорэад» подошел к стволу, который белел как будто бы нетленной сердцевиной и подцепил ножом крышку. С обратной стороны оказалось ручка, как на кадушке для солений. Лес взвыл и заревел громче. Звук, казалось, шел ото всюду, но теперь было совершенно ясно, что дикие вопли издает сам Предел. Человек уверенно полез внутрь, не обращая внимания этот шум. Спустя недолгое время он вернулся тем же способом, а следом за ним — еще семеро помощников с той стороны.

Даэрос сидел на ветке и обиженно шипел, что Светлые со своими ураганами и смерчами могли уже давно весь Предел деревьями утыкать. Что-нибудь уж как-нибудь застряло бы нужным образом. Нэрнис не обижался. Он и сам об этом думал. Но все хороши задним умом. Кто же знал, что один раз продырявленный Предел, будет хранить дерево снаружи, но не станет покушаться на него изнутри? Те же тараны в Малерне внутри не гнили, а выглядели именно так, как крышка этого лаза — как ножом обрезанные. Наверное, этот ствол с самого начала был гнилым. Иначе кому пришло бы в голову, что он проткнул Предел насквозь?

— Даэр, но Предел же проходит и под землей! Сколько раз копали, а он там есть! Что же он через дерево не пророс?

— А он что живой, прорастать? Может быть, он как появился, так и стоит себе, а теперь в нем можно делать проход и ничего не изменится. Мы же вообще не знаем, что такое Предел, кроме того, что через него пройти нельзя… было.

— Но это еще не всё! — Нэрнис вспомнил о своей специализации. — Проход могли обнаружить только по звуку. Образовалось отверстие, Предел и завыл. Я, конечно, знаю, что люди — существа отважные порой до безрассудства. Но не до такой же степени и не при таких обстоятельствах! Даже ты, когда устраивал свой тайник в старой деревне, не пошёл выяснять, что в этом лесу так кричит. И люди с этой стороны сбежали от леса куда подальше, а не наоборот. Какой же отвагой надо было обладать, чтобы не только пойти навстречу страшным звукам, но ещё и залезть в ствол?! На такое способен только сумасшедший или ребенок, который ещё ничего не боится, потому что ничего не понимает…

— И что тебя удивляет? — Полутемному уже надоело сидение на дереве и обсуждение давно минувших дней, в то время как внизу нервничал Айшак. — Может быть, ты уже сам и ответил на вопрос, как это произошло. Буря, ураган, перепуганный ребенок в лесу, который прячется, куда пришлось. Может, он уполз на нашу сторону, а кто-нибудь из взрослых полез его вытаскивать. Какая теперь разница? Будем смотреть дальше или спустимся вниз?

— Давай еще посидим. Вдруг, еще что-нибудь интересное увидим?

Между тем разгрузка шла полным ходом. Первыми в проход отправились свернутые волокуши. Переползанцы из-за Предела притащили с собой багры. Они цепляли мешки за завязки и проталкивали внутрь бревна, насколько хватало руки. Вынимали уже пустой багор и брались за следующий мешок. С той стороны кто-то принимал золото. И сколько там было принимающих, братья не знали. Предел не показывал ничего из того, что за ним творилось. Иногда через отверстие проникали слишком уж громкие стоны, всхлипы и рев. Нэрнис сказал, что это стонет «Раненный Предел». Но Даэрос уже строил новые планы и потребовал выбросить романтическую чушь из головы.

Когда в бревне исчезли последние мешки, за-Предельные жители полезли следом. «Сорэад» уползал замыкающим. Он, в отличие от своих друзей, отправился в проход ногами вперед, прихватив крышку. Отверстие закрылось, и в лесу сразу стало значительно тише. Как никого и не было.

Братья слезли с дерева, отвязали Айшака и пошли к пустоши. Теперь Нэрниса уже никто не оттаскивал за рукав. Вблизи крышка выглядела еще интересней, чем издалека. Еле заметная щель проходила по годовому кольцу спила, из которого она была сделана. Если не знать, что ствол пустой, то никому в голову не придет её отковыривать. Даэрос приложил ухо к этой заглушке, но как не старался, толком разобрать ничего не смог.

— Нэрьо, давай её подцепим и я сползаю к тому краю, послушаю, что там плащеносцы делают.

— А если Предел завоет? Они не могли далеко уйти. Услышат. А может люди там на отдых расположились? — Светлому затея совсем не нравилась. Ему вообще казалось, что кто-нибудь с той стороны может вернуться в любой момент.

— А я так понял, что в Пределе должна быть сквозная дыра, чтобы он завыл так громко. Ты же сам говорил! Нэрьо, не ищи причины, почему мне не надо туда залезать! Давай попробуем. Откроем и сразу, если только звук станет громче, закроем. Ну, а если не станет, то я доползу до того края и послушаю.

Нэрнис понял, что брат упёрся и всё равно полезет — с его помощью или без неё.

— Ладно. Только давай договоримся. Если ты туда поползешь, я крышку здесь закрывать не буду. Так и знай. А то ты сбежишь втихаря. Даэрос, когда ты собираешься что-нибудь учинить, хитрое, коварное или опасное, у тебя такое выражение лица делается, как у Сульса, когда он зуб птицееда выпрашивал — хищное.

— Договорились. Я вернусь.

Полутемный достал нож, просунул в щель и попытался поддеть крышку. Но её перекашивало и упрямая деревяшка не желала трогаться с места. Пробовали и так и эдак. Даэрос уже разозлился и предложить её просто сломать. Наверное, если бы не Айшак, то Ар Ктэль так бы и сделал. Длинноухий все время вертелся рядом и пытался ухватить Даэроса за рубашку, пользуясь тем, что хозяин был слишком занят и не мог отвлекаться на его воспитание. По ушам Айшак все-таки получил, но от Нэрниса. Он совсем не учел, что второму двуногому существу тоже надоело с ним толкаться. Получил он не столько больно, сколько неожиданно и поэтому дернулся и ткнулся мордой в нижний край крышки. Раздался скрип, и между крышкой и стволом появилась щель, в которую вполне можно было просунуть пальцы. Всего-то оказывается надо было: подцепить сверху и нажать снизу. Айшак даже не успел в отместку укусить Нэрниса, а Даэрос уже сгреб его холку и расцеловал в храп. Светлый тоже был рад, что ничего не пришлось ломать, но повторить подвиг брата с целованием Айшака не решился.

Ар Ктэль вытащил заглушку окончательно, и поскольку никаких новых звуков не прибавилось, вручил её брату и нырнул в ствол. Ползти приходилось чуть вверх. Даэрос полз и думал: «Как же это „Сорэад“ умудрился пролезть в таком тесном пространстве под наклоном вперед ногами?» Это вопрос был для него не праздный. Он, конечно, не собирался уползать за Предел таким путем сразу же. Но если Нэрнис не согласится с его планом, то придется сбежать ночью и повторить этот сложный маневр.

Дерево оказалось гораздо длиннее, чем предполагал Полутемный. Он учел это на будущее и решил на обратном пути посчитать точно, за сколько он его прополз. Крышка с той стороны прилегала настолько плотно, что даже свет не проникал сквозь щели. Даэрос уже понял, что плащеносцы устроили обе крышки так, чтобы лишний раз их не ковырять. Но если вытащить снаружи их было сложно, то случайно вытолкнуть изнутри — запросто. Извернуться в пустом стволе и приложить ухо к деревяшке не стоило даже и пытаться. Полутемный напрягал слух, но лес с той стороны тоже не молчал. На его счастье, плащеносцы находились в приподнятом настроении по случаю удачной вылазки. Кто из них сказал что-то смешное, так и осталось тайной, но Даэрос услышал дружный хохот. Судя по тому, что и этот звук он еле уловил, люди уходили от Предела гораздо быстрее, чем шли к нему. Их теперь было больше, и тащить груз стало легче. Он еще полежал в стволе, послушал, но плащеносцы не собирались хохотать всю дорогу, и Полутемный пополз обратно.

Нэрнис положил крышку на землю и оттаскивал Айшака от ствола. Строптивый зверь всё время норовил сунуть морду в отверстие. Он тоже ждал возвращения Даэроса с нарастающим нетерпением. Когда зашуршало совсем близко и стали видны сапоги брата, Светлый не выдержал, отпихнул Айшака и помог Полутемному, вытащив его за ноги наружу. Нэрнис не был до конца уверен, что такая азартная натура как Даэрос, доползет до другого края Предела и вернется.

— Ну, всё? Теперь мы можем возвращаться? — Аль Арвиль наивно предполагал, что поход за Предел должен быть всесторонне продуман, разработан в соответствии с указаниями Правителей и при их полном одобрении. Но когда он увидел, как удивленно смотрит на него Даэрос, то понял, что просчитался.

— Нэрьо, я должен там побывать! Обязательно и немедленно.

— Мы! — Светлый тоже умел быть упрямым.

— Нет, я один. Брат, послушай, я пробегу по предгорьям даже быстрее, чем если бы я бежал, а ты рядом скакал на Айшаке. Кстати, Айшака через этот ствол не пропихнуть. Ты что собрался его тут бросить? — Полутемный с сомнением смотрел на Аль Арвиля: не может же Светлый быть настолько черствым.

— Даэр, нечего его было сюда тащить. Ты собрался отправляться неизвестно куда в одиночку из-за Айшака? А меня ты не боишься с ним оставить? Думаешь, я справлюсь с этой буйной скотиной, особенно когда он одуреет от горя, что ты исчез и начнет лягаться? Он же меня затопчет как тех разбойников на дороге! Выбирай, кто тебе дороже — я или вот эта пакость! — Нэрнис понимал, что насчет скорости передвижения Даэрос был прав. Но ему тоже хотелось посмотреть, что там на той стороне. Оставаться в качестве охранника Айшака было до крайности обидно, а то, что Даэрос уж если решил бегать по за-Пределью, то непременно исполнит своё намерение, было очевидно. — Даэр, ну что может произойти за полмесяца-месяц? Вернемся сюда без твоего бесценного копытного и пойдем вдвоем. А вдруг там орки, или селение близко? Вдвоем мы гораздо лучше, чем поодиночке!

— Нэрьо, ну ты ещё обидься! Как ты не понимаешь? Сейчас мы точно знаем, что с той стороны никого нет и путь свободен. Плащеносцы же не настолько глупы, чтобы тащить золото через поселки или к оркам! И в следующий раз идти надо уже через свой проход, а не через это дерево. Чтобы сделать новый проход, мне надо побывать на той стороне. И лучше — под горами. — Полутемный не сомневался, что брата он убедит. — А Айшак тебя не затопчет. Если ты забыл — тут кругом лес. Станет дурить, залезай на дерево и сиди.

— Значит, все-таки пойдешь?

— Пойду. Если все будет благополучно, то я вернусь уже завтра к полудню. И ты упускаешь из виду еще один важный момент. Если я там не побываю, то никаких доказательств, кроме рассказа у нас не будет. А рассказывать придется об этом дереве. Потом сюда набегут разведчики Амалироса, и вот тогда ты за Предел точно не попадешь. Нэрьо, если я сделаю свой коридор сквозь Предел, то мы с тобой потом уничтожим этот лаз, и никто кроме меня новый коридор не откроет. Понял?

— Коридор? Ты собрался раздвинуть Предел? — Светлый решил, что проползание по стволу уже успело как-то нехорошо повлиять на брата.

— Нет. Я собираюсь пробить Предел с твоей помощью. Сделаю другое «дерево». Только каменное. Ты будешь правильным ураганом, а я потом открою проход в камне. Только делать это надо под землей. Не выставлять же такое неприродное явление на обозрение всем желающим! Но для этого мне надо побывать в подгорьях. Здесь добывали нефраль и наверняка какие-нибудь коридоры подходят близко к Пределу.

Нэрнис представил себе огромную каменную болванку, которую надо будет задуть ветром так, чтобы она торчала из Предела с двух сторон, и понял, что ему тоже предстоит стать ювелиром. Это уравнивало будущие достижения — через бревна-то ползать легче.

— Ну, допустим. А Как же Темные с той стороны? Ты им что, ничего не расскажешь?

Даэрос понял, что брат уже почти сдался.

— Расскажу, конечно. Пусть уходят, если хотят через ствол или через новый коридор. Я-то все равно вернусь быстрее. Если ты не забыл, мои Темные сородичи могут бегать так же быстро как я только под землей. Как уничтожить это дерево, ты уже понял?

— Выдуть его отсюда. Так?

— Почти. Хотя я думаю, что надежнее будет поджечь и выдуть то, что останется. Нэрьо, давай не будем терять время, а то мне придется бежать ночью. Быстрее уйду — быстрее вернусь. Пойдем, Айшака привяжем обратно, я его успокою и какое-то время он не будет тебе мешать.

Но Айшак как будто специально решил мотать Светлому нервы. Когда его привязали всё к тому же корневищу, и оба брата пошли на пустошь, он так жалобно заржал, как будто провожал своего хозяина в последний путь. Даэрос понял, что если он сейчас не поторопится, то Нэрнис найдет еще пару поводов, чтобы поспорить.

Крышка снова оказалась на земле. Полутемный обнял брата на прощание и скользнул в ствол.

— Нэрьо, закрывай! Не тяни время!

Аль Арвиль ставил крышку на место дрожащими руками. Это выглядело так, как будто он замуровывает брата в Пределе заживо. Даэрос уже уполз достаточно далеко, и только когда лаз был закрыт, крикнул достаточно громко, чтобы Нэрнис расслышал:

— Если не вернусь завтра к полудню, возвращайся к Сульсу и Расти. Я догоню.

Светлый хотел было вынимать крышку и вытаскивать Полутемного обратно, но понял, что его хитроумный брат все рассчитал правильно: рисковать, не зная, где он находится, и не открыт ли уже выход на ту сторону было нельзя. Аль Арвиль обругал Темное коварство и поплелся к вязу жалеть Айшака.

Вайола смотрела на закат. Обучение чтению продвигалось очень успешно. Сначала она сама читала подруге вслух из ценного трактата, а потом Пеллиэ разбирала по книге, выученное наизусть. Так у неё гораздо лучше складывались руны. Сочинение Мастера Свейда было уже изучено вдоль и поперек, и Воительница размышляла, а не приступить ли к практике? Может так выйдет еще лучше? Подругу надо было чем-то занять. Она скучала и целыми днями не отходила от окна. Ещё немного и у неё начнется настоящая грусть. А так и зачахнуть недолго. Воительница и сама грустила, хотя ни в коем случае себе в этом не признавалась. Ей не хватало приключений, которые так недавно начались и уже успели закончиться. А поскольку все приключения начинались с Даэроса, то надо было что-то придумать, чтобы не остаться сидеть в Замке. Если Пеллиэ уедет с братьями, а её оставят тут ждать отца-гнома, стеречь камни и тренировать сельский гарнизон, то она будет жалеть об этом всю жизнь. Но и бросить всё и сбежать, тоже было нельзя. Нофер Руалон нуждался в заботе, а слуги в крепкой руке. Воительница чуть не подпрыгнула на месте. Грусть немедленно улетучилась, как только до её слуха долетел грохот, который был ничем иным, как топотом несущегося во весь опор табуна. Но на дороге ведущей к Замку показались не долгожданные Принцы, а скачущие во весь опор гномы.

— Пеллиэ, помоги мне надеть доспех! Явились наконец-то! — Вайола была рада гномам ничуть не меньше, чем обрадовалась бы Даэросу. И не только потому, что ей предстояло обрести отца из очень воинственного клана, но и потому, что одной причиной остаться в Замке стало меньше. Основной проблемы это не решало, но все-таки…

Пелли уже научилась быстро застегивать ремни кирасы. Но айшаки бегали гораздо быстрее. Гномы влетели во двор и спешились. Они изумленно озирались, хотя должны были уже оценить беленые стены снаружи, чтобы продолжать таращиться на них изнутри. Выглядели Мастера Секиры и Кирки чересчур воинственно. Попав во двор странного и как будто нежилого Замка, они встали полукругом. Айшаки рассыпались по двору как свора собак, которым надо непременно все обнюхать. Выглядело это как вторжение, а не как приезд. Вайола тоже не была похожа на мирную девицу. Она и раньше-то не отличалась спокойным нравом, но Пелли никак не ожидала, что её подруга отправится на встречу с отцом с секирой. У самой Пелли никакого оружия не было. Но и отсиживаться наверху она не собиралась. Всякий, у кого нет меча, вполне может обойтись и щитом. Бывшая служанка решила, что сочинение Мастера Свейда вполне подойдет.

Спускаясь по лестнице, обе девицы слышали, что нофер Руалон громыхает чем-то в оружейной. Воительница решила, что он тоже решил появиться во всем блеске, и как она помнила, это было очень долгим делом. Сульса, чтобы помочь Кристу облачиться, не было, а конюх, который его временно заменял, на помощь хозяину не спешил. Да и вряд ли поспешит — для этого надо было пройти через двор. Но во дворе были айшаки и гномы.

Вайола смело протопала к двери и явила себя Мастерам Секиры и Кирки во всем блеске.

Нофер Руалон сначала испугался, когда двенадцать гномов на айшаках ворвались с клубами пыли во двор Замка. Он даже заподозрил их в желании извести под корень нечаянное потомство. Не похоже было, чтобы они обратили внимания на указанный в письме порядок опознания. Этим воинам было наплевать на «раз в три дня». А раз они явились все сразу, то ни о каком почтительном отношении не могло быть и речи.

Нофер только успел сбегать в оружейную, схватить меч и с трех прыжков подцепить и сдернуть со стены голову несчастной хрюшки. Он-то помнил, насколько устрашающе выглядят произведения чучельного искусства. Видимо, именно чучело и привело гномов хоть к некоторому достойному восприятию действительности.

Вайола, в выправленной и начищенной «золотой» кирасе, и Пелли вооруженная увесистой книгой, уже стояли в дверях. Когда Благородный Крист обошел дев и встал перед ними с мечом, свиной головой и в старом шелковом халате, никто не усомнился в серьезности его намерений:

— Каждый, кто посмеет оскорбить мою Дочь, будет похоронен в свинарнике!

Гномы и не собирались оскорблять. Рыжебородый Мастер Бройд, не меняя положения растопыренных ног — прикипел, видимо за время скачки — пошел вперед с распростертыми объятиями. Родная кровь, она даже через горы пробивается, вытачивая их, как вода, по капле. А перед ним стояло самое прекрасное на свете вместилище этой самой крови. Глава клана Секиры и Кирки был счастлив вдвойне. Во-первых — дочь, редкое счастье в любом семействе. Во-вторых, она оказалась до невозможности, до спертого гномского дыхания красивой. За такую восхитительную красоту непременно передерутся насмерть все кланы. Даже сопровождавшие Мастера женатые гномы ахали. Может, подгорные мастера и не уважали картины и портреты, но выложить этот несравненный образ из камня смогут многие. И будут. Мастер Бройд немедленно простил Кербену. За такое — аж раза два. Ничего человеческого! Выносила, как кобыла айшака! Но красота-то какая! Хоть вторую секиру дари.

Отец и дочь стукнулись, обнимаясь: Мастер, стальными накладками на кожаной куртке, его дитя своей несравненной кирасой. Рыжие косы сплелись с рыжей бородой и усами.

Пелли опустила свой щит. Если уж гном пустил слезу, значит всё обойдётся тихо и мирно.

Но тихо и мирно не обошлось. Мастера начали очень громко выражать своё восхищение Вайолой, а потом опомнились, и началось не менее громкое восхваление достоинств и заслуг Нофера Руалона.

Благородный Крист никогда раньше не имел дела с гномами, да еще и по столь значительному поводу. Поэтому он не представлял, сколько ему придется стоять на пороге в обнимку с чучелом. Свиная голова уже изрядно оттянула ему руку и намяла бок, а Мастер Бройд дошел только до его меча, подробно сообщая своё мнение о том, за что нофер его получил. Если бы Сульс мог слышать, какие подвиги глава клана Секиры и Кирки приписывал его господину, то наверняка сказал бы, что ничего подобного не сочиняли даже пьяные рыцари в горячечном бреду. Мастер Бройд нисколько не сомневался, что Благородный нофер мог пойти в атаку один против целого войска и при этом атаковать его сразу с двух флангов, вырезать во время ночной вылазки тысячу-другую часовых на ощупь и обрушить своим громким боевым кличем стены любой твердыни. Воинственный гном был уверен, что Император до сих пор рыдает от горя, поскольку без Благородного Нофера западные рубежи беззащитны, а ноферат на Востоке — ни что иное, как губительная для всей Империи скромность Нофера. Белый цвет Замка оказался грозным предупреждением врагу, причем в лучших традициях гномов, которые надевали на руку белую повязку, только перед смертельной схваткой. А тут — Целый Замок высился как обещание смерти всем, кто на него посягнет. Благородный Крист перехватил свиную голову поудобней и решил при первой же возможности намекнуть Достойному Бройду, что Замок может и безо всякого посягательства кого-нибудь нечаянно убить, особенно если кто-нибудь попытается посетить южную башню. Вайола её уже слегка обрушила и второго визита эта постройка может не выдержать.

Когда Мастер Бройд наконец замолчал, нофер Руалон понял, что должен ответить что-то в том же духе. Но он не умел говорить таких длинных речей и поэтому поступил правильно: искренне сознался, что не знает обычаев клана и опасается обидеть дорогих гостей каким-нибудь неуместным сравнением. То единственное восхваление, на которое отважился Благородный Крист, гномам вполне понравилось:

— Но если бы я знал эти обычаи, то мне пришлось бы говорить до утра, чтобы описать все ваши достоинства, а вы устали с дороги. Прошу всех в дом выпить и закусить.

Гномы и правда уже еле стояли на ногах. Бешеная скачка давала о себе знать. Даже выносливые айшаки столпились возле конюшни и выглядели лошаки-лошаками. Они вполне благосклонно отнеслись к конюху, который рискнул покинуть свое убежище на сеновале, и самостоятельно отправились в ворота конюшни на запах овса и сена. Зная, что такое один Айшак, конюх не рискнул запирать ворота. Он уже заметил недовольный взгляд Нофера и кулак, который ему потихоньку показывала Вайола. Невольный заместитель Сульса рысцой припустил в кухню.

Пелли предвидела, что произойдет, когда гномы войдут в каминный зал. Мастера и на одну-то свиную голову поглядывали с подозрением. Но кто же знал, что гномы могут оказаться чувствительнее эльфов.

Последние лучи солнца озаряли художества Оружейника багровым светом. Мастера взревели так, что казалось потолок все-таки рухнет. Им даже в голову не пришло, что всё развешенное по стенам кто-то мог создавать без намерения запугать до смерти.

— Вот это я понимаю тренировка! — Восторженно басил Мастер Бройд. — Это какую же силу духа и несгибаемую волю имеет Благородный и гостеприимный Нофер, чтобы каждый день посещать это страшное место? А скажи мне, моя прекрасная дочь, о каких ужасных деяниях повествуют эти картины?

Воительница понимала, что рассказывать о том, кто на самом деле кого тренировал, не стоило. Поэтому она ответила шепотом, чтобы не обидеть приемного Отца-Нофера.

— Это Предки. Благородные.

Вайола зря рассчитывала, что её родной громогласный отец перестанет восхищаться или от страха или от недоумения. Хорошо, хоть Нофер Крист отправился в оружейную, решив, что пить и есть лучше там, где вместо хлипких стульев имеется достаточное количество вполне крепких чурбаков и шкур. Оставалось надеяться, что он или не все слышал или был занят, проверяя запасы пива и вина.

— Какой потрясающий древний род воителей! — Мастер Бройд выражал общее мнение, остальные мастера поддерживали его, потрясая секирами. — Каждый предок был зверски замучен и изувечен! Ни один не сдался врагу! Отомстил ли Нофер Руалон тому, кто так жестоко изуродовал его родных или мы будем иметь счастье помочь в праведном деле мести?

Воительница уже не знала, как отвлечь своих сородичей от творений Сульса. На помощь ей пришла Пелли, которая общалась с селянами отнюдь не на темы построения гарнизонов и тренировочных засад. Она знала об уверенности местных жителей в том, что Сульс был наказан за долгие годы издевательства над ними, а возможно и вовсе убит.

— Все в ноферате считают… — Пелли прекрасно помнила уроки Даэроса. — Что месть тому, кто это сделал, была страшной! Нофер Руалон отдал его эльфам.

Скромная девица с огромной книгой стала немедленно центром внимания.

— А Светлым или Темным? — Мастер Бройд сомневался в том, что Светлые могут причинить кому-нибудь ощутимый вред. Ну, разве что запеть до смерти.

— И тем и другим сразу. — Пелли сочла, что Полутемный брат наверняка одобрил бы такую немногословность.

— Какое мудрое решение! Сколько бы Темные злодеи не издевались над этим врагом, Светлые всё равно не дадут ему умереть из глупого сострадания! Муки врага будут вечны! Доблесть и мудрость Благородного нофера Руалона поистине безграничны!

К счастью явился конюх и сообщил, что Благородный Нофер просит всех спуститься в оружейную, поскольку это место наиболее соответствует для праздника в компании клана воинов. Предложение было встречено новыми восторженными воплями. Мастер Бройд возглавил процессию и первым прошествовал в подвал.

Несмотря на усталость и желание поесть и выпить, то, что гномы увидели в оружейной все-таки отвлекло их от стола. В воинском клане с особенным трепетом относились к оружию и его истории. Но такого собрания древностей члены клана Секиры и Кирки еще не видели. Мастер Бройд был уверен, что кроме щита с двумя кинжалами и меча, все прочие предметы были ни чем иным, как самыми первыми попытками сделать оружие. Поражала и сохранность всего арсенала. Нофер Руалон смущенно сообщил, что все это совсем не его заслуга, хотя, конечно, он очень уважает историю оружия. Тяпку по имени «боевой заступ» он готов был подарить Мастеру Бройду немедленно.

Гном отказывался от такого щедрого дара, Нофер настаивал. Пелли и Вайола понимали, что дело близится к разоблачению. Но благородство родного Отца Воительницы было так велико, что когда он узнал об оружейнике, который и создал всё это железное изобилие, то нисколько не разочаровался:

— Так вот почему эти замечательные предметы так сохранились! А Ваш оружейник воссоздавал образы древнего оружия по старинным рисункам или по описаниям? Не знаете? Ну, конечно, каждый Мастер бережно хранит свои секреты и передает их только потомкам. В таком случае от заступа я не откажусь!

Нофер Руалон был зачислен в великие почитатели истории, и гномы уселись за стол. Благородный Крист провозгласил первый тост: за Прекрасную Дочь, и был немедленно поддержан всеми. Даже Пелли рискнула попробовать пиво. Воительница решила, что она имеет не меньшее право заставить мужчин выпить как следует. Для начала Вайола предложила помянуть покойного нофера Тарлита, который не только был ей отцом все семнадцать лет, но и отважным воином, который сражался рядом с её приемным Отцом Руалоном. Мастер Бройд в ответ на это предложение произнес ещё одну витиеватую речь о доблести. А Нофер Руалон настоял на том, что к заслугам его боевого товарища надо добавить долгие годы жизни с Искусной Оплодотворительницей. Добавили. Потом добавляли еще много раз: за Благородного Нофера, за Замок, за предков, за каждого из предков в отдельности и все-таки дошли до того, что выпили и за саму Достойную Кербену. После такого обильного возлияния вся захорошевшая компания дружно попыталась втолковать Воительнице насколько она удивительная: помимо редкостного происхождения у неё оказалось еще и три отца, если считать нофера Тарлита. Не считать его было никак нельзя.

Вайола уже собиралась окончательно разомлеть, но тут нофер Руалон вспомнил о её спасителях и предложил выпить за эльфов, которые отважно боролись за её жизнь под палящим степным солнцем. Благородный Крист не без помощи пива начал изъясняться почти как гном. Вайола немедленно его поддержала и потребовала выпить за Принца Даэроса два раза, потому что он спасал гораздо больше. Мастер Бройд высказал сомнение в том, что на свете есть эльфы за которых вообще стоит пить. Но его Прекрасная Дочь заявила:

— Тогда как вы объясните, что к нему сбежал мой Айшак? — И Воительница принялась за описание их героического путешествия. Рассказ про разбойников сопровождался показательным выступлением с секирой.

Мастер Бройд опять пустил слезу в бороду. Его отважное, прекрасное дитя сполна подтвердило славу клана — лично прикончила двоих лиходеев и живописала схватку с присущей клану утробно-рычащей яростью. Гройн, самый молодой гном с невероятно кучерявой бородой, не сводил глаз с Прекрасной Вайолы. То, что он уже пал жертвой её чар, было ясно по тому, как он каждый раз хмурился, когда она поминала потрясающие способности Темного эльфа.

За эльфов все-таки выпили. Нофер Руалон немедленно предложил выпить за Благородную Сестру этих эльфов, которая «находится здесь». Гномы даже поозирались для верности, но никаких эльфийских дев не обнаружили. Сестрой эльфов оказалась девица с книгой. А она была вполне человеческой, и Мастер Бройд потребовал объяснить как она им сестра? Объяснять взялся сам Крист Руалон:

— Сначала она их спасла… — Нофер пересказал рассказ Даэроса про плащ, Малерну и побег из города. Гномам понравилось всё, и особенно тарлы и стража, оставшаяся ни с чем.

Мастер Бройд стоя выпил за отважную Деву, которая бросила вызов всем стражникам Малерны. И все-таки он решил прояснить ещё один вопрос:

— Но если Вы им сестра, Благородная и Отважная Пеллиэ, то два эльфа — Темный и Светлый таким образом через Вас почти породнились! Неслыханно!

— Почему почти? — Пелли очень понравилось, как Мастер Бройд топорщит бороду, когда удивляется. — Они и так — братья. И кстати, Даэрос не совсем Темный. Он — Полутемный. Дитя любви Светлого отца и Темной матери.

Глава клана Секиры и Кирки даже дернул себя за бороду, потому что утратил всё своё красноречие:

— Иэх! — Гном залпом опрокинул в себя кружку и добавил: — За любовь!

После этого тоста все решили, что не помешает выйти на свежий воздух. Конюх потащил за гостями жбан пива. Пока он бегал за кружками, Мастер Бройд слегка продышался и сделал вывод из всех невероятных историй, которые он услышал за вечер:

— А не кажется ли Вам, Благородный Нофер Руалон, что по сравнению с Полутемными эльфами, их братьями и сестрами, моей прекрасной дочерью, Достойной Кербеной и айшаками, мы выглядим слишком обычно? Если, конечно, не считать, что у нас есть общая дочь…

Конюх не торопился с кружками, и бочонок пошел по кругу.

— А Вас это смущает, Мастер Бройд?

— Ещё как! — Глава клана приложился к бочонку и передал его Ноферу. — Слава клана Секиры и Кирки — прежде всего! Мы всегда и во всем первые! А теперь получается, что нас какие-то эльфы на айшаке обскакали! Братья с человеческой сестрой! Благородный Нофер Руалон, почти родственник мне через дочь, предлагаю Вам вступить в наш клан!

— А я подхожу? — Нофер Крист не очень себе представлял, чем чревато такое вступление. Не исключено, что после этого он будет считаться гномом. Следовало послать конюха за еще одним бочонком.

— Вполне. Вы — воин. Осталось только решить Мастером чего Вы являетесь, но думаю, что тут никаких сложностей не будет. Вот этих свиней, порождений врага, кто изничтожил? Может быть Вы — Мастер охоты?

Пока выясняли, в каком деле Нофер Руалон преуспел больше всего, молодые члены клана все-таки решили посмотреть на устройство Замка поближе и рухнули вместе с лестницей в северной башне. Хорошо, что хоть не вместе с южной. Отделались синяками и постановили, что Замок — сплошная ловушка.

Мастер Бройд не сдавался. Он не верил, что такой благородный нофер — не Мастер. «Истинный ужас» оказался творениями некоего Сульса. «Коварный Замок» — просто работой дождей и ветра. Пелли уже стало жаль и Криста Руалона и Воительницу. Вайола очень хотела, чтобы её приёмный отец стал тоже почти гномом.

— Вайола, принеси варенье! — Пелли подтолкнула подругу к дверям. — Не сомневайся! В этом деле Нофер самый настоящий Мастер!

Воительница сомневалась в том, что такое мирное занятие может быть оценено, как мастерство. Это же не железо ковать. Но два горшка из кухни все-таки принесла.

Мастер Бройд долго рассматривал варенье в горшке, на ложке, попробовал и потребовал:

— И еще нужен лед или кусок свинца. Потрясающе прозрачно, вкусно… даже с пивом можно есть!

Крист Руалон не понял зачем в варенье нужен свинец. Льда не было, но свинцовую полосу конюх принес. Кто же знал, что посвящение в мастера и вступление в клан сопровождается ударом секиры плашмя по голове? Бил Глава клана не сильно, все-таки голова — не гномья, но свинец, к шишке приложить, пригодился. Мастер Бройд поздравил Нофера Руалона, а так же себя и клан с тем, что у них появился еще один воин. И этот воин — единственный во всем мире «Мастер Прозрачной Патоки».

Празднование очередного события затянулось почти до утра. Вайола шепотом сообщила Пелли, что теперь она совершенно спокойна за отца-Руалона. С такими родственниками и новый Замок будет выстроен быстро, и оснащен как надо, и прислуга перестанет пытаться помыкать добродушным Кристом. Действительно, отдохнувшие айшаки уже учили нерасторопного конюха быстро бегать. Они почти победили, но хитрый человек забрался на крышу конюшни, однако ругаться по своему обыкновению не посмел.

Пелли попыталась соотнести прибытие гномов со своей собственной судьбой. По всему выходило, что жизнь собиралась снова сорваться, как водопад с вершины — стремительно и неотвратимо. И она радовалась этому. Ну, не сидеть же всю жизнь в чужом Замке… Пелли уже устала ждать, когда опять начнется что-то новое и интересное. А для этого должны были вернуться братья. Даэрос, наверняка придумает очередную тайну или каверзу, и они втроем будут бегать, прятаться, спасаться или спасать. То есть, жизнь станет насыщена не только гашеной известью и затворением растворов.

А, скорее всего, бегать они будут не втроем, а вчетвером. У неё с Вайолой, наконец, возникло необычайное доверие. Ушла та отчужденность, которая нет-нет, да и проглядывала в медовых глазах Воительницы. Наверное, она все-таки обижалась на те, первые слова при их встрече. Но минувшим вечером воинственная дева не только восторгалась памятью Пелли. Она доверила ей наспинник кирасы. Было очень приятно сидеть в саду рядом с подругой и мирно начищать сверкающий металл. Ширк-ширк, ширк-ширк… Успокоительное занятие — не хуже вышивки. Пелли вполне доверяла Нэрнису и собственному пониманию сути Воительницы. Вайола ни за что не останется сидеть на одном месте даже с двумя отцами и новым Замком. Никто в своем уме не согласится променять путешествие в неизвестность вместе с Даэросом на каменные стены, пусть и на самом крепком растворе.

На второй день Нэрнис возненавидел вздыхающего Айшака и вязы. Он сидел в лесу, в паре дней пути от Дрешта, а брат был неизвестно где. Светлый мучил себя страшными вопросами. А вдруг он сорвался в пропасть? А вдруг там полчища врагов? Нэрнису уже мерещились толпы орков. Хотя, какие орки в горах? Но здравые размышления совсем не успокаивали. Как бы не было больно, надо было уходить. Он уже и так просидел на дереве и под деревом дольше, чем велел Даэрос. Аль Арвиль поклялся себе, что если брат их не догонит, то он еще вернется сюда, пройдет за Предел и найдет его. Светлый отвязал повод и потащил за собой упирающегося Айшака. Боевой друг Даэроса повесил уши, морду имел как всегда наглую, но на сей раз обреченную. Он никак не мог «почуять» своего кумира.

Уже отойдя сатра на два, Нэрнис почувствовал, что смирившийся было Айшак натянул веревку, а потом устремился в обратном направлении. Сдерживать Айшака, который мог уволочь за собой и двух эльфов, не имело смысла. Обретя свободу, буйный зверь всхрапнул, поставил уши торчком и, радостно брыкнув, понесся назад. Светлый и сам бы радостно брыкнул. Но угнаться за Айшаком, который на бешеной скорости лавировал между стволами, он не мог. Пришлось просто сесть у дерева и ждать. Судя по поведению животного, его драгоценный хозяин был где-то близко. Нэрнис обрел надежду на возвращение брата, но решил, что если гадкий Айшак вернется один, то он все-таки попробует его придушить.

Боевой «конь» вернулся не один. Ненаглядный брат скакал на нем, вцепившись в холку и подтянув ноги повыше, чтобы не пахать ими лес.

Даэрос никак не мог предположить, что у такого мелкого, по сравнению с лошадьми, животного может быть такой быстрый, но жутко тряский галоп. К поездке верхом на Айшаке Ар Ктэль приспособился с трудом. Ноги свисали непривычно низко: до земли, конечно, не доставали, но косить высокую траву сапогами было не слишком приятно. Полутемный вполне мог бежать и сам, он так бы и сделал. Но Айшак так бурно проявлял свою радость, что проще было сесть на него сверху, чтобы развеселившийся зверь не мог пихаться и толкаться. Даэрос спешил обратно по следам Айшака и Нэрниса, понимая, что его Светлый брат где-то рядом. А когда он его нашел и спешился, то понял, что некоторые Светлые могут вести себя совсем как айшаки. Полутемный принял мудрое решение: совместить эти два радостных существа, и тогда к деревне у леса они попадут гораздо быстрее.

— Нэрьо, хватит лупить мена кулаками и обниматься. Айшак, скотина, не бей копытом! Нэрнис, садись на него верхом. Я побегу рядом. Нам надо покинуть лес как можно раньше, чтобы не ночевать здесь. Вы тут следов оставили, как будто стадом гуляли! Остается только надеяться, что до возвращения плащеносцев хоть пара дождей пройдет. Светлый, не мотай головой и не пяться от этого замечательно длинноухого почти коня! Я же на нем скакал — и ничего, не умер. Вот и с тобой ничего не случится, а я его за холку придержу, чтобы точно ничего не случилось. — Даэрос подталкивал брата в бок и держал Айшака. Айшак не хотел катать Светлого не меньше, чем Нэрнис не желал садиться верхом без седла на это костлявое чудовище. Полутемный и сам бы не определил точно: то ли он брата на Айшака посадил, то ли Айшака под брата запихнул. Но, так или иначе, Аль Арвиль оказался верхом на самом неблагородном скакуне из всех возможных. Ар Ктэль не стал терять время и ждать пока Айшак выкинет какой-нибудь фортель. Он ухватил его за гриву и задал темп.

Нэрнис решил, что Чалый замечательный жеребец, а Черенок — просто бесценный мерин. Сразу вспомнилась их первая с братом поездка, та её часть, которую он помнил — в тачке по брусчатке. В тачке было удобнее.

— Рассказывай! — Аль Арвиль мучился любопытством уже почти так же сильно как до этого ожиданием.

— Я их нашел! Тёмных. — Даэрос был горд, счастлив и слегка задумчив. — Теперь всё пойдёт по плану. Сульса и Расти мы отправим в Руалон. Пусть привезут Пелли в Дрешт и ждут нас на каком-нибудь постоялом дворе. Возьмём их с собой за Предел на обратном пути. А мы с тобой утром купим в Дреште парусную лодку, и ты будешь показывать чудеса со смерчами. Надо гнать к морю, пока в Беноре большая вода. Если постараешься, то мы уже через два дня окажемся во владениях Амалироса с твоим Светлым попутным ветром.

— Даэр, я буду хоть ураганом гнать всё, что хочешь! Рассказывай, что там за Пределом?

— Ты не поверишь — но никаких чудес там нет. И ничего особенного я пока не видел. Не заваливайся на бок и держись крепче, а то всю спину Айшаку сотрёшь. Брат, я же не за плащеносцами следил. Я бежал по предгорьям и хорошо, что успел до заката заметить первую расщелину. Я даже не поверил сначала, что это может быть вход. А потом оттуда один за другим вышли трое Темных, и дальше не верить уже было нельзя. Ты бы видел, как они на меня смотрели! А как я на них смотрел! Все ножами увешанные, глаза безумные — я думал, они меня убивать собрались. Но потом выяснилось, что они решили, что я — морок!

— Ты? — Нэрнис вспомнил туманную морду гоблина. — Нет, ты не похож.

— Похож. Темных в Синих Горах всего чуть больше тысячи. Восемьсот лет сидят под горами, и все знают друг-друга. К тому же они почти не выходят наружу. Не то, чтобы совсем — верхние уровни у них есть. Но, оказалось, что по предгорьям они не гуляют. Орки могут напасть. Вот и представь: бежит кто-то чужой по поверхности как под горами и в… новой одежде. Откуда я мог взяться? Конечно — морок!

Нэрнис засомневался. Одежду, в которой они не только бродили по Запретному лесу, но и ползали по оврагам и ночевали там же, назвать новой было уже нельзя.

— Ты хочешь сказать, что вот этот наряд, в котором ты запросто можешь спрятаться на открытом грязном месте, для них — новый?

— А что ты хочешь? Вокруг гор и за перевалами — везде орки. Несколько раз в год обязательно случается нападение. Их Правительница сказала, что нападают не мелкие банды, а несколько орочьих вождей ведут в Синие горы свои кланы. Что-то вроде традиции на почве ненависти. Торговать не с кем. Люди к ним не ходят. Первый визит был совсем недавно. Угадай, кто к ним явился?

— Плащеносцы?

— Ты очень умный Светлый! Именно они. Двое. Предложили золото в обмен на тарлы. А теперь угадай: сколько?

— Не могу гадать! — Нэрнис и так уже стискивал Айшака коленями изо всех сил. А как только отвлекался и расслаблялся, начинал сваливаться. — Ну?

— И одного мешка не будет.

— Так что же они не договорились с гномами? Ты же сам мне говорил, гномы всегда дают за камни честную цену.

— А зачем гномам за Пределом черные тарлы? С гномами… Вот, всё, что там есть в Синих горах и привозят гномы. Потому что там же вместе с Темными и живут. Даже не знаю, стоит ли рассказывать об этом Выползню.

— Темные живут вместе с гномами в одних подгорьях? — Аль Арвиль все-таки чуть не упал с Айшака.

— Живут. Некоторые мастера живут в поселках в предгорьях, но когда орки отправляются в набег, тогда и эти гномы уходят в горы, и вот тогда они все там и живут. И обороняются, как могут. А могут они не очень. Их Правительница — Открывающая средней Силы. У нас девы с такими способностями разве что по камню вышивают, а у них она — самая сильная: может только нижние проходы закрыть перед нападением. Но для них и это — счастье. Так что и большинство коридоров и залов, и жилых комнат — почти всё делали вручную вместе и Темные и гномы. А все, что делали Открывающие это — старое, с до-Предельных времен.

— Но как же так? Почему у них не оказалось никого из хороших Открывающих? — Нэрнис понимал, что с Пределом этим Темным очень не повезло. — Или там, за Пределом Сила не действует?

— Нэрьо, не сочиняй страшные сказки. Всё действует. Я попробовал, открыл пару коридоров. Думал, они меня не отпустят. Пришлось поклясться, что вернусь. Просто за тарлами шли не те Темные, кому есть, чем заняться во владениях Амалироса. Светлый, ты не забыл о свойствах камня, после того, как его раздвигают? Его же потом никакая кирка не берет! И как тогда добывать тарлы? И уходили в основном мужчины. И совсем не все из них с семьями. Там почти нет женщин. А тех, которые ни с кем не связаны обрядом — тридцать шесть. Так откуда браться Открывающим? Кстати, их Правительница — Инэльдэ Ар Туэль, родственница Ларгиса, разведчика. Надо срочно налаживать отношения. — Полутемный придержал Айшака. — Нэрьо, подвинься, я тоже сяду. И ноги подними повыше. Переправимся на тот берег, я опять побегу.

Несмотря на все неудобства езды, Нэрнис даже не заметил, как быстро они добрались до Тасьвы. Где-то недалеко было то место, где плащеносцы оставили плоты. Но искать удобный брод было некогда. Ноги поднимали зря. Айшак ушел в воду почти по брюхо и поднял такой фонтан, что забрызгал седоков по самые уши. Аль Арвиль решил, что это купание было даже полезно. За всеми подробностями за-Предельной жизни Темных, он чуть не упустил главное:

— Даэр, так ты им ничего не сказал про лаз через дерево?

— С чего ты взял? Сказал, конечно. Знаешь, тебя следовало бы хорошенько вымочить в этом ручье за такие предположения! — Полутемный обиделся, но отвлекаться на потасовку не стал.

— Но ты же им поклялся, что вернешься? А зачем ты им, если теперь они могут уйти?

— А они не хотят уходить. Нэрнис, если ты свой дом защищаешь восемьсот лет, ты его бросишь? У них на нижних уровнях есть Зал Стены. Что-то вроде Зала Совета у Амалироса. На самом деле это не зал, а пещера. И её почти пополам делит Предел. Жуткое место. Там, в такни Предела висят стрелы. На каждой стреле имя того, кто погиб. И стрел там много. Понял?

— А-а. Ну, если так, то конечно. Ну, а доказательства для Повелителя Амалироса?

— Самые внушительные. — Даэрос похлопал себя по бокам. — Видишь, как я похудел? Тарлы, золото, почти все украшения и все остальные мелочи, я оставил там. Зато у меня с собой для наших Правителей есть кое-что очень интересное. Ты думаешь, это я тут один рядом с Айшаком бегу? Нет, брат, вместе со мной бегут почти двадцать телег золота в нынешних ценах.

— У тебя с собой тарлы? Черные? Сколько? Дай хоть один посмотреть!

— Восемнадцать. Нэрьо, давай ты потом посмотришь, время еще будет. А здесь начинается пологий берег и можно бежать быстрее. Так что держись.

До самого заброшенного села Даэрос рассказывал про свой Заговор и постоянно перечислял Нэрнису, что надо знать Повелителю Амалиросу, а что — нет. От постоянных «Повтори, как ты это запомнил! А понимаешь зачем?» у Светлого гудела голова. Всё остальное: спина, руки и ноги гудеть перестало, но ныло, болело и грозило отвалиться. Роль, которую брат придумал ему в «Заговоре против всех», то пугала, то смущала, то заставляла гордиться. Аль Арвиль сомневался, что справится с такой задачей. Он и с собой-то уже с трудом справлялся. К тому же план Даэроса хоть и выглядел вполне разумно, но был какой-то не-Светлый.

— Даэр, я конечно, понимаю, что за Пределом должно обитать чудовище, которого все здесь будут бояться, как бы не выползло. Но почему этим чудовищем должен быть я? И зачем пугать еще и за-Предельных несчастных Темных?

— Темных? — Ар Ктэль перешел на шаг. Ломиться сквозь кустарник на опушке с налету не стоило. — Кто тебе сказал, что пугать надо Темных?

— Ты же говорил: для устрашения моих будущих подданных.

— Это я тебе потом объясню. При Выползне слово «подданные» вообще не говори. И не переживай. Говорить в основном буду я. Нэрьо, не надо в себе сомневаться. Кто из нас двоих лучше подходит на роль грозного врага? Ты, который может запросто порвать пару дубов на дрова, или я? И чем я могу их напугать? Написать на какой-нибудь горе нехорошее слово крупными рунами?

— Вот, ты же говоришь «напугать», а зачем? — Светлый сражался с низкими ветками и собственными сомнениями. Он чувствовал, что недопонимает в плане Даэроса нечто весьма важное. Изображать живущую за Пределом Большую Общую Угрозу было для чего: это могло сплотить здешние народы и, по утверждению брата, утихомирить особенно ретивых заговорщиков во владениях Амалироса. Помочь за-Предельным Темным и обуздать тамошних орков — тоже замечательная и нужная задача. Но зачем изображать из себя сказочное зло живьем? — Даэр, так может достаточно просто рассказа? Про дракона или этого… всесильного кровососа? И где ты такие сказки читал?

— Про кровососов — это человеческие сказки. А теперь сползай с Айшака и пойдем не торопясь. Если мы выскочим из леса слишком быстро, то первые напуганные у тебя сразу появятся — Сульс и Расти. Дымом тянет, чувствуешь? Похоже, у нас будет ужин, если его еще не съели.

Первым занервничал стреноженный Пегаш. Расти, который уже почти привык к диковинным лесным звукам, не на шутку встревожился. Раньше конь никакого беспокойства не проявлял.

— Дядька Сульс! — Проныра растолкал спавшего перед ночным дежурством Оружейника. — Идет кто-то! Пегаш злится!

Сульс даже не успел толком проморгаться. Раздался дикий, но уже знакомый ему рев, и дробный топот. Из темноты вылетел Айшак, толкнул Пегаша с разбегу в плечо, куснул Чалого и успокоился. Стреноженные жеребцы храпели и неловким перескоком удалялись на другой край небольшого луга к меринам. Айшак передернул ушами и принялся за траву.

— Похоже, что Господа Принцы возвращаются. — Сульс вышел к огню. — Расти, подкинь дров. И чем это так пахнет?

— Я зайца в петлю изловил. — Проныра подкинул в самодельный очаг кусок трухлявого бревна и поправил котелок.

Даэрос и Нэрнис поразились изменениям, которые произошли на стоянке за время их отсутствия. Помимо очага, сложенного пусть и насухо, но из кирпичей, в самом полуразрушенном доме и рядом с ним кучами громоздилось различное добро.

— И где же вы столько насобирали? — Нэрнис взял из ближайшей кучи позеленевший медный котел и стал его осматривать. — Даэр, тебе не кажется это странным?

— Кажется. — Полутемный вместо того, чтобы накинуться на еду, ворошил соседнюю кучу. — Расти, твоя работа?

— Его, чья ж еще! — Сульс не ожидал, что это ни на что не годное старье так заинтересует эльфов. — Шарил он тут от нечего делать. А очаг я сложил!

Даэрос принес к очагу старый сапог, почти истлевшую тряпку и котел, который бросил Нэрнис.

— Ну, разведчик, докладывай: что искал, где искал, как искал и как глубоко находил? — Полутемный уселся у очага и подозвал Расти.

Проныра пока держался от эльфа подальше. Он еще не знал, как оценят его поиски. Может, эти вещи тоже нельзя было трогать. Но, похоже, остроухий и не собирался сердиться. Выходило, что он все сделал правильно. Расти уселся рядом с Полутемным и принялся докладывать.

Нэрниса больше интересовал недоваренный заяц. Сульс не отваживался ходить в лес за хворостом, и очаг топили тем, что осталось от старых построек. Дыма была много, а жара почти никакого. А выводы из рассказа Расти брат сделает и сам.

Даэрос внимательно выслушал, чем занимались люди в их отсутствие. На следующее утро, после того, как они ушли в лес, Сульс решил, что надо сложить очаг. Устраивать костер прямо на земле было неудобно — или сухая трава ночью загорится или дождем некстати зальет. Пока Оружейник ровнял площадку под очаг, Расти, по его заданию, искал остатки печей и очагов в разрушенных домах. В те, что еще сохранили хоть какие-то остатки стен, Сульс ходить не велел — завалит, отвечай потом перед господами. Искать Проныре нравилось, и когда он натаскал достаточно кирпичей, то отправился к примеченным развалинам в надежде найти там кое-что поинтереснее. Тот самый старый сапог подсказал ему, что не все еще истлело. Результаты своих поисков он приносил к их убежищу. Сульс осматривал каждый предмет и бросал в кучу: всё, что приносил Расти уже ни на что не годилось. Проныра, конечно, не послушался и облазил брошенную деревню везде, а не только там, где ему разрешили.

Нэрнис сообщил, что заяц готов, но Даэрос совсем утратил аппетит.

— Расти! — Полутемный укоризненно посмотрел на Проныру. — Ты же не старые тряпки искал, верно? Хватит прикидываться глупым, рассказывай, что нашел. Отбирать не буду. Возвращать найденное все равно некому.

— Вот! — Мальчишка полез за пазуху и вытащил тряпичный узелок. — Это с трех домов. Каких показывать?

Даэрос развязал узел и высыпал на землю монеты: кучка меди и две серебрушки. Даже для трех домов селян это были не такие уж и маленькие деньги. Серебряные его особенно заинтересовали. Он потер одну монету в пальцах, рассмотрел и сказал:

— Ну, примерно так я и думал. Давай, Разведчик, теперь показывай какой ты умный. Сразу догадался?

— А то! — Расти раздулся от гордости. — Сначала сапог попался, потом тряпки всякие, утварь старая. Сразу видно, что здешние все не ушли, а сбежали. Разве кто добро оставит, если обстоятельно собирается? А раз сбежали, стало быть, так страшно было, что могли чего и другое оставить. А я ж знаю, где ухоронки делают. По погребам в стенках, да в печах за вьюшками. Но из печки-то достать быстро можно. А в погребе стенки рушить долго. Так вот из погребов это.

Сульс посмотрел на монеты и возмутился:

— Я же говорил, что он и на ровном месте найдет, что украсть! Сразу надо было его по заброшенным деревням водить. Вон их сколько вдоль леса. Разбогатели бы!

— Нет. — Нэрнис решил, что не все же Даэросу демонстрировать свою сообразительность. У него, между прочим, тоже ум имелся. И он сразу понял, как только увидел котел, что этой вещи никак не семь сотен лет. — В других деревнях не разбогатели бы. Они были брошены очень давно. А эта, судя по бревнам — не слишком. Что скажешь про монету, Даэрос?

— Ей лет сто двадцать, судя по чеканке. Похоже, что люди ушли из этих мест лет сто назад. Не раньше. А точнее — их отсюда согнали. Я думаю, что местные селяне притерпелись к лесу и поняли, что ничего опасного в нем нет.

— Как нет?! — Сульс уже почти сочинил страшную историю про жутких лесных монстров, которые чуть не съели эльфов. — А что же там орет все время — то тише, то громче?

— Предел. — Полутемный нисколько не сомневался, что и Сульс и Расти горят желанием узнать, что делали в лесу плащеносцы, просто пока не лезут с расспросами. — В Пределе есть дыра. Лаз. Вот он и орет. Или, как говорит мой Светлый брат: стонет, потому что раненый. Плащеносцы сгрузили свое добро с плотов на волокуши, дошли до этого лаза и переправились на ту сторону. Мы с братом должны побывать во владениях здешних Темных, а потом снова уйти за Предел. Пелли пойдет с нами. Вы завтра утром отправитесь за ней в Руалон. Привезете нашу сестру в Дрешт и остановитесь на постоялом дворе. Пока будете нас ждать, по городу не разгуливайте, особенно втроем. И старайтесь не попадаться на глаза гномам — они вас уже видели. О Пределе никому не рассказывать. Пелли можете по дороге рассказать — и всё. А дальше… решайте сами. Или с нами, за Предел, или — обратно в Руалон.

— Я пойду! — Расти вцепился в Даэроса и даже стал его трясти. — Я задаром пойду, ушастый! Видишь, как я искать умею! Можно я совсем с Сульсом не поеду? А если по вашим Темным владениям нельзя шастать, так я где-нибудь с краю посижу.

— Опять? Расти, что за обращение? За-Предельное какое-то! Ещё раз ушастого услышу, к отцу отправлю! — Даэрос понял, что с последней угрозой он перестарался. — Не хнычь. Ты поедешь с Сульсом. Два жеребца и два мерина на него одного — слишком много. А коней мы с собой взять не можем. Мы с братом отправимся на лодке по реке и дальше по морю. — Полутемный отцепил от себя Расти. — Сульс, о чем мечтаете?

— А? Я думал. За Предел я, конечно, с удовольствием. Когда-нибудь этот подвиг прославит моего Нофера. Всем известно, что заслуги слуг, являются в первую очередь заслугами их господ. А может там и собственные владения получить можно?

Даэрос представил себе владения Сульса и понял, что это будет самое жуткое место на свете.

— Может быть. Когда орков подальше от Синих гор отгоним. Предупреждаю: там они кругом и не такие как здесь. Жизнь в Синих горах пока бедная и тяжелая. Вместе с гномами.

— Пфф! — Оружейника такой чепухой напугать было нельзя. — Я же не кто-нибудь, я оружейник Нофера Руалона. И дочь у него — самая настоящая гномиха! Только я вот о чем думал: а что здешних людей напугало, если лес не опасный, но они всё равно сбежали?

Даэрос об этом уже подумал, и выводы ему самому не очень нравились.

— Скорее всего — другие люди. Те, которые нашли проход за Предел, и которым эта деревня была совсем не кстати. Нашли одни — найдут и другие. Может быть, предки наших плащеносцев были отсюда родом. Теперь уже точно сказать невозможно, но и исключить, что здесь кого-то пугали не только чучелами и пугалами — тоже нельзя. Чтобы люди так поспешно сбежали, должно было случиться что-то действительно страшное. Убийство. А может — и не одно. Поэтому наши следы в лесу и эти кучи старья меня очень беспокоят. До завтра тут вряд ли кто появится. Но не хотелось бы на обратном пути попасть в засаду… К тем шестерым, что ушли в лес, еще семеро с той стороны пролезали помогать. Да и на той стороне кто-то был. Я посмотрел по следам — четверо не меньше.

— Так Вы там были? — Сульс уставился на Полутемного, а Расти даже зайца грызть перестал.

— Дядька Сульс, так сказали же: бедно там живут. Значит знает! Бывал потому что! А как оно там за Пределом, а? Как тут?

Даэрос понял, что если не прекратить расспросы, то они до утра не отдохнут. Нэрнис уже спал сидя, Расти сонно моргал, а вот Сульс был бодр и спать не собирался.

— Всё то же самое. Ничего необычного. Только лес, который виден сквозь Предел на склонах Синих гор, больше не существует. И тот, что в предгорьях — гораздо реже. Всё. Ложимся спать. Сульс, будете сторожить до утра или сменить?

— Я до утра посижу. — Оружейник все-таки приспособил к делу старый котел и прикрыл им угли. — Значит, Предел показывает не то что есть… Может, он показывает то, что было? Вот бы знать!

— А может, морочит просто. — Расти бормотал уже засыпая. — Морок он. Дырявый.