Что может быть хуже, чем утро, которое наступило днем? Когда в комнате уже жарко, день наполовину прошел, а дрему никак нельзя назвать сладкой? Хуже может быть только стук в дверь, который даже прийти в себя не дает, а требует немедленно вставать. Если к тому же стучат в балконную дверь, то изумленный разум поднимает тело рывком, не позволяя хозяину задуматься, а во что собственно это тело одето? Тело было одето в нижние штаны. И всё. Нэрнис был почти уверен, что только безумная девица, одна из вчерашних, могла перелезть кладку, разделяющую башню на два балкона. «Состояние отчаяния» — он об этом читал. Пока голова размышляла, рука тянула на себя створку двери. Поэтому первое чудо в своей жизни Нэрнис Аль Арвиль встретил, сверкая голым торсом и подштанниками.

Чудо нагло протиснулось в комнату и прикрыло дверь, отцепив пальцы Нэрниса от ручки, небрежно, как мимоходом обрывают плющ.

— Даэрос Ар Ктэль. — Чудо представилось и выжидательно замолчало. Нэрнис, получив новую порцию информации, пытался отыскать в своих познаниях хоть что-то, что намекало бы на возможность существования потомка Светлых и Темных эльфов. И те и другие никогда, ни при каких обстоятельствах не заключали между собой ничего более серьезного, чем торговые союзы. И вообще старались не пересекаться. Тайна! Загадка! Имя гостя указывало на то, что он является признанным сыном Дома. Пусть не самого знатного, но все же. Мысли носились как ошалелые. Совершенно непроизвольно Нэрнис сделал шаг в сторону, перекрывая выход на балкон. Чудо не имеет права сбежать!

— Н-да… Понимаю, что я сам по себе должен вызывать удивление, а моё появление — тем более. — Нахальный гость осмотрел комнату, задержался взглядом на плаще, который Аль Арвиль бросил вчера на спинку стула и изрек: — Всё понятно.

Нэрнису как раз ничего не было понятно. Но он кивнул на всякий случай и все-таки представился:

— Нэрнис Аль Арвиль, к Вашим услугам. А Вы… Ах, да…

— Да. Можно просто Даэрос. Обстоятельства нашей встречи не таковы, чтобы соблюдать этикет. К тому же никто не знает, что я здесь. А я здесь по делу.

— Делу? Ко мне? — Ситуация выходила за всякие пределы возможного и уже напоминала сон, в котором любая глупость должна восприниматься как норма. То, что Нэрнис не предложил гостю сесть и то, что до сих пор стоит полуголый, вполне вписывалось в эту небыль.

— Я начну по порядку. Позволите присесть?

— Да, да, конечно, и я… сейчас — Аль Арвиль торопливо накинул на плечи плащ, освобождая гостю стул. Чудо, кажется, не собиралось убегать. Даже наоборот.

— Как Вы уже поняли, я — не самый обычный эльф. Моя Мать принадлежит к народу Темных. — При этом гость провел руками по белоснежным волосам, как бы намекая, от кого они ему достались. Мог бы и не намекать. Именно этот «окрас» и бросался в глаза в первую очередь. — Соответственно, мой отец, принадлежит к народу Светлых эльфов. Из чего следует, что он жив, и я знаю кто он, но Вам это знать незачем. — Многозначительный взгляд серых, почти прозрачных глаз, ясно давал понять, что трогать такую щекотливую тему не стоит.

Нэрнис подтверждающее кивнул. Теперь стало понятно, что чудо явилось в этот мир вполне естественным путем. Но менее чудесным от этого не стало. Наоборот! Неслыханно! Где-то живет один из поданных Озерных Владык, у которого есть сын, рожденный его темной возлюбленной. И может быть даже он, Нэрнис, знаком с отцом этого… Полутемного.

Оказалось, что Полутемный был о себе несколько иного мнения:

— Надеюсь, Вы поняли, почему я живу не в семейных владениях? Я — Полусветлый. И этим все сказано. Так что я уже давно нахожусь в этом городе и неплохо знаком со здешними обычаями. Но, пожалуй, к делу. Все эльфы в каком-то смысле — сородичи, так?

— Так, конечно. — Нэрнис не собирался заводить себе родственников, тем более таких. Но не скажешь же гостю «нет». Особенно, если ради визита он полз по гладкой стене на весьма значительную высоту. Вот, наверное, картина была! К тому же — у него такая душевная травма! Чтобы сбежать из дома и жить среди людей, надо было иметь веские причины. Все-таки Темные — совершенно бессердечные существа! Гость тем временем продолжал:

— Рад, что Вы это признаете. Потому и решил вмешаться… Я — ювелир. И, не побоюсь быть нескромным — не плохой. Сегодня утром я собирался посетить золотой ряд. Мне надо было кое-что прикупить для последней работы. И вот тут случилось нечто, что привлекло мое внимание своей необычностью.

Нэрнис уже был готов услышать что угодно. При таком раскладе любая необычность должна предварять следующую — и так до бесконечности. Мог прилететь сказочный дракон, прибежать мифический Черный Властелин, или — орда орков из-за Предела.

— Не прошел я и половину пути, как увидел Почтенного Гвалина, главу гильдии гранильщиков. Он отправлялся куда-то в сопровождении двух помощников не самого последнего ранга! И это не могло меня не заинтересовать. Глава гильдии гномов в таком сопровождении идет куда-то сам, только если готовится крупная и крайне выгодная сделка. Во всех прочих случаях к гномам приходят сами. А к главе клана — только для заключения очень солидных сделок. Понимаете?

Эту часть объяснения Нэрнис понимал. Но какое отношение к нему лично имел столь «редкий» гном — нет.

— Вижу, что Вы все-таки не совсем понимаете… Такой Мастер, глава клана, настолько преисполнен собственной значимости, что не всякое предложение заставит его тронуться с места. Проще говоря, гномское зазнайство может победить только жадность. Предложите ему крупный камень за один медный, и возможно, Вам удастся посмотреть, как Мастер Гвалин бегает… Кстати, неплохая идея…

Нэрнис не совсем понимал, зачем ему все эти подробности, но уже соединил свой вчерашний тарл и ювелиров. Тарл и гнома:

— Я как раз вчера расплатился тралом с Благородной этого Дома.

— Так ей и сказали? Благородная «этого» дома? Н-да…. Так вот, уверяю Вас, любезный Нэрнис, что из-за одного тарла, даже довольно крупного, Достойный Гвалин никуда бы не пошел. Малерна Бриск не из тех, кто проверяет скорость гномов, предлагая камни за бесценок. Вы же не отдали черный тарл из короны Озерных Владык, нет?

— Это… это неслыханно!

— Не злитесь. Я шучу. Слушайте дальше. Я — любопытен… Матушка говорит, что этим качеством я пошел как раз в своего Светлого отца…

— О, да! — Нэрнис с опозданием понял что ответил, а Даэрос — что сказал. Оба смутились, правильно оценив результат любопытства некоего Светлого отца — очень необычный беловолосый и сероглазый результат.

— Так вот. Я пошел следом. Представляете, как я удивился, когда увидел, что Достойный Гвалин идет прямиком сюда! Я, конечно же, выждал немного и зашел следом. А теперь — главное. Конечно, не самое достойное занятие — подслушивать, но, как оказалось — не бесполезное…

— Если честно, я поражен!

— Тем, что я подслушивал? Откровенно говоря, у меня настолько хороший слух, что мне пришлось бы заткнуть уши, чтобы не слышать, о чем шел разговор в соседней с гостиной комнате. Итак… Я сидел в гостиной, ожидая пока освободится хозяйка. Служанка сообщила, что вчера у них как раз остановился еще один Высокий гость, который уже занял комнату в башне с видом на Предел. Это подсказало мне, что гость, то есть эльф, впервые в этом городе, и что визит достойного Гвалина непременно связан с приездом этого эльфа. У старой Бриск отродясь ничего не водилось, кроме спеси. Редкостная пройдоха. И не стоит так осуждающе на меня смотреть! Сейчас Ваше уважение к любой даме даст изрядную трещину. Я готов спорить, что Ваши выражения превзойдут мои по части непочтительности!

— Спорить? — Нэрнис вспомнил вчерашние споры о его персоне. — В этом городе все бьются об заклад? Местная забава?

— Что-то не так? Я не предлагал спора на деньги. Это было образное выражение. Не более!

— А-а… простите. Я потом объясню. Продолжайте.

— Что может предложить на продажу гномам-гранильщикам только что прибывший эльф? Камни? Абсурд. Как я уже сказал, один камень — не повод. А приезжать сюда с грузом камней не имеет смысла. Вы же сами их здесь покупаете. Обратить удобные в хранении камни в золото и путешествовать с целым сундуком монет — тем более глупо! И вот что я услышал: Малерна Бриск, пройдоха и мерзавка, сообщила Достойному Гвалину, что в ближайшее время у неё будет еще двадцать три тарла, сходных «этому». «Этот» я не видел. Я через стены не вижу. Но предполагаю, что среди тех изящных изделий, которые я вижу на плаще, вчера был один настоящий тарл. Я прав?

— Да, но только один. А это…

— Я сам вижу, что «это». Я же — ювелир, а не Малерна Бриск. И я даже не знаю, стоит ли говорить, что всякий эльф, желая продать камни, сделал бы это сам. А, увидев Ваш плащ, я и в страшном сне не смог бы себе представить, что мой благородный сородич собирается торговать подделками! То есть, я хотел сказать э… частью вышивки. Вы все поняли?

Нэрнис отнял от двадцати четырех один, получил двадцать три и понял, что такие совпадения на дороге не валяются. Малерна Фар Бриск намеревалась продать местным гномам двадцать три тарла, не подозревая, что их нет. И она была уверена, что либо камни, либо плащ с ними, в скором времени станут её собственностью.

— И как?

— Как «что»? — Даэрос по-хозяйски обследовал содержимое кувшина. — Надо же… вино не самое отвратительное. Вам непременно нужно выпить. — Он плеснул в два стакана и протянул один из них Нэрнису. — Что «как»?

— Как она решила получить мой плащ? Или то, что на плаще? — Его знания о людях стремительно теряли всякую ценность, особенно в присутствие такого «знатока» как Даэрос.

— Ну, есть несколько путей. Вот первые два: или выманить путем шантажа, или снять с трупа. Вашего.

— Понимаю, что не Вашего, любезный Даэрос. Я, конечно, потрясен, но кое-что понимаю… еще… пока. А почему не кража?

— А это — идея! То есть, я хочу сказать, что меня сейчас посетила интересная мысль, но об этом — позже. Нет, красть плащ у Вас никто не станет. Если Вы не отдали его сами, и если Вы вполне живы, то о краже очень скоро станет известно. Никто не станет рисковать и предлагать гномам краденное.

— Но меня совершенно не чем шантажировать! А убить не так легко как кажется! Кстати, а чем здесь просто краденое отличается от краденного у мертвого?

— Это очень просто! Всегда можно сказать, что покойник сам отдал. Продал. До того как умер, конечно. — Даэрос залпом выпил вино и поморщился. — Кислятина. Выход из не слишком красивого положения и будущего скандала будете искать сами? Или разработаем совместный план? Не хочу навязываться, но Вы решайте, а то мне обратно еще лезть.

— Зачем же лезть. Вот дверь… То есть я хотел сказать, что можно будет потом просто выйти. Но я бы очень хотел воспользоваться Вашим советом. Обязательно. — Нэрнис ни за какие плащи не выпустил бы столь интересного и редкого собеседника. — К тому же лезть днем по отвесной стене вниз — не удобно.

— По стене? Ха! Милейший Нэрнис, да я просто вселился в комнату напротив. А перелез я через стенку, разделяющую башню на две части.

— Так я ввел Вас в расходы?

— Пустяки! Такое интересное событие стоило оплатить. Тем более, что, ожидая Вашего пробуждения, я вдоволь налюбовался Мертвым городом с Вашей стороны. В любом случае никому не стоит знать, что я здесь был. Так что я потом перелезу обратно на свою половину. И все-таки, я предполагаю шантаж. Есть идеи?

— Совершенно никаких. Я только вчера прибыл. И эту мерзавку, то есть… ну хорошо, мерзавку… я вчера увидел впервые в жизни.

— Расскажите мне весь вчерашний день. Подробно.

Нэрнис начал рассказ сначала сухо, касаясь только фактов, но потом разошелся. И теперь уже он сам подливал гостю вина, пережидая приступы искренней радости Полутемного. В изложении Нэрниса Пелли выглядела глупее, чем была, если только такое возможно, а драка с участием стражи приняла грандиозные размеры.

— Я слышал, — завистливо стонал Даэрос — что вчера здесь была драка, но если бы я только знал из-за чего! Жаль, что мы только сегодня познакомились. А Бриск получила бы целое состояние, продав каждый кусок этого балкона зрителям! Но — не получила. И за это следует выпить!

Кувшин предательски быстро показал дно. Зато идеи забурлили. И первая идея касалась того, как раздобыть еще кувшин вина. Так как Даэрос оставил свою комнату запертой изнутри, он весьма ловко перелез через разделительную стену, воспользовавшись столом и стулом вместо лестницы. У него в комнате остался такой же сосуд «кислого пойла», который по обычаю ставили каждому гостю. Вскоре он уже протягивал кувшин Нэрнису, стоя на такой же «лестнице» со своей стороны балкона. Мебель решили лишний раз не таскать и расположились с видом на Предел. Вино уже не казалось кислым. А к половине второго кувшина почти родилась дружба.

Идею шантажа благополучно отбросили. Нэрнис, наконец-то в штанах и в плаще, и Даэрос, по-домашнему распустивший шнуровку рубашки, обсуждали, какими способами могли бы владельцы замка убить благородного отпрыска семейства Аль Арвиль. Все способы умерщвления выглядели недостойно его высокого положения. О посмертной славе даже мечтать не приходилось. Как ни крути, а получалось, что даже сражение с целью защиты выглядело бледно по сравнению с подвигами героев. Не успел приехать, как тут же подвергся нападению конюхов и старой кабатчицы — «мерзавки, пройдохи, гнусного отродья подлых предков». Идущие по следу наемные убийцы Даэросу не нравились как идея.

— Нэрнис, ты пойми! Если ты выйдешь отсюда в плаще, то как она потом объяснит, что такая заметная вещь оказалась у неё? В доме же — слуги. А слуги и слухи — это одно и то же! Что из этого следует?

— И что же?

— А то, что рано или поздно ты спустишься вниз, и тебе подадут обед. И вино. Очень хорошее вино!

— Ага. И не мешало бы разжиться еще кувшинчиком. — Абсолютно Светлый Аль Арвиль основательно захмелел.

— Только не тебе! Они же тебя опоят!

— Напоить эльфа? — Нэрнис вернулся к своему состоянию высокомерной презрительности к миру и людям.

— Нет. Не напоят, а опоят. Единственный способ тихо придушить тебя подушкой среди ночи, это — подлить или подсыпать что-нибудь в вино, а потом закопать тело в каком-нибудь погребе. Я уверен, что уже сейчас доверенный слуга… лучше немой, сдвинул бочки и копает яму.

— Как же они потом будут заходить в этот погреб, всякий раз попирая останки?!

— Заметь, твои останки! И очень даже смогут! — Полутемный был совсем по-Темному циничен и самоуверен.

— Но… но это же чревато переживаниями и впоследствии отразится на тонкой душевной организации… Кстати, насчет слуг, которые не немые: как же Бриск объяснит мой тайный отъезд? — Нэрнис решил, что нашел довод против убийственной версии.

— А зачем тебе отъезжать? Кое-кто вчера истаял как утренний туман на глазах у целой толпы. Думаешь, старой мерзавке об этом еще не известно? И кто это тебе про «душевную тонкость» сказал? — Даэрос не напрягаясь, раздавил в пальцах миндальный орех и извлек ядро. — Вот, смотри: поставили блюдо с орехами. И где щипчики? Кстати, орехи затхлые. Так что — никакой тонкости, только жадность.

— Ты хочешь сказать, что все трактаты на эту тему, а я на ней и специализируюсь, ничего не стоят? Что я долгие годы изучал сказки?

— Нет, что ты! Люди бывают разные. Но в этом доме именно такие, как я сказал. И у меня была идея, но потерялась как-то… Пожалуй, я совершу еще одну вылазку. Схожу за вином и потребую обед себе в комнату. То есть, уже ужин. Будут стучать, прикинься спящим, потом закажи себе что-нибудь, но не ешь и не пей! Обещаешь?

— Обещаю. — Трогательная забота чем-то напоминала опеку со стороны только недавно покинутых старших родственников. Но Нэрнис решил благоразумно не обижаться. В конце концов, Даэрос уже был слегка весел и к тому же понятия не имел, как Нэрнису надоела эта самая забота.

— А про свою специализацию потом расскажешь. Ладно? Никогда о такой не слышал. — И Полутемный гордо прошествовал на стол. Не успел Нэрнис взгромоздить следом стул, как его новый знакомый уже подтянулся на кончиках пальцев, лихо оседлал стену и перемахнул на свою сторону. «Наверное, это как-то связано с ювелирным делом». Нэрнис попытался раздавить орех пальцами, но тот оказался крепким как камень.

Отодвинув стол и стулья от стены, Аль Арвиль вернулся в комнату и завалился на кровать созерцать потолок. Делать было все равно нечего. В дверь со стороны коридора тихо поскреблись. Но это оказались не убийцы, а Даэрос, который забыл у него свой пустой «гостевой» кувшин.

— Я быстро. И, должен сказать, что ты очень хорошо громко зевал. Правильно.

Нэрнис грустно посмотрел вслед разведчику в стане врага, запер дверь и вернулся на кровать. Жизнь становилась насыщенной. Даже по количеству событий два дня превзошли пару последних лет, а уж по качеству…

Он, действительно, почти задремал, когда раздался стук. «Как в дурном сне, все начинается с этого стука», размышлял Нэрнис, старательно зевая, «А откроешь дверь, так там новые чудеса!». Но чудеса оказались старыми. Малерна фар Бриск собственной персоной зашла узнать, отчего высокий гость не изволит заказать ужин.

— Путешествие по морю несколько меня утомило. Вот, вина, пожалуй, принесите. Только что-нибудь более приличное, лучше цветочное белое. И салат…

— С лимонном?

— Да, листья салата с лимоном.

— Что-нибудь мясное? Паштет? У нас великолепный паштет из гусиной печени! И, как Вы понимаете, для столь Высокого гостя это ничего не будет стоить!

Вот это «ничего не будет стоить» окончательно убедило Нэрниса, что Даэрос был прав. Бесплатный ужин будет стоить ему жизни.

— Какой у Вас гостеприимный дом! Не могу Вам отказать! Пожалуй, еще крылышко индейки, лучше даже два, запеченные яблоки, свежий хлеб, свиную отбивную, печеную картофелину, пожалуй, одну — больше не съем, сок из свежих помидоров, кусок черничного пирога и седло барашка. — На этом блюде у Нэрниса кончился воздух, который он предварительно вдохнул, готовясь к перечислению. Было приятно наблюдать, как у Малерны округляются глаза и с каким сомнением она поглядывает на его довольно щуплую фигуру. — Ну, и еще кувшин вина на ночь. Я быть может, перед сном пройдусь. А может, и нет…

Малерна достойно пережила список блюд и расплылась в улыбке:

— Непременно. И Пелли придет прибраться. Сейчас же распоряжусь насчет ужина, будьте уверены, я не заставлю ждать дорогого гостя и принесу Вам ужин сама. Мои служанки… слишком впечатлительны, а Вы — такой милый! Если они будут ухаживать за Вами все время, я лишусь слуг… — На этом комплименте фар Бриск собиралась закончить свою речь и удалиться, но вынуждена была подождать, пока поднимутся идущие снизу.

Сначала послышалось пыхтение, позвякивание и тяжелые шаги. Кто-то с трудом осиливал подъем. Первым над верхними ступенями показался поднос, груженый ничуть не меньшим количеством блюд, чем то, которое недавно перечислил Нэрнис. За горой тарелок, тарелочек, розеток и креманок белел крахмальный чепец. Как оказалось, чепец венчал голову дородной служанки. Она была преизрядно стара и, наверное, служила в этом доме с юности. Зато опыта ей было не занимать. Помимо подноса, могучая старушка была оснащена двумя корзинами, ручки которых глубоко врезались в пухлые складки на сгибах локтей. Корзины были покрыты салфетками, поэтому о содержимом можно было только догадываться. Оно булькало.

По мере того как служанка одолевала подъем, открывался вид на дальнейшую перспективу. Бравая дама совершила солдатский поворот под прямым углом в сторону комнаты Даэроса, чинно и торжественно. Корзины дружно колыхнулись, напомнив звуком о своем содержимом. Из-за горизонта ступеней, как белый парус, показалась роскошная шевелюра самого Даэроса. Он плавно всплыл по лестнице, и сделал вид, что только теперь заметил Малерну фар Бриск и Нэрниса, стоявшего в дверях комнаты. До этого он был увлечен тем, что грыз яблоко. Полутемный очень внимательно его рассматривал после каждого укуса. А вдруг там червяк? Ар Ктэль полуучтиво-полунебрежно кивнул Малерне. И тут… Тут он «обнаружил» Нэрниса. Благородный Аль Арвиль решил, что такое выражение лица надо будет отработать перед зеркалом. Даэрос, похоже, нашел червяка, но не в яблоке. Червяк стоял в дверном проеме. И это был он — Нэрнис. Не стоило упускать возможность показать себя.

Малерна впервые видела такую спесь и отвратительное отношение между двумя эльфами — Темным и Светлым. Нэрнис не ударил в грязь лицом. Он всегда отличался живым воображением. Поэтому еще неизвестно, кто излил больше презрения: Даэрос со своим яблочным червем, или Нэрнис, представивший себе вшу на эльфийском волосе. Ну, пусть, не совсем вшу. Вши у эльфов не водятся. Но хоть тля-то может завестись?

Даэрос демонстративно повернулся к Малерне. Нэрнис «исчез» из его мира.

— Вы знаете, что я жду гостя. Как только появится некто, кто меня спросит, немедленно проводите его ко мне. Ни по какому другому поводу прошу меня не беспокоить! — На этом он счел свое внимание к окружающим достаточным и «уплыл» в комнату, где служанка уже громыхала, разгружая тарелки. Нэрнис презрительно фыркнул и закрыл дверь. Сыграли очень даже неплохо. Правда, Аль Арвиль пока не знал — зачем?

Стук в дверь, конечно, раздражает, но иногда бывает необходим. Если вы переодеваете рубашку и для этой цели приспустили вниз штаны, посторонние граждане обязаны предупредить о своем появлении. А не подкрадываться, как Пелли с вениками и корзиной. Может, в её девичьем романтическом понимании это и означало «проскользнуть в комнату к любимому», но «любимый» был не готов. Совсем. И поза была нелепая. Ноги растопырены, чтобы штаны не упали, а она тут — с веником! Ну и что прикажете делать? Сдвинуть стыдливо коленки? Нэрнис и сдвинул. Повернулся боком и, бормоча извинения скользнул ужом в штаны. Если только ужи умеют натягивать старую кожу. Кто бы должен был извиняться? К тому же он вчера видел её с задранной юбкой и перекошенным ртом. Но воспитание не пропьешь, и Нэрнис был смущен. А Пелли — счастлива. Она страдала весь долгий путь по лестнице — её лицо еще носило следы вчерашнего сражения, в котором она, кстати, одержала победу. К тому же в корзине покоилась такая неромантичная, просто отвратительная вещь, как пресловутый ночной горшок. И ей предстояло заменить использованный на пустой. Это только в стихах герои лишены надобности эту самую надобность отправлять. А тут — извольте, милочка, заглянуть под кровать и сделать то, что эта мерзкая старая Бриск приказала.

Торопливо сунув под кровать ночную вазу, Пелли оглядела пространство на предмет использованной. Пусто! Значит — на балконе. Ну, конечно! Разве может такое возвышенное существо… Но на балконе даже из мусора обнаружилась только ореховая скорлупа на столе. «Вот это зубы!». Пелли зашлась от восторга. Неромантичный казус исчез сам собой, а прекрасный Принц воспарил в её представлении над башнями до облаков и выше.

Аль Арвиль размышлял как такое возможно: томно подметать? А Пелли гоняла пыль с изяществом танцовщицы. Нэрнис сидел на кровати, подобрав под себя ноги, и наблюдал «танец с веником». Он смог оценить его по достоинству, проникся красотой движений и решил написать поэму о соблюдении чистоты в изящной форме. Не поэму в изящной форме, а о соблюдении чистоты в таковой. Но тут с балкона донеслись всё разрушающие и нарушающие звуки. Даэрос совершенно не вовремя решил переправить на его сторону часть снеди. Надо было что-то делать. Пелли с ужасом уставилась на балконную дверь.

Танец был окончен, а их с Даэросом удачное представление пошло прахом. Ну не говорить же банальное: «это мыши». Нэрнис подхватился с кровати. Мгновение — и он приобнял Пелли за талию:

— Сейчас ты узнаешь тайну. Но об этом надо молчать. Ты готова?

Пелли за такое обращение готова была дать обет молчания на всю жизнь. Она закивала и головой и веником.

— Хорошо. Сейчас я тебя кое с кем познакомлю. Но если придет твоя хозяйка — немедленно в комнату и — подметать! Поняла? И никому ни слова!

— Умгу… мм…. Мгу. — Пелли кивала как заводная гномская игрушка.

Аль Арвиль выволок служанку на балкон и, подойдя к стене, зашипел:

— Даэрос, иди сюда быстро! Ты слишком шумел! Быстрее! Сейчас эта орочья сущность притащится. Слышишь меня?

Над стеной появился потомок Дома Ар Ктэль. Обе его руки были заняты тарелками, и он явно не ожидал присутствия третьего в их компании. Нэрнис даже не успел удивиться, как это шустрый сосед успел перетаскать половину своего подноса без вспомогательного стола.

— Ну? — Нэрнис забрал тарелки, и Даэрос изящным кульбитом приземлился на балконе. «Он еще и скачет! Ювелир!»

— Так! — Даэрос уже все понял и снова взял командование на себя. — Прекрасная Дева! — Нэрнис подхватил Пелли на случай обморока. — Ты оказалась в самом центе сети ужасного заговора! — Полутемный выдержал эффектную паузу. — Согласна ли ты, помочь этому благородному эльфу?

Пелли даже оглядываться не пришлось. И так было понятно, какому благородному и какому прекрасному надо было помочь.

Даэрос кратко изложил суть, которая для девицы свелась к одному страшному факту: её бесценного и прекрасного эльфа собираются отравить, усыпить, убить из-за тряпки с… неважно с чем. Малерна фар Бриск даже не представляла, насколько близка была её смерть. Если бы Нэрнис не придерживал Пелли, то эта фурия смела бы и Малерну и замок своим карающим веником, как мусор. А, может быть, и весь одноименный город тоже.

— Сейчас ты уйдешь! Возвращайся не ранее чем, через полукварту стражи после того, как твоя хозяйка принесет сюда еду. Старайся быть спокойной и беспечной. Ну… напевай что-нибудь! Ты умеешь напевать? — Пелли мгу-кнула. — Ладно, мычи что-нибудь веселое. Я скажу тебе, что делать потом. Поняла? Прекрасная?!

Пелли умоляюще посмотрела на Нэрниса. Мол, прекрасная она, или нет? Нэрнис кивнул. «Прекрасная» обрела дар речи.

— Я все сделаю. Все, что прикажете! — Если бы сейчас её зеленоглазый эльф сказал: «Прыгай!», она бы полетела с башни как птица, ничуть не сожалея о том, что внизу её ждет булыжник мостовой. Совсем. Это потому, что любовь творит чудеса. Даже такие непотребные. Но Он лишь отстранился и улыбнулся. Пелли взяла веник на манер копья и отправилась служить любви. Она спускалась с лестницы почти так же, как нисходят на землю боги. Или тот, у кого есть цель. Что, в общем-то, одно и то же.

— Ну и что нам теперь делать? И что ты задумал? Чем нам эта полуобморочная сможет помочь? — Нэрнис страдал, чувствуя свою вину за состояние несчастной служанки.

— Сначала мы будем пить. — Даэрос с видом философа приложился к горлышку кувшина. Нэрнис, с видом другого философа, не разделяющего его взгляды, отнял кувшин и хлебнул следом. — Я вспомнил свою мысль! Я знаю, Нэрнис, ты — оценишь! Но я хочу, чтобы ты догадался сам.

— Не могу. Время поджимает. Давай уже, излагай!

— Проблема в плаще. Так?

— Так!

— Нет плаща — нет проблемы, так?

— Так!

— Значит, плащ должен исчезнуть. Так?

— Так! Но как? — Светлый не представлял себе исчезающий плащ, но чувствовал, как у него исчезают последние трезвые мысли.

— Его должны украсть!

— Кто?

— А мы сами и украдем! Точнее, непреодолимая сила, что заставляет любого восторгаться Пределом и желать оставить память о себе!

— Даэрос, яблоко было вредным и лишним! Мы — воры? Или скорбные умом смертные?

— Нет! Ни то, ни другое! Это же наш плащ, так?

Нэрнис мысленно согласился разделить его плащ на двоих, но…

— Но как же так? Он что улетит?

— Именно!

— Но…

— Никаких «но». Реши для себя, что тебе важнее: отвратительная скандальная история, драка с прислугой или сам плащ?

— К темным силам этот плащ! Хотя бы его вышивала и моя Достойная Мать! — На Аль Арвиля приливной волной накатывала бесшабашность.

— А его вышивала твоя Мать?

— Нет!

— Я знал, что ты бескорыстен и прекрасен! Выпьем, как братья!

Таких предложений без последующей кровной мести не отвергают. И неважно, сколько Даэрос выпил в кухне, пока нагружали его поднос, и перед тем, как он, наконец, закусил яблоком тот орех.

Полутемный небрежно опростал более-менее вместительное блюдо, попросту стряхнув его содержимое, не глядя, меж зубцов башни и вытер салфеткой «братский сосуд». Не успел Нэрнис ахнуть и закусить, как в блюдо хлынула струя красного как кровь вина. Чаша перешла с рук на руки не менее четырех раз, прежде чем Даэрос, истинно по-братски, сунул Нэрнису в рот какую-то траву. Кажется, все-таки салат. С лимоном. Все-еще-благородный Аль Арвиль закусил и смирился с тем, что у него опять появился старший брат. Причем, рядом. Но зато такой, какого нет ни у кого в мире! Полу… в общем, невиданно пополамчатый. Да! Не называть же его полутемным, когда он сам себя именует полусветлым. По-по-лам-чатый! Только произнести трудно, но звучит необидно.

— Слушай, Нэрьо! Теперь я могу называть тебя так. А ты можешь называть меня…

— Даэр, я все понимаю! — Нэрнис расчувствовался. Это был все-таки новый и диковинный брат, а не какой-то там самый обычный гениальный Светлый Живописец!

— Ага, только не слушаешь! Так вот… Плащ мы будем кидать. Кто кидает, решит жребий.

— Кто решит?!

— Да, неважно! Вышвырнем этот плащ, но так, чтобы он попал в Ткань Предела.

— Это возможно?

— А почему нет? Кинем веером, чтобы развернулся! Чтобы была видна вся красота! Кто потом скажет, что это был недостойный дар? Дар Пределу!

— А Пелли? Дева с метелкой? Она тут зачем, раз все так просто?

— Посмотри на расстояние. Разве все так просто? Сможешь метнуть так, чтобы плащ там завис весь? А то, местные жители потом срежут все, что снаружи останется…

— Вряд ли.

— Вот! Пелли с метелкой — это гарантия! Мы пробуем, а на случай неудачи, внизу будет стоять Пелли с кирпичом. Или с камнем. В общем, что найдет. Подберет плащ и принесет его нам наверх. А мы попробуем кинуть еще раз, но уже с грузом. Понял?

— Так может сразу с грузом?

— А Пелли нам зачем?

— Логично! Убедил, Даэр! Выпьем! По-братски! — Нэрнис был в полном восторге. Смерть, отрава, заговор, приключения, условно прекрасная дева и кирпич! Никакая баллада не могла сравниться с этим набором героев и атрибутов.

В дверь, как ни странно, постучали. Даэрос метнулся через стенку прыжком с места. И ему это удалось. Нэрнис попытался восторженно присвистнуть. Беззубые змеи были бы в восторге от этого звука. Он отодвинул стул от стены и отправился зевать и встречать. За дверью стояла довольная Малерна и держала поднос.

— Позвольте я…

— Благодарю, я сам… — Нэрнис старался не слишком дышать наружу, чтобы свежие винные пары не смутили его отравительницу. Получилось не слишком любезно. Поднос он принял на руку вполне изящно. Но закрывать дверь пинком перед носом дамы — это было не очень культурно. Моральные устои рушились, как соломенные бастионы, но Нэрнис не слишком страдал по такому мелкому поводу. Сгрузив поднос на кровать, он метнулся обратно и повернул ключ в замке. Шагов за дверью слышно не было. Малерна явно чего-то ждала. Нэрнис позвенел посудой и побулькал кувшином с вином. Шагов не было. Тихо скользнув на балкон, он взял «чашу», она же — «блюдо-на-ножке», и с шумом выпил остатки вина. За дверью послышалось шуршание многочисленных юбок старой фар Бриск и скрип половиц. Ушла. Теперь надо было ожидать прихода Пелли. Нэрнис вернулся на балкон и пошлепал ладонью по камню перегородки. В свете заходящего солнца белые волосы Даэроса, свесившего голову сверху, стали розовыми. Нэрнис отступил шаг назад и предостерегающе поднял руку:

— Останься так, Даэр. Я любуюсь!

— Чем?

— Твои волосы розовеют в свете заката! Ты когда-нибудь видел эльфа с розовыми волосами?

— Тьфу! И до ваших краев добралась эта поганая мода перекрашивать волосы? — Даэрос перевалился через край, повис и спрыгнул. — Кто бы мог подумать! С вашим-то консерватизмом!

— Ну… нет! Но, так смотрелось!

— Ты стол двигай ближе! Или я с посудой буду туда-сюда перелезать? У меня еще корзины с вином, кстати.

Нэрнис решил, что и одного стула хватит, и оказался прав. Даэрос даже не заметил отсутствия еще одной «ступени». Или сделал вид. По крайней мере, Полутемный ничего не уронил. Наконец, стол был полностью накрыт. Новоявленные побратимы созерцали закат молча, как будто за свою долгую жизнь уже наговорились. Нэрнис налегал на паштет. Повар, и в правду, оказался мастером своего дела. Между зубцами башни в закатном свете краснел Мертвый город. Или город мертвых…

— А вот и твоя прекрасная дева с метлой. — Даэрос уловил звук шагов в коридоре, и что уже было неудивительно — не ошибся. Наверное, ювелирам в работе требовались не только крепкие руки и пружинистые ноги, но и чуткий слух.

Пелли была введена на балкон, как королева на трон. Хотя сесть ей и не предложили. Нэрнис пребывал в состоянии задумчивости. Создавалось впечатление, что его даже травить никто не собирается. Даэросу это показалось несправедливым, и он пнул стул, на котором сидел его свежеиспеченный брат. А зря. Пелли не постеснялась отомстить веником. Даэрос обернулся и… и вспомнил, что сообщников не убивают. Пока, по крайней мере.

— Прекраснейшая! — Нэрнис очнулся и приступил к пояснениям. — Вам следует пройти во двор под башней и найти тяжелый предмет. Кирпич, камень, что угодно — то, что удастся без подозрений взять или подобрать. Если Вам под ноги упадет мой плащ, то его и тот тяжелый предмет, что Вы найдете, следует так же тихо принести сюда. Вы сможете это сделать для нас?

— Для вас?

— Для меня.

— Для Вас — все, что прикажете! — Пелли гордо кивнула и удалилась.

Даэрос был потрясен, как скоростью, с которой Нэрнис добился понимания, так и отбитой поясницей.

— Ну, ты и… внушаешь! Специалист! Ладно, ждем. Кстати, ты знаешь, что некая человеческая дева только что непочтительно заехала мне по спине веником? А, Нэрьо?!

— Умгу! — Нэрнис исполнился значимостью момента. Не каждый день выкидываешь в Предел плащи, тем более дорогие.

— Это у вас заразное или семейное?

— Даэр, это что, намек?

— А-а! Ну-ну. Ладно, сначала повеселимся, а потом я тебя новой задачей обеспечу!

— Это тоже любимое дело — обеспечивать задачами?

Но вялая перебранка была прервана. Даэрос обернулся к зубцам башни и жестом призвал к молчанию.

— Она там.

— Точно она?

— Точно, я слышу. Скрипит крахмалом, как ветла на ветру. Будешь сам кидать плащ или я попробую?

Нэрнис прикинул расстояние и навыки. Перед таким ответственным шагом следовало выпить. «Чаша», вновь наполненная до краев, была честно выпита на двоих, после чего Нэрнис трезво оценил свои возможности.

— Давай ты. А я полюбуюсь.

— Нет, лучше ты. Если плащ коснется ткани Предела, он зацепится краем. Лучше уж пусть так упадет. Да брось ты его просто вниз! Тут явно нужен вес и груз!

— А зачем же Пелли?

— А она нас вместе видела! Сообщник должен участвовать! Давай! Просто брось его вниз.

Нэрнис вздохнул и, скомкав плащ, скинул его с башни.

Пелли не заставила себя ждать с возвращением, а Нэрнис успел доесть паштет и печеное яблоко. Даэрос открыл дверь.

Как она его несла! Плащ в её руках был подобен знамени поверженной армии. Нэрнис чуть не прослезился. Аж жалко стало. Даэрос принял святыню с рук на руки. Под святыней оказался кувшин без ручки. Не маленький.

— Налей вина Прекраснейшей пока я прицеливаюсь. — Даэрос расправил плащ и вложил кувшин в центр ткани. — Жалко. Вышивка хороша. Ну да ладно…

Пелли уже сжилась с ролью Прекрасной Девы и приняла стакан с достоинством равной. И откуда что берется? Пока Нэрнис дивился этой метаморфозе, Даэрос изготовился и, смачно «эхнув», метнул вожделенный Малерной предмет вдаль. Хорошо, что солнце еще не совсем село, и можно было по достоинству оценить результат. Ткань, закрученная вокруг старого кувшина, расправилась в полете. Плащ завис в ткани Предела, сияя фальшивыми тарлами, как два опущенных крыла диковинной птицы. Может, снизу и был виден кувшин без ручки, но сверху… Шикарно смотрелось!

— Вот! Ну, как? — Даэрос ждал одобрений.

— Великолепен как всегда!

— Но… с Вами его не сравнить — Пелли не только вошла в роль, но и проявляла инициативу.

— Все! — Даэрос шумно вздохнул. — Ждем Вас, Прекраснейшая, к ужину позже. А теперь Вам надлежит исполнить еще одно дело. Бегите к своей хозяйке и скажите, что два эльфа… творят безобразное: швыряют вниз вещи, а Вы замучились их пожитки с улицы подбирать и обратно приносить. Плащи, сапоги, рубашки. Обязательно скажите: «плащи»! И принесите из моей комнаты… Ах, ну да, она заперта изнутри… сейчас… — Даэрос в который раз «ушел» с неприлично низкого старта на кромку стены и через мгновение появился уже из коридора со своим видавшим виды плащом и сумкой. — А мы дверь не закрыли! — Радостно сообщил Полутемный.

Нэрнис осмотрел его пожитки и приготовился если не рвать, то — метать. Он проникся идеей и преисполнился уважения к Даэросу. Это вам не спорщиков стравить! Жаль, что этих самых вещей для кидания у побратима было совсем не много.

— Бегите! — Даэрос развернул «Прекрасную Деву» к двери. — Давай сапог, Нэрьо! Давай, давай, снимай! Один. Тебе жалко, да? Швыряй вниз! И что-нибудь еще. Неважно что… Вот, блюдо, то есть чаша… — Даэрос запустил вниз священным предметом, который побратимы, хотя бы один из них, должны хранить вечно. — Потом подберем! Не волнуйся, что помнется! Все равно из неё пить было неудобно.

Нэрнис отправил следом за чашей сапог и собрался снять второй. Похоже, что сегодня выкидывать будут только его вещи. Но он не расстроился.

Пелли унеслась вниз под грохот низвергаемых предметов. Чаша звонко прыгала по каменной мостовой, извещая всех в замке Бриск, что гулянка удалась. Оставалось только расслышать сквозь весь этот шум шорох юбок фар Бриск, чтобы в полной мере оценить финал, не пропустив ни одного нюанса.

Но это был не шорох. Фар Бриск летела наверх через две ступени, топая как троллиха, и заглатывая воздух как пищу. В комнату дебоширов она ворвалась возмущенным вихрем, но, достигнув балкона, застыла как статуя. Нэрнис уже успел выкинуть все самое нужное — еду со своего подноса вкупе с кувшинами. Предположительно отравленными. Хотя, кто бы мог ручаться за его пашет? Так что, подъем Малодостойной Малерны вверх по лестнице, сопровождался звоном предметов, летящих вниз с башни. А это говорило ей о том, что Высокие гости перешли от швыряния мягких вещей к более твердым и звонким. От своих — к её. Но плащ!

Он был так близко. И при этом — недосягаем! Он висел в ткани Предела. Осенял своими повисшими крылами Мертвый город и её мечту. Сверкал тарлами. Манящий, прекрасный! А его недавний обладатель опирался как победитель о зубец башни.

— Мой подарок Пределу! — Нэрнис величественно повел рукой в сторону плаща. — Щедро, Вы не находите?

Даэрос выцедил залпом очередной стакан и запел «О, как прекрасен тот закат, что познакомил нас с тобою…». Благородная этого Дома, Малерна фар Бриск, побледнела с лица и сползла по дверному косяку в беспамятство, совсем как девица из романа. Несправедливо! Подоспевшая раньше других слуг Пелли добила её подносом сверху, мстя за все годы службы.

— Уносите! — Нэрнис небрежно махнул рукой прибежавшим слугам. — Такова сила эльфийского пения!

А Даэрос пел: «Когда взойдет звезда над морем…». А и, правда, хорошо пел. «Ювелир!» — в который раз подумал Нэрнис.

— Приходи потом. — Шепнул он в порозовевшее ушко Пелли.

«Прелестные ушки». Это была последняя мысль Нэрниса Аль Арвиля, который до этого вечера никогда в жизни не пил более полкувшина вина.