Валентина с трудом добрела до машины. Обратный путь выдержать оказалось нелегко. Болели колени: может быть, она растянула связки или просто с непривычки? Лыжи без конца проскальзывали назад, не слушались, стали тяжелыми, как кандалы.
Артем подбадривал сзади, но толку от его слов было мало. Тогда он снова быстро обогнал ее по целине и остановился, опираясь на палку:
— Девушка, разрешите с вами познакомиться!
Мне страшно понравилось, как вы бегаете на лыжах!
Первый раз встали?
Зачем он это брякнул?.. Любимая фразочка Юльки…
— Второй! — буркнула нерасположенная к шуткам, тем более неоригинальным, Валентина. — В первый раз мы уже упали!
— Тина, ну честное слово, я не знаю, как еще оправдываться перед тобой!
Вид у Тарасова и впрямь был очень виноватый и подавленный.
— Осталось чуть-чуть, совсем немного! Может, мне тебя донести?
— Ну конечно! Только этого не хватало! — закричала Валентина. — Не выдумывай! Ты и так чуть не надорвался из-за меня на своей проклятой горе, а теперь собираешься задохнуться на лыжне! Я не топ-модель!
— Я это уже хорошо прочувствовал! — хмыкнул президент и показал палкой вперед. — Видишь?
Там маячила светлым островом надежды стоянка.
Деревья наконец перестали шушукаться над головами и размахивать ветками, лыжня превратилась в затоптанную снежную танцплощадку, и Валентина, держась из последних сил, сняла лыжи и добрела до машины. Артем открыл ей дверь и пошел собирать брошенный спортинвентарь. Валя тихо сидела, откинувшись на сиденье, и хотела одного — спать. Одной. Без всяких мужиков, помешанных на лыжных прогулках. И что она увязалась за ним? Глаза больно кололо… Спать… Таких многокилометровых пробежек ей не выдержать. Но ведь она думала, что это шутка… Хороша шутка…
Артем сложил лыжи и палки, сел рядом и положил руку ей на колено:
— Ну что, бегунья, есть хочешь?
Валя слабо отрицательно покачала головой. Тарасов достал с заднего сиденья сумку и вытащил из нее термос, одноразовые стаканы и какие-то пакеты.
— А я хочу! — сказал он и покосился на нее. — Да и тебе, по-моему, выпить чаю не помешает! Вообще-то предупреждать надо, что на лыжах давно не ходила!
Он открыл термос и разлил в стаканы исходящий паром напиток.
— Пей! — сказал он и насильно всунул стакан в ее окостеневшие пальцы. — Что ты как деревянная?
Тина, тебе нужно сейчас это выпить! Немедленно!
Валя сделала несколько глотков и ощутила приятную теплоту и расслабленность.
— Побежал, побежал.:. — сказала Валя и засмеялась.
— Что? — не понял Тарасов.
— Да так, ерунда, вспомнила… — объяснила Валентина. — Я с Танькой лежала на сохранении, и со мной в палате оказалась одна женщина… Очень забавная. Она съест или выпьет что-нибудь и говорит, положив себе руку на живот: «Витаминчики побежали, побежали и тут задержались…»
Президент улыбнулся и протянул Вале бутерброд.
И она его взяла, и смолотила в семь с половиной секунд, и попросила второй, лучше с сыром, потому что с колбасой она не любит…
Тарасов согласно кивнул. Ему нравилось кормить Валентину. И он вспомнил, как с Юлькой все было наоборот, там они менялись ролями… Да неужели он никогда не перестанет вспоминать и сравнивать?!
— Когда ты должна вернуться домой?
— А ты? — возвратила ему вопрос Валентина.
— Я первый спросил! — усмехнулся шеф.
— Желательно не очень поздно, — уклончиво ответила она.
— Тогда мы заедем ненадолго в один дом… Ты не возражаешь? — Он внимательно взглянул на Валентину Она не возражала. Тарасов завел двигатель, и в этот момент запел мобильник. Артем положил голову на баранку. Он давно со страхом ждал этой минуты…
— Ты не выключил? — удивилась Валентина.
— Ну так, на всякий случай… Мало ли что… — покаянно отозвался президент. — Сейчас…
Он хорошо видел высветившийся номер телефона. Да, напрасно он не блокировал сотовый…
— Я слушаю тебя! — сказал президент. — Но сначала еще раз с Новым годом!
— Да уж, послушай меня! — недоуменно отозвалась Юлька. — Ты меня просто ошарашил одним своим подарком! Нет, с конфетами и шампанским все нормально, там яда не оказалось! Но зачем ты взял мне такой дорогостоящий купальничек на вырост?
Спасибо, конечно, это классная фирма, не какое-нибудь фуфло, ты в этом деле специалист, но я ничего не поняла! В эти трусишки я просто провалилась с головой, а лифчик… — Юлька хихикнула. — Артем, ты что, ни разу в жизни не видел меня голой? У меня никогда в жизни не было и, думаю, уже никогда не будет такого размера груди! По-моему, в одну эту чашечку можно свободно засунуть мою голову! Я хотела примерить трусишки Бланке, но она жутко возмутилась и промяукала в твой адрес очень нехорошее. Я передавать тебе ее слова не буду Неужели хлестанул перед выбором подарка?.. Ты ведь к бутылке не прикладываешься… Или переработал?..
Артем молчал: он сразу все понял. О мама миа!..
Складки на щеках врезались в скулы почти до костей и стали малиновыми. Валентина взглянула с тревогой. Он махнул ей, чтобы молчала.
— Извини, провыбирался… Все исправлю сразу после праздников. Ромка, негодяй, заболтал, вместе были… Еще его вечные говорливые девки в придачу… Финтифлюшки паршивые! Они в пакеты и укладывали. Не проверил за ними.
— Ты приедешь завтра? — спросила Юлька и хихикнула. — Работать над ошибками…
— Да, — подавился буквой "д" президент. — Я позвоню, Кно… Извини, сейчас очень неудобно…
Он резко выключил сотовый. Ну надо же уродиться такому клиническому болвану! Все просто… Он перепутал пакеты, перевязанные нагло-розовыми ленточками: Юльке достался купальник, предназначенный Валентине, и наоборот… Соответственно сейчас на заднем сиденье лежит подарок, который не налезет Вальке с ее формами даже на один сосок… Идиот!..
— Все нормально, — ответил он на беспокойный взгляд Валентины. — Попей еще чаю! И съешь что-нибудь… Тут ехать минут десять…
И, злобно нажав на газ, рванул испуганную машину с места.
* * *
У Юли к полуночи правое ухо раскалилось, как спираль дешевого обогревателя. Родственники без конца поздравляли, обнимали, целовали, желали, звали, ждали, приглашали… Все, как обычно, только умноженное на новогодние обстоятельства. Она хотела переложить трубку к левому уху, но было очень неудобно, и пришлось мучиться до упора.
— Бланка тоже поздравляет и желает! — сообщала Юлька родным, посматривая на тихо сидящую рядом, переполненную немой укоризной Бланку, и виновато разводя руками.
Потерпи еще немного, киса, что же делать! Их слишком много и еще не все отзвонились.
Наконец телефон умолк, и Юлька помчалась накрывать на стол и кормить Бланку новогодним «Вискасом» и дорогой рыбой.
После скучных развлекалочек, натужных острот и бессмысленных песен великих мастеров российской эстрады, разгулявшихся по всем каналам ТВ — правда. Бланка мило и терпеливо любовалась всеми подряд и внимательно все выслушивала с иронической блуждающей усмешкой, — Юлька зевнула, посмотрела на часы и развернула последний нераскрытый пакет из подарков босса. Она специально решила себя порадовать уже в наступившем новом году. И порадовала…
Сначала Юлька засмеялась, приложила к себе трусики и фыркнула, развеселившись окончательно.
Что это случилось с Тарасовым? Или это такая шутка? Даже вполне удачная…
— Иди ко мне, киса, — позвала Юлька, — я дам тебе поносить один интимный женский предмет…
Ну давай посмотрим, как ты будешь в нем выглядеть!
Ведь ты же ходила в Петькином костюмчике! Помнишь, он тебе сшил? Такой красненький, с брючками! Не делай изумленных глаз, ты все прекрасно помнишь! Правда, ты его не очень любила… Но это из-за Петьки! Что это случилось с нашим А-эм-тэ?
Юлька снова приложила к себе подарок. Здорово вышло! Нарочно не придумаешь! Ей до него расти и расти вверх и в ширину. Особенно вширь.
А может, это девки в магазине так поиздевались над Тарасовым? Мужчина ведь не станет вытаскивать из пакета, не отходя от прилавка, бюстгальтер и проверять на ощупь его номер. Тогда шеф их всех там завтра поубивает… Ух, что будет! А если…
И Юлька задумалась, удивленно вздернув тонкие пшеничные бровки и глядя на тарасовский сюрприз.
Сюрприз в полном смысле этого слова. Настя тоже худая… Тогда… Она быстро выстроила перед собой в ряд всех офисных дам… Кто подойдет?.. Фотомодели сюда не годились: им даже Юлькины вещи великоваты. Но кто же тогда?.. А, ну да… Вот у кого такие пышные формы — все напоказ… Берешь в руки — и маешь вещь…
Неужели она ему нравится?.. Да нет, этого не может быть… Эти единообразные очки… Интересно, она их снимает, когда ложится в постель с мужчиной?.. И что она там видит?.. А что там нужно особенно видеть… Главное — слышать…
Нет, этого не может быть! А почему не может?..
Недаром Юлька ее всегда так ненавидела…
— Киса, — сказала Юлька, — а вдруг нас с тобой навсегда бросили и больше совсем не захотят с нами водиться? Что нам тогда с тобой делать? Ехать к моей добропорядочной мамуле, не допускающей секса до брака, или к такой же праведной тетке? Они тебе подойдут по характеру…
Бланка оторвалась от прыгающих по экрану «нанайцев» и строго глянула на Юльку. «Я тебя предупреждала! — говорил ее взгляд. — Разве можно доверять всем этим проходимцам? Жила бы как я — и никаких тебе забот и хлопот!»
— Да, ты во всем права, — прошептала Юлька. — Чего теперь и казниться… Как нам с тобой тут недавно по «ящику» пели?.. Надеюсь, ты запомнила? «Он умчался в ночь на газонокосилке, от кустов остались .пеньки да опилки, от любви мозги набекрень у дурилки…» Это правильно. Знаешь, что самое страшное в жизни, киса? Привыкнуть к тому, что твой телефон никогда уже больше не зазвонит по воле Артема Тарасова… Нечего на меня зыркать! Тебе неплохо бы научиться рычать! Потому что на каждое «гав!» стоит отвечать вежливым «р-р-р!». Так утверждает президент.
— Мысль справедливая. А все-таки я не в силах понять, что могло ему понравиться в этой мымре… Надо будет у него спросить… Пусть объяснит! Это мне пригодится на будущее… С Новым годом, киса! Становись еще .пушистее и глазастее! Только, пожалуйста, я тебя очень прошу, отвались ты в новом году от этого проклятого телевизора! Так можно испортить себе свои красивые глазки! Ты же не мечтаешь об очках…
Сказала — и осеклась… Об очках мечтал президент… И видимо, давно и всерьез.
— Солнце мое! — говорила соседка Ольга Николаевна Жанне. — Вы заслуживаете куда большего и совсем другой жизни. Но это все придет и наступит немного позже.
Жанна вполне разделяла данную точку зрения и с большим уважением относилась к соседке, свободно владеющей двумя языками, элегантной, седой даме, отдавшей всю жизнь дипломатической службе, но так и не отыскавшей там себе мужа. Рожать для себя Ольга никогда не собиралась. Пусть ныне Ольга Николаевна жила одиноко — она не тосковала от своей пустоватой жизни, потому что целиком и полностью заполнила ее одной собой.
А свое "я", свои душа и сердце — тема неисчерпаемая, до конца дней хватит.
Дипломатическая дама до сих пор еще нет-нет да цепляла мужские взоры: гордой статью, великолепной выправкой и безмерным самолюбованием, от которого пострадал не один преданный поклонник.
Жанна во многом напоминала Ольге Николаевне ее саму, ее молодость, ее неспокойное прошлое, ее юные надежды, исчезнувшие чересчур быстро… Зато они обернулись уверенностью, что Оле дозволено и доступно буквально все.
Однажды тридцатилетняя Ольга случайно подслушала в коридоре МИДа разговор о себе. Впрочем, случайного здесь было мало: она не брезговала иногда тихо постоять под чужими дверьми.
— Есть такой тип женщины — «черная вдова», — сказал приятелю Василий. — Это как раз наша общелюбимая Оленька… Поспит-поспит с мужчиной, удовлетворит свою страсть и похоть, а потом его с наслаждением уничтожит. Берегись, друг! И остальных предупреди.
Василий знал, что говорил. Он недавно вернулся из Аргентины, где его подставила и замарала именно она, Оленька Фалина. Ну да, иначе у нее не складывалось быстро получить желаемое место… А Васенька, добрый и рассеянный, ненавидящий официальные документы и любую бумажную волокиту, врал в этих документах за милую душу четыре раза на дню. И сваливал всю документацию на Ольгу Она посмеивалась и все безмолвно исправляла. До поры до времени. А когда Василий ей надоел и стал поперек горла, случайно молча отчеркнула острым ярко-красным ноготком серьезный ляп в бумаге, подписанной Васькой-раздолбаем, перед лицом посла… Посол стал багровым. Васеньку отозвали в Москву..
Но это еще пустяк, несерьезно… Можно было найти обвинение и покапитальнее, скажем, обвинить в моральном разложении за пределами нашей родины. Хотя, конечно, она сама немаленькая и должна соображать, что мужики кругом семейные и детишками обвешанные. Однако обманул, облапошил, лапшу на уши понавешал, а она, наивная и влюбленная, сдалась и теперь страшно кается, казнится и слезно вымаливает у всех прощения. Именно так Оленька поступила позже совсем с другим мужчиной.
Она имела полное право похвалиться своей стервозностью перед Жанной.
Они провели вместе чудесную новогоднюю ночь.
В квартире соседки, увешанной коврами, даже стены кричали о достатке и настойчиво твердили о заслуженном отдыхе, который ох как надо заслужить!
Квартира соседки назойливо наталкивала Жанну на гаремно-восточные настроения, разнеживала, растапливала и нашептывала что-то хитро-сладкое. Хрусталь, серебро, дорогой фарфор… Яркие толстые свечи на новогоднем столе…
Жанне он показался вульгарным, хотя, конечно, очень дорогим. Все-таки дипломатической даме не хватает чувства меры. Она живет напоказ.
— Жизнь любит, чтобы ее исправляли и корректировали, — заметила соседка. — Она принимает и допускает любые замены. Мне кажется, солнце мое, что вы недостаточно упорны и жестки в достижении своей цели. А эта цель в штанах — простите меня за прямоту! — сдается без боя и капитулирует в первые восемь минут прицельного огня!
Жанна засмеялась:
— У меня уже один когда-то капитулировал. Вы знаете… Что толку-то?.. Теперь стала бояться подобных экспериментов.
Ольга Николаевна поправила оплывающую свечу и картинно оперлась на полную, красивую, продуманно обнаженную руку.
К соседке и по сей день частенько захаживал — Жанна прекрасно знала об этом — немолодой, импозантный господин в дорогих шмотках. Иногда она удивлялась: разве в таком возрасте еще бывает?..
Слегка краснела, поймав себя на этой мысли, отмахивалась от нее, но потом вновь невольно возвращалась к ней. А в каком возрасте все эти страсти-мордасти становятся лишь блаженными, светлыми воспоминаниями? Мать, кажется, успокоилась… Хотя отсюда Жанне не видно. Или это у всех строго индивидуально и очень по-разному?
Ей казалось смешным, что старики — а как их еще назовешь? — по-прежнему хотят целоваться, обниматься, наслаждаться. Старые, размягченные временем, тряпично-дряблые, потные тела, разрисованные синими жилками, притиснувшиеся друг к другу в постели… Фу!. Даже вообразить себе противно…
Жанна брезгливо морщилась. И, конечно, держала свои мысли при себе.
— Вы меня удивляете, — отозвалась соседка. — Эксперименты для того и существуют, чтобы их повторяли. Иногда даже часто. Этого нельзя бояться.
Ах, как они глупы! Вы по молодости даже представить себе не можете, как они глупы!
— Кто — глупы? — не поняла Жанна. — Эксперименты?
— Да нет! — с досадой отозвалась Ольга Николаевна. — Мужчины! Я расскажу вам кое-что интересное, о чем мало кто знает. Лет в двадцать пять я собралась замуж. Он был красив, как татарский хан!
Да-да, с большой примесью татарской крови. И что-то я такое заподозрила, ну, знаете, чужая вера, чужие законы… Мы с ним были знакомы только пару месяцев. Я подумала, что ему не понравится, что я не девушка. В двадцать пять лет! Это просто смешно!
И тем не менее мне захотелось соблюсти все формальности. И поверьте, солнце мое, я его обманула!
Очень легко! Изображала смущение, страх, вопила от боли, ну и так далее… Он потом всю жизнь думал, что именно ему досталась моя девственность! Дурак!
Разницы между девушкой и женщиной он сам не ощущал.
—До него у меня было добрый десяток мужчин… А он кичился своей добычей… Настоящий азиат! Мы с ним разошлись через полтора года. И поверьте, так обмануть можно любого!
Жанна чуточку смутилась, вернула на переносицу большие очки и с любопытством посмотрела на соседку. Однако удовлетворять его не стала: во-первых, выспрашивать о технических деталях и подробностях все-таки неловко, а во-вторых… Во-вторых, Жанне вряд ли понадобится претворять в жизнь сей забавный эксперимент. У нее проштампованный паспорт.
Ольга Николаевна подвигала ближе к Жанне все новые и новые блюда.
— Чтобы разлучить людей, — неожиданно сказала она, — нужно хорошо подставить одного из них. Вам ведь требуется именно это? Придумайте приемлемый вариант. Ненавязчивый, негрубый. Все тонко и легко… Действуйте, солнце мое, а не наблюдайте за происходящим со стороны! Быть сторонним наблюдателем — самое неблагодарное занятие и самая невыгодная позиция…
— Жанна слушала очень внимательно, «Моя вторая мама, — ласково подумала она об Ольге Николаевне. — Мудрая и заботливая. Советующая, как выстроить жизнь правильнее и умнее. Мать не та, что родила, а та, что подсказала, что делать, когда мамкин подол окажется очень далеко…»
— У нас все дамы по нему кипятком писаются.,. — внезапно выдала себя Жанна и, застыдившись, уткнулась носом в тарелку.
— Да? — живо заинтересовалась соседка, — Это говорите многом! Значит, вы не ошиблись и сделали правильный выбор. А кстати, я все никак не соберусь у вас спросить… Почему вы все же разошлись с мужем? Его уход — это дело десятое. Главное не в этом… Меня вы можете не стесняться и не бояться…
«Умная баба, она все правильно угадала, — подумала Жанна. — Сначала душа расстается с душой, сердце отрывается от сердца.., это очень больно.., а потом уже все остальное… Все эти бытовые формальности — они даже лишние, ненужные, они мешают главному — снова попробовать выжить и все-таки спасти свою душу…»
— Я его задавила… — пробормотала Жанна. — Во всяком случае, он так утверждал…
Славкиной любимой фразой была: «Не вяжись!»
— Не вяжись ко мне! — просил он слишком часто.
Но у Жанны прямо язык зудел: то муж не заплатил за квартиру, то не погасил за собой на кухне свет, то не починил сломанный стул… Муж покупал не те вещи, выбирал не те фильмы и даже ходил не той походкой… Жанна требовала постоянных исправлений и обновлений, за которыми Славка явно не поспевал. И не хотел поспевать. И вообще, всякому овощу свое время и свой огород… О чем он, в конце концов, поставил в известность Жанну.
Ольга Николаевна пристально взглянула на молодую соседку.
— Это похоже на правду. Вы на это способны, — сказала она и улыбнулась. — «Я сама была такою триста лет тому назад!» Выпьем за то, чтобы мы всегда побеждали! И вы, и я! Ну для меня это уже, конечно, сейчас не так актуально, а вот для вас имеет первостепенное значение!
И два бокала устремились друг к другу и тихонько радостно звякнули округлостями, как два верных, всепонимающих и всеведающих любовника.