Вадим вовсе и не думал. Собственно, в мыслях его все время было лицо Джин. Именно поэтому, очнувшись среди ночи в липком поту, он вдруг ощутил сильную, давящую, необузданную жажду женщины. Вся его похоть, мирно спавшая на протяжении последних лет, вдруг дико взбунтовалась. Такого с ним не было давно. При виде обнаженного женского тела и даже самых сокровенных, интимных женских мест в последнее время он испытывал только пресыщение и скуку.

В этот раз все было не так. Вирус похоти бушевал в крови, туманя голову. Вадим-то и проснулся от того, что ощутил вдоль хребта капли леденящего пота, оставляющие неприятное чувство на коже наподобие застывшего едкого мыла. Он вскочил с кровати и принялся расхаживать по комнате, пытаясь охладиться. Возможно, это случилось потому, что он все время думал о Джин.

Джин… Он в который раз поймал себя на мысли, что ничего не знает о ней. Буквально ничего — кроме имени, отчества, фамилии. ФИО — стандартная процедура при приеме на работу, он и паспорт-то ее не смотрел, данные хранились в отделе кадров. Да еще эта съемная очень странная квартира. Ее выбор квартиры давал девушке вполне определенную характеристику.

Этот выбор характеризовал Джин как нестандартную личность, как человека, привыкшего плыть против течения, никогда не идущего в ногу со всеми и получающего особое удовольствие от того, что ему противостоит целый мир. Вадим подумал о том, что никто из его знакомых не стал бы жить в такой квартире. Чего стоит одна красная комната… Да любая из знакомых ему женщин бросилась бы бежать оттуда с возгласами ужаса.

А Джин спала там по ночам — будто купалась в текущей по стенам венозной крови и получала от этого особое удовольствие. Пожалуй, только человек с израненной душой мог жить в такой пугающей комнате, не испытывая постоянного страха и гнетущего чувства тревоги.

Джин как раз была человеком с израненной душой. Что могло так сильно ранить ее? Вадим поймал себя на мысли, что хочет узнать все о ее прошлом.

Кого она любила? Был ли у нее муж, любовник? Любит ли она секс? Когда в последний раз она занималась любовью? Нравятся ли ей комплименты, цветы? Что она делает для того, чтобы ощущать себя женщиной?

А ведь она совсем не была красивой со стандартной, общепринятой точки зрения. Плюс плохая фигура — плоская грудь, чрезмерная худоба. Одни зеленые волосы чего стоили! Ее прическа, эти куцые, по-мужски остриженные клочья волос способны отпугнуть кого угодно, любого мужчину. Да еще и выкрашенные в зеленый цвет!

Внешность ее была скорее отталкивающей, чем привлекательной. Но… она была единственной в своем роде. С неповторимым характером и удивительными взглядами на жизнь. Неординарность, уникальность чувствовались в каждой клеточке ее тела. И эта необычность стоила намного дороже любой кукольно-модельной внешности, привлекала его (Вадим решил быть честным с самим собой!) больше всего.

Он ходил по комнате и думал о Джин, а в крови у него бушевал вирус под названием «жажда женщины». Не в силах совладать с этим безумием, он вышел в гостиную, в красную комнату, где на него будто тотчас уставились тысячи враждебных глаз.

Секс в такой комнате казался кощунством. Электрический фонарь за окном бросал на стены рваные тени. Казалось, что на обоях набухают свежей кровью жирные багровые капли, готовые вот-вот скатиться вниз.

В комнате стояла мертвая тишина — та самая тишина, которая всегда удивляла его в этом доме. Джин спала на диване, натянув до подбородка плед. Под тонкой шерстяной материей остро проступали ее худые ноги. Вадим безумно хотел женщину, но не мог даже прикоснуться к Джин.

Для него она была сверхъестественным существом. Не женщиной из плоти и крови, а чем-то эфемерным, сродни тени, падающей из окна на стену. Казалось кощунством, надругательством над самой жизнью прикоснуться к ее коже, провести ладонью по ее груди.

Джин спала мирно, как утомленный младенец. Губы ее легонько вздрагивали. Ночные тени ночи ложились на ее лицо бархатистыми отпечатками серых пыльных узоров, словно подсвечивая кожу изнутри.

Джин казалась застывшей, как мраморная статуя (чудовищное сравнение пришло ниоткуда) с надгробия. Она была неотъемлемой частью этой комнаты, а красная комната служила ей лоном, порождавшим фантастические кошмарные видения.

Страшные мысли бились у виска, как пульс: что порождало эти кошмары, что зачинало их в застывшей пустоте среди страшных стен, что было катализатором, ускоряющим процесс чудовищного рождения? Может быть, этим фактором, пришедшим из мрака, и была сама Джин? Может, именно она вызывала эти кошмары на тонкой границе между мирами, откуда зло и рождалось на свет? Может, Джин, сама того не понимая, пропускала через себя некую злую волю, которая била из-под земли, как подземный источник, наполняя пространство энергией жестокости и разрушения?

Глядя на тонкое лицо Джин, словно застывшее в очарованном сне, Вадим понимал, что это похоже на правду. Необъяснимое соприкосновение энергии этой комнаты и энергии Джин породило настоящих монстров. Оно позволило Джин предсказывать убийства с пугающей точностью, и это заставляло думать о присутствии в Джин нечистой силы. На самом же деле воля и сила Джин были чисты, они служили всего лишь отправной точкой, они лишь давали толчок…

Стоя посреди этой пугающей тишины, Вадим дал себе слово выяснить все об этой женщине, исследовать ее прошлое и понять, почему ее энергетика была такой сильной.

Джин пошевелилась, перевернулась на другой бок… Он не мог больше выносить эту пытку!

Быстро одевшись, Вадим вышел из дома, нервно сжимая в кулаке ключи от машины. Он ехал туда, где бывал уже не один раз. Это заведение пользовалось хорошей репутацией — здесь клиентов не обворовывали и не награждали болезнями. Это было место для одиноких мужчин, для богатых неудачников, которых никто не любит просто так и которые вынуждены покупать секс — примерно как механические движения на тренажере, — чтобы снять напряжение в возбужденном теле. Движения, не имеющие абсолютно ничего общего с процессом любви.

Женщины, работавшие там, были выдрессированы и умело скрывали свое равнодушие — ярко выраженную фригидность, профессиональное качество большинства проституток.

Официально заведение существовало под вывеской «массажный салон для мужчин», но все знали, что это дорогой бордель, который посещают люди, имеющие уровень доходов выше среднего.

Когда Вадиму хотелось секса, хотелось снять напряжение во всем теле и расслабиться, но не было никакого желания канителиться с очередной девчонкой с какого-нибудь тупого сайта, он ехал сюда, где быстро получал все желаемое. Тогда-то, полностью расслабившийся, он мог переключиться на другие, более важные мысли.

В заведении было совсем немного посетителей. На первом этаже располагался бар. Сквозь толстое стекло двери, отделяющей бар от холла, Вадим разглядел несколько арабов, сидевших за одним из столиков, и довольно много свободных девиц, фланировавших в ожидании клиентов. Хозяйка радостно поспешила ему навстречу. Она была еще молода (сорок с хвостиком) и хороша собой, всегда оказывала Вадиму особые знаки внимания и открыто намекала на то, что не прочь выделить его среди всех остальных клиентов.

Возможно, он бы и обратил внимание на хозяйку — она того стоила, но… его пугал слишком хищный оскал зубов, ее оценивающее выражение глаз, в которых душа представала бездонным болотом, полным зловонной жижи. Вадима пугало то, как сквозь маску, надетую на лицо, проглядывало ее истинное обличье, ее черная душа, а потому он не мог обратить на нее внимание как на женщину. Хозяйка же не жалела усилий, обхаживая Вадима.

Стандартные фразы посыпались, как горох из банки: он давненько у них не был, по нему скучали и прочее. Но Вадим быстро прервал этот поток, сказав, что у него совсем мало времени и он хотел бы получить услуги быстро. Хозяйка вывела новенькую — худющую, черноволосую, невысокую крестьяночку в возрасте между двадцатью годами и четвертаком, довольно миловидную, но выделяющуюся теми простыми, грубоватыми, обыденными чертами лица, по которым можно было определить ее низкое происхождение. Быстро расплатившись, Вадим повел ее наверх.

Двигалась девушка по-крестьянски неуклюже — так грузно, будто больше привыкла махать лопатой на ферме или в поле, а не служить олицетворением желанной женщины. Может, так оно и было на самом деле и ей была предназначена приличная земная должность, возможность работать на земле и сопутствующее счастье. Эта же дурочка сама сломала тонкую линию собственной судьбы, отказалась от своего прямого назначения… Вадим вдруг подумал, что современные бордели, в отличие от подобных заведений другого века — девятнадцатого, к примеру, — скрывают скорее не трагические, а глупые житейские истории.

Развалившись в широком кресле, Вадим командовал девице, что делать. И когда, опустившись на колени, она брала член в рот, энергично тряся головой, он смотрел на ее куцые пальцы с дорогим маникюром, и ему представлялось, что пальцы у нее в цыпках, а кожа пятнистая и неровная, как у вытащенного из морозилки гусенка со стихийного рынка…

Он перевернул девицу к себе спиной, наклонил и принялся двигаться жестко и быстро, не обращая на партнершу вообще никакого внимания. Ему хотелось закончить все это поскорее и выйти на воздух из душной комнаты, будто выбраться из липкой паутины.

Вадим был расслаблен, но не спокоен, не полон, а опустошен. Вместо удовлетворенности, которая должна была прийти вслед за естественным освобождением, он ощутил только жгучее раздражение и еще большую пустоту и почему-то счел себя обманутым. Вирус похоти, все еще бушевавший в его крови, был на самом деле не жаждой обладания женщиной, а назывался совершенно иначе. Этот вирус носил имя «Джин».

Спускаясь по лестнице, Вадим вдруг услышал дикие женские вопли и звуки ударов. Все это звучало достаточно мерзко. Он и не думал, что в салоне практикуют БДСМ. Вадим, конечно, знал, что в городе есть закрытые сообщества, которые находятся в подобной теме, но не думал, что эта зараза проникла и в это тихое место.

У подножия лестницы с застывшим лицом стояла хозяйка. Она внимательно слушала удары и крики.

— Все в порядке? — Вадим остановился рядом, испытывая неуместное чувство тревоги.

— Куда там! — хозяйка махнула рукой. — Это какой-то бич божий… Испорченный вечер.

— Вы что, решили войти в тему? — пошутил он. — Идете в ногу со временем?

— Нет, это не смешно! — хозяйка с раздражением снова махнула рукой. — Какое там БДСМ! Так, заработок денег!

— Какой еще заработок? — нахмурился Вадим.

Девчонка наверху орала уже тише. Все это дурно пахло.

— Появляется раз в месяц этот козел, — хозяйка тяжело вздохнула, — ничего не подозревающую девчонку берет… Трахает и лупит!

— Выгоните его! — он нахмурился еще больше. — А вдруг убьет?

— Не убьет. Я уже привычки его знаю. Отлупит только сильно — часто до крови, ремнем. И ничего больше. А выгнать его нельзя — большой человек в городе. Платит очень щедро, делает мне за два часа месячную выручку.

— А девчонок не жалко? Вам выручка, а им…

Вадиму вдруг захотелось ее придушить. С лестницы быстро спустилась девица, которая только что была с Вадимом. Сжавшись от страха и словно пытаясь стать меньше ростом, она беззвучно проскользнула в ближние двери гостиной. На простоватом лице девицы был страх, и от этого страха ее неказистые плечи уродливо горбились.

— Ничего, потерпят! — хозяйка поморщилась. — В конце концов, здесь не санаторий. Деньги легко не достаются. А этот тип… Он вообще больной на голову. Говорят, он жену свою все время бил, вот и привык так трахаться.

— Бедная жена! — Вадим покачал головой. — Ради денег наверняка с ним живет.

— Не живет. Сбежала, — хозяйка доверительно понизила голос. — Сбежала от него жена! Да так хитро, словно сквозь землю провалилась. Уж он ищет ее, ищет, даже награду объявлял, а найти никак не может. Вот и злобствует пуще прежнего. Совсем головой повредился. Богатый человек, крупный бизнес у него, все в городе его знают, а нормальных отношений выстроить не может. Какая такое выдержит даже ради денег? Ну, месяц потерпит, ну, два. А потом все — бежит. И кто ее осудит? Вот он и не заводит вообще никаких отношений. Шляется сюда, в бордель. Единственный секс, который ему теперь доступен.

— А кто он такой? — поинтересовался Вадим.

— Вам лучше этого не знать! — хозяйка тяжело вздохнула. — Страшный человек, плохой. Так что уходите подобру-поздорову, чтобы не вышло себе дороже. Он скоро спускаться будет!

И действительно — крики и звуки ударов прекратились. Наверху наступила тишина.

Вадим быстро вышел на улицу, но уезжать не торопился. Вокруг борделя было припарковано несколько очень дорогих машин. Его внимание привлек «порш кайен» серебристого цвета.

Бордель располагался на первом этаже жилого дома. Рядом были ворота во двор. К счастью, приоткрытые. Вадим быстро нырнул в них, спрятался, прижавшись к решетке, в самой тени, в углу, где была идеальная точка обзора, и принялся наблюдать за дверями борделя. Воняло котами и мочой. Но его муки ожидания были вознаграждены.

Скоро двери борделя открылись. Вадим не поверил своим глазам. Из дверей один, без охраны, вышел… Самир Баракзаев! Оглядевшись по сторонам и убедившись, что за ним никто не следит, он быстро сел в серебристый «порш кайен» и рванул с места. Еще мгновение — и мощный автомобиль скрылся из глаз, растворившись в темноте за ближайшим поворотом.

Судьба вручила Вадиму неожиданный подарок. Психом, который любит насилие и избивает девчонок в борделе средней руки, был Самир Баракзаев. Значит, он склонен к насилию. Слабо верилось в историю со сбежавшей женой и в то, что Самир Баракзаев не мог разыскать интересующего его человека — с такими деньгами и связями он бы нашел иголку на дне океана, а не то что живую реальную женщину. Скорее всего, дело было в другом: Баракзаев убил жену, спрятал труп и инсценировал ее исчезновение. Это казалось правдой — во всяком случае, Вадим был в этом твердо уверен…

* * *

Резкий звонок мобильника вырвал Вадима из забытья. Было около шести часов утра. Тяжелая голова клонилась вниз, и несмотря на то, что он не пил спиртного, глаза болели так, будто под веки засыпали горячий песок. Звонил Артем Ситников.

— Брось все, немедленно ко мне на работу! — в голосе Артема звучало такое возбуждение, будто он выиграл миллион в лотерею.

— Ты вообще когда-нибудь спишь? — еле проговорил Вадим, даже не пытаясь подняться с подушки.

— Я сегодня еще не ложился, — голос Артема был свеж и бодр. — После того, что я тебе расскажу, ты больше не уснешь.

— Прямо-таки! — зевнул Вадим, потянувшись.

— Я пробил рисунок по нашей базе… Того красивого мужчину помнишь? Немедленно приезжай!

Сон как рукой сняло. Выбравшись из постели, Вадим принялся одеваться…

* * *

— Я пробил фотку по нашей базе, — рисунок лежал у Артема на столе, — есть такая специальная программа. Рисунок ребята по моей просьбе превратили в фотографию, подфотошопили и запустили в поисковую программу искать по всем архивам. И нашли!

— Были сложности? — Вадим все еще не понимал, к чему клонит Артем.

— Никаких. Результат последовал в течение первых десяти минут.

— И что? Да не тяни ты кота за хвост! — из-за раннего звонка Вадим был раздражен. — Кто этот человек?

— Григорий Клирин. Так называемый «покровский маньяк».

— Что?! Тот самый, который душил маленьких детей?

— Ты о нем слышал, правда? — Артем наслаждался произведенным эффектом.

— Да недавно фильм показывали по телеку, как искали «покровского маньяка». Но подробностей я не помню.

— Я тебе расскажу. В период с 1971-го по 1975 год в нашем городе происходила серия жестоких убийств детей. Жертвами были девочки в возрасте от пяти до четырнадцати лет. Впоследствии на суде было доказано девятнадцать эпизодов, но на самом деле их было намного больше. Трупы находили в разных районах города, чаще всего в лесопосадках, парках, зеленых зонах районов новостроек. Все эти места находились в городской черте. Девочки были задушены. Следов сексуального насилия обнаружено не было — то есть детей он не насиловал. Но в нескольких эпизодах на земле, на траве рядом с трупами были обнаружены следы спермы, всегда одной и той же группы. Судя по всему, убийца кончал в процессе удушения, либо душил одной рукой, а другой в это время мастурбировал. Проникновения не было. Так что сексуальный элемент все же присутствовал — в извращенной форме. Общей особенностью было то, что все девочки были одеты в платья, которые сшили их родители или родственники самостоятельно, то есть платья не фабричные, а ручной работы.

— Платье в горошек! — выдохнул Вадим.

— Точно. Среди старых фотографий я нашел три эпизода с платьем в горошек. Я был в архиве, уже смотрел это дело.

— Матерь Божья! — у Вадима просто не было слов.

— Искали его ровно четыре года, а обнаружили по чистой случайности. Некие свидетели видели, как родственники двух последних жертв (в одном случае это была няня, в другом — старшая сестра) разговаривали с красивым молодым мужчиной. И няня, и сестра были молоды, они флиртовали с этим мужчиной во время прогулки с ребенком. Старшая сестра была у Каринэ Аванян, 14 лет, а няня — у Лилии Руденко, 5 лет. Следователь проделал титаническую работу, и в конце концов вышли на след Григория Клирина, который работал шофером на «скорой помощи». Выяснилось, что родственники большинства жертв (в том числе и двух последних — Каринэ Аванян и Лилии Руденко) вызывали на дом карету «скорой помощи». Кого-то из членов семьи госпитализировали, а шофер помогал нести носилки.

— Так он видел в квартире детей? — понял Вадим.

— Совершенно верно! Он видел детей, своих будущих жертв, и знал их адреса. Когда Клирина выследили и арестовали, он не стал отпираться, а сразу признался в девятнадцати эпизодах — они потом прошли на суде. Но сам потом говорил, что убийств было больше: детали стерлись из памяти, сложно вспомнить.

— Это какой-то кошмар! — Вадим потер мучительно нывшие виски.

— Когда Клирин совершил свое первое убийство, ему было тридцать два года. Он никогда не был женат. Жил вдвоем с матерью, которая вечно прикидывалась тяжелобольной, жаловалась, что у нее проблемы с давлением, и требовала за собой особого ухода. Так как Клирин все время находился при матери, он не мог полноценно встречаться с девушкой и создать семью. Врачи потом определили, что из-за того, что с ранних лет он постоянно занимался мастурбацией, у него произошло сексуальное расстройство и он уже не мог совершить нормальный половой акт с женщиной. В смысле, он мог получить сексуальное удовлетворение только от мастурбации, а не от проникновения в женщину. На самом деле это серьезный диагноз, сексуальное извращение, от которого едет крыша. И на этой почве у него крыша поехала настолько, что он начал убивать маленьких девочек… Я вообще там, в архиве, в медицинской экспертизе вычитал, что все серийные убийцы и люди, имеющие серьезные психические отклонения, склонны к мастурбации и предпочитают онанизм полноценной половой жизни. Григорий Клирин и был таким. Интересно еще и то, что он был очень красивым мужчиной — женщины таких обожают. Вел здоровый образ жизни — не пил, не курил, занимался спортом, волейболом.

Суд над ним начался в 1976 году и был очень громким. Ну, ты понимаешь, что это было за время. Советское, расцвет «застоя». Тогда сами названия «маньяк», «серийный убийца» были запрещены партией и правительством. Не то что говорить в открытую — на кухне друзьям боялись сказать. А тут признание сразу в девятнадцати убийствах и, на удивление, открытый судебный процесс! О деле Григория Клирина писали все газеты страны. Его окрестили «покровским маньяком». На суде были представлены девятнадцать доказанных эпизодов — но это, кажется, я уже тебе говорил. Григория Клирина признали виновным и приговорили к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в следующем, 1977 году.

— Подожди… Ты хочешь сказать, что его расстреляли? — переспросил Вадим.

— Именно. В те годы все было строго. Приговорили к расстрелу — значит, расстрел. И Клирина действительно расстреляли в 1977 году — это абсолютный факт.

— А почему его называли «покровским маньяком»?

— Вот это-то и есть самое интересное! Вот из-за этого я и позвал тебя чуть свет! Григорий Клирин постоянно жил и был арестован в доме в Покровском переулке — в том самом доме, где живет твоя Джин, в квартире на третьем этаже!

— Что? — Вадим не верил своим ушам.

— Что слышал! Квартира, кстати, находилась как раз над квартирой, где живет твоя Джин! Несколько эпизодов — три или четыре убийства — произошли в парке напротив дома и были доказаны. Так что… выводы делай сам!

— Какие еще выводы? Их невозможно сделать! — Вадим схватился за голову. — Я не могу это объяснить! Никак! Она же говорила, что видела его в доме, говорила с ним! А что произошло с матерью маньяка?

— Мать осталась там же и превратилась в настоящую затворницу. Она пережила сына на десять лет и умерла в 1987 году. Квартира перешла в собственность государства, так как родственников у семьи не было.

Вадим ничего не мог сказать. Артем сочувственно похлопал его по плечу.