«Дорогая Сара, здесь, на этой кассете (какое счастье, что я захватила с собой диктофон и он каким-то божьим чудом не разбился при падении машины), я запишу всю историю каньона. Я расскажу все от начала до конца, выстрою все факты и события в цельный ряд, и когда ты услышишь эту страшную историю, ты поймешь, что я сделала то, что казалось невозможным. Я помню, как в самом начале, при нашей первой встрече ты сказала, что я не смогу сделать этого никогда. Моя единственная надежда, что нас найдут. Я надеюсь на это всем сердцем, глядя на последние лучи заходящего солнца. Но если нет… Что ж, я к этому готова. Я должна быть готовой ко всему, если уж мне хватило мужества пройти этот путь. Если нас не успеют найти, если в каньоне обнаружат только два трупа, эта кассета все равно попадет к тебе. Если она попадет к тебе, когда меня уже не будет на свете, расскажи миру о Дьяволе, которого я сумела прогнать. О Дьяволе, которого в этих местах больше нет. Не нужно никаких громкий слов, расскажи о том, что больше не существует проклятий этого маленького поселка. Все доказательства найдешь в моей квартире, все, кроме двух. Эти два – цветы и цилиндр, зарытый в земле, в каньоне. Будь очень осторожна и предупреди всех – к цилиндру нельзя прикасаться руками.

Первое, с чего мне хотелось бы начать, это стоматологическая карта, по которой вы сможете опознать труп Виктора Алексеева. Незадолго до своей смерти Виктор Алексеев посещал врача-стоматолога. У врача сохранился рентген челюсти. По зубным пломбам очень просто определить личность человека, идентифицировать его. Помните тот труп неизвестного старика, который был найден в каньоне? Он пролежал в каньоне всю ночь из-за бюрократических проволочек поселковой власти, а утром, когда все-таки приехали представители официальных органов из города, с ужасом было обнаружено, что у трупа исчезла голова. Кто-то прокрался ночью в каньон и отрезал трупу голову. Голову действительно отрезали два человека, которые тайком ночью пробрались в каньон.

Это были Вера Алексеева и ее родной брат – тот самый человек, который написал мне письмо, тот самый человек, труп которого, возможно, найдут рядом с моим в этом самом знаменитом каньоне… Тот самый человек, который привез меня сюда, чтобы я могла завершить то, что начала и поэтому попал вместе со мной в предназначенную мне страшную автомобильную катастрофу. Они отрезали голову трупа и унесли, чтобы опознать его по стоматологической карте и доказать насильственную смерть. Увы, им так и не удалось это сделать. Вера спрятала голову в металлический ящик, а сам ящик закопала в своем саду. Она отдала мне этот ящик, отдала голову Виктора, чтобы я имела на руках опознание по всей форме составленное врачом-стоматологом.

Я успела все это сделать. Официальное медицинское свидетельство хранится в моей квартире. Очень часто человека можно опознать по отпечаткам пальцев. Но тело Виктора было в таком состоянии, что отпечатков уже не существовало из-за большой степени трупного разложения. Руки начали разлагаться быстрее потому, что для лучшего эффекта (чтобы стереть отпечатки пальцев) их специально закопали в отравленную землю… Кстати, это самая первая ложь, с которой мы сталкиваемся на протяжении всей жуткой истории: неизвестное тело, найденное в каньоне, было не старым, а просто разлагающимся! Почему? Объясню чуть позже, когда расскажу обо всем.

Второе – копия письма тети Лиды, которое она пыталась отправить в посольство. Тетя Лида не знала событий в точности, она могла только предполагать их. Но именно благодаря ей я поняла абсурдную схему, по которой действовали эти… (не могу сказать люди). Помощь от ее письма была для меня неоценимой. Особенно то, как разумно и толково она разложила по полочкам те факты, которые были ей известны.

Третье и очень важное, о чем я хочу рассказать – визитка, которую так же, как и ящик, отдала мне Вера Алексеева. Визитку оставил человек, по чьему приказу и началась охота на Виктора. Тот самый босс, который присмотрел подвалы Северной башни для своих целей. На ней указано имя: Анатолий Павлович Горянский, депутат, директор металлообрабатывающего комбината. Сама по себе визитка не служила бы никаким доказательством (Горянский просто заявил бы, что визитку у него украли, что сотни таких визиток он раздает каждый день), если б не одно важное обстоятельство. На ней рукой самого Горянского (почерк очень просто можно установить экспертизой и доказать его подлинность) было написано следующее – „для Виктора Алексеева“ и номер мобильного телефона, по которому Виктору следует позвонить, если он передумает.

Впоследствии Горянский понял, какого дал маху! Позже эту визитку станут вымогать у Веры, угрожая жизни двух ее дочерей. Но Вере чудом удастся убедить бандитов, что никаких визиток Виктор ей не отдавал. Ей поверят. Вера сохранит эту визитку, как драгоценность, чтобы потом передать мне. Думаю, она прекрасно знала о письме, которое отправил мне брат. Наверняка у них не было секретов друг от друга. И еще, я полагаю, что Вера очень рассчитывала на то, что начнется расследование, если не из-за смерти Виктора, то из-за смерти иностранного журналиста Поля Вердена.

Теперь о Поле… Я понимаю, что для тебя это будет особенно больно, но я расскажу тебе о том, как и за что убили Поля. В то утро Поль поехал к Горянскому не для того, чтобы взять интервью. Поль решил поставить негодяя перед фактом, может быть, как-то напугать осведомленностью зарубежных средств массовой информации. К сожалению, Поль так и не понял до конца, с кем он имеет дело. Он, как и все остальные, попал под влияние легенды (вернее, сильного красивого и светлого образа, навязанного Горянским окружающему миру о себе) о преуспевающем честном бизнесмене, который занимается своим бизнесом и ничего не понимает в грязной политике. Думаю, что как только Поль договорился с ним о встрече, Горянский сразу же догадался обо всем и сделал соответствующие распоряжения.

Он знал о том, что Поль занимается распутыванием этой истории и был готов к тому, что рано или поздно Поль выйдет на него. Горянский был готов к звонку Поля (даже без объяснения цели своего визита). Поэтому Поль был убит так быстро – прямо на обратном пути. Предполагаю, что когда Поль только въезжал в ворота дома Горянского, машина, которая должна была его убить, стояла где-то наготове, поблизости. Почему же Горянский все-таки принял Поля? Тебе будет неприятно это читать, но мне кажется, что он просто развлекался, играя с иностранцем, как кошка с мышью… Даже если бы Поль приехал брать нейтральное интервью, он все равно был бы убит хотя бы потому, что Горянский все точно знал. К примеру, точно знал о том, что Поль ездил в N. несколько раз к Виктору Алексееву…

Кстати, способ, которым Горянский избавился от Поля Вердена, это тот же самый способ, которым он решил избавиться и от меня – автомобильная катастрофа. Господин Горянский у нас проверенный специалист по автомобильным катастрофам, уже не первый раз он избавляется он нежелательного „объекта“ таким способом. В случае со мной Горянский не рассчитал только одного: что в машине вместе со мной будет другой человек. Человек, способный отдать за меня свою жизнь, человек, который в момент взрыва спасет меня ценой собственной жизни, успеет вытолкнуть из летящего автомобиля, но не успеет выпрыгнуть сам. Благодаря любви этого человека, благодаря его мужеству я могу рассказать обо всем. Я, наверное, смогу даже больше – остаться в живых, даже в том случае, если его не спасут. Жить, просто жить ради того, чтобы его жертва не была напрасной.

Теперь подробнее о самой истории, о том, из-за чего погибли Виктор Алексеев, Поль Верден и был тяжело ранен тот человек, который стал для меня дороже всего на земле, мой запоздавший любимый…

Начну с самого начала. Представь себе довольно мерзкую и стандартную (для нашей страны) историю о человеке, который крадет документы (вернее, целый пакет документов) на крупный металлургический комбинат, который вот уже несколько лет стоит мертвым, никому не нужным грузом. Впрочем, ради справедливости следует сказать, что сам завод совсем не был ему нужен, как таковой. Он решил просто приобрести это место, плюс большое количество бесплатных стройматериалов. Или, на худой конец, корпуса завода, которые можно сдавать в аренду или просто продавать очень выгодно. Он и не думал оставить завод себе в качестве производства. Деньги у этого человека были большие: вот уже несколько лет он занимался одним из самых прибыльных дел – продавал металл за рубеж, тот самый металл, огромные залежи которого находились на том самом мертвом производственном гиганте (разумеется, этот человек был сотрудником завода в руководящем составе).

Итак, он крадет пакет документов (или немного подделывает бумаги – разница, собственно, небольшая). Несколько крупных взяток вышестоящим чиновникам и незаконная приватизация оформлена. Наш предприимчивый делец становится единственным владельцем крупного неприбыльного завода, получая его в полную свою собственность. Но, пока происходит процесс „оформления документов“, нашего героя посещает гениальная по своей простоте мысль: зачем продавать или разбирать комбинат, если его можно использовать? Зачем же продавать иностранцам чистый хороший металл, если, имея соответствующее оборудование, его можно переплавлять, разбавлять, уменьшать концентрацию, то есть дурить зарубежных покупателей, подсовывая им сплав вместо чистого (к примеру) алюминия. Может, с точки зрения технических терминов я не все назвала верно (я в металлах не разбираюсь, тем более в их производстве), но сама мысль верна. А мысль у нашего героя была такая: вместо того, чтобы продавать один кусок чистого алюминия один раз, его можно разбавить и по той же самой высокой цене продать три раза и получить не одну сумму от продажи, а три. Получив завод, он тратит еще некоторую сумму на его восстановление, оснащает современной аппаратурой плавильные цеха, закупает технику хорошего качества, нанимает первоклассных специалистов по металлу, самых лучших со всей страны (которые получают тройную зарплату за молчание) и начинает экспериментировать.

Затея увенчалась полным успехом и принесла немалые барыши. И так бы продолжалось до сих пор, завод работал бы, а наш делец совершенствовал свой теневой бизнес, если б не одно обстоятельство, вернее, случайность… Однажды, в качестве свежего сырья, он покупает по самой дешевой цене оборудование нескольких лабораторий одной воинской части. Это была давным-давно несуществующая воинская часть и лаборатории не использовались множество лет. Ее расформировали еще при советской власти по непонятной, как всем казалось, причине. Но в дальнейшем эта причина станет ясна. Строения и лаборатории на территории части стояли заброшенные и разворованные. Лаборатории представляли собой груду бесполезного металлолома и устаревших конструкций, в которых содержался металл, но только в сплавах. То есть для воров, которые всегда раст аскивают то, в чем содержится металл в чистом виде, эти лабораторные конструкции не представляли интереса по той причине, что отделить полезный металл в них можно было только на заводском, крупном промышленном оборудовании. Дальше происходит то, что принято называть случайностью или капризом судьбы.

Военная лаборатория оказывается секретным объектом, на котором в строжайшей тайне проводились опыты с радиоактивными веществами, опасные для жизни. В частности, там изучалось воздействие радиоактивных элементов на старение организма и составлялись новые, неизвестные в природе сплавы на основе радиации.

Губернатор области, в которой находится лаборатория, оказывается хорошим приятелем нашего заводского дельца и оборудование военных лабораторий (все оборудование) губернатор продает по дешевке нашему дельцу, буквально за копейки. Продает очень быстро потому, что заинтересован в хорошем участке земли, на котором находится бывшая воинская часть (в черте города, в престижном месте). Участок он собирается выгодно продать под застройку, а деньги положить себе в карман. Уже есть покупатель. Но покупатель ставит условие: избавиться от металлической рухляди, которую некуда девать. Не будет же сам покупатель возиться с этим громоздким бывшим имуществом. Ценность имеет только земля, а не ветхие бараки с грудами металлолома, который еще и содержит не металл, а непонятно что. Предприимчивый губернатор пользуется возможностью заработать очередную копейку и продает металлосодержащую рухлядь, предназначенную на свалку, своему приятелю – директору завода. Но о том, что это была за лаборатория и что конкретно там исследовалось он не сообщает. Возможно боится, что, узнай Горянский правду, он передумает покупать.

В цехах завода есть все необходимое для переработки этих конструкций, а, значит, выделить из них хоть что-то полезное не представляет труда. А губернатор хоть что-то заработает на куче металлолома, которую вначале собирался просто выбросить. Директор покупает металлоконструкции за смехотворную сумму. Все разбегаются, довольные выгодной сделкой. Заводские грузовики вывозят металлический мусор с территории бывшей воинской части. Как всегда, наш делец начинает переплавку металла (вернее, выплавку, если так можно сказать). Он отделяет ценные сплавы от других, не имеющих никакой ценности. И вот тут начинается самое главное.

Происходит такое, чего не ожидает никто. В кабинет к нашему дельцу заходит ошарашенный специалист по урану и рассказывает, что никому не нужная лабораторная рухлядь содержит три части вещества: первая – это оружейный плутоний, вторая – урансодержащий сплав. Этот сплав самый настоящий уран, который ценится дороже золота! Уран, даже граммы которого бесценны, а ведь тут речь идет не о граммах – о килограммах, возможно, даже тоннах! А третья – вещество непонятного происхождения, которое не берет ни один анализ.

Не успевая прийти в себя от шокирующего открытия, следом за первой, делец получает неожиданность номер два. На третий день после того, как был выделен уран, весь персонал, который работал над этим металлом (все семь человек во главе со специалистом по металлам, который и сделал открытие), находят мертвыми на своих рабочих местах. Причем, умершими необъяснимой страшной смертью: все трупы в состоянии разложения (причем по нормальным медицинским показателям тело не может разложиться так за несколько часов или даже за несколько дней), волос нет, лица опознать нельзя…

С огромным трудом и большими финансовыми затратами владельцу завода удается списать все это на несчастный случай. Разумеется, ему приходится слишком много заплатить, чтобы замять скандал. Он срочно нанимает высококлассных специалистов (по радиации, по металлу, по химическому оружию и т. д.), чтобы начать свое собственное расследование и выяснить, что именно произошло в мастерской и почему погибли люди, что их убило.

Оговоримся сразу, выяснять все обстоятельства он принимается не из гуманных соображений, не потому, что переживает из-за их смерти и не из-за того, что его так сильно волнует опасность для жизни других людей, которые придут работать в лабораторию на место погибших. А потому, что в той страшной мастерской находится свалившаяся ему на голову драгоценность в виде урана. И пока в мастерской все работы приостановлены, извлечь оттуда уран нет никакой возможности, ведь главное не только достать драгоценный уран, но и обезопасить его, то есть не потерять до продажи. Он понимает, что если снова что-то произойдет, списать происшествие на несчастный случай уже вряд ли удастся.

Первой версией было предположение о том, что о находке каким-то образом пронюхали конкуренты и поэтому убили работников мастерской. Расследование произведенное частным детективным агентством эту версию не подтвердило. Люди не были убиты. Они умерли вроде бы естественной смертью. Тогда возникла версия номер два: к смерти было причастно открытие о составе металла. И, вполне возможно, подобное действие производит как раз тот самый сплав, который нельзя определить ни одним анализом.

Отсюда следовал главный вопрос: как можно хранить металл, если там содержится нечто, убивающее всех, кто к нему прикоснется? Расследование двигалось полным ходом и через некоторое время был получен ответ. В нем и есть, собственно, разгадка всей нашей истории. Итак, приступаем к самому главному. Уран, выделенный из состава сплава в мастерской, оказался не совсем ураном.

Это был сплав неизвестного происхождения, полностью имитирующий все свойства урана. И отличить подделку было невозможно без тщательного и специфического (а также дорогостоящего) анализа который, кстати сказать, покупатель урана никогда не станет производить по той причине, что это просто не придет ему в голову, ведь чистый уран – уже большая редкость. Но после выделения урана из общей массы получается и другое вещество, которое остается после выделения (вернее, после распада в результате химических реакций) первоначального. Оно образуется в процессе химической реакции после плавки начального куска метала (я не специалист в химии и металлургии, поэтому не могу объяснить более подробно. Я могу рассказать только общими, простыми словами). Это и есть то неопределенное, смертельно опасное вещество.

Получается следующий процесс. Цельный кусок переплавляют, в результате чего появляется новое вещество, которое распадается на две части. Первая часть – это сплав, имитирующий уран (то есть, со всеми показателями настоящего урана). А вторая часть – химический отход, сильное радиоактивное вещество неизвестного происхождения (как я поняла, это вещество никогда не существовало раньше, поэтому его просто нельзя описать). Это вещество обладает необычайной силой: оно способно уничтожать все живое, все, что находится поблизости – людей, растения, животных путем сильного радиационного отравления – облучения, вследствие которого возникает реакция разложения.

Это вещество буквально уничтожает все живое, вызывая процессы быстрого старения организма буквально за пару часов. Живое человеческое тело распадается на куски как труп, гниющий в земле несколько месяцев. Причем, спасения от него нет. Вещество обладает такой силой, что действует даже через герметичный контейнер, в котором обычно хранят радиоактивные отходы, и через специальные костюмы радиационной защиты. Получаются два полюса: деньги и смерть. Уран и то, что несет гибель (обратная сторона дорогостоящего „урана“). Очевидно, сплав был результатом исследований, результатом военного эксперимента, который закрыли из-за того, что в процессе работы появилось это вещество – отход огромной бесконтрольной разрушительной силы. Вместо того, чтобы продолжать исследования дальше, эксперимент просто закрыли, а лабораторию забросили, бегло замаскировав остатки экспериментального металла под лабораторную рухлядь, чтобы скрыть все следы.

Именно этот экспериментальный сплав случайно и попал в руки нашего предприимчивого дельца. Скорей всего, он сумел найти тех ученых, которые работали в военных лабораториях и заставить их работать на себя. Именно этим можно объяснить то обстоятельство, что больше не было несчастных случаев. Думаю, ученых не надо было особо заставлять: наверняка большинство людей согласилось бы продолжать свою работу и получать за это большие деньги вместо того, чтобы в полном забвении прозябать на нищенскую пенсию.

Если бы наш владелец завода был другим человеком, возможно, он попросту выбросил бы свою страшную находку и забыл о ней. Возможно, он сделал бы это ради самого себя – чтобы не получить случайно страшный радиационный ожог. Возможно, здравый смысл или рассудок подсказали бы ему забыть такое открытие, наплевав даже на огромную прибыль, полученную страшной ценой. Все возможно. Если бы он был другим человеком.

Но наш герой (то есть, директор завода) видел только одно: фальшивый уран, о котором никто никогда не узнает, что он – фальшивый. Мнимый уран, который можно продать за огромные деньги… Все остальное, в том числе и чужая человеческая жизнь не имеет никакого значения. Ученые, проводившие процесс разделения двух сплавов, предложили следующий вариант: кое-какой относительной безопасности можно достичь, если, во-первых, проводить процесс плавки в подземном помещении с низкой температурой, но хорошей вентиляцией, в специальных костюмах для радиационной защиты, во-вторых, вещество в герметичном цилиндре захоронить в земле, желательно подальше от человеческого жилья, а, в третьих, момент перевозки цилиндра от лаборатории до места захоронения производить в специальном герметичном контейнере с определенной температурой. Все это нельзя было найти на металлургическом комбинате. Завод находился в черте города, там не существовало никаких подземных помещений, а строить их специально, даже за большие деньги, не было никакой технической возможности.

Через свои многочисленные подставные фирмы наш делец срочно принялся искать подходящее место (не отказываться же от своего замысла, в самом деле!). Он нашел это место совершенно случайно. Наверное, такие страшные случайности сплошь и рядом происходят в жизни. Предполагаю с большой долей уверенности, что его осенило однажды, когда по телевизору он увидел яркую, красочную рекламу „Королевского пива“, снятую в средневековом замке. Настоящий средневековый замок на отшибе, небольшой поселок среди гор. Он принялся наводить усиленные справки и понял, что это и есть то самое место, которое он так искал. Ведь там, в поселке, находится не только шикарный замок с нужными подземными помещениями, там же находится и каньон, дьявольское место с такой дурной славой!

А на человеческое суеверие и дурную славу можно, как известно, списать абсолютно все. Каньон с дурной славой и проклятиями! Каньон, обросший страшными легендами, к которому никто не подойдет даже близко! Так почему бы не добавить еще немного чудовищной славы этому самому каньону? Почему нет? А то, что поблизости есть человеческое жилье не имеет никакого значения! Что ж, его жителям просто не повезло. Кроме того, в самом замке существуют подземные помещения с хорошей вентиляцией. Например, бывший винный склад в Северной башне. С того самого момента, когда он выбрал место, где будет находиться его тайное производство и выбрал каньон, в котором безо всякой защиты будут хоронить опасные радиационные отходы (неизвестное вещество), маленький красивый поселок был обречен. Да что поселок… Поселок – только дома и дороги. Обречены были люди и обрекались они на страшную гибель – на смерть, о которой не могли даже подозревать.

Подвалы Северной башни были заняты самолично. Вернее, вначале директор завода делал попытки договориться по-хорошему с директором музея-заповедника, Виктором Алексеевым. Но, после того, как Алексеев категорически отказался от денег и от любых попыток наладить „сотрудничество“, он был попросту устранен. Алексеева убрали. Несчастный директор музея был обречен с самого начала, как только в его кабинет вошли люди со странным предложением об аренде подвалов Северной башни. Даже если б он согласился и взял деньги, осторожный делец все равно предпочел бы его убрать. Алексеев почувствовал это сразу. Наверное, посмотрел в глаза бандитам и прочитал, как в открытой книге, свою судьбу. Итак, подвалы Северной башни были заняты самовольно, нахрапом. Захоронение отходов шло своим чередом.

В поселке резко увеличилось количество смертей и болезней. Счета нашего дельца в зарубежных банках увеличивались с невероятной скоростью. В качестве прикрытия в самом музее теперь работали две бывших сотрудницы одной из многочисленных подставных фирм Горянского: новая секретарша и сотрудница, исполняющая обязанности директора. Они должны были гасить любые расспросы и разговоры. Трое любопытных (Алексеев, его секретарша и Поль Верден) были отправлены на тот свет. Чтобы не вызывать лишних подозрений и толков (разумеется, со стороны покупателей, на всех остальных ему было наплевать), плавка вещества производилась раз в три месяца и раз в три месяца в каньоне производилось захоронение страшного отхода.

Я не ошибусь, если предположу, что в земле каньона хранится много таких цилиндров. Чтобы понять это, стоит лишь взглянуть на цветы. Именно цветы стали символом тревоги, страшной тревоги, на которую никто не обратил внимания. Отходы уничтожали все живое, в том числе и растения. Прекрасные белоснежные цветы, росшие в каньоне, гордость этих мест, стали гнить. Но эта гниль была только внешне! Стоило разорвать гнилой цветок пополам, и оттуда капал сок. Цветы были живыми под страшными признаками отравления, они появлялись из земли живыми и разлагались внешне, сигнализируя своим странным состоянием о беде. Но на цветы никто не обращал внимания. Их странное превращение в гнилушки приписали проклятию поселка, тому, что Бог разгневался на эту дьявольскую землю. А чего еще ждать от темных, необразованных людей? Людское суеверие – страшная вещь! Бороться с ним практически невозможно. Если происходит что-то страшное и необъяснимое – значит, вмешивается нечистая сила. Что ж, в данном случае нечистая сила поселка выступила в лице нашего директора завода. Анатолий Павлович Горянский. Честный политик и преуспевающий бизнесмен или попросту – наш предприимчивый делец, директор и владелец металлургического завода. Вроде бы, все обстояло, как он хотел, но… Нашего героя подстерегала следующая по счету неожиданность. Неожиданность, свалившаяся как снег на голову, третья и последняя. Оказалось, что фальшивый уран по прошествии некоторого времени разлагается еще раз (вторично, уже просто так, без посторонних внешних вмешательств, сам по себе), выделяя тот же самый страшный радиационный отход. Именно эти сведения о том, что происходит с проданным ураном, о непонятных отравлениях, радиационных ожогах, гибели людей вез Горянскому иностранный журналист Поль Верден, надеясь припугнуть его тем, что он, Верден, располагая подробной информацией поднимет кампанию в зарубежных СМИ. Сопоставив случаи, попавшие в прессу о происшествиях в иностранных компаниях-покупателях Горянского и случаи в забытом Богом и людьми поселке возле туристического центра N., Поль срочно собрался в N., надеясь, что выследит в каньоне момент захоронения цилиндра.

В тот первый раз Поля Вердена и Виктора Алексеева постигла неудача. Высидев возле каньона несколько ночей, они не увидели ничего. И, естественно, они не могли знать точное время и месяц, когда происходило захоронение. Виктор не успел это узнать. Практически всю информацию о том, чем занимались в Северной башне замка, собрал Виктора Алексеев. Он следил за ними, разговорил нескольких рабочих. Его подробные записки о Горянском передала мне Вера вместе с визиткой и головой своего мужа. Когда в музее появился иностранный журналист, к тому же умный и симпатичный, Виктор воспринял это как шанс. Но шанс был одновременно его приговором. За Виктором ведь постоянно следили (даже подсунули вместо охранника своего человека, но Виктор не мог об этом знать). Разумеется, бандиты Горянского узнали о контактах Алексеева с Верденом, об их ночных дежурствах в каньоне. Вечером 14 ноября Виктора схватили на пустынной дороге домой, затолкали в машину, убили, а тело бросили в каньон на место последнего захоронения отхода, рассчитывая, что сильное излучение изуродует тело до неузнаваемости. Чтобы стереть отпечатки пальцев, его руки даже специально закопали в землю.

Но они не приняли в расчет мужество Веры и ее брата, проницательность секретарши тети Лиды и стоматологическую карту Виктора Алексеева. Что же касается меня, то информацию обо всем этом я достала из разных источников. К примеру, чтобы узнать о деятельности Горянского на его заводе, я нашла одного из его работников, незаконно уволенного и от того держащего на Горянского зуб. О том, что к смертям в поселке причастен Горянский, упоминалось в письме секретарши (в том самом письме, которое уничтожила сотрудница посольства, считая его бредом сумасшедшей). Тетя Лида видела визитку, читала имя и прямо упоминала это имя в своем письме. Она открыто писала о том, что Горянский тайно стоит во главе всей организации. Схема (по ее представлению) выглядела следующим образом.

Северная башня привлекла внимание бандитов по двум признакам. Во-первых потому, что именно там находилась самая разветвленная сеть подвалов, отлично сохранившихся до наших времен. Ведь раньше эти подвалы использовали как винный погреб. Там была отличная вентиляция, подходящий климат и все условия, чтобы устроить химическую лабораторию. Во-вторых, из-за ее отдаленности. Ведь Северная башня была единственным местом в замке, имеющим другой вход. И этот вход выходил на прямую дорогу к каньону. Если поставить заграждения между теми проходами, которые ведут к другим частям замка, то Северная башня превращается почти в отдельное строение. Таким образом, это был идеальный вариант для замыслов бандитов. Тетя Лида открыто писала о том, что в химической лаборатории, устроенной в башне замка (вернее, в подвалах) занимаются переработкой радиоактивных веществ без необходимых средств защиты и это производство уничтожает вокруг все живое: и растения, и людей. По мнению тети Лиды, Горянский занимался оружейным плутонием и ураном. Он получал какое-то сырье, производил из него уран и продавал за границу, в ту страну, о которой ей однажды проболтался бандит, пытавшийся склонить ее на их сторону. Она считала, что этот переработанный уран очень опасен не только для той местности, в которой его производят, но и для той страны, которая его покупает, опасен из-за нарушения техники безопасности и повышенной радиоактивности, возникшей в результате несовершенного производства.

Надо отдать ей справедливость в том, что она почти угадала. В своем письме, как факт, она приводила ужасное состояние белых цветов и ускоренное старение всех постоянных жителей поселка. Она не могла знать о фальшивом уране и о радиоактивном неизвестном отходе, который они прячут в каньоне. Но и те сведения, которые ей удалось получить, были слишком серьезны, чтобы Горянский мог оставить ее в живых.

Почему она так открыто писала именно об уране и оружейном плутонии? Однажды, когда она прохаживалась в окрестностях Северной башни (а тетя Лида вела свое собственное расследование), ее окликнул один их охранников производства Горянского. Этот охранник сидел в одной зоне вместе с ее дочерью, у них завязалось даже что-то вроде тюремного романа. Дочь все время показывала ему фотографию мамы, говорила, что она живет в N., и он узнал тетю Лиду. Он сказал, что любил ее дочь, хотел разыскать, когда его выпустили, но узнал, что она умерла от туберкулеза. Горянский освободил его досрочно, взял к себе на работу. Этот охранник и рассказал тете Лиде о том, что производство в башне очень плохое, опасное для жизни и он думает отсюда сбежать. На вопрос тети Лиды, что же там такое, он сказал, что в башне незаконно и без защиты производят радиационный уран и плутоний, который потом используют для производства оружия и что на торговле этим ураном их босс уже сделал миллиарды долларов.

Больше тетя Лида никогда не видела этого охранника. В своем письме она написала о том, что, очевидно, их беседу кто-то увидел, поэтому Горянский его убрал. Возможно, его даже пытали перед смертью. Она не исключала возможность, что Горянский узнал, что женщина получила информацию об истинном смысле „химического производства“. Откровенность бандита с секретаршей Алексеева была достаточной причиной для того, чтобы она стала второй жертвой. Тетя Лида написала обо всем этом. Она заканчивала письмо просьбой разобраться в незаконной деятельности депутата Горянского, прекратить его торговлю ураном и спасти от гибели поселок. Вернее, поселок и небольшой городок рядом, ведь опасность распространялась и на него. Это выстраданное письмо постигла плачевная участь. Но судьба женщины стала еще более плачевной. Я предполагаю, что, когда Горянский принял решение убрать с дороги Алексеева, он решил избавиться и от секретарши. Думаю, что следили за ними обоими. Но, на следующее утро после убийства Алексеева, секретаршу выпустили в город. Бандиты не знали, что тетя Лида написала письмо в посольство. Но они знали, что она второй посвященный, после Алексеева.

Когда она вернулась домой, ее убрали, но все-таки эта поездка не давала Горянскому покоя. И тогда ему пришла в голову идея со статьей. Он придумал, как объяснить исчезновение директора музея так, чтобы ни у кого не возникло вопросов. И даже если секретарша успела кому-то сболтнуть, то его идея закроет всем рот и погасит любую шумиху. Через пресс-центр своего подставного политика Горянский заказал статью. Эту статью и состряпал Сопиков. После этого Горянский успокоился – теперь всем официально было известно, куда исчез директор музея. Вот, собственно, и все. Хотя нет, не все.

Договор об аренде, тот самый договор, по моей просьбе скопированный в музее, находится вместе с остальными бумагами и тоже является доказательством преступления. Особенно, если проследить место работы заместителя директора музея (или новой секретарши, как она сама себя называет) и узнать, какую карьеру она успела сделать под руководством Горянского. Он продумал даже такой хитрый ход: поставить на руководящие должности в музее своих людей, которые прикроют в случае необходимости.

Еще, наверное, надо сказать о том, что когда я читала письмо тети Лиды, мне несколько раз становилось очень страшно. У нее не было тех фактов, которые есть у меня, большей частью она руководствовалась своей интуицией, но поражало то, насколько ее догадки были верны. Особенно та догадка, что уран, который продавал Горянский, не был обыкновенным ураном.

Об уране, плутонии и страшном отходе я узнала из двух источников: из записок Виктора, который вел свое расследование, и из рассказа уборщицы, которая подслушивала разговоры ученых, нанятых Горянским для выяснения обстоятельств трагедии в мастерской завода. Я обманулась в продюсере своего канала, наивно предположив, что он не имеет никаких отношений с Горянским. Поймав его на первой лжи, я выяснила, что контрольный пакет акций канала давно принадлежит Горянскому, а продюсер – марионетка, которая пляшет под его дудку. Какой была первая ложь? Наш разговор, когда он проговорился, что Горянский торгует металлом! Про слухи об этом.

Но дело в том, что о Горянском никогда не было таких слухов (я выяснила это из достоверного источника – у Сопикова, который не мог не знать). Никто не знал о торговле металлом даже в нелепых обвинениях! Всем окружающим Горянский был известен лишь как удачливый торговец и все считали, что он занимается торговлей – продает мебель, оборудование, автомобили и т. д. Продюсер просто проговорился мне о том, о чем мог знать только приближенный Горянского. Очевидно, позже он понял, что сболтнул лишнее и срочно послал по моему следу убийцу, чтобы закрыть мне рот и реабилитироваться в глазах Горянского. Но было уже поздно. Что же касается автоперевозок, то это было только моей догадкой. Я не сомневалась, что Горянский открыто возьмет водителей с грузовиком для перевозки контейнера – у него хватало наглости ничего не скрывать. А зачем ему было таиться, если он давно привык к безнаказанности? Если прикрываясь другими людьми (к примеру, тем известным политиком, в пресс-центре которого официально числится журналист Сопиков), он привык распоряжаться властью, диктовать всем свои законы и чувствовать себя огромной силой – страшной потому, что она тайная. Он считал, что любое преступление сойдет ему с рук. Он не знал, что я найду те самые главные доказательства. В письме мне рассказал о них человек, которого я люблю. Цилиндр я раскопала раненной рукой сама.

Возможно, после того, как я вытащила его на поверхность, руки у меня больше не будет. Но будут прекрасные белые цветы, умершие при жизни. Я не знаю, как они называются. Не успела узнать. Цветы, подтверждающие искренность человеческой любви… После них родятся новые и, возможно, они будут жить. В маленьком и красивом, больше не проклятом поселке»

Когда я закончила говорить, что-то очень болезненное, очень терпкое заныло под разломанным ногтем. Я увидела белый цветок, попавший каким-то чудом под ноготь. Белый цветок. «Флер д' оранж» в сердце замка… Так с иронией назвал эти цветы тот, кого я люблю. Он знал старинную легенду о том, что в день свадьбы именно этими цветами раньше украшались местные невесты. Свадебный цветок. Символ света. Символ искренности, который дарят невестам. Что происходило дальше и как – я не помню. Только я хватала цветы в охапку, бросая в его уничтоженное лицо, расправляясь со счастьем, которого меня лишили. Он был весь осыпан цветочным дождем. Так, как будто цветы падали с живых деревьев… С настоящих деревьев, которые никогда не приносили мертвых плодов.

Я успокоилась, почувствовав новый приступ боли. Мне по-прежнему было легко. В глубине кто-то громко и отчетливо сказал: «Вас найдут. Все ведь знают – вы должны вернуться до захода солнца. Вас найдут. Он не умрет. Все будет хорошо. Посмотри – заходит солнце».

Сквозь край гор были видны блики заходящего солнца. Раскаленная монета с вогнутыми краями медленно уплывала за горизонт. Уходящие лучи бросали на землю длинную тень. Тень дарила святую надежду. Я наклонилась совсем низко, превозмогая боль, чтобы поцеловать его в разрез уничтоженных губ. Я боялась дышать, чтобы не вспугнуть его прерывистое дыхание, похожее на тонкую нить. Тонкую прерывистую нить теперь моей жизни. Я слышала удушливый, гнилостный запах лежащих на нем белых цветов. Их было так много в самой сердцевине каньона.