Комната была круглой, из тесанного камня. Узкие окошечки под потолком выглядели, как окна бойниц. Башня. Это была настоящая башня, камни которой помнили многое. На стенах было несколько ярко горящих смоляных факелов в высоких подставках из темного металла… Потрескивая, факелы горели ярко, прекрасно освещая маленькое пространство вокруг. В комнате почти не было мебели, только возле стены, напротив входа, стоял маленький деревянный столик и одно кресло. На столике лежали принадлежности для письма: чистый кусок пергамента, придавленный тяжелой бронзовой чернильницей, несколько заостренных гусиных перьев. За столиком никто не сидел.

Но комната не была пустой. Возле одного из окошек (окна были темными, в башню давно заглядывала глубокая ночь), неподвижно застыв, стояла фигура в длинной белой рясе, и тревожно вглядывалась в темноту. Фигура человека выглядела напряженной – плечи сжаты, пальцы сведены в кулаки. Человек откинул белоснежный капюшон рясы на плечи, обнажив красивую черноволосую голову. В комнате стоял инквизитор Карлос Винсенте.

В коридоре башни раздался шум, и вскоре громоздкая дверь дрогнула, открываясь с тяжелым металлическим лязгом. Дверь пропустила рослого стражника с пикой, в полных доспехах, который быстро перешагнул порог и почтительно застыл у стены. Когда он занял свою позицию, второй стражник втолкнул в комнату Катерину. Она была одета точно так же, как при аресте, только кто-то сдернул с ее головы платок, и волосы беспрепятственно рассыпались по плечам. Одежда еще не была грязной, и даже не была рванной – сразу после ареста ее приволокли сюда, в башню, не успев измучить в переполненной грязной темнице. В зеленых глазах ее полыхал плохо сдерживаемый огонь, но лицо было неестественно белым, хотя на нем отчетливо читались и решимость, и воля. Руки и ноги Катерины были прочно скованны ржавой, тяжелой цепью.

Стражник грубо втащил женщину в комнату и оставил посередине. Обернувшись, Карлос Винсенте сделал быстрый знак. Дверь хлопнула. Стражники удалились, оставляя женщину и инквизитора наедине. Но еще до того, как они ушли, один из стражников снял с рук Катерины цепь. На белой коже женщины от тяжелых цепей остались багровые кровоподтеки. Катерина не сдвинулась с места, только, разгоняя кровь, чуть пошевелила руками. Их глаза встретились… Впрочем, это было совершенно не так, потому, что их глаза мгновенно притянулись друг к другу, пылая ненавистью, и уже не могли оторваться, или изменить направление взгляда. Ненависть была могучим магнитом, заставляющим не отрывать взгляд… Это было противоборство очень сильных натур, двух яростных зверей, встретившихся в смертельной схватке. Инквизитор подавлял все вокруг, но Катерина не опускала своих глаз. Противоборство решительных характеров, сильных и тревожных натур так сильно накаляло атмосферу в комнате, что казалось, будто воздух превратился в раскаленный огонь.

Смерть витала в воздухе, смерть сквозила в их ненависти, смерть незримо была между ними, стоя у каждого за спиной. Карлос Винсенте смотрел долго и пристально, стараясь запугать, уничтожить жестоким, высокомерным взглядом (сколько людей опускало глаза, унижено корчилось, не в силах выдержать этот профессиональный взгляд палача!). Но Катерина упорно не опускала глаз, и вся жестокость застенков разбивалась об ее волю. И оттого инквизитор вдруг занервничал, ощущая себя явно не в своей тарелке. Потом произошло невозможное – инквизитор первым отвел взгляд.

– Тебе не надо меня бояться!

– Я не боюсь, – голос Катерины был совершенно спокоен, даже не дрожал. Голос без слов говорил о том, что воля ее – как алмаз. Такую волю не сломаешь.

– Я не враг тебе, Катерина!

Услышав свое имя, удивленно приподняла брови:

– Если не враг, почему я здесь?

Карлос Винсенте улыбнулся. Очевидно, он понял, что женщина бросает ему вызов, и от этого настроение его поднялось.

– Тебя не удивляет, что я знаю твое имя, Катерина?

– Нет. Вы наверняка слышали обо мне.

– Да, ты права. Я действительно слышал о тебе. Очень много… – он сделал напряженную паузу.

Катерина молча ожидала его слов.

– Ты не удивлена тому, что ты здесь?

– Это случайность! Меня арестовали только потому, что ко мне бросился колдун!

– А до этого? Ты не ждала ареста? Или ждала?

Катерина предпочла промолчать. Инквизитор сделал несколько шагов и подошел к ней вплотную, совсем близко. Двумя пальцами взял за подбородок, приблизил к себе. Она отшатнулась. Улыбнувшись, он опустил руку.

– Я не причиню тебе зла. Наоборот. Можно сказать, что я твой друг. Я действительно хочу помочь тебе, Катерина. Искренне помочь. Если, конечно, ты поможешь себе сама.

Женщина продолжала молчать – ожидая, что последует дальше.

– Видишь, это не допрос. Я не вызвал тебя в зал для допросов. Мы просто разговариваем, и я надеюсь, что наш разговор будет напоминать спокойную беседу двух умных людей. Ты умная женщина, Катерина. Именно поэтому я не спрашиваю тебя ни о том, в чем тебя обвиняют, не спрашиваю, ведьма ли ты и служишь ли ты сатане. Большинство арестованных называют твое имя, как имя первой прислужницы Люцифера, но ведь мы с тобой не верим в эти сказки, правда? Ты не обыкновенная женщина, Катерина, и я буду говорить с тобой не так, как с остальными… Ты ведь догадывалась, что кто-то назовет твое имя? Но я не придаю значения глупым женским сплетням. Я просто хочу выяснить кое-что. Хочу выяснить одну вещь, которая беспокоит меня очень сильно. Я читаю это в твоих глазах… Ты ведь знаешь, что ты виновна и рано или поздно попала бы сюда? Не так ли?

– Я ни в чем не виновна!

– Конечно! Разумеется, ты не виновна! Виновные сюда не попадают! – засмеявшись, он стал ходить по комнате, внимательно глядя на нее.

– Почему ты не боишься, Катерина? Разве ты не знаешь, что для женщины приличен страх? Разве ты не слышала о том, что женщина должна жить в страхе? В вечном страхе гнева божьего? Ты веришь в Бога, Катерина?

– Я верю в Бога.

– В какого именно Бога?

– В единственно верного, Иисуса Христа. В того Бога, в которого верят все честные люди!

– А ты честная женщина? Или, может, оставим пока без ответа этот вопрос?

– Нет. Перед Богом я не совершала никаких грехов!

– Очень интересная точка зрения! Ты, действительно, не похожа на остальных женщин. Мне нравится это. Ты считаешь себя сильной?

Молчание. Карлос Винсенте остановился.

– Большинство жителей этого города считает тебя проклятой, бесстыдной ведьмой! У меня хранится столько доносов, что я мог бы арестовать раз десять, не меньше! Я мог бы арестовать тебя первой в этом городе, но я этого не сделал. Колдун просто ускорил события. Так распорядился господь. А как ты думаешь, Катерина, почему тебя считают ведьмой?

– Я не знаю.

– Неправда! Ты прекрасно знаешь. Может, дело в твоих травах? Катерина, задумчиво бродящая по темному лесу… Катерина, которая владеет жизнью и смертью. Катерина, знающая секреты любой травы. Я наслышан о твоем умении разговаривать с травами!

– Я никому не причинила вреда!

– А что же ты делала?

– Я лечила людей! Лечила теми травами, которые создал господь!

– Может, именно господь и открыл тебе их свойства? Ладно. Можешь не отвечать, если не хочешь. Ты действительно умеешь говорить с травами?

– Нет.

– Скажи, почему к тебе бросился колдун? Почему к тебе одной? Почему он выбрал тебя в толпе?

– Он не колдун! – дерзко вскинув голову, с вызовом, исполненным огромного мужества, Катерина уставилась прямо ему в глаза… Напрасно. Инквизитор встретил ее гордый взгляд, не моргнув глазом, – Он просто больной человек, который жил в лесу потому, что жестокие люди изгнали его из города! Да, я его знала. Его изгнали из-за уродства еще до моего приезда сюда. И я лечила его травами, пытаясь облегчить его страдания! Несчастный горбун в свой страшный час искал защиты у родного лица, не думая причинить мне вред!

– Страшный час? Чем же он был так страшен?

Катерина замолчала. Возможно, из последних остатков благоразумия. А может, просто не хотела отвечать.

– Может, страшен тем, что за свои преступления он должен был предстать перед судом Господа? И ответить за все зло, которое он причинил?

– Он не совершил никаких преступлений!

– Откуда ты можешь это знать? Или ты разделяла его веру?

– Я ничего не знаю о его вере!

– Видишь, значит, он верил не в Господа, верил не так, как ты и как должны верить все честные люди!

– Я этого не говорила! – фраза прозвучала слишком эмоционально, и в ее голосе отчетливо прозвучали первые нотки паники… Карлос Винсенте, отчетливо услышав ее страх, улыбнулся просто сияющей улыбкой!

– Не волнуйся, ты уже не причинишь ему вреда!

– Почему? Что с ним сделали?

– Церковь поступила с ним милосердно. Более милосердно, чем он заслуживал. Этим вечером его сожгли на костре.

От лица Катерины отхлынула вся кровь, а зрачки расширились.

– Тебя так волнует его судьба?

– Нет!

– Правильно! Тебя должна волновать только твоя собственная судьба. Ты не боишься ада, Катерина?

– Я не верю, что ад существует.

– Да, я знаю, что ты в это не веришь. Женщина твоего образа жизни может выжить, только не веря в ад.

– Я не понимаю…

– Ты честная женщина, Катерина? Твой ребенок – ребенок честной женщины?

Губы женщины страдальчески дрогнули. Упоминание о ребенке выбило почву из-под ее ног.

– У меня нет никакого ребенка!

– Не лги! Не смей лгать мне! – он приблизил свое лицо к ней и повысил голос, а глаза его засверкали, – ложью мы ничего не добьемся! И я не смогу тебе помочь. Итак, от кого у тебя дочь?

– Ее отец умер.

– Твой ребенок был освящен в церкви?

– Нет.

– А почему?

– Мой муж умер, и я не успела это сделать.

– Ты лжешь. Когда умер твой так называемый муж, дочери твоей было уже три года. А младенец не был окрещен по очень простой причине. Муж твой (который, кстати, не был настоящим тебе мужем, так как брак ваш не был освящен в святой церкви таинством венчания), потомок древнего рода крестоносцев, позор и горе своей семьи, был катаром и вальденцем. И сошлись вы с ним на проклятой горе – одной из тех, где исчадия ада, отбившиеся от церкви и погрязшие в распутстве и ереси, служили свои дьявольские тризны. Не думай, мне все известно о тебе. О том, от кого ты прижила дочь, и где жила до тех пор, пока войска не разогнали вашу дьявольскую секту. После разгрома вашего проклятого логова большинство членов твоей секты попало в руки инквизиции и закончило свои дни на костре. Тебе же удалось избежать этой участи. Прихватив своего незаконного выродка, ты спустилась с горы, спряталась в городе, а потом сумела втереться в доверие к богатому старику, который стал считать тебя чуть ли не своей дочерью. И никто не догадывался о том, что под личиной трактирной служанки скрывается преступница, еретичка и ведьма.

Карлос Винсенте замолчал, наблюдая, какой эффект произведут его слова. Но лицо женщины было абсолютно бесстрастным – казалось, произнесенные им слова были обращены к стене.

Инквизитор нахмурился, процедил сквозь зубы «проклятая фанатичка»… Женщина продолжала молчать.

– Я открою тебе, Катерина, один секрет. Я все равно арестовал бы тебя – рано или поздно. У моих солдат был приказ: задержать тебя при выходе из церкви, не дать добраться домой. Видишь, ты все равно была бы арестована, даже если б не вмешался колдун. Мне нужна была твоя жизнь, и теперь она в моих руках. Ты еще этого не осознаешь, но именно я могу обречь тебя на самую мучительную смерть…

– Я не боюсь смерти!

– Ты – нет. А твоя дочь?

Лицо женщины дрогнуло и потеряло свою невозмутимость. Инквизитор с удовлетворением улыбнулся: уязвимое место было найдено, удар попал в цель.

– Подумай, Катерина, подумай хорошенько. Каково невинному ребенку, заживо сжигаемому на костре? Как это мучительно больно, как непонятно и страшно…

– Что ты хочешь, изувер?!

– Я? Я хочу рассказать тебе одну историю. Ты когда-то слышала о Конраде Марбургском?

– Нет.

– Это был жестокий инквизитор, настоящий фанатик веры. Ради торжества справедливости он не щадил ни чужих, ни своих. Однажды в его руки попала очень ценная книга – он получил ее от одного рыцаря-крестоносца, который, в свою очередь, обнаружил ее в святой земле. Но Конрад Марбургский не успел воспользоваться тайным знанием. Прошло совсем мало времени, как, возвращаясь с сейма в Майнце он был убит в лесу несколькими рыцарями – за то, что жену одного из них он отправил на костер. Книга находилась с ним. Но рыцарь, убивший его, забрал эту книгу. С тех пор древняя реликвия хранилась в этой семье. До того времени, пока один своенравный потомок древнего рода крестоносцев не сбежал к катарам, прихватив с собой ценный документ. Когда же катар, владеющий книгой, отправился на тот свет, книгу прихватила его жена, которой удалось уйти от преследования инквизиции. И женой этой была ты…

– Все это не правда. Никакой книги у меня нет. Я даже не знаю, что это за книга.

– О, я вполне допускаю, что не знаешь – ты ведь безграмотна. Но некоторые из оставшихся членов секты, знающие о твоем прошлом, распустили языки. В застенках инквизиции умеют допрашивать. Так вот: я хочу эту книгу, и получу ее от тебя, чего бы мне это ни стоило! Советую это запомнить.

– Никакой книги у меня нет!

– Подумай, Катерина. Хорошенько подумай. У тебя будет для этого время. Или ты выдашь мне книгу по доброй воле, или…

– Никакой книги у меня нет.

– Ты в любом случае отсюда не выйдешь. Но остается твоя дочь.

– Неужели вы думаете, что я ничего не понимаю? Вы делаете все только для того, чтобы отправить меня на костер! Но вы не знаете одну вещь. Вы можете уничтожить меня физически, но вы никогда не заставите меня сломаться.

Сделав несколько шагов вперед, Карлос Винсенте приблизился к ней вплотную, пристально посмотрел в лицо:

– Если и существуют демоны, они должны быть точно такими, как… точно такими же, Катерина. С холодными решительными глазами. У тебя прекрасные глаза. Они обещают мужчинам наслаждение и счастье. Возможно, и я мог бы попасть в их плен. Возможно, и я мог бы любить тебя, Катерина. Если б не одна вещь – твоя сила. Выражение твоих глаз и то, как ты на меня смотришь… Ты бросаешь вызов моей власти. Ты словно несгибаемый символ того хаоса, бороться с которым с поклялся до конца жизни. Ты права – я ненавижу тебя и твою силу. Я никогда бы тебе не помог! Ненавижу то, что ты выжила, когда сто раз должна была умереть! Ненавижу твою непокорность, твою власть над мужчинами, ненавижу тот заряд жизни в твоей груди, который похож на родник. Я смотрел на твои глаза в церкви, похожие на беспокойное море, и думал о том, что я смогу уничтожить этот город, только если уничтожу тебя! Если покорю твою волю и ты уже не будешь смотреть на меня с таким выражением…. Как ты понимаешь, я больше никогда тебе это не скажу! И ты не услышишь подобного из моих уст. Но я хочу, чтобы ты знала и помнила только одно: только сейчас я сказал тебе правду!

Решительным шагом он пересек комнату, грохнул кулаком в дверь, крикнул:

– Стража!

Оббитая железом дверь угрожающе лягнула… На пороге появилось двое стражников:

– Увести арестованную!

Женщину снова заковали тяжелой цепью и повели к выходу. Но на пороге Катерина вдруг обернулась. Посмотрев на инквизитора, она усмехнулась и с размаху плюнула на пол. Выругавшись сквозь зубы, один из стражников толкнул ее в дверь. Дверь громко захлопнулась. Карлос Винсенте не отрывал глаз от стены, уставившись в одну точку с неподвижным, побледневшим лицом.