— Ты изменилась.
Еще не подходя к столику, они встретились глазами. Они впились глазами друг в друга, едва она появилась в дверях ресторана, и больше не собирались отводить глаз. Казалось, в целом мире никого больше нет. Непосвященные могли бы принять это за любовь. Но в мире существует не только любовь. Есть и другие, более серьезные страсти. Страсти, способные искалечить не одну жизнь.
— Ты изменилась.
— К худшему?
— Нет. Я часто о тебе думал.
— Какое удивительное совпадение — я тоже часто думала о тебе.
Она села за столик, небрежно кивнув официанту. Ее знали в этом ресторане, и вскоре официант уже нес ее любимый коктейль. Ее спутник заказал то же самое, и пропасти лет больше не было между ними. Долгих лет больше не было. Никогда.
— Я думал, как ты живешь. Как ты сможешь после всего этого жить.
— Живу. Как видишь. Если, конечно, так можно назвать.
— Я часто слушаю его музыку. Его последний диск. Я слушаю его песни и думаю, как он мог умереть. Как мог умереть такой человек? Я думаю о нем — и вспоминаю тебя. Вы неразлучны в моем сознании. И чтобы с тобой не произошло, вы всегда будете вместе.
Лет — не было. Ни фальшивой эстрадной карьеры. Ни высокого поста в ведомстве, которое боятся все менты. Их по-прежнему было двое: молодой следователь, ведущий дело об убийстве известного продюсера Сергея Сваранжи Киреев. И подруга модного певца по прозвищу Ри.
— Не надо об этом. Я не могу это слышать, — она поставила на стол коктейль потому, что пальцы ее начали дрожать.
— Я был рад, когда ты мне позвонила. И немного удивлен. Но все равно — я рад нашей встрече. Потому, что в последнее время все чаще и чаще думаю о нем.
— Он не умер. Он по-прежнему рядом со мной.
— Правда?
— Как ни странно это звучит… да. Дима был моей жизнью. Дима ушел — и я тоже ушла. Такая иссушающая страсть бывает один раз в жизни. И когда человек, к которому испытываешь такую страсть, умирает, все в твоей душе умирает тоже. Вместе с Димой умерла я. Всё в душе моей умерло, превратилось в черный, выжженный пепел. Это самое страшное наказание из всех.
Она замолчала. Так же молча опустила лицо вниз. И в сизом дыме прокуренного ресторана обоим вдруг почудилось лицо одного человека. Человека с улыбкой ребенка, выходящего на маленькую ресторанную эстраду, сжимая в руках гитару. Еще немного — и в зал полетят первый аккорды, струны сожмет мягкая, чувственная рука… Музыка станет миром, и тогда оживут мертвые. Оживет мертвая красивая женщина с холодными, пустыми глазами. Оживет от первых звуков песни, от первых аккордов, неистово протягивая руки вперед. На сцене вспыхнут маленькие дрожащие лампочки. Яркие фонари для летящих на свет мотыльков. Они задрожат в золотых волосах шальными огнями. Идол воскресит к жизни в привычном табачном дыме тех, кто никогда не доберется домой. Пальцы женщины трепетали, сжимая тонкую грань бокала. Но сцена в ресторане была темна и пуста.
— Я хочу быть ним. Я все время хотела быть ним, но так и не стала, — усталый голос женщины был надломан, как порванная струна, — а знаешь, я повторила все его привычки. Ни с кем не считаясь, открываю окна в любую погоду, даже на мороз -20. Пью только коньяк (немереное количество коньяка) и всё время лгу. Лгу все время и всем. Всегда.
— И мне будешь лгать?
— Нет. Я позвала тебя, чтобы говорить правду. Моя сестра попала в беду.
— Я знаю.
— Мою сестру погубила Москва.
— Город не может погубить. Город — это только каменные дома и названия улиц. Они не могут погубить. Могут те, кто живет в домах. Город — это люди. Люди погубили твою сестру, а не площади, скверы и переулки, которые стояли веками и после нас будут стоять.
— Она погибла и по моей вине. Я бросила ее в это море, бросила сама, своими руками, думая, что она выплывет. А она не выплыла. Не смогла. Она вообще не умела плавать, и только теперь я стала это понимать…
— Она не ты. Нужно было это знать.
— Нет. Я не смогла. А в результате…
— Ты можешь ничего мне не рассказывать. Я знаю об этом деле все.
— Откуда?
— Начальство настояло, чтобы я контролировал следователя, ведущего это дело. Впрочем, он вдете и много других дел тоже.
— Он считает, что Нина убила двоих — и своего любовника, и модель!
— Я знаю. Можешь ничего не говорить! Я читал абсолютно всё!
— Ты ее видел? Видел Нину?
— Пока нет, но…
— Тогда скажи мне, что будет! Это конец, да? Конец?!
— Я не хочу тебе лгать. Не могу. Мы много прошли вместе. Да. Это конец.
— Не верю! Не хочу в это верить!
— Мне очень жаль. Надежды у твоей сестры нет.
— Есть надежда! Именно поэтому я и позвонила тебе!
— Вот как?
— Я хочу, чтобы произвели повторную психиатрическую экспертизу! И только ты можешь в этом помочь. Понимаешь, Нина очень больна. Я это знаю, я видела. Она действительно очень больна. Трагедия с ней произошла гораздо раньше — до того, как она убила Евгения Сваранжи. Она кое-что сделала… И от этого сошла с ума. Нина больна, ее нужно лечить. Она психически больна, ее следует признать психически больной и отправить на лечение в больницу. Только это может ей помочь!
— Подожди… Я что-то не понимаю! Ты хочешь, чтобы Нину признали психически больной и отправили в сумасшедший дом?
— Но она и есть сумасшедшая! Она тяжело больна. Это или шизофрения, или еще что-то такое же страшное. Она больна!
— От наркотиков?
— Нет.
— А от чего? Ты сказала, что Нина сделала кое-что… Что именно?
— Хорошо. Я все тебе расскажу. Но обещай, что выслушаешь меня очень внимательно, и постараешься понять.
— Говори!
— Ты слышал о секретной клинике в Подмосковье? Говорят, там делают чудеса. Туда обращаются очень богатые люди, чтобы им сделали операцию, которую в нормальных условиях сделать невозможно, даже в лучшей косметической клинике. Это то место, где Дима лечился от наркотиков. Ему ввели вещество, блокирующее опиатные рецепторы и он чуть не умер…
— Я знаю об этом, но такое операции запрещены.
— Они действуют подпольно. Принимают клиента после тщательной проверки, он получает специальный код. Все как в лучших шпионских фильмах. Так вот: Нина обратилась в эту клинику, чтобы заблокировать вес.
— Что?!
— Это называется у них курсом похудения. Для похудения в кожу вживляются специальные импланты, блокирующие выработку жира. Они блокируют клетки, сжимая их и не давая расти. Это специальное вещество, состав которого неизвестен. Оно действует как металлическая сетка под кожей, сжимающая мышцы и мускулы, и человек теряет вес. Такой же каркас накладывается на желудок. После этой жуткой операции можно есть вагонами с утра до вечера, и человек все равно будет терять вес. И чем больше ест, тем больше худеет. Я не могу объяснить с медицинской точки зрения, но это что-то ужасное. Нина стала весить меньше 40 килограмм. Чтобы не допустить сильное снижение веса и удерживать эту сетку в нужном положении, человек должен принимать какие-то препараты на основе травяных наркотиков. Эти препараты имеют один побочный эффект: они дают осложнение на психику, и постепенно человек может сойти с ума. Появляются галлюцинации, навязчивые мании, происходит раздвоение личности, сознания… Это и произошло с Ниной. Она сделала такую операцию и пила препараты. И теперь сошла с ума. В клинике обещают чудеса. Люди согласны платить бешеные деньги. Но их не предупреждают о том, что каждая из таких «чудодейственных» операций имеет страшные необратимые последствия, приводящие к смерти. Дима чуть не умер, пройдя в клинике курс излечения от наркотиков. Последствия похудения — сумасшествие. В клинике как бонус обещают «флюиды счастья» — то есть человек как бы начинает притягивать выгодные контракты, славу, деньги, любовь и все такое. Но это ложь. Одна из моделей — Веллер, делала там операцию по вживлению волос. Ей вживили роскошные волосы прямо в череп с помощью биоволокна. Ее убили до того, как она дожила до последствий, а последствия были бы необратимые — рак мозга.
— Откуда ты все это знаешь?
— Я выясняла. Есть одно обстоятельство: в эту клинику принимают только тех, у кого есть богатый поручитель. За Диму поручился Сергей Сваранжи. За Веллер — ее любовник, богатый банкир. А за Нину — поручился мой муж, Вал. Евг.
— С чего вдруг?
— Он был ее любовником.
— И ты об этом знала?!
— Давно. Однажды, вернувшись с ночного концерта, я нашла в своей квартире забытую кофту сестры и все поняла.
— И после такого ты хочешь ей помочь?
— Мне было все равно. У меня у самой есть другой мужчина, который меня любит. Я сама, к сожалению, не способна любить. А Нина всегда была дурочкой, и постоянно делала глупости. Это ее и погубило.
— Если ты рассказываешь правду про клинику, то их следует закрыть, уничтожить.
— Это правда. А уничтожить их просто необходимо. Они убивают людей.
— И твоя сестра пошла на этот кошмар?
— Да. И сошла с ума от тех препаратов, которые ей давали. А если не пить эти препараты, человек станет терять вес бесконтрольно и вскоре умрет от истощения, сердце не выдержит. Я надеюсь, что в больнице из-под кожи Нины вытащат эту гадость. Если это не сделать, она умрет. В тюрьме она умрет! Я узнавала: с людьми, прошедшими курс похудения в клинике, вскоре случались трагедии. Некоторые попадали в автомобильные катастрофы, находясь за рулем. Некоторые кончали с собой. Множество несчастных случаев — к примеру, отравились газом, утонули в бассейне, попали под машину и т. д. Еще кто-то попадал в сумасшедший дом. Нина не знала, на что шла. Об этом ей никто не рассказал, а меня она сумела обмануть. Ей говорили только о том, что с такой худобой она будет получать самые выгодные контракты, станет звездой мировой величины, покорит Париж и Нью — Йорк. Смешно, конечно, но Нина всегда была очень наивной, еще с детства. А в глубине души она рассчитывала, что с такой славой выйдет замуж за своего Евгения, жить без которого не могла. Она из-за него и пошла на кошмарную операцию. Мне рассказывали, что, когда идет вживления имплантов (а делается оно вживую, без наркоза, наркоз как-то отрицательно влияет на используемое вещество), человек испытывает такую чудовищную боль, что просто теряет сознание! И такая боль длится целых два дня.
Между ними повисло напряженное молчание. Оба словно заново обдумывали произнесенные вслух слова. И тогда Киреев достал эту визитку. Просто так вынул из кармана и положил на столик — прямо перед ней. Тонкий пластмассовый прямоугольник, разукрашенный в яркие цвета, манил и притягивал взгляд. Она не могла оторвать глаз от этой странной полоски, вдруг появившейся между ними.
— Что это такое? — она рассердилась тому, что так беспардонно и так нелепо он прервал ее таинственный рассказ (рассказ, который, как ей думалось, должен был очень и очень его заинтересовать).
— Это? — он усмехнулся, — это то, что делает твой рассказ о фабрике монстров соверешнно не нужным. Это — гибель твоей сестры!
Она выхватила бумажку и стала читать вслух:
— Потомственная ясновидящая …ведьма в седьмом поколении… деревенская магия… привороты в тяжелых случаях… бизнес…неверность… что это?!
— Ну, как тебе реклама? Правда, красиво написано?
— Ты что, издеваешься надо мной?
— Ни в коем случае! Я думал, ты ее знаешь. Говорят, эта дама очень популярна в шоу — бизнесе.
— Ведьма?
— Потомственная ведьма! Ты ведь прочитала, да?
— Ну и что? Я о ней знаю, но какое отношение это имеет к моей сестре?
— Самое прямое! За этой визиткой скрывается весьма способная дама. Психолог, доцент, сотрудница кафедры психологии МГУ, занимающаяся практической психологией. Кстати, деятельность «ведьмы» у нее полностью лицензионная. Занимается она практической магией, получив на это лицензию. Так вот, эта дама явилась к следователю и дала показания.
— Какие еще показания?!
— У тебя вытянулось лицо! Ты догадываешься, что дело нечисто? Показания о том, что Нина Гордеенко являлась одной из самых ретивых ее клиенток. Нина Гордеенко была давно одержима жаждой убийства, хладнокровно и расчетливо планировала несколько убийств заранее, и просила ведьму помочь ей в этом.
— Что за черт?
— Она заявила, что Нина Гордеенко планировала убийства лично, со всей тщательностью, и так напугала ведьму, что та была вынуждена в целях самозащиты дать ей популярный наркотик «розовый сон», который тормозит нервную систему. Ведьма якобы рассчитывала, что Нина выпьет наркотик сама, придет в состояние заторможенности и тем полностью успокоится, выбросит мысли об убийствах из головы. Но этого не произошло. Девушка стала еще уверенней в своей жажде убийства. И тогда ведьма отказала ей в своих услугах.
— И кого она хотела убить?
— Двоих. Своего любовника, который ее очень сильно обижал, и она хотела ему отомстить. И отомстить какой-то женщине, которая стояла у нее на пути, причиняя массу неприятностей. Ведьма описала эту женщину так, что следователь без труда опознал Элеонору Веллер.
— Это неправда! Я ходила к этой дряни, хотела выяснить, зачем Нина была у нее. Речь шла только об одной женщине! Не о мужчине!
— Значит, это все-таки правда?
— Нет! Разумеется, нет!
— Ладно. В любом случае, это не имеет значения. Она дала серьезные официальные показания. Их передали экспертам. С их помощью Нину признали нормальной. Уж слишком по-научному в них шла речь о преднамеренности и хладнокровии.
— Какая дрянь! Зачем? Зачем она это сделала?!
— Кто знает…
— Как такую дрянь терпят в университете?
— Ну, за деньги возможно все, что угодно! К тому же, она просто подрабатывает ведьмой. И имеет в университете сильную защиту.
— С ней можно что-то сделать? Как-то ее подловить?
— Мне очень жаль, но… Нет. К тому же, она сама явилась дать показания. Мне жаль. С этим Нина погибла.
— Я предупреждала ее не ходить ко всяким шарлатанам! Я говорила, что это болото! Просила не связываться с такой пакостью! Все просто помешаны на черной магии, это же невозможно! Просто отвратительно!
— Сейчас поздно о чем-то говорить.
— Я не знала об этих показаниях.
— Я знаю. Твой хитрый адвокат ничего не сказал.
— почему?
— Если бы он сказал, ты бы поняла, что надежды нет, и перестала бы ему столько платить.
— О Господи… Какой замкнутый круг…
— Жизнь жестока. Нужно смириться.
— Этого я не умею. Но я умею многое другое. А если вдруг я сумею заинтересовать тебя таким образом, что ты согласишься мне помочь?
— Что ты имеешь в виду?
— Я догадывалась, что ты будешь отказываться. Поэтому прихватила с собой подарок, который тебя заинтересует. И если ты поможешь отправить мою сестру в клинику, я отдам тебе все!
И рядом с проклятой визиткой, сыгравшей в жизни Нины такую роковую роль, она положила некий документ… Документ с мокрой печатью фонда «Молодой инвалид — дети войны».