Книга "Призмы", предлагаемая читателю, основана на материалах радиопрограмм, транслировавшихся в передачах радиостанции "Голос Израиля" на русском языке под названием "Призмы". В сборник вошли зарисовки-"призмы", сделанные в 1979—1984 гг.(От редакции)
Их автор, Ашер Лод (псевд. Оскара Минца, род. в 1925 г. в Риге; в Израиле с 1974 г.) посвятил свои очерки самым животрепещущим проблемам Израиля — политическим, социальным, бытовым. Талантливый и опытный журналист, он чутко и остро воспринимает окружающую действительность. Он реагирует на нее быстро и точно, освещает самые актуальные события израильской жизни чуть ли не в самый момент их свершения, умеет дать им должную перспективу и, что не менее важно, нисколько не стремится что-либо затушевать или отретушировать. Сквозь призму своего личного восприятия, своих личных переживаний Ашер Лод описывает широкий спектр вопросов, ежедневно волнующих граждан Израиля. И делает это с незаурядным художественным мастерством. Таким образом, этот сборник является своеобразным эмоциональным и правдивым отражением жизни Израиля в бурные семидесятые и восьмидесятые годы.
Название литературного произведения нередко является его кратчайшей аннотацией.С. Тартаковская
Книга Ашера Лода называется "Призмы".
Что же стоит за этим словом? Вынося за скобки объяснения, которые даются в учебниках геометрии и физики, обратимся к выражению "сквозь призму". Словари толкуют его следующим образом: "смотреть, наблюдать с позиций чего-либо, переносное значение — не непосредственно, с посредствующим влиянием промежуточных факторов ".
Очевидно, именно это переносное значение имел в виду автор, давая название книге, ибо писал ее, наблюдая жизнь сквозь призму своих эмоций. Впрочем, такой способ наблюдения разумеется сам собой, поскольку он заложен в природе любого творчества.
Чтобы узнать, какого характера эмоции влияли на нашего автора, достаточно прочесть хотя бы один очерк из "Призм ", и не останется сомнений, что писателем руководило прежде всего чувство любви.
В самом деле, что бы ни двигало писателем — желание обличить мир или воспеть его, раскрыть мир для себя или раскрыть себя миру, — в конечном счете за каждым из этих желаний кроется любовь. Исключения бывают, но ведь они лишь подтверждают правило. Хотя высказывания знаменитых людей вряд ли можно принимать за неопровержимую истину, а ссылки на них — за доказательство, тут так и напрашиваются слова М. Шагала: "В нашей жизни, как и в палитре художника, есть только один цвет, способный дать смысл жизни и Искусству. Цвет Любви".
Как раз этим цветом и окрашены "Призмы".
Оттенков у этого цвета, пожалуй, не меньше, чем людей на белом свете. Правда, если условно принять характер любви за отличительный признак, то по нему род человеческий разделится на далеко не равные части. Так, любовь к своим детям окажется присущей почти каждому человеку, тогда как любовь к так называемому "ближнему" - гораздо меньшему числу людей. То же самое можно сказать и о любви к своим родителям и к чужим, к своей стране и к чужой, к индивидууму своего пола и противоположного и так далее.
"Призмы" - одна из тех книг, которых существует великое множество: она о любви к родине. Хотя прямо об этом не говорится ни единого слова. Но и среди великого множества таких книг она выделяется: речь идет о родине особой, о родине обретенной .
Одни считают, что родина - это то место на земле, где человек родился. Таких людей большинство. Другие говорят, что родина — это то место на земле, про которое человек знает сердцем, что это - его родина. Таких людей меньшинство.
Автор "Призм" относится к тем, кто находится в меньшинстве: он родился далеко от Израиля, приехал сюда вполне зрелым человеком, сформировавшимся в мире с иной системой ценностей (чего, кстати, по его книге никак не скажешь, если не считать тех мест, где он об этом размышляет), - и вот он пишет об Израиле как о месте на земле, которое "обрел в сердце своем ".
Однако книга его выделяется не только этим. Даже среди немногочисленных произведений о любви к родине обретенной она тоже стоит особняком. "Призмы" обладают одной, можно сказать, чудесной (от слова "чудо") особенностью. Но прежде следует сказать несколько слов об Израиле.
В Израиле, как известно, есть все что угодно (кроме нефти). И все, что в нем есть, писатель может описать: палящее солнце и проливные дожди, лазурное море и безводную пустыню, страшную бюрократию (ту самую, о которой знает каждый, включая тех, кто об Израиле решительно ничего не знает) и жуткий балаган (израильтяне почему-то убеждены, что "балаган" означает "беспорядок"), есть любые климатические пояса (откуда, наверное, и возникает ощущение бескрайних просторов, которых у нас нет и в помине), есть социализм (хоть и не "развитый ", как в одной шестой части света)и капитализм (тоже какой-то "недоразвитый"), есть глубочайшие древности и самые современные отрасли техники... Словом, есть все, и все это можно описать.
Израиль - сложная страна. Она требует затрат огромных душевных сил, что, в свою очередь, требует наличия таковых. Те, кто в Союзе покупали кооперативные квартиры, возможно, помнят, как в них въезжали, когда они еще были недостроены, - только бы поскорее избавиться от коммуналки. Помнят, как приходилось все достраивать своими руками, чаще всего неумелыми, так что переделкам не было конца. Наверняка не забыли и радость, когда конец все-таки наступал и забывались все беды. До появления новых. И чем больше труда вкладывалось в новую квартиру, чем тяжелее она доставалась, тем больше к ней привязывались.
Такое сравнение, конечно лее» не отражает всей специфики израильской жизни, но оно может дать некоторое представление о ней. Так или иначе, даже самую сложную действительность, включая израильскую, описать можно.
И только одно не поддается описанию: особое, не выразимое словами обаяние, которое есть в Израиле.
Чудесная особенность "Призм", о которой мы упомянули выше, в том и состоит, что автору этой книги каким-то чудом удалось выразить это обаяние.
"Призмы" — книга о нашей жизни, о нашем времени. Она актуальна в самом точном значении этого слова. Правда, жизнь меняется, а в Израиле — особенно быстро. Но и при этом книга А. Лода останется актуальной, поскольку сможет подвести читателя к сопоставлению настоящего с совсем недавним прошлым, а сопоставление есть первый шаг к осмыслению происходящего.
Все, что описано в этой книге, нам хорошо знакомо. Все это мы и сами видим каждый день. Но, пропущенная автором сквозь призму его эмоций, наша до боли знакомая повседневность открывается теми сторонами, которые могли бы остаться не замеченными нами.
Автор этой книги, как это часто бывает, пытался скрыть за юмором, а порой и за сарказмом то главное чувство, которое вдохновляло его и которое, по мнению М. Шагала, является единственным чувством, придающим смысл жизни и искусству. Из этих стараний (и это естественно) у автора ничего не получилось. От очерка к очерку мы убеждаемся, что главные грани авторских "призм" - это любовь и доброта. И эго, конечно, самое важное для нас — читателей.