Глава 1. Таинственный банан

Доктор Дулитл, сидя на террасе своего дома, пил чай с молоком. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев и принялось за свою обычную летнюю работу. Оно высушило росу на траве, разогнало утренний туман, нагрело воздух и теперь пыталось, наверное, вскипятить воду в море.

Собачка Гав-Гав, поросенок Хрю-Хрю, сова Ух-Ух и утенок Кря-Кря попрятались в тень. Зато компания африканских зверей, в очередной раз приехавших навестить доктора Дулитла, была рада погреться на жарком солнышке. Крокодил Кро-Кро разлегся прямо посреди двора. На его спине примостилась попугаиха Полли. Обезьянка Чу-Чу забралась на крышу и нежилась на раскаленной железной кровле. И только Тудасюдайчик весело носился туда-сюда, потряхивая гривой лошадиной своей головы и поматывая антилопьими рогами.

— А не сбегать ли нам искупаться? — предложил он.

— Купаться! Купаться! Купаться! — закричали наперебой звери.

Веселой гурьбой, одни верхом на Тудасюдайчике, другие — на спине крокодила Кро-Кро, они поспешили на берег моря. Набегающей мягкой волной, словно ладошкой, море манило их поскорее окунуться. Все, кроме попугаихи Полли и совы Ух-Ух, бултыхнулись в воду. Они фыркали, шлепали лапами, поднимали фонтаны брызг, повизгивали, ныряли и кувыркались. Вдруг обезьянка Чу-Чу воскликнула:

— Смотрите! Кто-то плывет к нам! Вон его голова торчит над волнами!

— Странная голова, — удивился Тудасюдайчик.

— Может быть, змея, — предположила собачка Гав-Гав.

— А я сейчас сплаваю ему навстречу и узнаю! — крикнула обезьянка Чу-Чу и устремилась в море.

Через несколько минут она вернулась, удивленно помаргивая. В лапках она держала громадную бутылку с широким горлышком, залитым соком каучукового дерева. Сок застыл, превратившись в крепкую пробку. Внутри бутылки что-то желтело. Собачка Гав-Гав крепкими своими зубами вмиг отгрызла каучуковую пробку. Обезьянка перевернула бутылку горлышком вниз и потрясла ее. Из широкого горла показался… банан!

— Ого! — сказала обезьянка Чу-Чу. — Какой большой! Наверное, сладкий.

И она уже хотела отодрать банановую кожуру, когда заметила на ней какие-то царапины, похожие на буквы.

— Кажется, тут что-то написано, — неуверенно пробормотала она.

— Дайте, дайте мне скорей! — заволновалась попугаиха Полли. — Я умею читать!

— Я тоже могу прочесть, что здесь написано, — вмешалась сова Ух-Ух. Она ведь была самой грамотной совой на свете.

Перебивая друг друга, сова и попугаиха прочли:

«Звериному доктору! Срочно! Весьма!

Не потеряйте, не съешьте письма!..»

— Это не просто банан — это письмо! — догадалась обезьянка Чу-Чу.

— И письмо звериному доктору! — строго гавкнула собачка Гав-Гав. — Отнесем ему. Пусть прочитает.

— А вдруг это написала моя мама? — мечтательно произнес Тудасюдайчик. — Что-то давно от нее не было писем. Только почему она пишет на банане? И посылает к тому же в бутылке по морю? Не понимаю.

— Идем домой! — сказал крокодил Кро-Кро и махнул хвостом, приглашая желающих взобраться к нему на спину.

Вскоре вся компания появилась перед доктором Дулитлом. Он только что выкурил свою утреннюю трубочку и беззаботно покачивался в кресле-качалке на террасе дома. Шумная толпа зверей окружила его. Все наперебой стали объяснять, как они выловили в море бутылку, как вытрясли из нее банан, как оказалось, что они его не съели. Доктор осторожно взял банан в руки и стал читать, медленно поворачивая перед глазами. Вот что он прочел:

Больше на банане ничего не было написано, хотя доктор долго еще вертел его в руках и даже содрал кожуру, надеясь, что под ней окажется какое-нибудь продолжение письма.

— Да-а, загадочная история, — пробормотал он.

А обезьянка Чу-Чу тем временем стянула со стола очищенный банан и быстро запихала его за щеку. Еще несколько минут размышлял доктор Дулитл, разглаживая банановые шкурки и перечитывая письмо, а потом решительно поднялся и воскликнул:

— В дорогу! Нельзя терять ни секунды!

 

Глава 2. Фрегат королевского флота

Корабль «ГОЛУБОЙ КИТ» поднял паруса, и звериная команда доктора Дулитла вышла в открытое море. Обезьянка Чу-Чу тут же влезла на самую верхушку мачты и запела:

Доктор Дулитл с компасом в руке выверял курс корабля. Поросенок Хрю-Хрю и сова Ух-Ух готовили завтрак. Перед ними лежала толстая книга «Звериная кухня», написанная доктором Дулитлом. Собачка Гав-Гав кружила по палубе, зорко оглядывая морские просторы. Все же она была сторожевой собакой. Попугаиха Полли и Тудасюдайчик тихо шептались на корме. Они сочиняли письмо маме — антилошади Туда-Сюда.

Проходил час за часом. Солнце поднялось высоко, а потом, не спеша, начало опускаться к морю, уводя с собой первый день плавания. Волны стали лиловыми и тяжелыми, словно устали за день. Они медленно перекатывались и лениво плюхались о борта корабля. В глубине стали мелькать светящиеся тела огромных рыб. А в небе созрели желтые, как абрикосы, звезды. Глаза совы Ух-Ух загорелись зеленым светом. Этот свет прорезал быстро сгустившуюся тьму, словно прожектор. Ночью сова видела лучше, чем при солнечном свете, и потому она вспорхнула на самую высокую мачту, превратившись во впередсмотрящего. Все остальные отправились спать.

Тишина упала на море. Только кое-где всплеснет хвостом рыба или крикнет испуганно залетевшая далеко от берега чайка. Сова Ух-Ух не смыкала глаз. Даже не мигала. Так уж они, совы, умеют. Наступил самый темный час ночи. Даже звезды погасли в небе. Море, не освещенное ни единым бликом, казалось бездонной пропастью. Вдруг вдали, словно крохотный светлячок, слабо замерцала светящаяся точка. Она постепенно приближалась, увеличивалась, то вспыхивая венчиком лучей, то будто бы ныряя в черные волны.

Сова Ух-Ух насторожилась. Она хотела было кликнуть доктора Дулитла, но решила не торопиться и не поднимать тревоги: а вдруг это всего-навсего какая-нибудь неведомая ночная птица или плывущая по волнам гнилушка? Сова медлила всего одну или две минуты, но тут неожиданно на нее упала гигантская тень. Эта тень покрыла сразу весь их корабль. «ГОЛУБОГО КИТА» словно бы накрыли великанским платком. И тут же заскрипели мачты, затрещали крепкие борта, громко звякнул корабельный колокол, и сову ослепил мощный луч света.

Только теперь сова Ух-Ух сообразила, что на них надвинулась громада какого-то гигантского корабля. «ГОЛУБОЙ КИТ» перед этим великаном казался не больше ореховой скорлупы, и его так тряхнуло, что в трюме все попадали с брезентовых коек на пол.

— Что случилось? — крикнул доктор Дулитл, выбегая на палубу.

В ответ с борта неизвестного корабля донеслось:

— Что за простофиля ходит в ночном море без сигнальных огней?

Грозный этот голос грянул будто с неба. Доктору Дулитлу даже показалось, что шелковый его цилиндр от раскатов этого голоса съехал на затылок.

— Фонарь! — потребовал доктор Дулитл. — Зажгите фонарь!

Обезьянка Чу-Чу кубарем скатилась в трюм и выбежала со стеклянным фонарем, в котором, как птица в клетке, трепыхалось слабое пламя восковой свечки. Желтоватые блики забегали по палубе и скользнули по борту наплывшего на них корабля. Золотом блеснули буквы его имени, выведенные вдоль борта: «ВИКТОРИЯ».

К этому моменту на палубе «ГОЛУБОГО КИТА» собралась уже вся его команда. А с «ВИКТОРИИ» тот же громовой голос спросил:

— Кто капитан этой посудины?

— Я! — отозвался доктор Дулитл.

— Прошу ко мне на борт! — потребовал голос.

И тотчас к ногам доктора упала с высокого носа «ВИКТОРИИ» веревочная лестница. Обезьянка Чу-Чу первая вскарабкалась по ней. Следом поднялся доктор Дулитл. Теперь он мог оглядеться и рассмотреть гигантский встречный корабль. Он сверкал начищенной медью, матово поблескивал дубовыми досками палубы, натертыми до глянцевого блеска. Но особенно поразили доктора бронзовые тела грозных пушек, торчавших по бортам корабля. В конце концов глаза доктора Дулитла остановились на высоком моряке в капитанской фуражке и черном, застегнутом на все пуговицы кителе.

— Вы и есть капитан? — спросил моряк в кителе.

— И вы капитан? — спросил доктор Дулитл.

— Я капитан королевского фрегата «ВИКТОРИЯ», на борту которого вы стоите! — властно прогремел капитан.

И тут произошло невероятное! Обезьянка Чу-Чу подпрыгнула и сорвала фуражку с головы грозного капитана. Потом так же ловко стянула цилиндр с лысой головы доктора Дулитла. Не успели все опомниться, как доктор красовался в капитанской фуражке с лаковым козырьком, а шелковый цилиндр высился на голове высокомерного капитана фрегата. Тот просто окаменел от такой непочтительности. А тут еще с «ГОЛУБОГО КИТА» стали перебираться на «ВИКТОРИЮ» звери доктора Дулитла. Перепорхнула на его плечо попугаиха Полли. Шумно взлетел на палубу утенок Кря-Кря. Показалась над бортом добродушная пасть крокодила Кро-Кро.

— Эт-то что такое? — прохрипел потерявший свой грозный голос капитан. — А-а! Понятно! Наконец-то мы вас поймали, бесстыдный Похититель Зверей! Долго мы гонялись за вами по всем морям! Вы обкрадываете владения Ее Величества Королевы Британии! Похищаете зверей и продаете их! Арестовать его!

Несчастного, доктора, не дав и рта раскрыть, схватили и потащили в темный трюм. Вслед ему покатился черный шелковый цилиндр, который в сердцах содрал с головы разъяренный королевский капитан. А грозные пушки «ВИКТОРИИ» медленно и неумолимо повернулись в сторону крохотного «ГОЛУБОГО КИТА». Большой и мощный прожектор осветил его палубу, скользнул по корме, передвинулся на нос и остановился на рулевом колесе. И тогда все увидели, что у руля стоит поросенок. На носу, вскинув обе свои головы, насторожился невиданный зверь Тудасюдайчик. На верхушке мачты восседает с морским биноклем у глаз сова.

А попугаиха Полли, которая хорошо знала морской язык, прокричала:

— Кар-рамба! Майна! Вира! Полный назад! Это же знаменитый звериный доктор!

 

Глава 3. Альбатрос Петер Обгони-Ветер

Утро на море приходит внезапно. Солнце еще не вынырнуло, ни краешка его не высунулось над волнами, а небо уже розовеет и вода теряет свою черную тяжесть, становится прозрачнее. Померкли в утреннем свете фонари на «ВИКТОРИИ». Из темноты проступили бледные силуэты зверей доктора Дулитла. Круглый, как шар, поросенок Хрю-Хрю. Длинный, как бревно, крокодил Кро-Кро. Пушистый, как одуванчик, утенок Кря-Кря. Странный, как двуствольное дерево, Тудасюдайчик. Лохматая, как небесная тучка, собачка Гав-Гав. Застывшая на рее попугаиха Полли, похожая на диковинный фрукт. Изменчивая и подвижная, как волна, обезьянка Чу-Чу. Только серо-серебристая сова в утренних сумерках растворилась, словно туман. И лишь два ее глаза все еще горели зеленым крыжовенным светом.

Небо, словно бы изнутри озаренное нежным солнечным свечением, было чистым, безоблачным, чуть шелковистым. И вдруг на этой шелковой голубизне появилось темное пятно. Оно быстро увеличивалось. И даже чуть посвистывало.

— Ядро! — воскликнул королевский капитан. — Ложись!

Матросы «ВИКТОРИИ» упали на палубу ничком. Доктор Дулитл растерялся и не придумал ничего лучшего, как прикрыть голову своим черным цилиндром и зажмуриться. А свист приближался. Он был острым, кцк нож. Он как бы рассекал воздух. И вдруг доктор Дулитл почувствовал резкий удар прямо в донышко цилиндра.

«Не повезло! — успел подумать доктор Дулитл, — ядро угодило прямо в меня!»

Он уже был готов геройски умереть, как ядро вдруг пискнуло:

— Нехорошо забывать друзей!

Доктор Дулитл осторожно пощупал верх цилиндра. Рука его поймала тонкий шнурок.

— Фитиль от ядра, — прошептал доктор, но тут же ошарашенно добавил: — Горящий фитиль от говорящего ядра?

— Отпустите мой хвост! — возмущенно пискнуло ядро.

И тогда доктор Дулитл разожмурился и снял с головы цилиндр. На его донышке преспокойно сидела… Белая мышка!

— Ты откуда взялась? — растерялся доктор Дулитл.

— Я прилетела, — сказала Белая мышка. — Вон на нем!

И она показала острым носиком в небо. Все подняли головы и увидели медленно парящего над ними ширококрылого альбатроса. Доктор Дулитл помахал ему цилиндром, и альбатрос резко нырнул вниз, к палубе. Крепкие крылья его свистели, разрезая воздух. Вот, оказывается, какой свист слышали они! Альбатрос сложил крылья и важно прошелся по палубе «ВИКТОРИИ».

— Разрешите представиться, — обратился он к доктору Дулитлу. — Альбатрос Петер Обгони-Ветер.

— Звериный доктор, — раскланялся доктор Дулитл.

Королевский капитан и матросы «ВИКТОРИИ» уже успели опомниться от испуга и во все глаза глядели на доктора, попискивающего, покрякивающего и посвистывающего наперебой с мышкой и птицей. Они же не знали ни слова из птичьего или звериного языка.

А Белая мышка продолжала рассказывать:

— Проснулась я, слышу — тишина в доме. Что такое? Тут я увидела шкурки банана, прочитала письмо попугаев и выбежала на улицу, глянула в море. А там вдали парус «ГОЛУБОГО КИТА». Я сразу поняла, что вы погнались за Похитителями Попугаев. Но плавать-то я не умею. На счастье, пролетал мимо альбатрос Петер Обгони-Ветер. И, как видите, я здесь, с вами!

— Ура! — крикнула обезьянка Чу-Чу, и все звери радостно залаяли, закрякали, захрюкали, завизжали и заржали.

— Господин звериный доктор, — сказал королевский капитан, — извините нас, но мы не можем задерживаться. Нам надо отыскать и поймать Похитителей Попугаев.

Прошу вас вместе с вашими зверями вернуться к себе на «ГОЛУБОГО КИТА». Желаю Счастливого плавания.

Альбатрос Петер Обгони-Ветер вдруг встрепенулся.

— Я видел корабль, весь до кончика мачты увешанный клетками с попугаями, — сказал он, — и решил, что попугаи отправились путешествовать. Клетки, правда, меня удивили, но теперь-то мне все ясно! Доктор, мы должны догнать Похитителей Попугаев и освободить несчастных птиц.

Королевский капитан, конечно, ничего не понял, а доктор Дулитл и не собирался переводить ему с птичьего на человечий. «Мы сами догоним негодяев и докажем заносчивому королевскому капитану, что пушки не сильнее дружных зверей!» — подумал он и в окружении своих друзей переправился на борт крохотного «ГОЛУБОГО КИТА». Не успели они поднять паруса, как громадина «ВИКТОРИЯ» уже неслась вперед, оставляя за собой пенистый бурун.

— А теперь, — сказал доктор Дулитл, — вы, уважаемый альбатрос Петер Обгони-Ветер, ведите нас в погоню за Похитителями Попугаев.

Альбатрос Петер Обгони-Ветер расправил крылья и легко взмыл над морем.

— Доктор! — воскликнула обезьянка Чу-Чу, — а не послать ли нам письмо Похитителям Попугаев? Пусть они лучше сразу отпустят птиц на свободу. Не то будет им хуже!

— Верно! — обрадовался крокодил Кро-Кро. — А Петер Обгони-Ветер мигом доставит наше послание.

— Что ж, — согласился доктор Дулитл, — разумно. Может быть, Похитители сами одумаются и пообещают больше так не делать.

Они окликнули альбатроса, и он словно бы застыл в воздухе над «ГОЛУБЫМ КИТОМ», раскинув свои огромные крылья. Сова Ух-Ух, как самая грамотная, взяла перо и обмакнула его в пузырек с соком чернильного дерева. Обезьянка Чу-Чу и все остальные наперебой стали диктовать.

— Здравствуйте, похитители! — начала обезьянка Чу-Чу.

— Есть ли у вас родители,

Отец и мать,

Которые вам запрещают врать… — добавил Тудасюдайчик.

— Или вы так упрямы,

Что не слушаетесь папы и мамы? — крякнул утенок Кря-Кря.

— Исправьтесь скорее, будьте добры,

И Будьте со всеми зверями добры, — пискнула Белая мышка.

— Не надо зверей обижать, воровать,

Иначе вам просто несдобровать, — грозно разинул свою зубастую пасть крокодил Кро-Кро.

— Не злите зверей с «Голубого кита»! — тявкнула собачка Гав-Гав.

— Смотрите, какая вокруг красота! — захлопала крыльями попугаиха Полли.

Никто так и не понял, то ли она диктовала строчку письма, то ли действительно любовалась на спокойное теплое, ласковое море. Но сова Ух-Ух на всякий случай эти слова тоже записала. Письмо получилось немного длиннее, но зато все сказали всё, что хотели сказать. Оставалось свернуть его трубочкой и сунуть в клюв альбатроса. Тот подхватил письмо и понесся быстрее ветра. Вот он превратился в пятнышко, вот уже лишь точка видна на небе. И вот снова ни пятнышка, ни точки — чистое утреннее небо над «ГОЛУБЫМ КИТОМ».

 

Глава 4. Кривой По-По

Главный Похититель Попугаев кривой По-По приставил подзорную трубу к единственному глазу и пристально вглядывался в морскую даль. Он шарил трубой по бесконечному морю, пытаясь разглядеть очертания какого-нибудь острова, к которому устремится его быстрый парусник. Там он пополнит запасы пресной воды, запасется кормом для попугаев и передохнет.

Лихая команда кривого По-По столпилась за его спиной и, затаив дыхание, ждала, когда вожак выкрикнет наконец: «Земля!» Команда была небольшая — всего три человека. Но зато какие! Лопоухий Ло-Ло. Длинноносый Но-Но. Безбородый Бо-Бо. Все отъявленные негодяи и жуткие вруны.

— Пить хочется, — сказал лопоухий Ло-Ло.

— Отдохнуть на травке хочется, — сказал длинноносый Но-Но.

— Попугаи что-то раскричались, — сказал безбородый Бо-Бо.

— Тише! — поднял палец кривой По-По. — На горизонте виднеется черная точка! Ого! Она становится темным пятнышком! Оно становится…

Но не успел он договорить, как крылатая тень скользнула над парусником. Альбатрос Петер Обгони-Ветер, а это был, конечно же, он, стремительно пронесся над палубой и кинул свернутое трубочкой письмо. Команда Похитителей ринулась к покатившейся по палубе трубочке. Кривой По-По поднял ее и развернул.

— Чего-то тут написано, — удивленно сказал он. — Эй, лопоухий Ло-Ло! Ты у нас грамотей. Прочти.

Лопоухий Ло-Ло почесал за ухом, похожим на вялый капустный лист, и забубнил:

— Здравствуйте, Похитители! Есть ли у вас… м-да… те-те-те… ли-ли-ли… ну-ну-ну… ду-ду-ду…

— Ты вслух читай! Нам тоже интересно! — закричали все Похитители разом.

— А чего читать? И так ясно. Пишут, мол, не злите зверей с какого-то голубого кита. А еще говорят, что смотрите, мол, какая вокруг красота!

— И верно, красота-а-а, — вздохнул безбородый Бо-Бо. — Еще бы вот попугаи помолчали немного. Тогда и тишина была бы вокруг.

Вожак кривой По-По был не так глуп, как его лихая команда. При словах «голубой кит» он насторожился.

— С китами, особенно с голубыми, шутки плохи, — прошептал он. — А ну, лентяи, поднять все паруса! Полный вперед!

Узконосый парусник стрелой помчался по волнам. Ветер свистел в ушах Похитителей. Притихли испуганные попугаи. Но даже самый быстроходный парусник не мог обогнать альбатроса. Петер Обгони-Ветер спокойно парил над мачтой, не отставая ни на миллиметр. От самого дальнего горизонта видна была эта летящая в небе черная точка. И доктор Дулитл, стоя на носу своего «ГОЛУБОГО КИТА», разглядел эту летящую точку.

— Кажется, это наш альбатрос Петер Обгони-Ветер, — сказал он, — и сдается мне, летит наш альбатрос над парусником Похитителей Попугаев. Теперь они от нас не уйдут.

Альбатрос Петер Обгони-Ветер времени не терял. То и дело он круто падал вниз и кривым, словно острый охотничий нож, клювом перерезал один за другим тяжи и ванты парусов. Тугие шпагаты лопались со звоном, как пустые бутылки, и паруса беспомощно повисали, трепыхаясь на ветру. Парусник резко сбавил скорость. Его стало кидать на волнах, кренить с борта на борт. Потом и вовсе развернуло и закружило, словно щепку на быстрине.

«ГОЛУБОЙ КИТ» неудержимо приближался. Доктор Дулитл и его друзья уже ясно различали гроздья клеток, битком набитых попугаями. Уже и голоса попугаев доносились до них: — Куда нас везут?.. Домой хочу-у!.. В Африку-у!.. В Австралию-ю-у!.. Кр-рр-ру!.. Кр-р-ра-кату!.. Тесно!..

Заволновались звери доктора Дулитла, стали кричать:

— Держитесь!.. Мы идем к вам на помощь!.. Похитители не уйдут от нас!.. Свободу попугаям!..

Такой вой, лай, крик, хрюканье, кряканье и рычание поднялись, что лопоухий Ло-Ло зажал уши, длинноносый Но-Но захлюпал с испугу носом, а безбородый Бо-Бо захныкал.

— Эти звери съедят нас!.. — вопили они. — Искусают!.. Разорвут на части!..

Но кривой По-По только расхохотался:

— Эх вы, Похитители Зверей! Испугались поросенка да утенка? Забыли, как мы их ловим?

И он вдруг выхватил из своего бездонного кармана шелковый шнур. Лассо! Кривой По-По ловко раскрутил лассо, и оно змеей закружилось над его головой. Вот-вот метнется эта змея к борту «ГОЛУБОГО КИТА» и обовьется вокруг поросенка Хрю-Хрю или утенка Кря-Кря! И тут доктор Дулитл сорвал с головы черный шелковый цилиндр и швырнул его в воздух. Лассо хищной петлей обвило летящий цилиндр и потянуло его к ухмыляющемуся кривому По-По.

— О! Что я наделал! — схватился за голову доктор Дулитл. — Я совсем забыл про нее!

Только сейчас все заметили, что из цилиндра вывалилась Белая мышка. Она, как обычно, мирно спала там. Теперь сонная мышь кувырком летела на голову кривого По-По. Шлеп! Белая мышка залепила единственный глаз кривого По-По. Он юлой завертелся на месте, беспорядочно размахивая руками.

 

Глава 5. Удача королевского капитана

Королевский фрегат «ВИКТОРИЯ» заблудился. Как на воде найти след парусника Похитителей? Кто подскажет, где его искать? Могли бы дельфины, но королевский капитан не знал их языка. Могли бы птицы, но и их не понимал королевский капитан. Могли бы подсказать подзорная труба и компас. Уж с ними-то капитан умел говорить. Но подзорная труба показывала лишь бесконечно бегущие волны, а стрелка корабельного компаса уткнулась в надпись «НОРД», то есть «СЕВЕР». Капитан мог бы спросить у моряков встречных кораблей, не попадался ли им на пути парусник с попугаями? Но в этой стороне моря почему-то ни одного фрегата, корвета или хотя бы рыбацкой фелюки не встречалось. Только рыбы подводные. Только птицы поднебесные.

— Да-а, — размышлял королевский капитан, — пригодился бы мне сейчас этот странный звериный доктор Дулитл. Спросил бы он у рыб подводных, не проплывали ли они под килем парусника Похитителей. Выспросил бы он у птиц поднебесных, не пролетали ли они над мачтой парусника этих негодяев.

И только он подумал об этом, как услышал пронзительный крик альбатроса. Откуда ни возьмись, стремительная птица скользнула над его плечом и с тревожным клекотом закружила у носа фрегата.

— Кажется, это знакомый альбатрос! — догадался королевский капитан. — Уж не звериный ли доктор прислал его? — И капитан скомандовал: — Полный вперед! Держать курс за альбатросом!

И многопушечный королевский фрегат «ВИКТОРИЯ», как привязанный, понесся за быстрым альбатросом. А Петер Обгони-Ветер стрелой летел над самыми волнами, задевая их своими острыми крыльями и срезая клочья пены. На капитанском мостике стоял королевский капитан, пристально вглядываясь в морскую даль через подзорную трубу.

Но доктор Дулитл, что с ним? Что сделал с Белой мышкой разъяренный кривой По-По? Он уже растопырил свою корявую пятерню, намереваясь схватить, смять, содрать с лица, со своего единственного глаза это что-то, пушистое и мягкое и вышвырнуть его в море!

Так бы все и произошло. И тогда, наверное, туго пришлось бы доктору Дулитлу и его друзьям. Но альбатрос Петер несся быстрее ветра. Королевский фрегат «ВИКТОРИЯ» на всех парусах стремился за ним. Королевский капитан зорко всматривался в даль. Вот почему не успел взмахнуть рукой кривой По-По, как раздался громовой голос королевского капитана:

— Именем короля! Вы арестованы!

Белая мышка, быстро перебирая легкими своими лапками, проворно сбежала по рукаву кривого По-По, по его камзолу и сапогу на палубу и юркнула под лежащий тут же черный шелковый цилиндр доктора Дулитла. А кривой По-По вытаращил свой единственный глаз и увидел наставленное прямо на него круглое черное око медной пушки.

Уши лопоухого Ло-Ло затрепетали. Нос длинноносого Но-Но вытянулся еще больше. А похожее на сморщенное яблоко лицо безбородого Бо-Бо со страху еще сильнее сморщилось и стало не больше лиловой сливы. Холодный глаз медной пушки показался им во сто раз страшнее горящих в ночи глаз хищного тигра. И они подняли руки, упали на колени и завопили:

— Сдаемся!

Быстрее луча света мелькнула обезьянка Чу-Чу, влетевшая на палубу Похитителей. Она пронеслась вдоль парусника, отпирая и распахивая решетчатые дверцы клеток. В мгновение ока воздух наполнился криками попугаев. Они вылетали из клеток, сталкивались, роняя перья, и стремглав поднимались ввысь. И вот уже над «ГОЛУБЫМ КИТОМ», над головой доктора Дулитла словно бы распустился сад невиданных цветов. Синие, алые, желтые, зеленые, лиловые, щ>анжезые, перламутровые птицы вихрем закружились над палубой, усеяли мачты и реи корабля.

Красные и гиацинтовые ара, черные и розовые какаду, зеленые попугайчики, пестрые лори, александрийские и амазонские попугаи наперебой благодарили доктора Дулитла за свое спасение. А королевский капитан пересадил на «ВИКТОРИЮ» всю дрожащую команду Похитителей, взял на буксир их парусник, отдал честь крохотному «ГОЛУБОМУ КИТУ» и велел держать курс к берегам Британии. Он выполнил свой долг и теперь мог возвращаться домой.

Доктор Дулитл тоже собирался вернуться к себе в Лужтаун-Болотвиль и снова заняться лечением зверей. Однако ему еще не скоро суждено было увидеть красную черепичную крышу своего домика.

 

Глава 6. Чудовище Несси

Попугаи — не чайки и даже не гуси, умеющие перелетать моря и океаны, спасаясь от зимних холодов. Слабые крылья попугаев не могут долго нести их без отдыха над безбрежной водой. И доктор Дулитл решил сплавать в Африку и в Австралию, развезти попугаев по домам. Заодно навестить живущих там слонов, бегемотов, жирафов, кенгуру, утконосов и медведей коала и справиться об их здоровье.

Альбатрос Петер Обгони-Ветер попрощался с доктором и его друзьями и собирался уже подняться в воздух. Но тут подошел к нему Тудасюдайчик.

— Уважаемый Петер Обгони-Ветер, — смущенно сказал он, — у меня к вам просьба. Моя мама антилошадь Туда-Сюда давно не получала от меня ни весточки. Не будете ли вы так любезны передать ей письмо. Вам ведь ничего не стоит слетать туда-сюда на ваших сильных и быстрых крыльях.

— Давай письмо, — коротко бросил альбатрос, взмахивая крыльями, словно громадными опахалами.

— Сейчас, сейчас, — засуетился Тудасюдайчик. — Мы его быстро напишем.

Он бросился к сове Ух-Ух. Та молча достала перо, пузырек с соком чернильного дерева и приготовилась писать. Попугаиха Полли была занята беседой со своими родственниками попугаями ара, лори и какаду. Зато обезьянка Чу-Чу оказалась рядом и тут же принялась диктовать письмо. Тудасюдайчик только успевал вставить слово-другое. Наконец, письмо было готово. Вот оно:

Альбатрос Петер Обгони-Ветер подхватил письмо и в мгновение ока скрылся из виду. «ГОЛУБОЙ КИТ» на всех парусах помчался следом, в сторону Африки. Но, конечно же, угнаться за быстрой птицей ему было не под силу. И все же все были довольны своим быстроходным суденышком.

Веселый ветер надувал паруса. Поскрипывали, поигрывали мачты. «ГОЛУБОЙ КИТ» скользил по гладкому морю, словно утюжок по просторной простынке. А солнце жарило так, будто хотело высушить море.

— Если все так пойдет и дальше, мы через два дня будем в Африке, — сказал доктор Дулитл.

— Ура! — закричали звери.

— И скоро я увижу мою милую ма… — начал Тудасюдайчик, но договорить не успел и кувырком покатился по палубе.

Раздался ужасающий скрип, шип и треск. Корабль остановился внезапно и застыл, будто приклеенный. Испуганные попугаи цветным облаком взлетели над накренившимся «ГОЛУБЫМ КИТОМ». Доктор. Дулитл едва успел удержать обеими руками на голове свой черный цилиндр. Из трюма выскочил поросенок Хрю-Хрю, который спасался там в холодке от тропической жары. Как угорелый, он носился по палубе с криками:

— Караул! Катастрофа! Кораблекрушение!

Крокодил Кро-Кро, который мирно лежал на палубе и даже не шелохнулся, когда корабль тряхнуло, вдруг разинул свою зубастую пасть и схватил поросенка за хвостик. Тот рванулся было, но тут же затих. Тогда крокодил снова разинул пасть и спокойно сказал:

— Ну-ка, Хрю-Хрю, рассказывай, что там за кораблекрушение тебе померещилось?

Поросенок Хрю-Хрю, все еще взволнованный, залепетал:

— Я лежал себе в трюме, в холодке. Вдруг все кругом затрещало, и сквозь дно корабля просунулись острые, как пила, зубцы. Дно распорото ими, будто буханка хлебным ножом. Вода хлещет сквозь все отверстия. Скорее спасайтесь!

— Мы наскочили на риф, — догадался доктор Дулитл. — Но откуда взялись посреди моря торчащие из воды скалы?

Вдруг палуба под ними снова качнулась, и корабль медленно пополз, да-да, именно пополз! — по волнам. Казалось, что острые камни, на которые, словно на вилку, был насажен «ГОЛУБОЙ КИТ», сдвинулись с места и отправились путешествовать по морю. Но этого было мало. Из воды высунулась длинная-длинная змея, поднялась выше мачты, а потом склонила громадную голову над палубой и, часто моргая, уставилась на доктора Дулитла и его команду.

«Странно, — успела подумать попугаиха Полли, — змеи не моргают». И верно, голова эта вовсе не была похожа на змеиную. Огромные добрые глаза, опушённые ресницами. Улыбчивый круглый ротик, в который и кролик не пролезет. И забавный, словно петушиный, гребешок на макушке.

— Хр-р! Фр-р! Тр-р! — сказала голова.

— Чего-чего? — не поняла обезьянка Чу-Чу.

— Др-р! Вр-р! Мр-р! — проворковала голова и добавила: — Кр-р Нес-си.

Доктор Дулитл беспомощно развел руками. Он не понимал ни слова. Разве что «Несси» было хоть как-то похоже на звериный язык.

— Мы тонем, а она издевается какими-то дыр, мыр, тыр! — возмутилась сова Ух-Ух.

В ответ голова улыбнулась и виновато сказала:

— Кр-р Нес-си. Нес-си кр-р!

Крокодил Кро-Кро спокойно разинул пасть и рявкнул:

— Чего ту непонятного? Ее зовут Несси. Она извиняется, что чуть поцарапала нашу посудину.

— Поцарапала! — взорвалась попугаиха Полли. — Да она нас погубила! И вообще кто она такая?

Крокодил Кро-Кро вдруг, словно подражая непонятной Несси, затрещал:

— Гр-р? Хр-р? Кр-р?

— Зр-р, зр-р, зр-р, — обрадованно затараторила голова и плавно изогнула свою длинную шею.

Все, разинув рты, слушали непонятный разговор крокодила и Несси. А Кро-Кро объяснил:

— Это доисторический звериный язык. Меня ему научила моя прабабушка, а та слышала его от своей прабабушки, которую научила ее прабабушка, а та слышала его от своей прабабушки, а…

— Стой! — перебила крокодила обезьянка Чу-Чу. — Если ты станешь перечислять всех своих прапрапрабабушек, мы наверняка сумеем утонуть.

— Ладно, — недовольно проворчал крокодил Кро-Кро, — потом расскажу о прабабушках. Но дело в том, что мы, крокодилы, очень древний род. И эта Несси, можно сказать, мой предок. Она из породы травозавров, которые, как думают все, вымерли сто миллионов лет назад.

— Вот оно что! — воскликнул доктор Дулитл. — Теперь я замечаю в этой голове признаки доисторического вида!

— Ур-р! — сказала Несси.

— Что? Что она говорит? — заволновались все.

— Приглашает нас на свой остров, — пояснил крокодил.

— Ар-р! Эр-р! Ир-р! — продолжала Несси.

— Она говорит, что на этот остров никогда не ступала нога сегодняшнего жителя Земли.

— Мы принимаем это приглашение, — торжественно заявил доктор Дулитл, снял цилиндр и поклонился улыбающейся Несси.

И тут же вода под килем «ГОЛУБОГО КИТА» забурлила, и он, покачиваясь на спине травозавра Несси, заскользил по волнам.

 

Глава 7. Доисторический остров Аврика

Остров вырос из воды неожиданно. Он был похож на громадный букет, погруженный в чашу моря. Букет разрастался и увеличивался прямо на глазах. В нем вырисовывались разлапистые пальмы, пушистые перья мимоз, царственные бутоны магнолий, опахала великанских папоротников. И, словно разноцветные пчелы, кружили и порхали над цветами и деревьями яркоперые птицы.

Несси подплыла к удобной бухте, обрамленной двумя песчаными косами, будто охваченной огромными звериными лапами. Доктор Дулитл с изумлением видел, как постепенно из воды показывается чудовищное тело травозавра Несси. На ее утыканной костяными зубцами горбатой спине, будто ореховая скорлупка, прилепился кораблик «ГОЛУБОЙ КИТ». Короткие ноги ее похожи были на обрубки баобабов, а хвост был, наверное, не короче поезда, бегающего между Болотвилем и соседним Коровтауном. Несси повернула голову к путешественникам и произнесла:

— Юр-р! Яр-р!

— Скорее покидаем корабль, — перевел ее слова крокодил Кро-Кро.

И только успели доктор Дулитл и звери высадиться на берег, как Несси по-собачьи встряхнулась всем телом, и кораблик, как сухой лист, слетел со спины травозавра.

— Ер-р! Зр-р! Травозаврика, — сказала Несси.

— Добро пожаловать на остров Травозаврика, — тут же объяснил крокодил.

— Хр-р Аврика! — улыбнулась Несси.

— Они его зовут попросту — Аврика, — сказал крокодид Кро-Кро.

— Надо же! Почти как наша родная Африка! — обрадовалась обезьянка Чу-Чу.

А Несси тем временем направилась в самую гущу зарослей, скрылась среди пальм, и лишь ее маленькая головка на длинной шее возвышалась над кронами деревьев. Вскоре она снова появилась на песчаной косе и сложила к ногам своих гостей целую гору свежайших фруктов. Бананы, финики, кокосы, киви, агава, папайя, апельсины были так ароматны, что все почувствовали необыкновенный голод. Они набросились на еду, и чуть ли не целый час слышалось лишь чавканье, сопенье, хрюканье, хрупанье. В конце концов от вкусной горы остались корки, шкурки, косточки и хвостики. Насытившиеся путешественники дружно вздохнули и подняли головы. Тут-то они и заметили, что окружены кольцом удивительных, невиданных чудовищ.

У одних были короткие, как у кенгуру, передние лапы и гигантские ноги с кривыми пальцами. У других на носу росло по три рога. У тех все тело было усеяно шипами. У этих спина закована в толстый панцирь. Если бы не добрые, мигающие глаза и не приветливые улыбки на их рогатых и шишковатых физиономиях, от внешнего вида этих чудовищ можно было прийти в ужас. Под широкой лапой самого большого из них вполне мог спрятаться целиком даже крокодил Кро-Кро.

— Лр-р! Мр-р! Нр-р! — сказала Несси.

И крокодил тут же передел:

— Здесь собрались все жители острова Аврика. Вон тот, с хоботом, листодонт. Он ест листья с деревьев. А тот, у которого пасть полна зубов, хоть и называется страходонт, на самом деле совсем не страшный. Зубами он разгрызает стволы сахарного тростника. И его чаще всего зовут сахародонт. Сластена. Рядом с ним, видите, облизывается все время, тоже лакомка. Ягодами лакомится. Его так и зовут — ягодинозавр.

— Ор-р! Пр-р! Тр-р! — продолжала Несси.

— А те, что в черепаховых панцирях, — пояснил крокодил, — тинозавры. В тине любят сидеть по шейку, нежиться. Вон те двое, похожие как близнецы, арбузаер и дынядонт. Рты у них такие большие, что арбуз или дыню целиком глотают.

Тут арбузавр и дынядонт вытянули шеи и с любопытством уставились на двухголового Тудасюдайчика.

— Ур-р? — спросил арбузавр.

— Ур-р! — ответила дынядонт и удивленно захлопала длинными ресницами.

Они медленно обошли Тудасюдайчика, обнюхали сначала его лошадиную гривастую голову, потом' — рогатую антилопью. Тудасюдайчик вежливо и приветливо раскланивался то одной, то другой головой.

— Какие милые существа окружают нас, — сказал доктор Дулитл. — Но мне кажется, что у сахародонта болят зубы. Смотрите, как он морщится, сластена. А листодонт оцарапад хобот. Вероятно, ободрал его о колючки. Да-а, у меня найдется тут работка. На их острове, наверное, никогда еще не было звериного доктора.

— Значит, поживем здесь? — обрадовалась обезьянка Чу-Чу, которую просто восхитили щедро увешанные бананами и кокосами пальмы.

— Решено! — сказал доктор Дулитл, снял свой черный цилиндр и вытер платком пот: жара стояла необыкновенная.

На острове Аврика не оказалось ни дома, ни хижины, ни даже шалаша. Доктора Дулитла и его зверей отвели в просторную пещеру, настелили пальмовых листьев и вкатили громадный плоский камень вместо стола. В пещере было тепло, сухо и уютно. Устав от всех приключений, путешественники заснули крепким сном. А попугаи расселись на деревьях и еще долго гомонили, дивясь своему неожиданному спасению.

 

Глава 8. Чудовища превращаются в страшилищ

Прошло несколько дней. И в каждый из этих дней у пещеры доктора Дулитла толпились чудовища острова Аврика. Он лечил им зубы, смазывал царапины целебной мазью, перевязывал пораненные о камни пальцы ног, склеивал треснувшие пластинки панциря. Все эти травозавры и листодонты очень быстро привыкли к доктору и полюбили его. А он, в свою очередь, выучил их доисторический язык. Теперь он мог с ними болтать в свободные часы и слушать необыкновенные истории, которые случались миллион лет назад. Так они засиживались до позднего вечера, когда низкие крупные звезды можно было принять за диковинные цветы, распустившиеся в густых кронах деревьев, а налитые соком до прозрачности груши и сливы, наоборот, казались желтыми и лиловыми звездочками, застывшими над головой.

Ни разу вблизи острова не проплыл ни один корабль. До самого горизонта море было чисто, будто и не существует в мире мореплавателей, парусов, рыбачьих лодок или громадных военных фрегатов. Доктор Дулитл только удивлялся, что на этот остров никто еще не наткнулся, ни один из моряков, вот уже тысячу лет бороздивших морские просторы, не разглядел вдали этот цветущий клочок суши. Жизнь здесь текла так же, как и многие миллионы лет назад.

Но однажды доктор пробудился от страшного рева, грохота, костяного стука панцирей, скрежета костей. Он в смятении выскочил из пещеры и ужаснулся. Было раннее утро. Клочья тумана пушистыми зверьками затаились между ветвями деревьев. А над высокими верхушками деревьев вздымались оскаленные головы травозавров. Шеи их извивались, словно змеи. Хлопали костяные пластинки панцирей, трещали кожаные крылья. Из рычащих пастей вырывались клубы дыма. Добрые животные превратились в злобных драконов. Вой и грохот так напугали доктора Дулитла, что он сжался и втиснулся под нависшую скалу. Звери тоже услышали страшные хрипы и завывания. Они притихли, притаились в пещере.

«Что делать? Что делать? — думал доктор. — На мирных чудовищ напала какая-то ужасная болезнь, и они стали бешеными, превратились в кровожадных страшилищ. Мы погибли!»

А к нему уже приближалась Несси. Эта прежде веселая и приветливая гигантша раскачивалась на своих ногах-тумбах и без конца изрыгала из пасти и ноздрей шипящие струи дыма. Казалось, вот-вот вслед за дымом вырвутся языки пламени и спалят все вокруг.

— Гр-рр! Зр-рр! Шр-рр! Хр-рр! — рычала Несси.

Хвост ее ударял и сотрясал землю, задевал деревья и ломал их, будто слабые тростинки. И вдруг доктор Дулитл с изумлением заметил, что Несси лукаво подмигнула ему. Что такое? Или это просто показалось?

— Не пугайтесь, — шепнула Несси, — мы не вас пугаем, звериный доктор. Посмотрите вон туда, в сторону бухты.

И тут доктор Дулитл увидел толпу чернокожих людей, со всех ног бегущих к лодкам. Их преследовали арбузавр и дынядонт. Безобидные чудовища издавали такие ужасные звуки, так угрожающе вытягивали шеи и громоздко приплясывали на своих коротких лапах, что можно было умереть со страху. Незваные пришельцы горохом посыпались в лодки и в мгновение ока исчезли за нависающим скалистым берегом. Через некоторое время их суденышки вынырнули из тени уже далеко от острова. Гребцы налегали на весла, боясь даже оглянуться на пугающий остров, населенный невиданными кровожадными страшилищами.

Вот когда началось настоящее веселье! Неуклюжие травозавры и листодонты толкались боками и подпрыгивали. Арбузавр и дынядонт сплелись шеями и улыбались друг другу. Сахародонт всех угощал кусочками сахарного тростника. И все они хором пели:

Эта задорная песенка так заразила всех своей веселостью, что следом за добродушными чудовищами пустились в пляс все остальные. Даже доктор Дулитл, размахивая цилиндром и мелко притопывая, вошел в дружный круг. А над ними, будто праздничный салют, вспархивали разноцветные попугаи. Наконец, усталые и запыхавшиеся, они повалились на траву.

— А теперь, друзья, объясните, что же произошло? — отдышавшись, спросил доктор Дулитл.

— Мы прогоняли незваных гостей, — улыбнулась Несси. — Наш остров — единственное место на Земле, где сохранились доисторические звери. Если люди найдут сюда дорогу, то нас быстро переловят и развезут по зоопаркам и музеям. Вот мы и отпугиваем всех, кто приближается к острову Аврика.

— Но этот дым из пасти! — воскликнул доктор. — Неужто вы можете изрыгать и пламя?

— Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! — заколыхались от смеха чудовища.

— Все очень просто, — пояснила Несси, — мы наглотались утреннего тумана и выпускали его через ноздри. Пусть думают, что на острове живут кровожадные драконы. Тогда уж к нам наверняка никто и носа не сунет.

 

Глава 9. Длиннозавры и огогодонты

Много лет спустя доктор Дулитл, вспоминая жизнь на Аврике, написал большую книгу. Называлась она «История доисторического острова». Книга очень ученая и замысловатая. Зато с картинками. Доктор сам нарисовал всех необыкновенных зверей, населяющих этот необыкновенный остров. Красивая получилась книга. Но это как раз и погубило ее. Дети и даже взрослые вырезали яркие картинки, вешали их на стену в своих комнатах, а изуродованные книжки постепенно переселялись на чердаки и в подвалы и там сырели, желтели, рассыпались на отдельные страницы. В конце концов почти ни одной целой и невредимой книги не осталось ни в одной библиотеке мира. Нам, однако, очень повезло достать, может быть, один из самых последних неповрежденных экземпляров этой удивительной и единственной в мире книги. Вот, послушайте, как она начинается:

«Диплодок, археоптерикс, архелон, зауролоф, фороракос, бронтотерий эогиппус, динотерий, саблезуб, мегатерий, глиптодон. Вот какие пра-пра-пра- и прапрапрадедушки заерей жили на нашей земле…»

Нет, слишком уж ученая книга. Лучше послушаем, что рассказала доктору Дулитлу Несси, когда они сидели рядком на берегу моря и толковали о том о сем.

— Все-таки удивительный этот остров Аврика, — задумчиво протянул доктор Дулитл.

— И ничего удивительного, — откликнулась Несси.

— Интересно, — продолжал доктор, — давно ли вы здесь поселились?

— Точно не знаю, — ответила Несси, — я ведь еще молодой травозавр, мне всего-навсего десять тысяч лет. Но старики говорят, что и миллион лет назад здесь уже жили наши предки.

— А что еще говорят старики? — оживился доктор Дулитл.

— Они говорят, что первыми здесь появились самые длинные доисторические звери — длиннозавры, и самые огромные — огогодонты. Но они, увы, уже вымерли, — вздохнула Несси.

— Отчего же? — спросил доктор.

— Одним не хватало еды, другим было мало места на нашем крохотном острове, — объяснила Несси. — Выжили только самые маленькие и короткие.

Доктор Дулитл покосился на гигантскую Несси, окинул ее долгим взглядом от хвоста до макушки и с сомнением покачал головой. «Ничего себе, самые маленькие», — подумал он.

А Несси продолжала:

— Раньше, когда на Земле еще не было людей и всяких ваших собачек Гав-Гав, свинок Хрю-Хрю, утят Кря-Кря и разных длинноперых птиц, мы, доисторические древние звери, гуляли, где хотели, ели, сколько желали. Жить бы нам поживать, да среди нас появились злобные тиранозавры и стервятники стерванодонты, кровожадные мерзкозавры и страшные ночные грабители недремархусы. Они стали безжалостно пожирать маленьких безобидных зверолофиков, забавных садиктопсиков, неуклюжих нелепиорнисов, незаметных тихозавриков.

Несси грустно вздохнула, а доктор Дулитл подумал: «Удивительно, сколько необыкновенных, неизвестных человечеству зверей жило на Земле».

— Вот и решили самые добрые и безобидные древние звери бежать от беспощадных хищников, — снова заговорила Несси. — Они шли и плыли, летели и ползли, пока не оказались все на этом острове, который назвали Травозаврика или попросту Аврика. Здесь было всего вдоволь — и места, и еды. А злые хищники постепенно пожрали друг друга и совершенно исчезли. Зато мы живем мирно, не ссоримся и ходим друг к другу в гости. Только вот непрошеных гостей встречаем неласково.

Мирное и ласковое море тихо плескалось о берег, словно бы поддакивало: «Ага, ага, ага». А ветер, подслушавший их разговор, посвистывал в расселинах скал: «Удив-фить-тельно, удив-фить-тельно».

Доктор Дулитл вынул из кармана записную книжку и попросил Несси:

— Уважаемая Несси, повторите, пожалуйста, имена всех этих необыкновенных зверей. Я непременно напишу книгу обо всем, что услышал и узнал на вашем острове и, думаю, назову ее «История доисторического острова». Но, конечно же, не укажу ни широты, ни долготы острова Аврики, чтобы непрошеные гости не зачастили к вам.

— Боюсь, доктор, — сказала Несси, — что ученые придумали нам совсем другие имена, очень умные и трудные. Они ведь ни с одним доисторическим животным не встречались и не разговаривали.

— Верно, верно, — задумчиво проговорил доктор Дулитл, — мы, люди, так еще мало знаем.

 

Глава 10. Лечение и учение

Каждое утро Тудасюдайчик выходил на берег моря и вглядывался в даль. Он ждал письма от своей мамы антилошади Туда-Сюда. Его непременно должен был принести альбатрос Петер Обгони-Ветер. Очень уж давно не получал Тудасюдайчик весточки от мамы. Как она там поживает? Не слишком ли скучает и тоскует по своему сыну? И вот как-то на горизонте увидел он черную точку, которая быстро превратилась в черточку, в серое облачко и наконец в ширококрылого альбатроса. Петер Обгони-Ветер сделал круг над островом и опустился на прибрежный валун. В клюве он держал аккуратно перевязанный тонкой лианой громадный кокосовый орех.

— Это тебе, Тудасюдайчик, посылка от мамы, — сказал Петер Обгони-Ветер, выпуская лианную петлю из клюва.

Нетерпеливо мотая головой, Тудасюдайчик перегрыз крепкую лиановую веревку, и орех распался на две половинки. Внутри лежало письмо и много-много гостинцев. Кликнули грамотейку сову Ух-Ух. Она развернула письмо и прочла:

Тудасюдайчик прослезился от радости и побежал раздавать подарки друзьям и передавать привет доктору Дулитлу. А тот тем временем раскрыл свой докторский саквояж и начал прием больных. Надо сказать, что в первые дни доктор Дулитл очень опасался появления каких-нибудь доисторических, неизвестных науке болезней. «Как их лечить? — думал доктор. — Какие лекарства давать? Как и чем мерить температуру этим громадинам? Сколько таблеток они съедают за один прием?» Вот какие заботы одолевали бедного звериного доктора. Но вскоре он узнал, что на острове Аврика растут замечательные доисторические лечебные травы. Испокон века травозавры и листодонты находили эти травы, листья и корешки, жевали их, глотали, нюхали и тут же излечивались от головной боли или от насморка. И никаких таких особых доисторических болезней на острове уже давно не осталось. А температуру они мерили по солнышку. Выходит больной травозавр на солнечную полянку и жарится, пока не пойдут перед глазами оранжевые или лиловые круги. Оранжевые круги означают нормальную температуру, а лиловые — повышенную.

Все эти сведения доктор аккуратно записывал в памятную книжку. Собачка Гав-Гав, утенок Кря-Кря, поросенок Хрю-Хрю, обезьянка Чу-Чу и даже Белая мышка собирали листья и цветы, высушивали их и ссыпали в мешочки. А сова Ух-Ух, как самая грамотная, писала на мешочках соком чернильного дерева названия диковинных трав. Все эти названия были доисторическими, и сова Ух-Ух старательно выводила под диктовку Несси короткие непонятные словечки:

— Ар-р. Бр-р. Гр-р. Др-р…

А доктор Дулитл ниже собственной рукой добавлял: «Ар-р. От кашля», «Бр-р. Горькое, но полезное лекарство», «Вр-р. Верное средство от объедания», «Гр-р. Грипп», «Др-р. Драже от дрожи в хвосте».

Вот какие специальные лекарства разложил доктор Дулитл перед собой, раскрыв свой докторский саквояж. Перед доктором выстроилась целая вереница чудищ. Они тянули к нему свои хоботы, шеи, хвосты, уши, раскрытые пасти. Каждый показывал то место, которое у него болит. И доктор Дулитл их не только лечил, но и учил. Чистить зубы. Мыть уши. Полоскать хоботы. Обматывать шарфом шеи.

В самый разгар лечения появился альбатрос Цетер Обгони-Ветер. Оказывается, и доктору Дулитлу он принес письмо. Даже не одно, а целую пачку. Пролетая над островами и землями, он собирал все послания к доктору от всех больных и хворых зверюшек. Доктор Дулитл стал читать письма одно за другим:.

— Пришлите, пришлите, пришлите… — ворчал доктор. — А как я это сделаю? Пока ведь не существует на свете звериной почты… Постойте, постойте! — вдруг закричал он. — А почему бы ей не существовать? Наладим звериную почту! Вот что!

— А может быть, птичью? — предложил Петер Обгони-Ветер.

— Прекрасная идея! — восторженно откликнулся доктор Дулитл.

 

Глава 11. Птичья почта

Стоило доктору Дулитлу лишь свистнуть, как к нему слетелись тучи птиц. Попугаи и чайки, ласточки и воробьи, скворцы и крохотные колибри, малиновки и синицы, даже прискакала древняя птица Моа. Она была прапрапрабабушкой страуса и летать не умела, но очень хотела помочь доктору. И он назначил птицу Моа главным смотрителем птичьей почты.

— Уважаемый крылатый народ, — начал свою торжественную речь доктор Дулитл, — вы присутствуете при рождении великой идеи. Мы открываем первую в истории птичью почту.

— Ура! — крикнула обезьянка Чу-Чу.

Поросенок Хрю-Хрю одобрительно хрюкнул. Утенок Кря-Кря громко застучал клювом. А сова Ух-Ух недоверчиво хмыкнула. Она была самой грамотной и боялась, что теперь все звери бросятся к ней с просьбой написать письмо. Хватит ли на всех сока чернильного дерева?

А доктор продолжал:

— Во все концы Земли полетят наши послания и посылки. Я смогу лечить зверей в Африке, в Америке, даже на Северном полюсе, не выезжая из своего родного города Лужтаун-Болотвиля.

— У-уу! — разочарованно протянула обезьянка Чу-Чу. — А я так люблю путешествовать!

Доктор строго глянул на Чу-Чу.

— Попрошу не перебивать! — сказал он. — А путешествовать нам все равно придется. На срочные вызовы я буду выезжать немедленно. Зато вызовы станут уже посылать не в бутылках по волнам, а надежной крылатой почтой. Одни птицы летят на юг, другие — на север. Те перелетают из Америки в Африку, эти — из Индии в Китай. Есть городские птицы, есть деревенские, есть лесные, степные, горные, морские. Каждый сможет отправить и получить письмо.

Первым делом доктор Дулитл назначил управляющих почтовыми отделениями. Городским заведовал бойкий воробей Робби. Деревенским — строгий стриж Стрип. Горным — солидный орел Орлан. Степным — важный скворец Эсквайр. Морским, конечно же, — альбатрос Петер Обгони-Ветер.

Не медля ни минуты, управляющие разлетелись по своим почтовым отделениям. И тут к доктору Дулитлу подошла сова Ух-Ух.

— Доктор, — сказала она, — вы забыли назначить лесную начальницу.

И сова скромно потупилась, ожидая ответа. Доктор ужасно смутился. Он снял цилиндр и прижал его к груди.

— О, дорогая сова Ух-Ух, прости меня, — залепетал он, — конечно, никто лучше тебя с этой работой не управится. Но мне очень не хотелось бы с тобой расставаться. Не обидишься ли ты, если мы назначим управляющим лесным отделением…

Доктор задумался, а сова Ух-Ух воскликнула:

— Сороку Сорри!

— Правильно, — обрадовался доктор, — лучше не придумаешь. Она знает каждый лесной закоулок.

Все были довольны. Лишь травозавры и листодонты с сомнением покачивали головами. Им эта затея пришлась не по нраву. Несси отозвала доктора Дулитла в сторонку и прошептала:

— Доктор, до сих пор мы жили на тихом доисторическом острове, затерянном в морских просторах. Но теперь сюда полетят письма со всех концов Земли, а там, глядишь, и незваные гости повалят толпами.

— Не бойся, Несси, — успокоил ее доктор Дулитл, — у нас же птичья почта и письма будут идти только от зверей. Люди и не догадаются ни о чем. К тому же, хочу тебе сказать, что не все люди на свете злые и не всех надо опасаться.

Несси недоверчиво улыбнулась.

— Ладно, — согласилась она, — подождем, увидим.

Очень скоро птичья почта заработала. Управляющие на своих местах собрали целые стаи почтальонов, объяснили им их обязанности и научили переносить письма и посылки в клювах, под крылом или на хвосте. И доктор Дулитл тоже взялся за дело. Он разослал посылки с таблетками, микстурами, порошками, мазями и пилюлями.

Затем по всем городам и весям были разосланы такие специальные уведомления:

 

Глава 12. Гора и маленькая тележка писем…

Не прошло и недели, как на остров Аврика полетели письма. Сто. Двести. Тысяча. Сто тысяч! Они уже не умещались в пещере доктора Дулитла, и он складывал их под пальмовым навесом прямо на улице. Вскоре уже и навеса стало мало. Пришлось построить длинную крытую галерею на бамбуковых колоннах. А гора писем росла и росла. Чтобы перевозить письма из крытой галереи в пещеру, доктор Дулитл приспособил маленькую тележку. Теперь каждое утро Тудасюдайчик, впрягшись в тележку, вез доктору Дулитлу очередную порцию писем.

Доктор читал, читал, читал и писал, писал, писал ответы на все письма. На это уходил целый день и даже часть вечера. Чего только не было в этих письмах!

Бурый медведь писал: «Дорогой звериный доктор! Всю зиму я сплю в берлоге и сосу лапу. Обычно осенью ставлю рядом с собой бочонок меду и макаю туда лапу, а потом во сне этот мед слизываю. Это вкусно, но каждую весну у меня болят зубы. Что лучше? Не есть мед или терпеть зубную боль? Жду ответа до исхода лета».

И доктор Дулитл посылал бурому медведю в Лесную глушь тюбик зубной пасты «Медовая» с такой припиской: «Уважаемый Медведь, мажьте лапу зубной пастой. Она такая же вкусная, как мед, но совершенно не портит зубов. С приветом, Дулитл».

Городской кот Мурильо жаловался, что ужасно боится высоты. В марте, когда все порядочные коты гуляют по крышам, он вынужден сидеть дома. «Помогите, доктор, пришлите лекарство от головокружения, — умолял он, — а то ни одна кошка на меня и смотреть не хочет. Я так одинок!»

И доктор Дулитл посылал ему специальные высотные очки с темными стеклами. «Залезая на крышу и гуляя по парапету или около труб, носите эти очки, — писал он, — и, главное, держите хвост трубой. Тогда вам не грозит одиночество. Желаю удачи. Дулитл».

Однажды доктору пришла посылка. Когда вскрыли ящик, из него хлынула вода.

— Что такое? — удивился доктор Дулитл и распечатал письмо, пришпиленное к посылке.

«Здравствуйте, звериный доктор, — начиналось письмо. — Пишет вам из далекой Антарктики пингвин Винки. Я еще маленький, но уже люблю вырезать изо льда разные фигурки. Посылаю вам ледяных птичек и рыбок. Можете ими играть, потому что я дарю вам их насовсем. В следующий раз слеплю для вас из снега всю нашу пингвинью семью».

— Бедный маленький глупый пингвиненок Винки! — рассмеялся доктор. — Он не сообразил, что его ледяные рыбки и птички от нашей жары растают. Но не будем его огорчать.

И доктор Дулитл написал пингвиненку Винки:

«Спасибо за подарок. Но снежных пингвинов пока не присылай. Я непременно приеду к вам в гости и познакомлюсь с настоящей пингвиньей семьей. Будь здоров и не простужайся. Дулитл».

Доктор сам уже не справлялся с чтением писем и позвал на помощь сову Ух-Ух как самую грамотную. Надев очки, сова медленно читала письма одно за другим и выписывала из них самое интересное, чтобы доктор сразу же мог отвечать.

«Я стал таким жирным, — писал тюлень, — что мне лень даже плавать. Лежу на бережку и страдаю. Что мне делать?»

«Делать можно все. Главное, не лениться», — отвечал доктор Дулитл.

«Дорогой доктор, — писала слониха Лонни, — я узнала, что доктора выписывают рецепты. Пришлите, пожалуйста, рецепт сдобного пирога с абрикосовой начинкой. Заранее благодарна».

«Сообщите сначала, от какой болезни вы собираетесь лечиться сдобным пирогом с абрикосовой начинкой?» — спрашивал в ответ доктор Дулитл.

Вдруг сова Ух-Ух наткнулась на конверт, на котором было написано: «СРОЧНО! СРОЧНО! СПАСАЙТЕ!» Она распечатала письмо и поскорей отнесла его доктору Дулитлу. Вот что он прочитал:

«Доктор! Погас маяк! Спешите на мыс Длинный Нос! Чайка Чарли!»

— Скоро наступит ночь, и в темноте корабли налетят на рифы! — вскричал доктор Дулитл. — Надо спешить.

Он уже хотел было снарядить свой маленький кораблик «ГОЛУБОЙ КИТ», но громадная Несси его удержала.

— Ваш кораблик в темноте наверняка разобьется вдребезги, — сказала она. — Садитесь на спину черепархелона. Спина ее побольше палубы вашего «ГОЛУБОГО КИТА».

— Как вы, Несси, назвали вашу знакомую? — переспросил доктор.

— Это доисторическая черепаха, — объяснила Несси. — Сейчас я ее позову.

И Несси несколько раз по своему обыкновению фыркнула:

— Фр-р! Фр-р! Вр-р!

Всколыхнулось море, и на его поверхности показалась выпуклая костяная спина черепархелона. Не теряя времени на лишние расспросы, доктор и его друзья вспрыгнули на бугристый панцирь, и гигантская черепаха стремглав понеслась к мысу Длинный Нос.

 

Глава 13. Неожиданная встреча

Черепархелон своими мощными лапами буквально вспахивала море. Тяжелые ломти воды отваливались от ее боков и далеко разбегались крутыми волнами. Доктор Дулитл пытался разглядеть в темноте силуэт маяка, но не видел ни моря, ни неба, ни звезд, ни луны. Все было черным-черно.

Вдруг послышался скрежет. Это костяное брюхо черепархелона проехало по прибрежной гальке. Только теперь доктор различил смутные очертания высокой башни маяка. И тут же услышал шум бьющих по воздуху крыльев. Перед самым его лицом закружилась чайка.

— Доктор, что-то случилось со служителем маяка! — крикнула она. — В темноте сюда плывет большой корабль. Они там не видят острых рифов. Если не успеть зажечь свет маяка, они разобьются о скалы!

Доктор Дулитл спрыгнул со спины черепархелона на берег. Следом за ним оказались на берегу собачка Гав-Гав, поросенок Хрю-Хрю, утенок Кря-Кря, Тудасюдайчик и плывший за ними по морю крокодил Кро-Кро. Сова Ух-Ух и попугаиха Полли летели впереди. Со всех ног доктор бросился к маяку, крикнув на ходу:

— Чайка Чарли! Собирай своих подруг чаек и попытайтесь остановить корабль или заставить его изменить курс!

Чайки с тревожными криками полетели к большому кораблю. Они кидались в лицо рулевому, били крыльями ему по рукам, стараясь вырвать руль, даже клевали испуганного моряка. К сожалению, он не знал птичьего языка и не мог понять, чего хотят от него эти ненормальные птицы! Он пытался их отогнать, отмахивался, ругался, но руль из рук не выпускал. Корабль продолжал идти полным ходом вперед, прямо на рифы. Он спешил к своей гибели.

А доктор Дулитл тем временем подбежал к двери маяка и забарабанил в нее что было сил.

— Откройте! — кричал он. — Немедленно отворите дверь!

Ни звука в ответ. Тогда доктор разбежался и ударил в дубовую дверь плечом. Он сморщился от боли, но дверь не поддалась.

— Подождите! — крикнула попугаиха Полли. — Я влечу в окно и отопру дворь изнутри.

Она поднялась высоко в воздух и нырнула в растворенное круглое окошко на самой верхушке башни. Через несколько секунд створки двери распахнулись. Доктор стремглав помчался по каменным ступенькам нескончаемой винтовой лестницы к самому сердцу маяка — прожектору. Растерянные звери толпились внизу. Лишь сова Ух-Ух устремилась за доктором.

— Я хорошо вижу в темноте, — сказала она, — пустите меня вперед.

Доктор наклонился, и сова понеслась кругами все выше и выше вдоль вьющейся внутри маяка винтовой лестницы. Наконец они достигли двери в прожекторную. Она, к счастью, оказалась незапертой. Смотритель маяка сидел в кресле и мирно посапывал. Он спал!

— Спички! Где спички? — крикнул доктор Дулитл. — Огня! Огня!

Сова Ух-Ух метнулась к столу и почти тотчас же увидела коробок спичек. Доктор чиркнул, зажег свечу. И тут только увидел спящего мирным сном Смотрителя маяка. Он принялся его расталкивать, трясти за плечи. Все бесполезно.

— Может быть, он в обмороке? — догадался доктор. — Воды! Скорее воды!

Сова Ух-Ух схватила со стола вазу с какими-то цветами и хотела уже плеснуть водой в лицо Смотрителя, чтобы привести его в чувство. Вдруг доктор выхватил у нее вазочку и понюхал вялые цветки.

— Все ясно, — сказал он. — Это гелиотроп. Его еще называют сон-трава. Смотритель надышался его ароматом и уснул. Не будем терять времени. Зажжем маяк сами.

Он поднес свечу к громадному фонарю, повернул какой-то рычажок, и из башни маяка ударила прямо в море широкая струя света. Она прорезала ночную тьму, осветила гребни высоких волн и торчащие из воды, словно из акульей пасти, острые клыки скал. Рифы!

На корабле тотчас же заметили опасность. Д6 рифов оставалось пять минут ходу. Еще чуть-чуть, и громадный корабль разбился бы вдребезги!

Доктор Дулитл видел, как в искрящемся луче прожектора корабль поворачивается боком и медленно обходит острые скалы, окруженные пеной бурунов, словно кружевными воротниками. Блеснула золотыми буквами надпись на борту. И вдруг доктор ахнул.

— «ВИКТОРИЯ»! это наш знакомый королевский фрегат! — Он обернулся к сове Ух-Ух: — Слетай, пожалуйста, к королевскому капитану и вырази ему мое почтение.

С этими словами он снял с головы цилиндр и нахлобучил его на сову. Каково же было удивление королевского капитана, когда он увидел сову в цилиндре! Зато он сразу догадался:

— Это доктор Дулитл, знаменитый звериный доктор спас нас от гибели! Салют доктору и его друзьям!

Грохнули разом все медные пушки на борту «ВИКТОРИИ», низким облаком пронесся над морем пушечный дым. А королевский капитан приказал:

— Спустить шлюпку! Я должен лично поприветствовать этого великого человека.

А великий доктор суетился около Смотрителя маяка. Он капнул ему в нос «просыпальных капель», потер виски, положил на лоб мокрое полотенце. И Смотритель открыл глаза.

— Я, кажется, заснул! — ужаснулся он. — Скорей зажгите фонарь! Корабли в море пропадут без моего маяка!

— Успокойтесь, — улыбнулся доктор Дулитл. — Все в порядке. Только никогда больше не ставьте в вазу эти цветы. Они навевают сон.

Не успел Смотритель как следует поблагодарить доктора Дулитла, как на маяк поднялся сам королевский капитан.

— Дорогой доктор! — воскликнул он. — Вы достойны ордена «Спасение на водах»! И я как королевский капитан награждаю вас этим орденом.

Он прикрепил к сюртуку доктора Дулитла тяжелый сияющий орден. А потом крепко, по-капитански, пожал ему руку. Они вместе, попрощавшись со Смотрителем, спустились с маяка. И тут, в окружении зверей доктора Дулитла королевский капитан сказал:

— Благодарю вас всех, друзья мои. Я так жалею, что не знаю звериного языка. Но обещаю вам, что впредь буду прислушиваться к каждому звериному голосу, к шуму птичьих крыльев, к плеску рыбы в воде. Теперь я знаю, что должен помогать зверям так же, как они помогают нам. Еще раз спасибо!

И королевский капитан приложил руку к козырьку, отдавая честь. Он уже хотел сесть в шлюпку и плыть на «ВИКТОРИЮ», когда вдруг воскликнул:

— Я совсем забыл! Доктор, может быть, вы хотите отправиться домой? Мой корабль в вашем распоряжении, и мы идем полным ходом к берегам Британии.

— Благодарю вас, — сказал доктор, — у нас еще есть кое-какие дела здесь. К тому же наш «ГОЛУБОЙ КИТ», хоть и не такой прекрасный корабль, как ваш фрегат, но сумеет доставить нас домой без приключений.

Королевский капитан отправился на великолепный многопалубный фрегат, а доктор Дулитл со всей своей командой водрузился на панцирь черепархелона. И можете быть уверены, что уже через минуту они оставили далеко позади быстроходную «ВИКТОРИЮ». Королевский капитан, как ни шарил биноклем по ночному морю, так и не заметил, в какую сторону отплыл доктор.

 

Глава 14. Коровье какао

так пела обезьянка Чу-Чу, подпрыгивая от радости на колышущейся спине черепархелона. И все хором подхватывали:

Вскоре в рассветном тумане показался остров Аврика. Казалось, он плавно скользит по морю, устремляясь неведомо куда. Может быть, он действительно стремился в далекие доисторические времена, когда вся Земля была населена странными громадными чудищами, злыми и добрыми, мрачными и веселыми, уродливыми и забавными? Но так только казалось. Остров прочно стоял на своем месте и в своем времени. Никуда ему не суждено было уплыть.

И доктор Дулитл с друзьями снова ступил на его песчаный берег.

За время их отсутствия пришло лишь одно письмо. Что-то знакомое почудилось доктору в этом конверте. Марка! Конечно же, марка! На ней был изображен родной его город Лужтаун-Болотвиль. Грустно стало доктору. Он вспомнил старую лошадь в зеленых очках, свою сестру Салли, Кошачьего Кормильца Коко и понял, как сильно соскучился по родному дому, по старому креслу у пылающего камина. Доктор вскрыл письмо и прочитал корявые каракули Кошачьего Кормильца:

«Дорогой мистер Дулитл, не знаю, дойдет ли до вас эта весточка. Я же не ведаю вашего адреса. Но моя любимая кошка Клотти намурлыкала мне кое-что насчет птичьей почты. Попробую положить это письмецо на пороге своего дома. А ну как, действительно, долетит оно до вас? Мы тут скучаем без ваших зверей и, конечно же, без вас, доктор. Приезжайте. Тем более что и дело неотложное есть. Вот послушайте, в ближнем городе Коровполе что-то неладное приключилось с коровами. Они разом перестали давать молоко. И теперь доятся, вообразите себе, каким-то сладким и вкусным напитком шоколадного цвета. По-моему, это какао! То ли травы особенные стали произрастать в этом Коровполе, то ли дети-шалуны что-то вытворили? Но точно — коровы дают не молоко, а какао. Дорогой мистер Дулитл, приезжайте поскорей и порасспросите этих упрямых животных, зачем они все это затеяли? Какао это, конечно, хорошо, но и чаю с молочком иногда хочется.

Бесконечно ваш Кошачий Кормилец Коко.

Долго вздыхал доктор Дулитл, даже слезинка скатилась по его щеке.

«Пора, — шептал он, — пора домой».

Сборы были недолгими. Только очень уж грустным оказалось прощание. Особенно грустил Тудасюдайчик.

— Так и не повидал я на этот раз мою мамочку антилошадь Туда-Сюда, — всхлипывал он. — Когда еще доведется встретиться?

— Ничего, — успокаивала его попугаиха Полли, — плавание у нас долгое. В пути напишем твоей маме длиннющее письмо.

Добрые жители острова Аврика так нагрузили «ГОЛУБОГО КИТА» бананами, кокосами, папайями, ананасами, что крохотный кораблик по самую палубу осел в воду. Доктор Дулитл даже опасался, что волна захлестнет палубу и потопит корабль. Но обезьянка Чу-Чу его успокоила:

— Я могу есть без передышки целую неделю. Мы быстро освободим наш кораблик от этого вкусного груза.

Долго-долго стояли на берегу травозавры и листодонты и махали головами, крыльями, хоботами вслед отплывающему «ГОЛУБОМУ КИТУ». А доктор Дулитл потрясал над головой своим черным шелковым цилиндром.

Вскоре доисторический остров пропал из виду. Все разбрелись по кораблю. Тудасюдайчик с попугаихой Полли и совой Ух-Ух уединились на корме и увлеченно сочиняли письмо в Африку антилошади Туда-Сюда. И вот что у них получилось в конце концов:

Альбатрос Петер Обгони-Ветер был уже тут как тут. Он подхватил письмо и стремглав понесся к берегам Африки.

А «ГОЛУБОЙ КИТ», покачиваясь на волнах, неспешно плыл к туманным берегам Британии. Все спали. Только доктор Дулитл все всматривался и всматривался в даль, и добрая улыбка освещала его круглое лицо. А под черным цилиндром мирно спала Белая мышка, грея докторскую лысину своим мягким пушистым животиком.