Доктор наспех попрощался с вождем Ням-Нямом, опрометью выскочил из хижины и прыгнул в лодку. Там его уже ждали Горлопан и Крякки. Подальше от них, нахохлившийся и с виноватым видом, сидел дрозд.

— Как же это случилось? — спросил доктор Дулиттл. — Ведь я тебе говорил: ни на минуту не спускай с посылки глаз!

— Прошляпил! — набросился Горлопан на незадачливого почтальона. — Проворонил жемчужины! Ворона ты, а не дрозд!

— Не кричи и не бранись, — осадил воробья доктор Дулиттл. — Криком горю не поможешь.

— Я не виноват, господин доктор, — принялся оправдываться дрозд. Он очень волновался, хватал воздух широко открытым клювом. — Я полетел прямиком на скалы Харматтан, по самой короткой дороге. Но по пути я встретил свою родную сестрицу. Она сидела на дереве в лесу, над которым я пролетал. Мы с ней так давно не виделись, и мне показалось, что не случится ничего плохого, если я с ней минутку пощебечу. Я сел рядом. Щебетать с посылкой в клюве нельзя, поэтому я положил посылку позади себя на ветку. А когда оглянулся, чтобы взять посылку и улететь, ее там уже не было.

— Может быть, посылка упала с ветки на землю? — с надеждой спросил доктор. — Ты не искал ее внизу в кустах?

— Нет, упасть она не могла, — ответил дрозд. — Я положил посылку в развилку на ветке. Ее украли.

— Неслыханно! — вознегодовал доктор. — Что же это такое! Нашу почту ограбили!

— Держу пари, что это сделал Джейкоб Уилкинс, косоглазый охотник за жемчугом, — сказала Крякки. — Если у человека такое лицо, то он способен НА ЧТО угодно. Он единственный из людей, кто знал, что вы собираетесь отправить жемчужины по почте. Он, и никто другой! И пусть меня поджарят с яблоками, если это не так!

— А ведь король Коко предупреждал меня, что Уилкинс — отпетый негодяй. Надо немедленно возвращаться в Фантиппо и отыскать его. За пропажу посылки отвечает почта, и если жемчужины похитил Джейкоб Уилкинс, я должен во что бы то ни стало получить их обратно. С сегодняшнего дня все почтальоны получат от меня строжайший приказ — ни под каким видом не разговаривать на работе ни с родными, ни с двоюродными сестрами.

Уже взошла луна. Доктор сидел в лодке и налегал на весла. Рядом с ним примостились утка и воробей. Проворный и дрозд улетели коротким путем на почту.

— А что же вы скажете Уилкинсу? — спрашивала утка. — Такой разбойник только посмеется над вами. Добром он жемчужины не вернет, это уж как пить дать. Как жаль, что у вас нет с собой пистолета. Может быть, позвать на помощь О’Скалли и тяни-толкая?

— Нет-нет, — ответил доктор, — нам надо торопиться, пока разбойник не снялся с якоря и не уплыл из Фантиппо. Попробую-ка я с ним сначала поговорить по-хорошему. Ну а потом… А потом что-нибудь придумаем.

— Нечего с ним говорить по-хорошему, — воинствен но чирикнул Горлопан. — Мы ему зададим перцу. Мы и не таких видали!

— Не храбрись заранее, — осадила воробья Крякки. — Посмотрим, что ты запоешь, когда увидишь эту мерзкую разбойную рожу. А вам, доктор, я вот что предложу. Полечу-ка я вперед и высмотрю, где стоит его яхта, а потом вернусь и все вам расскажу. Может быть, его и на яхте уже нет.

— Умница! — похвалил утку доктор Дулиттл. — Может быть, нам надо искать его совершенно в другом месте.

Прошел час. Доктор упорно греб, лодка скользила по залитой лунным светом воде. Горлопан дремал. Вдруг он встрепенулся, и в то же мгновение у них над головами послышался шум крыльев. С тихим кряканьем утка опустилась на лодку. Она была взволнована и даже дрожала от нетерпения, так ей хотелось поскорее сообщить важную новость.

— Разбойник у себя на яхте, доктор! И жемчужины у него! — выпалила Крякки. — Я заглянула к нему в окошко и увидела, как он при свече пересчитывает и перекладывает жемчужины.

— Негодяй! — подпрыгнул от возмущения воробей.

— Впервые я согласен с тем, что ты говоришь о человеке, — сказал доктор и налег на весла. — Только бы он не ушел из Фантиппо до нашего возвращения.

Наконец в предрассветных сумерках показались очертания яхты охотника за жемчугом. Доктор тихо опускал весла в воду. Он боялся, что плеск спугнет Уилкинса и тот успеет поднять якорь.

Но вот доктор уже причалил к яхте, привязал лодку к якорной цепи, а сам вскарабкался на палубу и на четвереньках пополз к светящемуся окошку. Еще не рассвело. Тихо, как тень, доктор спустился по лестнице и открыл дверь в каюту. Косоглазый Уилкинс все еще сидел за столом и пересчитывал жемчужины. На койках у стены спали еще двое таких же небритых и разбойного вида мужчин.

Наверное, Уилкинс был скупердяем и жалел масло на дверные петли. Дверь заскрипела, охотник за жемчугом вскочил как ужаленный, увидел доктора и тут же выхватил из-за пояса пистолет.

— Один шаг — и я стреляю! — рявкнул он.

Доктор застыл на месте как вкопанный. Он не мог отвести взгляд от черного дула пистолета и лихорадочно размышлял, что же делать дальше. И тут Крякки проскользнула под стол и своим крепким клювом ущипнула Уилкинса за ногу.

Уилкинс вскрикнул от боли и замахнулся ногой на утку. Но ударить ее он не успел, потому что Горлопан бросился на него сверху и клюнул прямо в лоб. Пистолет дрогнул в руке охотника за жемчугом, и доктор прыгнул ему на спину. Противники упали на пол.

Они катались по полу, опрокидывая все вокруг. Уилкинс пытался освободить руку с пистолетом, но доктор вцепился в нее мертвой хваткой. Утка прыгала рядом, хлопала крыльями и успевала время от времени ущипнуть Уилкинса.

Откуда только у Джона Дулиттла, невысокого и толстенького мирного доктора, взялись силы? Он сражался как лев, заставил своего противника выронить пистолет и уже впился ему в горло, но… Но шум сражения разбудил спящих в каюте сообщников. Они вскочили на ноги и бросились на помощь Уилкинсу.

Джона Дулиттла ударили по голове, и он упал без чувств. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на дне собственной лодки, Горлопан поливает ему лицо водой, а Крякки пытается своим крепким клювом развязать узлы на веревке, которой его связали по рукам и по ногам.

— Где Уилкинс? — спросил слабым голосом доктор Дулиттл.

— Сбежал, — ответила Крякки. — Сбежал с жемчужинами и сообщниками. Они перетащили вас в лодку, поставили паруса и уплыли. Они очень спешили, то и дело поглядывали в подзорную трубу на море и что-то говорили о сторожевых кораблях. По-моему, на их совести не одно черное дело. Наверняка их уже ищут, чтобы судить и повесить. Никогда в жизни не видела более подозрительной шайки. Ну вот, руки у вас теперь свободны. Ноги вы себе развяжете сами. Как вы себя чувствуете, доктор?

— Голова болит и кружится, — ответил доктор Дулиттл. — Ничего страшного, я жив, а это главное. Скоро приду в себя.

Джон Дулиттл развязал узлы на ногах, встал и посмотрел на море. Далеко на востоке исчезали в дымке паруса яхты Джейкоба Уилкинса и его сообщников.

— Ты был прав, Горлопан, этот человек — негодяй, — сказал сквозь стиснутые зубы доктор Дулиттл.

А что еще он мог сказать?