Мартовские ветры уже перестали дуть; прошли апрельские дожди; майские бутоны превратились в цветы; июньское солнце засверкало на прекрасных полях, когда Джон Дулитль, в конце концов, вернулся на родину.

Впрочем, он не сразу приехал домой в Грязеводск. Сначала он постранствовал по всей стране, перевозя в фургоне пушми-пулью о одной ярмарки на другую. Там, разместившись между Акробатами, с одной стороны, и Петрушкой — с другой, они вывешивали на своем фургоне большую вывеску, на которой было написано: «Приходите посмотреть на замечательного зверя о двух головах, привезенного из лесов Африки. Вход — шесть пенсов».

Пушми-пулью должен был сидеть в фургоне, а другие животные размещались вокруг фургона, на земле. Доктор сидел на стуле, впереди них, собирал деньги и с улыбкой встречал людей, которые приходили поглазеть на диковинку. А Дэб-Дэб вое время бранила его за то, что он бесплатно пускал детей, когда она не успевала доглядеть.

Владельцы зверинцев и цирков просили Доктора продать им необыкновенное животное и давали за него баснословную цену. Но Доктор только качал головой и говорил:

— Нет. Пушми-пулью никогда не будет сидеть в клетке. Он сможет всегда свободно ходить взад и вперед, как мы с вами.

Много любопытных приключений было в их бродячей жизни; но все они казались очень обыкновенными по сравнению с тем, что они видели и пережили в чужих странах. Сначала их занимало разыгрывать цирк, но через несколько недель они все страшно устали от этого, и им захотелось домой.

И столько народу приходило к фургону, внося своп шесть пенсов, чтобы посмотреть на Пушми-пулью, что очень скоро Доктор мог уже бросить это ремесло.

В один прекрасный день, когда мальвы были в полном цвету, он вернулся в Грязеводск состоятельным человеком и стал снова жить в своем домике с большим садом.

Старая хромая лошадь, жившая в конюшне, очень ему обрадовалась; обрадовались ему и ласточки, которые уже свили свои гнезда под его крышей и вывели птенцов. Дэб-Дэб тоже была рада вернуться в знакомый дом, хотя хорошо знала, что предстоит большая уборка, так как везде завелась грязь и паутина.

А Джип сначала побежал показать свой золотой ошейник соседней чванной овчарке, потом вернулся и стал бегать по саду, как сумасшедший. И то искал кости, которые он когда-то закопал, то гонял крыс из сарая. А Гёб-Гёб в это время вырыл хрен, который вырос на целый аршин в углу, у забора.

Доктор пошел к моряку, который одолжил ему корабль и купил для него два новых корабля, а его ребенку подарил резиновую куклу. Лавочнику он заплатил за продовольствие, взятое в долг для путешествия в Африку. Он завел себе другой рояль и опять посадил в него мышек, потому что, по их словам, в ящике письменного стола была плесень.

Когда снова наступила зима, и снег запорошил окно в кухне, Доктор и все животные поело ужина садились у пылающего камина, и он читал им вслух из своих книг.

А далеко, в Африке, обезьяны, сидя на пальмах, освещенных огромной желтой луной, разговаривали перед сном:

— Хотелось бы знать, что поделывает наш Добрый Человек там, в Стране Белых Людей! Как вы думаете, друзья, приедет он к нам опять?

Полинезия с виноградной лозы выкрикивал:

— Думаю, — предполагаю, — надеюсь, что приедет.

А из черной тины реки раздавался ворчливый голос Крокодила:

— Я не сомневаюсь, что приедет. Идите спать!