На следующий день начался великий исход. Тысячи крыс покинули город и узкими тропинками потянулись к вулкану.

Старушка Микки увидела нас с высоты и окончательно тронулась умом. Когда я во главе первого отряда крыс поднялась к ней, она встретила меня, стоя на огромном валуне, с поднятой вверх правой лапой.

— Блаженны будьте, подземные голоса, указавшие моему народу путь к спасению.

Я не стала с ней спорить, потому что знала, что путь к спасению указала я.

Стояла ранняя осень, и я повела моих сородичей в дубовую рощу, чтобы набрать желудей на зиму. Желуди уродились на славу, одни из нас таскали их к вершине, другие рыли в рыхлой земле норы и кладовые. Не обошлось без ропота — ведь мы привыкли жить на всем готовом. Однако я дала крысам главное — безопасность. Наверное, поэтому меня избрали вождем.

Зиму мы прожили сытно и мирно. Но к весне появилось молодое поколение, которое, как всегда, посчитало себя умнее родителей.

— Сытая жизнь превращает нас в свиней, — говорили они.

— Пусть белки собирают желуди. Мы, крысы, выше этого.

— Человек был создан, чтобы кормить нас. Мы пойдем в город и завоюем его!

— Наши норы будут устланы шелком и мехом.

— Пусть при штурме погибнут тысячи, но выжившие десятки будут жить в роскоши.

Глупцы! Они надеялись, что войдут в число того десятка! Эти молодые еще не видели мохнатых северных котов.

Однако им удалось взбунтовать толпу. Моя жизнь оказалась под угрозой, следовало выступить с речью и попытаться склонить племя на свою сторону.

Когда все собрались на пологом склоне горы, я сказала:

— Сегодня наша жизнь ничем не отличается от жизни первого хлебороба после потопа, и только плохие сыновья в то время роптали на праотцев, хорошие трудились и воздвигали города. Намного, намного позже соблазнили нас люди вольготной жизнью в своих кладовых. Я вернула вас от разврата лени к здоровой жизни на природе. Но вам это пришлось не по душе, вы затосковали по неволе в жилищах людей, где на вас охотятся, где вас проклинают. Вы хотите нежиться в безделье и скрываться от возмездия. Ну что же, возвращайтесь туда! Но как только вы сделаете первый шаг, никогда больше не просите меня стать вашим вождем. Я никогда больше не приду вам на помощь!

Не успела я договорить, как все наше племя одобрительно зашумело. Моя все-таки взяла, потому что еще слишком многие помнили огромные когти и зубастые пасти свирепых котов. И тут я заметила, что ко мне бежит выжившая из ума Микки. Она подошла сзади и шепнула:

— Подземный голос заговорил! Бегите, спасайтесь! Скоро гора выплюнет огонь! Спешите!

И тут я поняла, что судьба играет мне на руку. Я закричала:

— Кто хочет погибнуть, пусть остается! Кто хочет спастись, пусть идет за мной!

И все крысы, как одна, встрепенулись и закричали:

— Веди нас, и мы пойдем за тобой! Ты наш вождь до скончания века!

Нельзя было терять ни мгновения. С одной стороны, я не знала, когда в самом деле начнется извержение, которое я до тех пор считала суеверием. С другой стороны, в любую минуту моим племенем могла овладеть паника и тысячи крыс ринулись бы искать в долине убежища, совершенно не зная ни кошек, ни людей! И в первом и во втором случае им грозила бы гибель.

В минуту опасности все мои сородичи сплотились вокруг меня. Они выстроились колоннами, а во главе их встали предводители родов.

— Мы верим тебе, — сказали они мне, — выведи нас отсюда, и мы — твои рабы навек.

Но мне рабы-крысы были не нужны. Скажу честно, если бы мне удалось заполучить рабов-людей, это было бы другое дело. Не обижайтесь, господин Дулиттл, и ты, Том Стаббинс, дело в том, что мое племя издавна привыкло жить за счет людей. А в ту минуту я вообще не думала о рабах, я думала только о том, как спастись. Я побежала, а за мной устремились все остальные крысы.

Когда я вела своих сородичей к вулкану, их было несколько тысяч. Теперь их было несколько десятков тысяч. Мы бежали в долину, где находился город, который полгода назад изгнал нас. Шесть молодых крыс несли Микки, которая сама не могла быстро бежать.

Когда мы пересекли долину и взобрались на вершину холма, я разрешила моему племени остановиться на отдых. И в ту же минуту раздался ужасающий грохот — началось извержение. Я взглянула на вершину вулкана — он взорвался языками пламени и выбросил в черное небо растленные каменные глыбы.

Гора в неудержимой злобе извергала смерть, потоки огня неслись по склонам и пожирали все на своем пути. Даже до холма, где мы стояли, долетал дождь из пепла.

К утру следующего дня гора утихла и перестала извергать огонь, лишь столб дыма рвался к небу из ее вершины. Деревни и город у подножия вулкана исчезли — они лежали под толстым слоем пепла.

Теперь моему племени пришлось стать лесными крысами. Мы жили в норах, вырытых под деревьями, питались орехами и желудями. Но так уж устроена жизнь — нам снова пришлось двинуться в путь. На этот раз виной тому стали ласки, которые вдруг расплодились в нашем лесу.

Старая отшельница Микки уверяла меня, что теперь вулкан проснется не раньше, чем через пятьдесят лет. Она оказалась права, когда предсказывала извержение, и я решила, что и на этот раз она не ошибается. Я отправилась в долину.

Боже, что мне довелось увидеть! Там, где раньше на солнечных склонах были виноградники, оливковые и финиковые сады, лежала пустыня, покрытая пеплом. Я дошла до того места, где когда-то стоял город, нашла щель и попыталась вырыть там нору. К моей радости, мне это удалось. Сверху спекшийся пепел был тверже камня, но внизу он легко поддавался моим лапкам. Работа продвигалась быстро, и скоро я проникла на улицу города.

Умерший город стоял под землей и был готов принять жителей.

«Сюда, — подумала я, — вернется мой народ. Когда-то город изгнал нас, теперь он приютит нас. Эго будет первый в мире город крыс».