К Себастьяну на личном лифте они поднимались в молчании.

По дороге он почти не разговаривал — просто вывел Реджину из клуба на улицу, где их дожидался водитель с машиной. Себастьян открыл для Реджины дверь, пропустил в салон и молча уселся рядом. Реджина даже не решалась спросить, отчего он так напряжен.

И теперь, у него дома, она все еще чувствовала исходящие от Себастьяна флюиды холодной злости.

— Иди за мной, — даже не взглянув на Реджину, приказал он и отправился в дальнюю часть квартиры. Реджина неверной походкой, цокая каблуками по твердому деревянному полу, пошла следом.

Себастьян провел ее мимо первой стены фотографий, затем вдоль подборки эротических снимков — в ту часть квартиры, которую Реджина даже не заметила в прошлый визит. Стены сузились, образуя коридор, оканчивающийся «вилкой», двумя комнатами. Реджина хотела было заглянуть в одну из них, но Себастьян закрыл Дверь у нее перед носом.

— Сюда, — сказал он, открыв дверь во вторую комнату. Внутри оказалась спальня.

Посреди комнаты стояла массивная кровать. Одну из темно-зеленых стен занимало окно — от пола до потолка — с видом на реку Гудзон, другую — картины. Некоторые из них Реджина узнала, потому что видела репродукции в учебниках. (Правда, здесь, у Себастьяна, вряд ли висят копии.) Первой бросилась в глаза картина Марка Шагала: женщина на синем коне, позади нее — мужчина, обнимает ее за талию; его лица не видно за вскинутыми руками наездницы, лиф платья которой приспущен и открывает обнаженные груди.

Странно, ни одной фотографии.

Себастьян нажал кнопку на стене, и окно скрылось за тяжелой темной ширмой. Реджина вздрогнула.

— Что за парень был с тобой в клубе? — спросил, обернувшись, Себастьян.

— Он не со мной. Я вообще с соседкой пришла, а эти парни стали к нам клеиться…

Себастьян жестом руки прервал Реджину, словно ему тяжело было выслушивать ее оправдания.

— Это платье ты должна надевать для меня и только для меня. Поэтому я его забираю. Прошу, разденься.

Реджина уже знала, что Себастьян не шутит. Она не ослышалась, и выбора у нее нет. Дрожащими руками она расстегнула «молнию» на спине.

Себастьян следил за ней очень внимательно и напряженно. По его взгляду сразу становилось ясно: раздеться он попросил Реджину не просто так. Ее обнажение для него — это целый ритуал.

Смущенная Реджина позволила платью сползти на пол. Оставшись перед Себастьяном в белье «Gap», она вспомнила, как он трогал ее прошлой ночью. Между ног у нее зазудело.

— Ты прекрасна, Реджина, — произнес Себастьян, поедая ее взглядом. — И еще ты знаешь, что при мне нельзя носить такое белье. Раздевайся.

Сердце колотилось, ладони вспотели. С замочком бюстгальтера, который она автоматически застегивала и расстегивала миллион раз, Реджина провозилась невероятно долго. Ей уже стало казаться, что от лифчика она уже не избавится, но тут он наконец расстегнулся, и Реджина уронила его на пол.

Взгляд Себастьяна будто обжигал. Представив, что в комнате никого больше нет, Реджина спустила трусики до щиколоток и смахнула с ноги.

— При виде тебя у меня встает, — признался Себастьян.

Реджина покраснела так сильно, что защипало щеки. Сердце колотилось с невероятной быстротой. Не хватало еще от стеснения инфаркт заработать.

— Ляг на кровать, — приказал Себастьян. Реджина взглянула на кровать и постаралась прикинуть: как на нее взобраться, не сверкая при этом оголенными ягодицами.

Себастьян заметил ее нерешительность. Он словно прочел мысли Реджины и встал у нее точно за спиной.

— Давай, — поторопил он.

Отступать было некуда, и Реджина подчинилась.

— На живот, — уточнил Себастьян. Реджина послушно уткнулась лицом в сгиб локтя. Подставив Себастьяну зад, она некоторое время вслушивалась в тишину. Наконец, не вытерпев, она обернулась.

— Не шевелись, — низким голосом велел Себастьян, и Реджина снова уткнулась лбом в предплечье.

Прошло еще несколько минут — ничего не происходило. Реджина опять обернулась.

На сей раз Себастьян шлепнул ее по попе.

— Ай! — вскрикнула Реджина.

— Я же велел не оборачиваться, — терпеливо напомнил Себастьян, словно обращаясь к невоспитанному ребенку. Реджина исполнила приказ, приготовившись к новому шлепку, но так его и не дождалась.

Слышно было, как Себастьян обходит кровать, потом матрас промялся под его весом.

— Раздвинь ноги, — велел Себастьян.

Реджина подчинилась. Прошло еще несколько мгновений томительного ожидания. Наконец Себастьян принялся поглаживать ее по ягодице, в том месте, где ударил. Вонзил палец в щелку, и та почти сразу увлажнилась. Себастьян немного поиграл с киской Реджины, и в лоне девушки словно вспыхнули яркие искорки наслаждения.

— Перевернись. — Себастьян убрал руку, и Реджина сразу ощутила пустоту. Влагалище жадно затрепетало.

Реджина легла на спину; в голове звенело от возбуждения, подавившего стыд. Себастьян буквально пожирал ее глазами. Он расстегнул рубашку; из ширинки его черных брюк торчал восставший член.

Себастьян раздвинул Реджине ноги, и она уже приготовилась вновь ощутить внутри себя его пальцы. И тут, немало поразив ее, Себастьян прильнул к влагалищу губами.

Реджина тут же села, оттолкнув его. Нельзя, чтобы он смотрел туда…

— Я не разрешал тебе двигаться. Ну-ка, ложись обратно на живот.

Перевернувшись, Реджина опять уткнулась лбом в предплечье. И нисколько не удивилась, когда на попку обрушился еще удар, на сей раз настоящий, сильный.

Потом второй.

Реджина закусила губу и ахнула, когда палец Себастьяна проник в нее, нащупал заветную точку. Стенки влагалища пульсировали, как будто стремясь вобрать в себя руку Себастьяна. Застонав, Реджина даже не узнала собственный голос.

Вволю позабавившись, Себастьян раздвинул Реджине ноги. Между бедер ей вжалось нечто теплое и влажное — это Себастьян принялся работать ртом. Реджина призвала на помощь всю силу воли, только бы не воспротивиться, не увернуться. А когда в игру вернулся палец, она забыла — о стыде и обо всем, ее накрыли волны наслаждения. Ударяли они так сильно и резко, что становилось даже больно. Реджина принялась кричать; грубыми, нечленораздельными фразами, как какое-нибудь животное, она просила еще, умоляла не останавливаться.

Но Себастьян остановился. Зашуршала ткань.

— На спину, — приказал он севшим от возбуждения голосом.

Перевернувшись, Реджина увидела, что он обнажен. Без одежды Себастьян оказался даже прекраснее, чем Реджина могла вообразить: широкие плечи, узкая талия, рельефный торс. Совершеннее тела она и представить не могла. Однако взгляд ее уперся в другое, в член — большой и сильный, увенчанный набухшей головкой. Не то чтобы Реджина не видела прежде голых мужчин — по крайней мере в жизни, — просто эта часть тела, восставшая и рвущаяся в бой, как никакая другая выдавала страсть и желание.

Себастьян надел презерватив, и только тут Реджина осознала — и приняла, — что должно произойти. Чего она ждет.

Себастьян лег на нее, и Реджина, закрыв глаза, обхватила руками его могучие плечи.

Он поцеловал ее в шею, затем стал покусывать соски, возбуждать их языком. Перешел к влагалищу — лизал его, посасывал, обуянный страстью. Киска Реджины трепетала как никогда в ожидании пальцев; Реджина подалась вперед, навстречу им, раскрылась… но вместо рук в нее вошла головка члена. Реджина напряглась. Себастьян проникал в нее медленно и аккуратно, глубже и глубже, пока наконец его член не заполнил влагалище. Выдержав короткую паузу, Себастьян рванулся вперед, и Реджину пронизала острая боль, сменившаяся теплом. Из щелки потекло.

Себастьян внезапно отстранился.

— Почему ты не предупредила? — спросил он, схватив Реджину за подбородок. Смотрел он на нее не то со злостью, не то смущенно.

— Ты бы остановился.

Себастьян положил голову ей на плечо, и Реджина принялась гладить его по волосам. Такой близости, как сейчас, с этим странным мужчиной, она не ощущала ни с кем. В душе царил покой, однако тело требовало продолжения.

— Хочу еще, — попросила Реджина.

— Уверена?

— Да.

Она обхватила его руками, и он, поцеловав ее, снова оказался сверху. Внутрь он не спешил, и Реджина, чувствуя его нерешительность, пробормотала:

— Я выдержу.

Хотя часть ее уже сломалась.

Ухватив Себастьяна за ягодицы, Реджина направила его в себя. Медленно Себастьян снова вошел в нее полностью. Стенки влагалища сомкнулись вокруг члена, словно только этого и ждали. Двигаясь взад-вперед, Себастьян застонал и разжег в Реджине пламя удовольствия. От низа живота оно распространилось по всему телу. Себастьян ускорил темп, Реджина не отставала, двигаясь с ним в такт. Пламя разгоралось все ярче, и вот Реджина взорвалась.

— Себастьян! — прокричала она, содрогаясь в конвульсиях оргазма. Тело, неподвластное контролю, будто исполняло свой, инстинктивный, танец.

Движения Себастьяна ускорились еще больше. Двигаясь как обезумевший, он зарычал.

Неужели, неужели ее тело способно довести мужчину до сильного экстаза? Реджина впервые ощутила в себе власть над кем-то.

И когда он рухнул на нее, мокрый от пота, накрыв ладонью налитую грудь, Реджина сказала себе: ради Себастьяна она вытерпит какую угодно боль.