Реджина, наверное, пятидесятый раз за день взглянула на часы напротив стола возврата. Наконец короткая стрелка доползла до шести.

Мало Реджине тоски на новом месте, так еще спина и руки болят невыносимо. Реджина едва справлялась с заданием. По пути в бутик она заглянула в аптеку и прикупила там болеутоляющего. А когда стрелки на часах показали одну минуту седьмого, она чуть не вприпрыжку побежала в фойе и там — к выходу.

Уже с верхней ступени крыльца она заметила черный «Мерседес». Водитель вышел и открыл для нее заднюю дверь. В салоне было пусто. Предупреждая вопросы, шофер сказал:

— Мистер Барнс ждет вас на месте.

— О… понятно, — ответила Реджина, забираясь в Машину. Одна на заднем сиденье, без Себастьяна, она почувствовала себя неуютно. Только бы ехать пришлось недалеко.

В этот момент на ступенях показалась Слоан: закинув на плечо ремешок сумки «Биркин», она с кем-то болтала по телефону. Реджина юркнула чуть не на самое дно салона, только бы ее не увидели. Дорога же продлилась всего несколько минут — водитель остановился у отеля «Времена года». Интересно, Джесс и сегодня будет помогать Реджине? Вспомнив о первом вечере с Себастьяном, как неудобно было на шпильках и как очаровало ее кружевное белье, Реджина подумала: так мало времени прошло и столько всего случилось!

Водитель открыл для нее дверь.

— Мистер Барнс просил вас пройти к консьержу и представиться ему.

— А-а, понятно. Спасибо.

Пройдя в фойе, Реджина вновь поразилась простору отделанного белым известняком помещения. У стойки портье ее пробил пот, и Реджина отдернула ворот синего сарафана.

— Добро пожаловать во «Времена года», — поприветствовал ее молодой человек за стойкой. — Чем могу помочь?

Он широко улыбнулся, и глаза его блестели так ярко и живо, что Реджина даже поверила в искренность его готовности услужить.

— Меня зовут Реджина Финч. Думаю, вас просили мне кое-что передать?

— Ах да. — Юноша достал из-под стойки магнитную карту. — Номер 2020. Желаю приятно провести у нас время.

Взглянув на карту-ключ, Реджина отправилась через вестибюль к лифтам. Она услышала, как люди вокруг переговариваются на разных языках. Большая часть постояльцев куда-то спешила; кто-то был одет в строгие вечерние наряды, но были и туристы в шортах и футболках — эти, впрочем, составляли исключение.

Мягкий звоночек возвестил о прибытии на двадцатый этаж. Реджина вышла из кабины в тихий коридор. Здесь было градусов на пять холоднее, чем внизу, и руки моментально покрылись мурашками. Вставив карту в прорезь, Реджина открыла дверь в уже знакомый номер 2020.

— Добро пожаловать, мисс Финч, — приветствовал ее женский голос с сильным восточноевропейским акцентом.

Разочарованная, что сегодня не будет Джесс, Реджина обернулась. Ее дожидалась очень высокая блондинка: губы накрашены бордовой помадой, голубые глаза льдисто поблескивают.

— Я Грета, помогаю вам сегодня вечером. Мистер Барнс оставил ваш наряд в спальне. Пожалуйста, переоденьтесь в него как можно скорее. Если что-то понадобится — зовите меня.

Сама Грета была одета в форму служащего отеля: темно-синий жакет, юбку, чулки и туфли на каблуках приемлемой высоты. Правда, на ней этот костюм смотрелся больше как военное облачение.

— Вы… работаете на Себастьяна? — робко поинтересовалась Реджина.

— Нет, я из отеля. Мистер Барнс — очень ценный клиент, и мы стремимся всячески ему угодить.

— А-а… понятно. — Только бы сегодня ассистентка ей не понадобилась. Не хватало еще принимать помощь от этой снежной королевы.

Реджина закрылась в спальне. На сей раз не было никаких пакетов и сумок, на кровати ее ждали черный атласный лиф и юбка из кожи того же цвета, с причудливой шнуровкой. О нет, такого Реджина на себя не наденет.

А на полу, у изножья кровати, стояли закрытые туфли на платформе и каблуках высотой восемь дюймов, с ремнями вокруг щиколоток. Вот уж точно орудия пыток! Стянув сарафан через голову, Реджина аккуратно сложила его и только потом убрала на кровать.

Взглянув еще раз на лиф и юбку, Реджина поняла: сегодня ей предстоит выход без нижнего белья. Она сняла бюстгальтер, спустила трусики и сложила все это поверх сарафана.

Нагая, дрожа от холода, Реджина присмотрелась к лифу. Только сейчас до нее дошло, какой сложности перед ней поставлена задача: надо влезть в корсет и затянуть шнуровку за спиной. М-да, пожалуй, Реджина разрешит рекламному образцу Третьего рейха помочь с веревочками — но и только!

Очень скоро Реджина осознала поспешность принятых решений. Боль в плечах не позволяла завести руки за спину. Ладно, худо-бедно натянув лиф, Реджина принялась за юбку. Надо хоть как-нибудь прикрыть наготу, прежде чем звать немку на помощь. А, черт, юбка-то — одно название, без задней части. Попу и бедра прикрывает только сложная, запутанная шнуровка.

Все же без второй пары рук здесь не обойтись. Реджина огляделась в поисках халата или полотенца — ничего. Пришлось стянуть с кровати белоснежную простыню и завернуться в нее на манер тоги.

Подойдя к двери, Реджина позвала:

— Грета?

Послышался цокот каблуков по мраморному полу. Немка вошла и, сложив руки на груди, спросила:

— Да?

— Мне нужна помощь, если не возражаете.

Грета взглянула на нее не то чтобы раздраженно, а как бы говоря: чего же ты тянула?

— Сначала разберемся с юбкой, — решительно заявила Грета, словно заранее все просчитав.

— Вы уверены? М-м… ладно. — Реджина подумала, что умрет от стыда. Придется ей подставить Грете свой голый зад, иначе никак. Грета тем временем расшнуровала юбку, превратив ее в одну сплошную полосу черной кожи.

— Повернитесь. Спиной ко мне. И простыню уберите.

Реджина, как неживая, подчинилась.

Немка обернула ее бедра черной кожей и принялась зашнуровывать ее с завидной скоростью и расторопностью. Время, впрочем, тянулось ужасно медленно. Каково же было облегчение Реджины, когда Грета наконец закрепила шнурки.

— Идеально, — пробормотала себе под нос немка. — Теперь лиф. Поднимите руки.

Реджина — через боль — подчинилась.

— Можно теперь опустить руки? — спросила она, когда лифом оказалась прикрыта грудь, а шнуровка начала затягиваться за спиной. Грета пробубнила что-то — скорее всего одобрительное, — и Реджина расслабилась.

Корсет постепенно затягивался — от поясницы к лопаткам, — и вот Грета стянула шнуровку с такой силой, что Реджина чуть не задохнулась.

— Как же туго.

— Значит, все правильно, — не скрывая раздражения, ответила Грета. — Туфли.

Туфли! Мучительный процесс облачения в юбку и лиф заставил ее забыть про устрашающую обувь. Реджина опустила взгляд. В ее нынешнем наряде обуться самостоятельно она не сможет. Ее словно запеленали в смирительную рубашку.

Грета опустилась на колени и протянула Реджине правую туфлю. Когда дошла очередь до левой, Реджина покачнулась на одной ноге и, чтобы удержать равновесие, оперлась немке на плечи, как на столик.

— Вторую ногу, — произнесла та. Обутая Реджина медленно выпрямилась. С такой высоты комната виделась ей совершенно по-другому, да и немка стала на несколько дюймов ниже.

— Моя работа закончена, — объявила Грета и оставила Реджину одну.

Реджина боялась пошевелиться. Не дай бог растянуться на полу, как насекомое — лапками кверху. Впрочем, любопытство — мощный стимул. Реджина шагнула к большому зеркалу.

— Господи боже, — выдохнула она. Все, что ниже головы, казалось, принадлежит не Реджине: затянутое в шелк и кожу тело выглядело упругим, полным сексуальной энергии, словно с фотографии Себастьяна. Собственная кожа будто мерцала перламутровым блеском. В короткой юбке и на высоких каблуках Реджина выглядела очень сильной и властной.

Она полюбовалась на себя сзади и ахнула: в просветах между шнуровкой маняще проглядывала обнаженная плоть, ослепительно — белая на фоне чернильно — черной кожи. Реджину впору было назвать госпожой, хотя этот эпитет применительно к сексуальным играм она всегда находила глупым. Впрочем, госпожой сейчас она себя и ощущала.

Хлопнула входная дверь.

— Где ты прячешься? — позвал Себастьян.

Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, Реджина неуклюже вернулась в гостиную.

Себастьян выглядел умопомрачительно — настоящий мужчина, который без труда подчинит себе затянутую в кожу доминатрикс шести футов ростом. В черных слаксах и черной рубашке и как будто бы загорел. Наверное, весь день провел где-нибудь на улице. Интересно, чем он занимался, пока Реджины не было?.. Ну вот, в ней уже пробудился собственнический инстинкт.

— Выглядишь потрясающе, — улыбнулся Себастьян. — Подойди ко мне.

Боясь упасть, Реджина приблизилась к нему. Все это время он неотрывно смотрел на нее.

Вот он взял ее за руку и провел в комнату с длинным обеденным столом из мрамора. На нем стояло два бокала, а рядом — в серебряном ведерке со льдом — бутылка вина.

— Голодная? — спросил Себастьян.

— Не очень, — ответила Реджина. Да уж, в таком прикиде не поешь.

— Выпить не желаешь?

— Нет, спасибо. Не хочется.

— А по-моему, бокал вина тебе не повредит, — заметил Себастьян, откупоривая бутылку и сцеживая вино. Холодное, оно было очень вкусное. Реджина не пожалела, что согласилась на бокал.

— А ты? Не выпьешь со мной? — спросила она Себастьяна.

— Нет, — сказал он, глядя на нее, и забрал бокал, когда Реджина отпила из него половину.

— Развернись, — велел Себастьян, и Реджина подчинилась. Чтобы снять напряжение с ног, она уперлась руками в столешницу. Себастьян тем временем расшнуровал юбку, и Реджина осталась стоять с голой попой.

Погладив нежные изгибы ягодиц, Себастьян разделил их.

— Что ты делаешь? — попыталась отстраниться от него Реджина.

— Стой смирно и не заставляй просить дважды. Раздвинь ноги.

Обеспокоенная Реджина все-таки расставила ступни.

— Ляг грудью на стол.

Реджина наклонилась, и Себастьян вновь развел в стороны ее ягодицы. Как унизительно. Реджина уже подумывала остановить Себастьяна, и вдруг мысли словно испарились из головы — все внимание устремилось к анусу и чему-то твердому, что вонзилось в него.

— Что ты делаешь? — Нечеловеческим усилием воли Реджина заставила себя не оборачиваться.

Себастьян принялся надевать на нее юбку, так и не вынув неизвестный предмет из ануса. Реджина попыталась остановить его, но Себастьян с легкостью отвел ее руку шлепком ладони.

Закончив со шнуровкой, он развернул Реджину лицом к себе. Она буквально задыхалась от страха.

— Расслабься, Реджина. Это всего лишь анальная пробка. Вреда не будет. Поначалу ты испытаешь странные ощущения, потом привыкнешь.

Он вложил ей в руку бокал, и Реджина чуть не залпом допила остатки вина.

— Если хочешь, я достану пробку.

— Х-хочу.

— Хорошо, но прежде я кончу.

Реджина непонимающе уставилась на него. Заняться сексом? Прямо сейчас? Себастьян расстегнул брюки и позволил им упасть на пол, приспустил белые боксерские трусы. Член уже стоял — и когда успел затвердеть? Когда Себастьян только вошел в номер? Или увидел зад Реджины, затянутый — по его же велению — в черную кожу?

Или когда он ввел ей в анус пробку?

— На колени, — приказал Себастьян. Теперь ясно, как и куда он захотел кончить.

— Я этим прежде не занималась, — предупредила, опускаясь, Реджина.

— Рад, что ты честна со мной. Не люблю сюрпризов. Начнем медленно: оближи меня, как будто мой член — мороженое, которое начинает подтаивать.

Обхватив его руками за бедра, Реджина облизала пенис. Соленый. М-м, как приятно. Реджина вдыхала аромат Себастьяна; ощущение близости и доверия заставило забыть о боли в плечах.

— Теперь возьми в рот.

Пальцы одной руки Себастьян запустил Реджине в волосы, другой рукой придержал ее за подбородок. Когда она обхватила губами головку, он слегка надавил, направляя.

— Поработай языком.

Двигаясь вдоль ствола, Реджина принялась одновременно полизывать его. Себастьян издал странный звук, и от этого она завелась, как от прикосновения пальцев к клитору.

Реджина двигалась все быстрей и быстрее, и вот уже не она задавала темп, а он — вжимаясь в нее, выходя и снова вжимаясь. Реджина испугалась, что вот-вот задохнется, замерла, и в тот же миг ей в рот ударила струя горячей солоноватой жидкости.

Инстинктивно проглотив какую-то ее часть, остальное Реджина выплюнула. Закашлявшись и прикрыв рот ладонью, она стыдливо отвернулась. Себастьян прилег на роскошный диван и притянул Реджину к себе, обнял ее.

— Это было великолепно, — сказал он, и все вдруг стало хорошо, даже лучше, чем прежде. Себастьян поцеловал Реджину в макушку. — Обещание сдержу. Перевернись на живот.

Реджина совсем позабыла, что в попе у нее — инородный предмет. К неприятному ощущению она вроде бы даже привыкла, но все равно легла лицом вниз и уткнулась лбом в сгиб локтя.

— Раздвинь ноги.

Когда Реджина подчинилась, Себастьян — вместо того, чтобы сразу извлечь пробку, — принялся теребить ей клитор. И только потом, другой рукой, он вынул странный предмет. Смена ощущений поразила Реджину, а собственное тело отозвалось сладостной судорогой.

Пока она лежала, отходя, Себастьян встал и куда-то исчез.

— Реджина, — позвал он, вернувшись. — Поднимайся.

На дрожащих ногах Реджина встала. Пришлось Себастьяну протянуть ей руку. Когда же Реджина выпрямилась, он расстегнул на ней ремешки туфлей, и она с облегчением ступила на пол босыми ступнями. Себастьян расшнуровал корсет и подал сарафан. Стоило надеть его, как возникло ощущение, будто Реджину запеленали в одеяло из очень нежной ткани.

Обняв Реджину, Себастьян проводил ее обратно к дивану и сел рядом.

— У меня для тебя кое-что есть, — сказал он, протягивая Реджине голубую, как яйцо малиновки, коробочку, обвязанную белой лентой, с ярлычком «Tiffani».

Аккуратно распустив бантик на ленте, Реджина подняла крышку. Внутри лежала золотая цепочка с золотым же висячим замком, на котором было выгравировано «Т и К°» и дата — 1837 г. Классная вещица, Реджина может запросто носить ее, и в то же время этот кулон разительно отличается от всего, что она прежде для себя выбирала.

— Очень красиво, — произнесла Реджина, боясь даже прикоснуться к цепочке.

Тогда Себастьян достал украшение из коробочки и сам надел его Реджине на шею.

— Идем, полюбуешься на себя, — сказал он, поднимаясь и отводя Реджину за руку к зеркалу.

Он встал позади нее, положил ладони ей на плечи. В отражении Реджина встретилась глазами с Себастьяном и поразилась, какой огонь в них горит.

— Понимаешь, что значит этот подарок? — спросил он.

Реджина готова была признать, дескать, нет, не понимает, а потом вдруг вспомнила рассказ Карли о знакомой с ошейником: «…Ошейник — это символ рабства в ее сообществе. Она была чьей-то собственностью».

— Понимаю, — выдохнула она.

— Ну так говори.

— Я теперь принадлежу тебе.

— Правильно, — низким голосом произнес Себастьян. — Твоя киска, зад и груди — все это принадлежит мне. Я волен делать с ними все, что угодно и где мне угодно.

В подтверждение своих слов он стиснул в руке ее грудь, затем провел ладонью вниз, к животу, и Реджина замлела.

— Отныне у меня больше прав на твое тело, чем у тебя самой. Понимаешь?

Не отрывая глаз от кулона в отражении, Реджина кивнула.

Нежно развернув ее к себе лицом, Себастьян поцеловал ее в лоб.

— Я приготовил для тебя еще кое-что. Жди здесь.

Выйдя в коридор, он возвратился с новой, на сей раз черной — и перевязанной лентой того же оттенка — коробочкой. Без лишних слов он вручил ее Реджине, и та приподняла крышку.

Внутри лежал предмет из нержавеющей стали, похожий на крупную слезу, на тоненькой ножке с плоским основанием. Реджина смущенно взглянула на Себастьяна.

— Это пробка, для твоей попы.

Залившись краской, Реджина закрыла коробку.

— Всегда и всюду носи ее с собой, — проинструктировал ее Себастьян. — Время от времени я буду присылать эсэмэс с приказом вставить ее. Кстати, на каждое совещание в библиотеке ты вставляешь в себя пробку в обязательном порядке. Я буду проверять. Если ослушаешься меня — накажу очень жестоко.

Улыбнувшись, он пригладил ей волосы. — Внизу тебя ждет машина. На ней поедешь домой.