Жоржетта нанесла визит мсье Госкару только спустя три дня после отъезда мужа. Она долго не могла решиться и в какой-то момент даже убедила себя вовсе не делать этого, но узнала вдруг, что сутки назад мадам де Виньи отбыла из Парижа. Да не куда-то, а в замок Седан, что в нескольких часах езды от Фонтенуа.
Жоржетта была вне себя! Она из угла в угол металась по своей комнате в гостинице и все твердила ругательства в адрес мужа и Шарлотты - каковы мерзавцы! И ведь почти убедили всех, что ненавидят друг друга!
А потом она неожиданно успокоилась, оделась для выхода и, взяв экипаж, через полчаса уже просила слугу из особняка барона доложить о своем приезде.
- Мадам де Руан! - целуя ей руку, приветствовал мсье Госкар, - искренне рад видеть вас. Вы одна или…
- Одна, - улыбнулась Жоржетта, - мой муж принял приглашение герцога де Моневиль и изволит сейчас охотиться на оленей в окрестностях Фонтенуа-ле-Шато.
- Фонтенуа-ле-Шато? Если не ошибаюсь, это совсем рядом с замком Седан, куда уехала баронесса. Было бы забавно, если бы они встретились там, вы не находите?
- До неприличия забавно, - отозвалась Жоржетта.
Кажется, Госкар не паясничал, а искренне не понимал. Впрочем, с ним никогда нельзя быть уверенной полностью.
Она огляделась: мсье Госкар принимал ее в гостиной, оформленной в глубоких винных цветах. Везде, где только можно, был использован рюш, оборки и парча - по всему видно, что к этому интерьеру приложила свою холеную ручку Шарлотта.
Однако, не смотря на бьющую в глаза пышность, здесь было довольно уютно - на диванчик, обшитый бордового цвета бархатом, так и хотелось поскорее присесть.
- Хочу заметить, что я к вам по делу, мсье Госкар, - опустившись-таки на диван, сообщила Жоржетта. - Вы, должно быть, знаете, что мы с мужем приехали в Париж, дабы похлопотать о возврате наследства…
- Да-да, барон сообщил мне об этом, но, право, решил, что проще вашему мужу было бы сколотить новое состояние, поехав в Сан-Доминго, чем вернуть маркизат.
- Возможно, но я… и мой муж, конечно, хотим именно вернуть наследство. Оно причитается нам по праву и, я уверена, король окажет нам эту милость. Вот, взгляните, - она передвинула к нему кипу бумаг, - я собрала все необходимые документы и теперь хочу передать их в канцелярию Его Величества вместе с прошением. Однако я мало смыслю в придворной политике, потому…
- Потому вам нужна моя помощь, - констатировал с улыбкой Госкар, все еще глядя в глаза Жоржетте, а не на бумаги. - Могу я поинтересоваться, почему я должен помогать вашему мужу?
- Не моему мужу, а мне, - Жоржетта хлопнула отсутствующими ресницами, - и не просто так - я вам заплачу.
- О, как интересно! - развеселился Госкар еще больше.
А Жоржетта вынула из кошелька золотой экю и с улыбкой подала Госкару. Тот изумленно держал его на ладони:
- Надеюсь, я не слишком разоряю вас?
Жоржетта с удовольствием отмечая, что он реагирует практически так, как она и рассчитывала, ответила с деланной серьезностью:
- Позвольте, мсье, я нанимаю вас безо всяких рекомендаций, а исходя только из моей к вам симпатии - потому и плата небольшая. Зато, в случае положительного исхода дела, гарантирую вам куда более щедрое вознаграждение.
- Насколько щедрое?
Госкар наверняка понял ее превратно, но Жоржетта только добавила:
- Вам понравится.
- Идет! - не стал больше спорить Госкар. Он подбросил монетку в воздух и, поймав ее, спрятал в карман жюстокора. - Могу я только поинтересоваться, сударыня, для чего вы надели это отвратительное фиолетовое платье? Мне казалось, мы уже обсудили, что вам идет, а что нет.
Жоржетта подумала уже, что он не заметит.
- Я надела это платье, чтобы дать вам понять, что я пришла исключительно по делу. Ну, и чтобы вы ни на что не отвлеклись.
- Вы меня оскорбляете. Когда я занят делом, меня ничто не может отвлечь!
Госкар и правда разбирал бумаги скоро и сосредоточенно. Жоржетте нравилось, что изъяснялся он просто и говорил без прикрас - она понимала его с полуслова. Сперва, правда, несколько раздражал его тон, которым он критиковал, ее действия - а критиковал он много и едко. Но позже она даже стала находить его сарказм забавным и сама отвечала в том же духе.
Странно, со стороны могло показаться, будто они беспрестанно ссорятся, на деле же - давно Жоржетта так чудесно не проводила время.
Вот только Жоржетте не нравилось, что Госкар брался все организовать сам, порой и не интересуясь ее мнением. А когда она возмутилась, свысока заметил:
- Мадам, если я не ошибаюсь, вы сами наняли меня и оплатили мои услуги. Так что теперь просто сядьте в то кресло, а слуга сейчас принесет вам кофе.
- Я не хочу кофе!
- Ну, тогда займитесь чем-нибудь! - он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. - Хотя бы приберите эти бумаги - терпеть не могу, когда на столе беспорядок!
Никто и никогда не позволял себе так разговаривать с Жоржеттой.
Признаться, в тот момент она едва удержалась, чтобы не сказать какую-нибудь грубость, собрать документы, а потом выйти вон. Останавливало лишь то, что покидать общество Госкара Жоржетте, не смотря ни на что, не хотелось, и, сделав над собой огромное усилие, она промолчала.
Однако ж превращаться в его секретаря и убирать бумаги Жоржетта тоже не стала, а, желая показать свое недовольство, небрежно бросила папку, которую держала в руках, прямо под нос мсье Госкару и демонстративно устроилась в кресле, сверля его гневным взглядом.
Через пять минут она соскучилась и позволила-таки угостить себя кофе. Этот напиток привозили во Францию с Аравийского полуострова, и здесь он считался большим деликатесом и редкостью - Жоржетта о нем только слышала, но ей так и не довелось его попробовать до сего дня.
Наблюдая из дальнего угла кабинета за мсье Госкаром, снимающего копии с каких-то бумаг, Жоржетта вдруг пришла к выводу, что он вполне справлялся и сам. Она даже допускала мысль теперь, что с маркизатом Шарля действительно может что-то выйти, хотя вполне отдавала себе отчет, что шла сюда лишь повидаться с Госкаром - бумаги были только поводом.
Все ж таки это очень неплохо, когда есть кто-то, кто может взять решение всех проблем на себя. Когда можно ни о чем беспокоиться, а просто сидеть в тепле и уюте, пить кофе и, рассматривая свое отражение в кофейнике, думать над какой-нибудь глупостью, вроде новой прически или платья…
Для Жоржетты это чувство было в новинку: с детства, с тех самых пор, как родители оставили ее на попечение бабушки, она привыкла решать свои проблемы, не рассчитывая ни на кого, кроме себя. А с замужеством и переездом в Шато-де-Руан забот у нее скорее прибавилось, и Шарль вовсе не торопился ее от них избавить.
Теперь же она пыталась понять, подходит ли ей жизнь, в которой все ее проблемы будет решать кто-то другой?
Дверь тихонько приоткрылась, и вошел лакей.
- Прикажете ли подавать ужин? - почтительно спросил слуга.
Жоржетта и не заметила, что за окнами начало темнеть. Госкар, погруженный в работу, отреагировал не сразу, а потом, подняв голову, повернулся к ней:
- Что скажете, мадам? Вы голодны?
- Пожалуй… - отозвалась она, даже удивленная немного, что ей позволили хоть что-то решить.
Подали кролика, тушеного в вине - такого нежного и сочного, что Жоржетте показалось, будто она в жизни не ела ничего лучше. Возможно, это так и было.
Госкар же сидел не хмурый, явно все еще озабоченный бумагами, что недавно читал. По-видимому, он имел обыкновение чрезвычайно серьезно относиться ко всем своим делам вне зависимости от их оплаты.
- Не хочу вас расстраивать, мадам, - заговорил, наконец, он, - но должен предупредить, что шансов на удачный исход мало… Я вот что подумал: а не могло случиться так, что прежний маркиз де Шато-Тьерри написал завещание в пользу вашего мужа? Нам бы это очень облегчило задачу.
Жоржетта сокрушенно покачала головой:
- Я сама надеялась на это, но нет. Кузен Шарля был не в том возрасте, когда думают о завещаниях, да и мэтр Липпман, его поверенный, ничего такого не упомянул.
Госкар кивнул и, вкрадчиво посмотрев в глаза Жоржетте, сказал уже с нажимом:
- Я понимаю, но ведь могло случиться так, что мэтр Липпман просто запамятовал, а некоторое вознаграждение могло бы освежить его память. Других претендентов на наследство все равно нет, а у канцелярии Его Величества полно и других важных дел, чтобы пытаться оспорить подлинность бумаги.
Жоржетта сообразила вдруг, что он имеет в виду. Обдумала все мгновенно и снова покачала головой:
- Нет… увы, нет. Слишком рискованно. Да и Шарль на это никогда не пойдет.
- Быть может, вам стоит поинтересоваться его мнением: вдруг он как раз желает рискнуть?
- Я и так знаю, что он скажет - даже и пытаться не стоит, - Жоржетта поморщилась, - то, что вы предлагаете, не вписывается в его представление о дворянской чести.
Госкар хмыкнул:
- Ах, ну да, честь. Все время о ней забываю. Я, видите ли, к дворянскому сословию не принадлежу, так что подобные метания, к счастью, обходят меня стороной.
- Как? Совсем не принадлежите? - с сомнением и даже жалостью спросила Жоржетта, ибо до странности теплые отношения мсье Госкара и барона, а так же и некоторое их сходство во внешности и характере временами наводило ее на определенные мысли.
- Увы, - Госкар развел руками, - моя матушка была дочерью повара, а батюшка пожелал остаться неизвестным. Надеюсь, вас не очень смущает мое происхождение?
- Ничуть, - как можно небрежней отозвалась Жоржетта и поскорее сменила тему: - Так о чем мы?… Предлагаю действовать все же законными методами.
- Придется, видимо, - согласился Госкар, наблюдая, как слуга уносит опустевшую посуду. - Впрочем, документы и копии готовы, завтра отнесем их в канцелярию и - останется только ждать.
- Как? У нас их примут уже завтра? Туда же наверняка огромная очередь, которую придется выжидать месяцами.
- Не обязательно. Супруга графа де Кориньяк, заведующего Столом приема, моя хорошая знакомая. Завтра навестим ее, преподнесем небольшой дар, и от очереди нас избавят.
Жоржетте сказанное не понравилось. Что еще за супруга графа? Наверняка какая-нибудь скучающая легкодоступная красотка вроде Ирен.
- Как вам понравился ужин? - спросил тем временем Госкар.
- Просто великолепно! - оживилась Жоржетта. - Ваш повар заслуживает высших похвал.
- Я непременно передам ему это - мсье Ришару будет приятно получить такой лестный отзыв от дочери герцога. Да, и если вы хотите чего-то особенного на завтрак - только скажите, ваши пожелания будут непременно учтены.
Жоржетта взглянула на него с сомнением, потом вежливо улыбнулась и ответила:
- Боюсь, если я и навещу этот дом завтра, то несколько позже завтрака.
- У нас много дел завтра, и было бы гораздо удобней, если бы вы остались на ночь здесь.
Эти слова вполне можно было б счесть простым дружеским приглашением, но мсье Госкар так понизил голос, когда произносил их, да и взгляд его, и пальцы, уже каким-то неведомым образом поглаживающие ее руку, не оставляли сомнений, что именоваться верной женой Жоржетта к утру уже не сможет.
- Прошу прощения, - высвобождая свою ручку, улыбнулась она, - но нет.
И сию же минуту поднялась из-за стола. Госкар поднялся следом, и, не успела Жоржетта сделать и шагу, как он, обхватив ее за талию, прижал к себе и поцеловал.
Поцеловал так крепко, страстно и одновременно нежно, что у Жоржетты и мысли не возникло противиться этому волшебству, напротив, жизнь вне этого поцелуя показалась ей в тот момент серой и никчемной.
А потом Госкар так же неожиданно отстранился и спросил полушепотом:
- Ну, а теперь? Вы останетесь?
Жоржетта буквально разрывалась: одна ее часть требовала позабыть обо всех предостережениях и нормах приличия, другая желала немедленно бежать из этого дома.
- Даже теперь - нет… - выдохнула все же Жоржетта, прикладывая ладони к горящим щекам, и как будто боясь, что сама же передумает, высвободилась из его рук и бросилась к двери, едва не опрокинув по пути стул.
- Боюсь, мне пора, извините… - Жоржетта нашла в себе силы лишь у самых дверей обернуться и еще раз взглянуть на Госкара: тот смотрел на нее с сожалением и улыбкой.