Надя Шелихова, младшая сестра графини Раскатовой, напряженно вглядывалась за стекло, за поворот поселковой дороги, и в нетерпении своем прикусывала губу чуть не до крови. Оттуда, из-за поворота, вот-вот, каждую секунду, могла вынырнуть полицейская карета, и Надя отчего-то боялась этот момент пропустить.

Сестра ее тоже находилась в столовой, Надя краем глаза видела, как Светлана, натянутая будто струна, сидит и смотрит в противоположную стену. В руках она сжимала дымящуюся чашку с кофе и время от времени, вспоминая о ней, вдруг отпивала с совершенно неуместным удовольствием. В целом, Светлана выглядела удивительно спокойной.

- Едут, - воскликнула наконец Надя и разволновалась еще больше. Ее бросало то в жар, то в холод, как при лихорадке. Она порывисто обернулась к сестре: - Светлана, едут! Это полиция, должно быть!

- Быть того не может, чтобы полиция так быстро явилась, - невозмутимо отозвалась сестра и снова отпила кофе. - Это Гриневские, скорее, я посылала к ним, едва рассвело.

Впрочем, Надя уже и сама удостоверилась, что сестра права. Как всегда. Темное пятно на дороге приобрело очертания запряженного парой гнедых ландо, в котором обычно объезжала свои владения Гриневская, подруга Надиной сестры и хозяйка всего поселка Горки, где вот уже которое лето подряд снимала дачу графиня. Однако сегодня подле Гриневской сидел и ее супруг.

- И как только ты можешь быть такой спокойной, Светлана! - упрекнула Надя, досадливо отходя от окна. - Твой муж лежит мертвый в библиотеке, а ты пьешь кофе, будто ничего не случилось!

- А что прикажешь мне делать - истерить, как ты? Сядь и не мельтеши Бога ради!

Надя без слов присела на краешек стула, опустила взгляд и принялась теребить кружево на юбке. Вот так всегда - сестра никогда не стеснялась в выражениях в ее адрес. И правда, кто она, Надя, в этом доме? Приживалка, тяжкий крест, который великодушная графиня Раскатова взвалила на себя, обязавшись устроить Надину жизнь. И права голоса она здесь не имеет - Надя давно к этому привыкла.

- Прости, Надюша, сорвалась… - извинилась все же Светлана. - Шла бы ты лучше к себе, право слово.

Надя украдкой подняла на нее глаза и подумала, что, несмотря на внешнее спокойствие, сестра все же крайне вымотана случившимся.

Еще бы, ведь всего несколько часов назад Светлана сама нашла в библиотеке тело мужа. Сестра, стоящая подле него на коленях, была так бледна, что Надя, увидев ее там, в первый момент подумала, что мертвы они оба. Но потом Светлана прошептала:

- Господи-Боже… что я наделала…

И посмотрела на свои перепачканные кровью руки.

А теперь эта же самая Светлана спокойно пила кофе и упрекала Надю за истерику.

- Позволь мне все же остаться, не прогоняй, - несмело попросила Надя, потому как сидеть в одиночестве, в доме с мертвецом, ей до ужаса не хотелось. Но и признаваться в своих страхах хотелось не больше. Потому Надя нашлась: - Я люблю тебя и желаю помочь - ведь ты моя сестра!

- Ну как ты можешь помочь, дурочка? - Светлана произнесла это почти ласково, так, что Надя даже не обиделась в этот раз на «дурочку».

Подумав немного и набравшись неведомой для себя храбрости, Надя поерзала на месте, чуть развернулась к сестре и, заглядывая ей в глаза, спросила:

- Светлана, а что все-таки произошло ночью… в библиотеке?

И тотчас, не успев даже договорить, она пожалела о своем вопросе, поскольку взгляд Светланы, только что снисходительно-ласковый, теперь как острая спица пронзил все существо Нади. Она опять сжалась, готовая слушать в свой адрес порцию новых оскорблений.

Но сестра с обманчивым спокойствием в голосе лишь сказала:

- Ты разве чего-то не разглядела в библиотеке, сестрица? Может, за доктором пора звать, да зрение тебе проверить?

После этого в столовой долго висела тишина, которую нарушил только бой напольных часов из библиотеки - было девять. Надя пыталась осмыслить сказанное сестрой и все не решалась поверить. А Светлана, едва часы отбили, с громким звоном поставила чашку на блюдце, резко встала и отвернулась, уронив лицо в ладони.

Надя решила, что она плачет.

- Так значит, это действительно ты… убила Павла Владимировича, - сказала она едва слышно и судорожно сглотнула.

А сестра, оторвав лицо от рук, бросила ей очередной колючий взгляд:

- Да, Надюша, вот полиция приедет - так им и скажешь! Меня тогда сразу на каторгу, а тебя - на улицу, под забор, вышвырнут. Достойное окончание рода Шелиховых, и говорить нечего!

- Так что же нам делать?… - прошелестела Надя, всерьез обдумывая эту перспективу.

- Что делать, что делать… Уж точно не кудахтать, как курица, и не мямлить. Ничего, в полиции тоже люди служат. И не просто люди, а мужчины - договоримся.

С этими словами Светлана, уже справившись с той минутной слабостью, подошла к настенному зеркалу и начала приводить себя в порядок. Поправила непослушную прядь у виска, дотронулась пальцами до лица, будто проверяя - все так же оно совершенно в своей красоте? И оттянула корсаж платья с и без того неподходящим для утреннего туалета вырезом.

Женщины красивее своей сестры Надя никогда не встречала. Высокая, стройная, со столь царственной посадкой головы, что неуклюжая и нескладная Надя иногда сомневалась - впрямь ли они родные сестры? Нет, схожесть меж ними, конечно, была: обе имели водянисто-зеленые глаза, «русалочьи», как называл их папенька, и копну пышных, чуть вьющихся волос - темнее у Светланы и светлее у Нади. Вот только, если каждая черта лица Светланы была вылеплена с любовью и старанием искусной рукой скульптора, то над лицом Нади этому скульптору трудиться было явно лень, и он, оставив по-детски пухлые щеки, грубоватый нос и вялый подбородок, решил, должно быть, что довольно и этого.

Повернув кофейник так, чтобы ее лицо не отражалось в серебре, Надя вздохнула. Не то, чтобы она была дурнушкой - совсем нет, не будь рядом Светланы, ее, возможно, даже сочли бы хорошенькой. Из-за глаз хотя бы. Но, будучи в тени Светланы, выделиться ей нет никакой возможности… Это при том, что сестре было уже двадцать восемь, а семнадцатилетней Наденьке эта цифра казалась очень и очень почтенным возрастом. К примеру, Гриневскую, ровесницу Светланы, Надя вполне серьезно считала женщиной в годах.

- Напрасно ты позвала Гриневских, - тотчас, едва о них вспомнила, сказала Надя, - не нравятся они мне. Оба.

- А разве тебе вообще кто-нибудь нравится, Надюша? - заметила сестра, продолжая поправлять прическу. - Алина моя лучшая подруга, единственная даже, если быть точнее. А Сергей Андреевич… он умный человек и обязательно подскажет, что делать.

Надя же еще раз скосилась на ворот платья сестры и даже фыркнула. Будто она совсем маленькая и не понимает, что эта «лучшая подруга» для Светланы лишь неприятное дополнение к «умному человеку» Сергею Андреевичу.

Словно в ответ на ее мысли за дверью послышались громкие голоса и шаги, а после, оттесняя экономку, в столовую ворвались Гриневские, чрезвычайно взволнованные.

- Светлана, друг мой, ты так напугала нас своей запиской! - Гриневский, не здороваясь и не обращая внимания на Надю, через всю столовую бросился к ее сестре, сходу припадая к ее ручке. - Что стряслось, ma chere ?

Законная же его супруга волнения проявила куда меньше. Кивнула Наде в ответ на ее книксен, после чего молча стала у камина, не торопя никого с расспросами.

Алевтина Денисовна Гриневская, которая предпочитала, чтобы ее называли Алиной, была худой, как жердь, с некрасивым веснушчатым лицом - она и впрямь выглядела отчего-то куда старше своих лет. Надя не любила эту женщину и почему-то побаивалась. Она казалась ей ведьмой, сбежавшей с шабаша: слишком странная, слишком догадливая и слишком себе на уме. Сходство с ведьмой дополняли огненно-рыжие волосы, которые Алина никогда не могла толком прибрать - именно такими изображались ведьмы на иллюстрациях в сказках, которые давным-давно читал Наде папа.

Муж Гриневской - Сергей Андреевич - напротив, мужчиной был весьма привлекательным. Высокий, статный, с густыми темными волосами. Стариком, под стать жене, он Наде не казался, хотя она и видела, что он всегда надевает очки, когда берет книгу. Но все же она не понимала, что Светлана находит в этом мужчине. Должно быть, она просто смеется над ним, ведь Наде прекрасно было известно, какие достойные молодые люди увивались за ее красавицей-сестрой в Петербурге.

Наде Гриневский казался человеком неинтересным и глупым, несмотря на убежденность Светланы в обратном. Она разглядывала гостей, пока те наперебой выспрашивали у Светланы подробности случившегося - на Надю они внимания не обращали: младшая сестра Светланы никогда никого не интересовала.

- Ты уже позвала за полицией?! - с оттенком ужаса в голосе переспросил Гриневский и нервно заходил по комнате: - Напрасно, совершенно напрасно…

- Не я, так кто-нибудь другой бы позвал, - поморщилась сестра, - такого не утаишь.

- Можно было что-то придумать!

- Что придумать? В погребе его закопать?!

- Все лучше, чем звать сюда полицию!

- Что уж теперь говорить - дело сделано… - разумно заметила Алина. - Надобно думать, как быть дальше. Светлана, ma chere, где все случилось?

- В библиотеке…

- Я взгляну, - не дожидаясь позволения, Гриневский, нервничающий отчего-то больше всех, бросился вон из столовой.

В доме он бывал достаточно часто, чтобы знать расположение комнат, так что в провожатом не нуждался. Дамы не слишком охотно, но все же двинулись за ним. А Надя осталась.

Она заходила уже в библиотеку, видела все, и у нее не было никакого желания вновь переносить эти ужасы. И без того перед глазами стояла та картина: муж Светланы, граф Павел Владимирович, лежащий на полу с простреленной грудью в луже собственной крови. А над ним Светлана - бледная, растрепанная, с сумасшедшими глазами. Что меж ними произошло? Поссорились? Должно быть, так и есть…

Но стоять в неожиданно стихшей столовой тоже оказалось неуютно. Поежившись, Надя решилась и тихонько вышла, чтобы, преодолев гостиную и музыкальный салон, притаиться у рояля, откуда и голоса в библиотеке были слышны, и тела несчастного графа не видно.

- Кто-нибудь еще сюда входил? - сразу услышала Надя вопрос Гриневского.

- Никто, я сразу заперла дверь и ключ никому не отдавала, - уверенно отозвалась сестра.

- А кто еще есть в доме, кроме вас с Надей?

- Никого, - излишне поспешно отозвалась Светлана, - только прислуга, разумеется.

- Прислуги… - повторил Гриневский задумчиво, - Светлана, а в доме ничего не пропало, ты проверяла?

- Ничего я не проверяла! Не до того мне было! - По раздраженному ее тону Надя поняла, что сестра уж сама жалеет, что позвала этого «умного человека».

- Серж, в самом деле, что ты говоришь? - упрекнула мужа и Гриневская, - по-твоему, слуги ограбили дом, убили хозяина и остались на местах?! Ведь все на местах?

- Да, кажется… - Светлане явно не нравился этот разговор. - Это абсурд, мои слуги здесь ни при чем.

Наде же это абсурдом не казалось, и она начала припоминать, как косо посмотрел на нее Петр давеча, когда она возмутилась, что он неровно правит коляской, пока вез ее в аптеку. Он явно затаил на нее зло тогда… А Василиса, экономка, с такой любовью натирает всегда столовое серебро, будто это ее собственность. К тому же Алена, Надина горничная, рассказывала, как два года назад в соседней деревне вот точно так же один крестьянин убил управляющего имением…

- В столовой-то убирать прикажете, барышня? - Надя вздрогнула, потому что это спросила Василиса, тихонько подкравшаяся.

- Ах, не до тебя, право… - поморщилась Надя, - убирай, если угодно, мне все равно.

Василиса имела наглость покачать головой, будто еще и осуждала ее, но ушла наконец. А Надя принялась размышлять дальше.

Другой прислуги, кроме Петра, Василисы и Алены, на даче не было - да и эти местные, круглый год живут здесь, присматривают за домом и, должно быть, считают себя хозяевами.

Тем временем Гриневские со Светланой покинули наконец библиотеку: Светлана была бледна, почти как в тот раз, Алина мрачнела и становилась еще некрасивее, а Гриневский глупо хлопал глазами, качал головой и все вздыхал беспрестанно. Однако они не успели даже сесть, как навстречу выбежала с перепуганными глазами Василиса:

- Барыня! - заголосила она, хватаясь за голову. - Барыня, там полиция! На черной большой карете! У ворот уже почти… что делать-то?

- Скоро они явились… - Светлана сжала губы, будто задумала что-то. - Не бойся, Василиса, я ведь сама их звала. Иди, встреть по-хорошему, да веди в гостиную. Скажи Алене, чтоб чай подала.

Экономка как будто успокоилась, видя, что хозяйка ничуть не волнуется, согласно закивала и поспешила прочь. Взгляд же Светланы, скользнув по стенам музыкального салона, остановился на Наде, и она словно не сразу поняла, что младшая сестра вообще здесь делает. Потом нахмурилась и велела:

- Надя, ступай к себе и, пока не позову, не смей спускаться.

- Светлана, позволь… - попыталась, было, воспротивиться она.

- Не спорь со мною! - повысила голос сестра. - Хоть раз просто сделай то, что я велю!

- Пойдем, Надюша, я провожу, - Алина навязчиво взяла Надю под руку и почти силой повела к дверям. И, уже выходя, полуобернулась к Светлане, горячо заверила: - Не бойся, Светланушка, ничего не бойся - мы с тобой!

***

Едва закрылась дверь за Алиной и Надей, Светлана почувствовала, как рука Сержа властно легла на ее талию, а губы оставили влажный след на шее.

- Алина права, mon cœur , тебе не о чем волноваться, - горячо прошептал он на ухо. - Если понадобится, то я сам…

- Что - ты сам?! - Светлана раздраженно стряхнула его руку и отвернулась.

Но Серж, слава Богу, больше не делал попыток к ней прикоснуться. Вместо этого он сел на банкетку возле рояля и в который уже раз вздохнул.

- Думаешь, я слишком строга была сегодня с Надюшей? - спросила вдруг Светлана.

Серж безразлично пожал плечами:

- Надя невыносима, любой бы сорвался на твоем месте. Думаю, она сама это понимает и знает, что ты все равно ее любишь.

- У меня нет никого, кроме нее - конечно, люблю! - горячо согласилась Светлана, не оборачиваясь к нему. - Все, что я делаю, все - для нее. - Она снова решительно сжала губы: - Я сама поговорю с полицией, останься пока здесь.

Серж не стал спорить - наверное, понимал, что бесполезно. Он лишь покачал головой еще раз и досадливо молвил:

- Не понимаю, как вообще твой муж оказался здесь? Почему он не в своем имении? Кто его звал? Только вчера утром ведь его еще не было!

- Сама хотела бы знать, зачем он вдруг приехал… - ответила Светлана мрачно. - Я его с прошлой зимы не видела и даже не писала. Откуда он узнал, что я в Горках?

Но, не дождавшись, как объяснил бы это Серж - по-правде сказать, она и не нуждалась в его объяснениях, - Светлана решительно направилась к дверям. Задержавшись в столовой, все у того же настенного зеркала, она оттянула корсаж еще ниже. Потом подумала и накинула поверх плеч ажурную полупрозрачную накидку - так было даже эффектнее. Однако Светлана будто бы и не заметила, как хороша сейчас, поморщившись каким-то своим мыслям. Но все равно горделиво вскинула голову и отправилась встречать полицию.