Просыпаешься — снег опять завалил в окне полдороги, людей, пейзаж, горизонт, ноябрь; у тебя изнутри поднимается по спине холод, ночь, зима, одиночество. Кипятком обжигаешь чашку, вырывая из полусна, где ты, тепло, юность, весна-красна, по каким городам и весям ты нас бросаешь?.. Из крана в лицо — такой ледяной водой, и ветер взвывает в трубах, совсем не в ивах. Моя сверхзадача — остаться самим собой — мне самому не кажется выполнимой. Так трубач берёт ноту, а она не идёт к нему; так север не отдаёт тебя никому; так городской, напуганный снегом воздух превращается в сказочную тюрьму. Помнишь, вечность, дворец, Кай и осколки льда? Где же ты, Герда… Чайник опять остыл, батареи замерзли, я стою у окна. Туда бросили мир, и он без чужой заботы застыл как изгой, покорёженный, глупый кто-то. И я — безнадёжен — опять без тебя простыл.