Туман начинает приходить ко мне ещё во сне. Неслышно вползает, проникает он в сновидения, переплетаясь в них с деревьями, дорогами, ветрами. Тумана становится всё больше и больше, и, в конце концов, я понимаю, что весь мой сон — это один сплошной туман. И вот тогда приходит сон настоящий. Тот самый. Давно забытый, но не исчезнувший.

Сквозь густую сероватую пелену я слышу гудок поезда. Он только что прибыл на станцию маленького городка. В этом поезде — я. Быстрыми крохотными шагами я сбегаю вниз, на платформу. Я ещё в том возрасте, когда всё мне кажется большим — от бродячей собаки до пирожков у привокзальных старушек. Прыгать по платформе очень весело, но не очень безопасно, поэтому я стараюсь не только за собой наблюдать, но и немного себя подстраховывать. Затем мы медленно входим в старый город; моё дитя быстро устаёт, поэтому я бережно несу её на руках.

Наступление ночи я ожидаю со страхом и затаённым нетерпением. Это похоже на ощущения перед праздником — но праздником жутковатым. Я долго готовлюсь. Слоняюсь по городским улочкам, разглядываю кирпичики на мостовых, высматриваю людей в окнах. Вздыхаю. Пью чай в маленьком кафе, а затем начинаю дремать за столиком. И… ничего не происходит. Я даже успеваю удивиться и обрадоваться во сне.

А затем я всегда оказываюсь в одном и том же месте. Это город-лабиринт. Существуют такие заманчивые лабиринты, они словно шепчут: «Заходи, заходи, спокойный отдых ждёт тебя в тени наших ветвей… после того, как тебя поглотит мокрая, тяжёлая земля».

Я слышу этот шёпот. Так хочется убежать, но бежать некуда. Я словно в большой картине, где на первом плане изображена девочка со спины. Поэтому я делаю шаг вперёд.

И вот оно… начинается. Сначала я иду по мягко освещённой дорожке — так тепло и приятно ступать по свежей зелёной траве. Не страшно, совсем не страшно… вот только если обернуться, то дорожки уже не будет.

Я знаю это. Однажды я обернулась.

Поэтому я иду дальше. Поворот, ещё один поворот… земля под моими ногами становится все более мягкой… я погружаюсь в неё по щиколотку… по колено… я…

В сказках люди часто попадают под землю. Кажется, что всё происходит в одно мгновенье — ты проваливаешься и ловко выныриваешь в другом мире. На самом деле всё совсем не так. Земля затягивает тебя медленно, неторопливо. Она смакует каждую часть твоего дрожащего тела. Она наслаждается твоим страхом, она впитывает его, ведь из самого сильного страха вырастает самая сочная и густая трава. Земля медленно сжирает тебя, пока ты ощущаешь спазмы и приступы страха.

А потом наступает пробуждение. Я опять не нашла его… не нашла выхода из моего города-лабиринта. Значит, снова на поезд. Значит, завтра я попаду туда вновь…

***

Не люблю, когда она несёт меня на руках. Давно пора отпустить меня, но она не может, я знаю, не может… я ей нужна.

Я умерла прошлой осенью. Многие думают, что смерти предшествует множество вещей. Тоска, страдания, мучения… агония. Но нет. Ничего этого нет. Есть только странное предвкушение. Это как в последний день уходящего года — вы бродите по улицам, задумчиво смотрите на людей, на снег и постоянно чего-то ждёте. Вы уверены, что где-то за поворотом вас поджидает нечто особенное — по-другому и быть не может. Вот и со смертью то же самое.

Я долго лежала в своей постели. За окном мелькали времена года, проносились дни и какие-то люди. И я всё ждала — ну когда же? Когда же наступит оно, СОБЫТИЕ?

А наступило оно совсем неожиданно. Вначале мне показалось, что моя правая рука стала удивительно лёгкой — я взмахнула и ощутила чудесную невесомость. Потом я неожиданно почувствовала себя очень-очень счастливой; я вскочила с кровати и побежала с криками по дому — мне хотелось всем рассказать о том, как хорошо, как чудесно я себя чувствую! Но в доме никого не было. Все мои близкие были заняты важным делом — они прятали деревянный ящик с моим телом под землю. Какие странные. Разве непонятно, что мы остаёмся навсегда здесь, с вами? Мы ведь являемся частью вас — неужели вы думаете, что мы можем бросить вас одних? Так что зря вы приходите с цветами на наши могилы. Нас там нет, мы по-прежнему там же, где и всегда — дома.

Мне нравятся новые качества, которые я приобрела после смерти. Нет, разумеется, я не научилась летать или проходить через стену — всё это чушь — но я перестала чувствовать холод и жару. Перестала испытывать страх. Да и вообще, мне кажется, что я постоянно нахожусь в полусне — настолько призрачна моя новая реальность. В нашем загробном мире мы действительно видим то, чего не видите вы.

Право же, вы бы очень удивились, какое количество народа окружает вас даже тогда, когда, как вам кажется, вы одиноко сидите в комнате. Порой бывает действительно не протолкнуться, но большинство из нас не обращает на это никакого внимания. Каждый занят исключительно одним и тем же делом — ревнивым наблюдением за своими родственниками. Вчера я своими собственными глазами видела, как одна старушка расплакалась из-за того, что муж пошёл в гости к соседке.

Пожалуй, я должна пояснить, что значит слово «расплакалась» на языке призраков. Вначале она долго щурилась и сжимала глаза, но, поняв, что сие действо не возымеет результата, отвесила подзатыльник пробегавшему мимо мальчишке. Потом она вошла в раж и принялась раздавать всем тумаки направо и налево, пока, наконец, даже её живой муж, почувствовав неладное, не сбежал от соседки домой. После этого он долго вёл покаянный разговор с её фотографией, а бабуля-призрак умильно взирала на него, удобно устроившись рядом с буфетом.

Конечно, тут довольно скучновато… Основная проблема в том, что мы друг друга не слышим. Дело в том, что хоть загробный мир для всех и един, каждый воспринимает его по-своему. Поэтому я могу сколько угодно пытаться докричаться до стоящего на моей ноге человека — он и ухом не поведёт, ведь я представляюсь ему всего-навсего негромко шелестящим деревом или старым скрипучим забором.

Забавно, что лично мне наш потусторонний мир видится бесконечно гудящим городом. При жизни я не любила шумных мест, предпочитая сидеть в каком-нибудь уголке одна. А теперь, неожиданно, город. Вероятно, он всё-таки жил где-то глубоко во мне — большой, старинный, с маленькими кривыми улочками и островерхими крышами, с разноцветной брусчаткой и «пряничными» домиками. Я бы хотела показать его вам. Мне кажется, именно вы смогли бы его увидеть. Я вас жду. Поезд приходит каждый день, в двенадцать пополудни.