Ивика, увидев Эдварда в зале ожидания аэропорта, очень обрадовалась. Их места в самолете находились рядом, и в течение всего рейса — пока Эдик накачивался виски, объясняя ей, что хоть раз в жизни он имеет право предаться воспоминаниям и выпить чуть больше положенного, — молодая женщина щебетала, строя планы по поводу их совместной жизни.

— Знаешь, Эдик, я знала, что мы поженимся. Я люблю тебя, очень-очень. Слушай, — она искоса посмотрела на сидевшего в соседнем ряду Ингара, — ты ведь так и не сказал мне, где вы потеряли Томаса?

— Ивика, отстань. Потом объясню…

— Почему потом? Он что, опоздал на рейс? Вы вроде вместе должны были приехать?

— Дай мне отдохнуть! Давай поговорим позже, ладно? Что-то мне не по себе… Может, выпил лишнего. Я вздремну немного.

Эдвард отвернулся к окну и закрыл глаза. Спать не хотелось, но болтовня Ивики и ее вопросы порядком набили оскомину. Настроение было из рук вон плохое. В конце концов дремота одолела Эдварда. Он проснулся, лишь когда Ивика толкнула его локтем в бок:

— Просыпайся, скоро на посадку идем…

Три года назад Эдвард точно так же приземлился в этом аэропорту. Его встречал Томас.

— Ну привет, братишка! Если бы ты знал, как я счастлив видеть тебя! Поехали… По дороге объясню, куда.

Они оба были рады встрече. Томас объяснил, что они с Джейн решили: Эдвард первое время поживет у них в доме. Отдохнет, осмотрится. И решит, оставаться ему в Америке или двинуться дальше, в другую страну.

— Ты знаешь, Эдик, если честно, то хорошо там, где нас нет. Я пожил в Англии, но возвращаться туда не хотел бы. Почему, потом скажу. Ты скажи, как у тебя с английским? Не очень?

— Сам знаешь, — засмеялся в ответ Эдик. — Но думаю, что скоро вспомню все, чему нас учили в гимназии.

Он был уверен, что «сидевшие» на подкорке знания английского — а их учили неплохо, отдельно давали грамматику и каждый день — разговорный с носителем языка из Англии, — быстро всплывут в англоязычной среде. Так оно, в принципе, и получилось. Уже через месяц Эдвард довольно быстро, хоть и с ошибками, говорил по-английски.

Джейн — красивая ухоженная женщина, встретившая гостя на крыльце своего шикарного особняка, — покормила Эдика, немного поговорила о перелете и оставила его вдвоем с Томасом. Они проговорили весь вечер. Наутро Томас предложил другу экскурсию по городу, где они с Джейн жили.

Так пролетели почти три недели. За это время Эдвард с помощью Джейн и ее юриста узнал, какие документы ему надо собрать для оформления вида на жительство и разрешения на работу. Еще неделя ушла на поиск недорогой квартиры, которую они решили снимать вместе с Ингаром, прибывшим к этому времени в Калифорнию. Томас не имел ничего против Ингара, но друзьями они никогда не были, поэтому он без обиняков спросил у Эдварда:

— Почему ты сразу не сказал, что он прилетит вслед за тобой? Давно вы стали друзьями?

Эдик расхохотался в ответ:

— Друг у меня один — ты! Ингар — приятель или, если угодно, хороший знакомый. Он мне здорово помог кое в чем в Эстонии. Я перед ним в долгу. В Америке, если ты помнишь, он жил года три после гимназии. Мне кажется, ты знаешь об этом. Даже жена-американка у него была. Неофициальная, конечно. Мулатка. Пухленькая такая, симпатичная. Он как-то фотографии в Фэйсбуке мне показывал. А потом его отец тяжело заболел, не вставал с постели, и Ингару пришлось вернуться в Эстонию и поддерживать мать, пока отец не умер. В общем, он нам не помешает. Он сейчас на время уедет из Калифорнии в Аризону, к своим знакомым. А может, к мулатке…

Почти четыре месяца Эдик и Ингар жили в одной квартирке, состоявшей из небольшой спаленки и кухни, совмещенной с гостиной. Джейн долго обещала им работу, но не торопилась. Они проедали привезенные деньги и пытались сами найти что-либо приемлемое. Когда деньги закончились, Эдик пошел к Томасу и попросил вернуть половину из тех денег, которые когда-то Эдвард дал Томасу для отъезда в Америку. Томас хотел вернуть всю сумму сразу, но Эдвард остановил его, сказав, что еще не худшие времена. Этих денег им с Ингаром хватило еще почти на три месяца. Они пробавлялись разовыми заработками. Приятелям предлагали, конечно, разную нелегальную работу, но за такие жалкие гроши, что их едва хватило бы на оплату жилья, не говоря уже о том, что на эти деньги невозможно было сходить в бар отдохнуть, снять девочек, купить приличную одежду и хорошо питаться. Откуда им было знать, что все эти предложения о работе — часть коварного плана Джейн. Плана, о котором Томас ничего не знал. Наконец, на восьмом месяце пребывания в Америке Джейн пригласила Эдварда в гости:

— Жду тебя вечером, разговор есть. Что приготовить на ужин? Что ты любишь? Хочешь, барбекю сделаем?

Эдик пришел в гости, когда уже вечерело и крыши домов окрасились золотисто-багряным светом заходящего солнца. Джейн выставила на стол бутылку русской водки:

— Специально для вас достала через знакомых. А я немного вина выпью. Сейчас принесу легкий салатик и шашлычок.

Она с милой улыбкой поинтересовалась, как у Эдика идут дела, нашел ли работу. Об Ингаре — ни слова, словно она не знает, что они живут вместе и оба ищут стабильную работу. Потом попросила Томаса оставить их одних.

— Да… — сочувственно вздохнула Джейн. — Тяжело у нас с работой. Городок небольшой, все больше из отдыхающих летом состоит. А они хоть и приезжают сюда деньгами сорить, но работники им не нужны. Быть горничной или посудомойкой — это не для тебя, продавать мороженое ты не пойдешь, таксистом — нужна лицензия. Тяжелая ситуация. Почти безвыходная.

Джейн сдвинула брови, показывая, как сильно она расстроена отсутствием у Эдварда работы, и тут же звонко рассмеялась, сверкнув белоснежной и, как догадывался Эдик, искусственной улыбкой:

— Да ладно тебе грустить! Вроде что-то нашлось для тебя. Я тут встретила одного знакомого, он ищет себе работника. Сказал, заработки приличные.

— Чем занимается этот знакомый?

— Не интересовалась. Знаю, что два бара у него есть. Дом хороший. Машина новая. Тебе самому надо с ним поговорить. Зовут его Черный Сэмюэль, но он не черный. Не знаю, откуда это прозвище. Так я дам тебе телефон Сэма?

…Они встретились в баре. Сэмюэль, среднего роста плотный крепыш, с длинными не по росту руками и большой курчавой копной жестких рыжеватых волос, облаченный в светлый льняной костюм и цветную рубашку, молча, не стесняясь, разглядывал Эдварда, который так же молча смотрел на него и не спешил первым начать разговор.

— Русский?

— Нет.

— Кто тогда?

— Эстонец.

Брови Сэма полезли наверх:

— Кто-кто?

— Из Эстонии. Страна такая есть на Балтийском море.

— А-а… Ясно. Где-то под Питером, да? По-русски-то говоришь?

Эдвард молча кивнул и, чувствуя, что познания Сэма в географии оставляют желать лучшего, не стал объяснять, где находится Эстония, но спросил, зачем Сэм спросил насчет русского языка. Услышав в ответ нечто невразумительное по этому поводу, Эдик напрямик задал вопрос: «Так что там насчет работы?»

Сэм сказал, что работенка непыльная, но муторная: иногда придется сидеть целый день за рулем, возить по объектам парней. И за это получать триста пятьдесят долларов в неделю. Это — пока, а там, может быть, и больше, пояснил Сэм. Если Эдвард себя проявит с хорошей стороны, то заработок вырастет. Расчет в конце каждой недели.

Эдвард не стал вдаваться в детали, сказано: возить по объектам, пожалуйста — он будет возить по объектам. Он спросил только, не найдется ли похожей работы для его приятеля, с которым они вместе снимают квартиру. Сэмюэль удивился: Джейн ничего не говорила про приятеля, но в скором времени, уверил он Эдварда, наверняка найдется работа и для приятеля.

На следующий день Эдик сидел за рулем старого, но еще крепкого «Доджа». Рядом, на пассажирском месте, устроился мелкий хмурый парень лет двадцати, который настроил навигатор на первый адрес и затем так же молча перестраивал его на другие адреса. За все время, что они мотались по городу, парнишка ничего, кроме «останови здесь», не говорил. Он выходил из автомобиля с холщовой сумкой. С ней же возвращался назад. Под конец дня сумка заметно потяжелела. В шестом часу вечера они вернулись к бару Сэма, и парнишка бросил: «Теперь — домой». И не поворачиваясь вошел в бар.

В конце недели Эдвард получил конверт, в котором было триста пятьдесят долларов. Сэм, вручая ему конверт, внимательно заглянул в глаза Эдварда и спросил:

— Ну что, работенка непыльная? Все нормально?

Эдвард пожал плечами:

— Работа как работа. Такая же, как и другие…

— А почему не спрашиваешь, что развозите по объектам?

— Мне это не интересно. Это не мое дело, я не привык совать свой нос в чужие дела.

— И не догадываешься?

— О чем я должен догадываться?

Сэм хмыкнул. Он по достоинству оценил Эдварда, поняв, что тот не из болтливых.

На вопрос Ингара о сути работы Эдик неопределенно пожал плечами и буркнул: «Я еще не вник до конца. Вожу то одного, то другого. Короче, кручу баранку и лишних вопросов не задаю».

А сам с горечью подумал, что попал, как говорится в пословице, из огня да в полымя. Уже в первый день он догадался, что развозит по городу «кассиров», собирающих деньги у мелкооптовых наркодилеров. И подумал, что как только появится возможность найти другую работу, надо будет бежать от Сэма без оглядки.

Через неделю Сэм взял на работу на таких же условиях Ингара. Вечером, после работы, ребята пошли посидеть в бар, и Ингар спросил с обидой:

— Почему ты мне не сказал сразу, в чем заключается работа?

— А что от этого изменилось бы? У тебя в запасе есть другое предложение? Еще не поздно уйти. Придумай что-нибудь, скажи, что здоровье не позволяет целый день сидеть за рулем. Или что нашел работенку в Аризоне. Не вижу проблем. Вот только тебе надо будет сразу съехать с квартиры, иначе тебя неправильно поймут. Да и содержать тебя долго я не смогу. Так что решай!

Ингар ничего не ответил. Они еще немного посидели в баре и отправились домой. Утром Ингар снова вышел на работу.

Через год Сэм попал в тяжелую автоаварию. Врачи, как ни старались, не смогли спасти его. Вдова, вероятно, была не в курсе подпольного бизнеса Сэма, она видела только то, что лежало на поверхности, — бары. Она продала их и уехала с детьми в другой штат, к своим родным.

Эдвард и Ингар с облегчением вздохнули только тогда, когда узнали, что тело Сэма предано земле. Они не пошли к вдове просить невыплаченные Сэмом за последнюю неделю деньги, хотя теперь это была солидная сумма — оба получали уже по пятьсот долларов в неделю. К тому времени они жили отдельно друг от друга.

Сначала приятели подумывали купить у вдовы в рассрочку один из баров, но потом отказались от этой идеи. Там, где бар, обязательно будут наркота и девочки. Значит, рано или поздно придется иметь дело с полицией. К тому же официально оформить на себя бар они пока не могли. Томас предложил Эдварду вторую половину долга, сказав, что эти деньги жгут ему руки:

— Эдик, я тебе обязан. До конца жизни… Когда мне было трудно и все отвернулись — ты помог. Теперь я хочу помочь. У меня есть свободные деньги. Я могу дать тебе, сколько попросишь. Если что, у Джейн займу.

— Спасибо! Давай договоримся: если вдруг очень надо будет, скажу тебе об этом.