Я ворочалась в постели – мысли не давали уснуть. Всему виной предложение Киттерона и пропавшая книга мастера. А ведь я видела силу, которая охраняет её от любопытных зевак. Неужели студент первого курса смог справиться с такой магией?

Сгорая от любопытства, я накинула форму академии и поспешила на встречу. Пришлось лететь – пока я решалась, время перевалило за полночь.

На смотровой площадке Вороньего гнезда никого не было, только монотонно завывал прохладный ветер. Постояв в одиночестве, я собралась уходить. Видимо, Киттерон не дождался меня и ушел.

Разгулявшийся ветер приоткрыл со скрипом дверь. Она всегда была заперта, скорее всего, её намеренно оставили открытой. Я проскользнула внутрь, обогнула штаб стражей и пошла по длинной высокой лестнице в ту комнату, где находилась заколдованная кварта. Запыхавшись, налегла на массивную дверь – она поддалась. Свет был слегка приглушен, горели всего две свечи.

– Я был уверен, что ты придешь, – раздался из полумрака голос Киттерона.

Находиться с ним наедине было некомфортно. Внутри боролись два противоречивых желания: сбежать от него – чтобы он не смотрел так на меня, и остаться – чтобы быть с ним как можно ближе: чувствовать его запах, видеть, как он небрежно поправляет волосы, понимать, что он физически рядом. Пусть его сердце совсем далеко, околдовано другой, для меня будет достаточно, дышать с ним одним воздухом. Лишь бы он не смотрел на меня ненавидящим взглядом.

– У тебя книга мастера?

На его лице появилась обольстительная улыбка.

Он подошел к маленькому окну – единственному в этой башне – и взял лежащую на подоконнике книгу. Я в изумлении следила за его действиями – вот так непринужденно взял украденную магическую реликвию, когда несколькими этажами ниже десятки стражей сидят и думают, как бы её найти. Он протянул её мне – открыв, я жадно впилась глазами в строчки.

– Как тебе удалось? – не верила я в это чудо.

– Есть у меня один секрет. Может, когда-нибудь расскажу.

Я перелистывала страницы, которые, по сути, оказалась ежедневником. Аккуратным почерком описаны события и проставлены даты, сделаны зарисовки амулетов и странных пентаграмм. Десятки страниц на непонятном мне языке.

– Я не могу разобрать язык.

Киттерон наклонился, рассматривая записи:

– Это старомагикайский. Сложный язык, но расшифровать можно.

Я пролистала еще с десяток листов, но не найдя желаемого, спросила:

– Ты нашел заклятье, которое околдовало кварту?

– Нет. Все заклинания на древнем языке. Нужно переводить.

Я с хлопком закрыла книгу и отдала её обратно Киттерону. Он в изумлении уставился на меня.

– Ничего не получится. Думаешь, за столько лет никто не додумался перевести записи? Это просто записки о жизни мастера, кем бы он ни был. Ты зря её стащил из библиотеки.

– У других не получалось потому, что у них не было преимущества. Книгу изучили от корки до корки, но ведь твой отец как-то смог разгадать её секрет? Он ведь смог околдовать их, – Киттерон махнул рукой в сторону кварты отцы. – И ты сможешь. А еще у них не было сердца мастера.

– Но у нас его тоже нет, – протестовала я.

– Найдем. Я тебе помогу. Нет ничего важнее, чем узнать, что же тогда произошло, – он снова вложил книгу мне в руки.

Киттерон напирал. Это претило моей натуре, но азартное желание узнать, что же стало причиной заклятья, взяло верх.

– Хорошо.

– Только никто не должен знать, чем мы с тобой занимаемся. Мне бы не хотелось, чтобы меня поймали на краже.

– Буду молчать, как рыба, – выпалила я на автомате.

Киттерон как-то странно прищурился.

– Как рыба? – уточнил он.

– Да, – насторожилась я. – Они же не разговаривают.

– Рыбы очень болтливы. Им просто рот невозможно заткнуть. Я еще магикайские рыбы страшные склочники и матершинники. Пруды с магикайскими рыбами накрывают заклинанием, которое глушит их брань.

От изумления я даже раскрыла рот.

– Что, правда? Я не знала.

Киттерон прикрыл ладонью улыбку и едва сдерживал смех.

– Нет, конечно. Вы с Терры такие наивные, – не сдерживаясь хохотал, но продолжал Киттерон, – верите во всякую несуразицу.

За его издевательскую шутку захотелось ему хорошенько врезать.

Еще около часа мы разговаривали, решая, как поступить. В библиотеке, скорее всего, хранились некоторые переводы книги мастера, но мы не могли их попросить, ведь это привлечет ненужное внимание. Оставалось переводить собственными силами. Словари по старомагикайскому очень редкие, их сложно найти, и они сохранились в очень маленьком тираже в библиотеках. Этот язык считается мертвым, на нем не разговаривают уже много веков. Чтобы не возникло вопросов по поводу словарей, Киттерон предложил записаться на факультатив по древним языкам, что меня не сильно порадовало, ведь мой факультативный график трещал по швам от переизбытка.

– Будем переписывать страницы из книги, а потом ходить в библиотеку и переводить, – сказал гарпий.

– Это займет много времени. Переписывать книгу, потом переводить, – Киттерон внимательно слушал, – раз у тебя так хорошо получается воровать книги, может, ты просто стащишь словарь старомагикайского?

– Знаешь, не так страшно попасть в тюрьму за кражу книги мастера – сокамерники будут думать, что я крутой злодей, который преодолел сильную защиты. Уважать, наверное, будут. Но что они подумает, если меня поймают за кражу словаря в общественной библиотеке? Как ты думаешь?

Сколько бы я не просила, Киттерон отказался от идеи кражи словаря, обосновывая еще тем, что это очертит круг подозреваемых в краже книги мастера до нашего района, и может вывести на нас.

На свалку отправилась и идея сделать с книги банальные ксерокопию. Киттерон боялся, что при помощи заклинаний поиска книгу могут найти. Еще до кражи он продумал этот момент и наложил заклинания на основе змеевиков, чтобы книгу нельзя было отыскать. У заклятья один минус – книгу нельзя выносить за пределы комнаты. А место хранения выбрал под носом у летающей квартовой стражи.

Можно было поработать с книгой, но я чертовски устала после приключений с Ринкой и турниром. Глаза предательски закрывались. Киттерон хотел меня проводить, но я отказалась. Зачем травить себе душу – он навсегда привязан к Винежке, а лишние встречи только дают мне ложные надежды. Я попробую его забыть, или хотя бы попытаюсь это сделать. Для нас двоих так будет лучше всего.

Беззвучно зашла в братство. Пробиралась в свою комнату тихо, как мышка, уже предчувствуя, как растянусь и укутаюсь в одеяло, и крепко засну.

– Где ты была? – спросила сонная фарви.

Застуканная на горячем, я выпалила первое, что пришло в голову:

– Есть захотелось… А тут соседи картошку жарят.

Ринка подозрительно посмотрела на меня. Вариант отмазки был беспроигрышный, только на этой недели у нас из-под носа увели две кастрюли с гарниром, учтиво оставив пустую немытую тару под дверью комнаты. В последний раз обнаглевшие соседи даже оставили записку: «Пересолили!»

– А картошка где?

– Съела.

– Всю сковородку? Одна?

– Очень проголодалась, – развела руки в стороны.

– Ясно. Мадди не с тобой была?

– Нет. А разве она не спит?

Я подошла к её постели и одернула одеяло. Под ним оказалась несколько подушек имитирующих спящего человека и белый парик. За Мадди стало тревожно.

Мы с Ринкой прождали её минут сорок. Уже хотели понимать тревогу, но в коридоре братства послышались шаги. А по звуку удара и вскрику, поняли, что человечка направляется в комнату. Ринка выключила свет, словно мы спим. У нее явно был планы, как вывести её на чистую воду.

На следующее утро Мадди бойкотировала первую пару. Я, Ринка и Кай прилежно шли на занятия, обсуждая происходящее с человечкой. Фарви предложила не спрашивать у неё, куда она уходит по ночам, а проследить и самим всё узнать. Ринка уже не первый раз подлавливала Мадди на ночных исчезновениях.

Прозвенел звонок начала занятий, и мы помчались в главный корпус. Пройдя через огромные входные двери, нам перегородил дорогу мужчина в шляпе.

– Добрый день, Аттика Гейл, – произнес Фиц Тиция, – могу я украсть у вас несколько минут вашего времени?

– Конечно, – сказала я, понимая, что другого варианта ответа у меня не было.

Кай и Ринка проводили нас встревоженными взглядами – следователь повел меня в одну из свободных аудиторий. Стоило нам переступить порог, как дверь захлопнулась и закрылась на замок.

– Наша встреча не по протоколу. Просто решил вам кое-что показать, – только сейчас я заметила, что магик нес под мышкой красивую деревянную шкатулку. Если бы она была бумажной, я бы приняла её за обычную обувную коробку.

Он поставил её на парту и облокотился боком о ее край. Я опасливо смотрела на этот странный объект.

– Откройте. Не бойтесь, она не кусается, – шутил следователь.

Хотя после разнообразия магии вокруг слова об укусах больше походят на предостережение, чем на шутку.

Я открыла тугую крышку, рассматривая содержимое. Внутри была гора пыли и какие-то камни.

– Что это?

– Ох, какой я неучтивый. Сейчас объясню, – он неаккуратно начал рыться в этом мусоре, пока не извлек из него каменный кусок женского пальца.

Меня передернуло, и я попятилась назад. Ведь это был палец женщины-кошки, которую убил мастер!

– Вижу, вы узнали нашего сотрудника, – произнёс следователь, анализируя мою реакцию. – Жаль её. Какая глупая смерть.

– Я её не убивала! Я вообще ни при чем! Она первая на меня напала, а потом…

– А потом вас спас мастер. Знаю – я видел. – Глаза Фица Тиции стали белого цвета, такие же я видела у главаря Ордена.

Я кинулась к выходу кабинета, пытаясь открыть дверь, но она была запечатана магией. Сколько бы я её не дергала – она не поддавалась. Уже не хромая, следователь медленно приближался ко мне.

– Вокруг вас, Аттика Гейл, слишком много всего происходит: мастер, нападение дракона на летающий корабль, убийство члена ордена, а вот теперь еще и пропала книги мастера. Почему-то мне кажется, что вы здесь неспроста, что все завязано на вас.

Я с силой тарабанила ногой в дверь и хотела позвать на помощь, но у меня пропал голос. В ужасе я пыталась произнести хоть что-то, но выходило лишь сдавленное шипение. Следователь подошел вплотную и схватил меня рукой за горло, впечатывая в дверь.

– Как быстротечна жизнь, Аттика Гейл. За ваши проделки вас бы на пару сотен лет бросить в вулканическую тюрьму. Хотя смертная казнь была бы лучшим исходом.

Я схватила его за руку, но железная хватка члена Ордена не ослабла. Блеснув красными глазами, из кармана его плаща выскочила маленькая ящерица. Она поднялась вверх, пробежала по руке и прыгнула мне на шею. Место соприкосновения сильно жгло, словно меня клеймили раскалённым железом. С моих уст срывался безмолвный крик.

Ящерица заползла под одежду и остановилась в области правой лопатки. Только после того, как она перестала двигаться, Фиц Тиция отпустил меня. От неожиданности я упала на колени.

– Что вы сделали? – спросила я вернувшимся хриплым голосом.

Член Ордена спокойно прошел к парте и взял коробку с прахом.

– Одна встреча с мастером – совпадение. Я бы списал это на что угодно, вряд ли он стал бы защищать какую-то безродную девчонку. Вторая – уже закономерность. Это глупо отрицать. Милая зверюшка – это метка, который сообщит мне, когда рядом с вами снова окажется мастер. И да, я теперь всегда буду знать, где вы находитесь. Вот только, у метки есть один недостаток или достоинство – даже не знаю. Она сигнализирует только тогда, когда мастер находится рядом в истинном обличье. Это старая магия времен Первой Магикайской Войны. Никто не думал, что она еще пригодится.

Дверь за моей спиной щёлкнула. От неожиданности я отскочила в сторону.

– Вы ведь не забыли, что на вашей совести еще и сердце мастера? Надеюсь, вам удастся разыскать его в ближайшее время, иначе есть вероятность, что до следующего семестра вам не удастся доучиться.

Снова захромав, следователь пошел к выходу.

– Всего хорошего, – лицемерно попрощавшись, он и вышел из аудитории.

Плечо пекло, я пошла в дамскую комнату. Возле зеркала бросила рюкзак и, сняв куртку, оголила болезненное место – у черной татуировки ящерицы на месте глаз сияли два красных камня.

***

Занятия прошли, как в тумане. Меня лихорадило: то накрывало волной жара, то бросало в холод. Еле-еле дождалась последнего звонка. Из чистого упрямства не уходила, чтобы показать, что меня не сломит какая-то метка-ящерица. Ринка и Кай еще после первой лекции отправляли меня домой, но я отказалась и высидела все занятия.

На ватных ногах я добралась в братство и, только переступив порог комнаты, бросилась в теплые объятья кровати.

– Ты что, заболела? – спросила Мадди, прогулявшая все занятия.

– Все хорошо. Просто немного устала.

Трое соквартовцев тревожно перешептывались. Их голоса доносились, словно сквозь толщу воды. По обрывкам я поняла, что они спорят о поисковом зелье.

– Видимо, варить его будем завтра, – подытожил Кай.

Я бодро встала с кровати и попыталась изобразить радостный вид.

– Нет. Давайте сегодня! Мне уже лучше.

– Нет-нет. Я так не играю. Будь книга кого-то из нас – не было бы проблем. А ты в таком состоянии такого наколдуешь, что случайный портал Мадди нам покажется сказкой.

Я готова была отстаивать свои интересы и доказывать, что легкая слабость – не повод отложить заклинание, которое отняло у нас столько сил и времени. Что поиск Сказочницы – первостепенная задача, и я со всем справлюсь. Но мой решительный монолог оборвал стук в дверь. На пороге стоял недоумевающий Киттерон, а я вспомнила, что у нас с ним был уговор.

– Привет, а я тебя у библиотеки жду. Ты что забыла, что мы договаривались встретиться после лекций?

Ринка как-то странно на меня посмотрела. Я подняла свой рюкзак и пошла обуваться.

– Киттерон записал нас на один факультатив, – сказала я под тяжестью взгляда женской половины моей кварты.

– Интересно, на какой? – спросила Ринка.

– Учим древние языки, – сказал Киттерон, – Договаривались вместе позаниматься, а Аттика забыла.

– Древние языки – интересный предмет, может, и мне стоит записаться? – сказал Кай.

– Не стоит тебе этого делать, – угрожающе произнесла Ринка. А затем добавила более спокойно: – Тебе нас еще к турниру готовить. Пусть Аттика сама на него ходит.

Кай в силу своей душевной простоты не заметил того подтекста, с которым фарви делала мне одолжение. Наверное, она решила, что я специально записалась с Киттероном на этот факультатив. И самое обидное, что мне придется подыграть её фантазии, чтобы не раскрыть наш с Киттероном замысел. Под девичье шушуканье мы вышли из комнаты и направились в библиотеку.

Пока шли, меня пару раз немного повело в сторону – слабость давала о себе знать. Киттерон поглядывал за мной в такие моменты, но ничего не говорил.

В библиотеке мне стало немного лучше. Енот-библиотекарь по нашей просьбе предоставил с десяток словарей по факультативу, одним из которых был старомагикайкий. В читальном зале мы заняли самое дальнее место.

– С тобой точно все в порядке? Ты какая-то бледная, – сказал Киттерон, садясь напротив меня за стол.

– Вполне, – произнесла я, наклонив голову над книгой, так, чтобы под челкой не было видно мое лицо.

Тот клочок текста, который для меня приготовил Киттерон, не оказался нужным нам заклинанием, но я не могла не перестать его переводить. То, что выходило, больше походило на любовное письмо, чем на заклинание:

«Мое сердце сияет. Переполнение светом, оно дает мне силы. И пусть с каждым днем становится страшнее… Я не боюсь, ведь у меня есть ты. Мой свет. Моя радость. Моя вечная боль»

По коже побежали мурашки. Я еще несколько раз перечитала написанное, проверяя, не совершила ли ошибку. При поиске последнего слова в словаре я почувствовала усталость, которую уже не могла контролировать: я медленно растеклась по столу, погружаясь в дремоту. Холодная рука Киттерона легла поверх моей руки.

– Ты вся горишь, – эхом разлетелись в голове его слова.

– Я просто немного полежу, а потом опять сяду за перевод, – вязким голосом пробормотала.

С закрытыми веками слышала, как Киттерон поднялся со стула. Я почувствовала, как он подхватил меня на руки, словно пушинку. Сражаясь со сном, я протестовала:

– Поставь меня на место, – прозвучало очень слабо, а внутри просыпался маленький капризный ребенок. – В прошлый раз ты меня за руку только взял – поставил метку. Неизвестно чем в этот раз наградишь.

Приоткрыв глаза, я увидела, как Киттерон добродушно улыбался, но меня не отпустил. По тому, как зашумело все вокруг, я поняла, что он вынес меня из здания библиотеки.

– Держись, – сказал гарпий и положил мою ослабшую руку себе на шею.

Резкий толчок – и Киттерон рассекал небо со мной в руках.