Занавески карамельного цвета с выбитыми золотыми вензелями я видела впервые. Как и просторную спальню с большой кроватью, плетеным креслом-качалкой, шкафом, украшенным резьбой, и таким же комодом. На прикроватном столике стояли колбы и пузырьки с чем-то, по запаху напоминающим лекарства. Я попыталась подняться, но тут же закружилась голова.

– Тебе нельзя вставать. Ты еще не совсем здорова, – в комнату вошла Одетта Чейк, вызывая у меня удивление.

– Что я здесь делаю?! – я растерянно осмотрелась по сторонам.

– Выздоравливаешь, – гарпия подошла к столику и стала перебирать колбы, читая надписи, взяла ложку и налила синюю жидкость.

– Пей, – произнесла она тоном, не оставившим возможности отказаться. Я подчинилась и чуть не подавилась сиропом, по вкусу напоминающим тухлые носки.

– Какая гадость, – скривилась я.

– Это еще приемлемо. Ты не пробовала сладкую настойку из рыбьих глаз.

От услышанного меня передернуло, а Одетта улыбнулась.

– Где я? – повторила вопрос.

– У меня дома. А куда тебя нужно было вести? На Терре нет профессиональных целителей, а в лазарет тебе нельзя. С твоей-то болезнью.

– И вы решили взять меня к себе?

– Не на улице же оставлять тебя.

– Спасибо, что не бросили. Я верну вам за лечение… А что не так с моей болезнью?

– По версии твоих соквартовцев, накануне ты съела что-то сомнительное. И отравилась. Но ты же понимаешь, что обычное отравление не лечат неделю с использованием магических снадобий и целителей?

– Что же тогда произошло?

– Отторжение. Я такого уже давно не видела, честно – за годы отсутствия практики уже и подзабыла, какая реакция бывает на Красноглазую метку.

– Красноглазую метку?

– Да. Ящерицу с красными глазами. Их уже никто не делает лет пятьдесят, если не больше. Когда ты умудрилась перейти дорогу Ордену и почему они решили, что ты связана с магикайскими мастерами?

В растерянности я смотрела на ректора, шокированная её осведомленностью. А еще решала, можно ли ей доверять.

– Что за помощь вы оказали отцу, и что невозможно отвратить? – задала тот же вопрос, что и после нашей последней беседы. Загнанная в угол Одетта сверкнула глазами, понимая, что я подперла её к стенке. – Как я могу вам довериться, если вы мне не верите? – подталкивала я.

– Нужно выпить чаю.

Одетта взяла колокольчик с прикроватного столика и негромка зазвонила. В проходе с походкой ленивого кота показался чайный столик, лениво подошел к кровати. На нем стоял пустой чайник, но стоило гарпии взяться за него, как он начал испускать пар, словно наполненный кипятком. Комнату окутал приятный травяной запах.

– Ты знаешь, что такое мемориал-трава? – Я отрицательно покачала головой. – Это такое растение, из которого готовят редкий настой. Если его выпить, то можно многое забыть.

Она начала разливать ароматный напиток, я с ужасом уставилась на чашки.

– Не бойся, – Одетта поняла мое смятение, – это обычный чай с жасмином. В нем нет мемориал-травы… Я не помню того разговора с твоим отцом – мемориал-трава стерла мою память. И я не обманываю тебя. Ты можешь посмотреть дело отца, там все задокументировано. Меня проверяли лучшие следователи. Видимо, об этом разговоре не должен был знать никто.

– И члены Ордена?

– Вероятнее всего.

Она взяла блюдце с чашкой и протянула мне. В этот миг кофта на запястье немного подскочила и на руке я увидела часть черной татуировки ящерицы с красными глазами.

– У вас такая же, как и у меня! Но откуда она…

– Теперь твоя очередь говорить. Думаю, ты уже поняла, что я тебе не враг. Рассказывай, что произошло?

Чашка с чаем успела остыть, но мой рассказ не подходил к концу. Одетта слушала внимательно. Иногда она хмурила брови или сдержанно улыбалась. Я рассказала все, нужно было хоть с кем-то поделиться, чтобы снять с себя тяжесть от происходящего вокруг.

– …А потом появилась метка ящерицы, и мне стало плохо.

Ректор молчала. Я даже стала переживать, настолько непроницаемым стало её лицо.

– Мне было семнадцать, когда началась война. Род Чейк – древний, и всю жизнь проживал на Магикайе. Я выросла в пыльных туманах, с сажей вместо снега, в мире, где кроме магии, не было почти ничего. Год до первых столкновений был самый тяжёлый. Даже при поддержке сильнейшей магии урожай не уродился. Начинался голод. С просьбой о помощи магики обратились к фарви, но получили отказ. Богатые природой и ресурсами, они побоялись, что не прокормят еще и нас. Первые столкновения носили стихийный характер. Молодые студенты с горячей кровью надевали маски, а сажа Магикайи окрашивала их в черный цвет. Они совершали набеги на селения и отбирали урожай. Троянцы кричали, что бесчестные магикайцы обворовывают их. И скрепя зубами правительство черной планеты обещало разобраться с преступниками. Пока во время одного из таких набегов не убили троих наших ребят. Их смерть стала отправной точкой грядущей войны. Все крупные города и селения захлестнули массовые беспорядки. Замученный изголодавшийся народ Магикайи требовал мести. Правительство сдалось под натиском и началось масштабное наступление на Троятию. Твой прадед был в рядах магикайской армии, как и я. Времена оккупации Троятии были самыми сытыми для Магикайи. Но объединённые силы альянса: Терры, Нефемы и немногих сбежавших из Троятии, постепенно отбивали захваченные нами территории. Затем появились мастера… А дальше, я думаю, ты знаешь.

Впечатленная историей, я не могла произнести и слова. Лишь собравшись с мыслями спросила:

– Вы видели верховного мастера? Того, с которого все началось. Того, кто смог создать других мастеров.

Одетта грустно улыбнулась.

– Видела и знала. Если бы не знала, то не носила бы эту ужасную метку столько десятилетий.

– И знаете, как выглядело сердце мастера?

– Сердца мастера не существует – это миф. Нет камня, который дает безграничную силу.

– А как же тогда? – растерялась я.

На лице Одетты проскользнула довольная ухмылка.

– Магия обычных мастеров растет за счет того, что они отбирают её у других. Верховный же нашел тот источник, который питал его бесконечно. Это и называют сердцем мастера. Поэтому ты его не найдешь, Аттика. Ты ищешь источник силы человека, которого уже давно нет. А тебе нужно искать источник силы нового мастера.

– А что потом? Что делать, если я найду этот источник? Стоит ли мне его отдавать Ордену?

Одетта забрала мою пустую чашку и поставила на столик.

– Это тебе решать. Я свои сражения уже прожила. А теперь отдыхай, на сегодня и так много информации.

Одетта поднялась со стула и направилась к выходу. Но вопрос, который у меня родился, зудел в голове и требовал ответа.

– Если у верховного мастера был безграничный источник силы, как тогда его смогли победить?

Одетта словно впала в прострацию. Она словно оказалась в другом месте, далеко отсюда.

– В этом году собрали урожай на Магикайе… Говорят, он такой же, как в тот год, когда началась война.

***

Еще три дня я провела в гостях Одетты. Понемногу лед в наших отношениях таял. Пусть это не совсем родственные чувства любящей бабушки и внучки, но мы над этим работаем. Нам обеим тяжело – мы две разные гарпии из разных миров. Зато мы теперь не одиноки, у каждой из нас появился родной человек.

Это время прошло еще и очень познавательно. Я многое узнала о Элании – моей матери, видела её детские фотографии, смотрела на нее через песок времени и даже листала её школьные дневники. Бабушка с трепетом хранила все это в память о ней. И пусть я на мать обижена больше всего, но не стала этого показывать, чтобы не огорчить Одетту.

Еще она много рассказывала о травах. Они были её второй страстью и тем талантом, который она получила, вступив в кварту. Именно её зелья помогли поставить меня на ноги.

Даже грустно было покидать её дом, в котором меня так тепло приняли. Но меня ждала учеба, турнир и друзья, которые, наверное, переживают.

В свое братство я вернулась под вечер и застала неудержимую тройку за чтением. Увидев меня, они так обрадовались, как я даже не ожидала.

– Ты вернулась! – воскликнула Мадди и кинулась меня обнимать.

Кай и Ринка тоже поднялись, чтобы меня поприветствовать.

– Мы так за тебя волновались. Нам сказали, что у тебя острая интоксикация, – сказала Ринка.

– Да. Нам даже пришлось перенести наше турнирное сражение, – сказал Кай, за что получил удар по плечу от Мадди. – Ай! За что?

Но человечка не стала отвечать, отделавшись лишь гневным взглядом.

– Вы не меняетесь, – сказала я с улыбкой, – Что произошло за это время?

– Ничего особенного: книги, буквы, преподаватели с угрозами завалить нас на экзамене… – начала Мадди.

– Мне, лично никто не угрожал, – сказала Ринка, а Кай закивал, подтверждая её слова.

– В общем, ерунда всякая. Скука, – подытожила человечка.

– Кварта Макса и Киттерона вышли в финал, – опасливо сказал Кай, посматривая на человечку. – Кстати, он спрашивал о тебе.

– Кто?

– Макс.

– Ясно, – ответила слегка расстроенно. Хотелось, чтобы Киттерона тоже интересовался моими делами, но я быстро отогнала эту мысль, вспоминая, что он околдован и бесконечно влюблен в другую.

Повернулась к столу, чтобы никто не заметил моего настроения. Вася сидел в горшке, который поставили в большой квадратный террариум. Здесь же в углу лежала огненная одалиска. Одноглазое растение взбодрилось и замахало листками. Фикус тоже заметил мое отсутствие и был рад встрече.

Я негромко стукнула пальцем по стеклу, одними губами произнесла «Привет». Затем повернулась к сокватровцам.

– Давайте варить поисковое зелье.

– Мы думали, ты уже не захочешь, – азартно ответила Ринка.

Вся мебель в комнате тут же была отодвинута к стенам. Мадди перерисовывала с листка пентаграмму, в её центр встал котел. Из турнирной сумки достали игровую драконью кость. С огнем было сложней: чтобы не спалить пол, мы положили несколько кирпичных блоков, а в качестве источника горения взяли игровую кость. Так она не испортит ничего вокруг, но её пламени будет достаточно для варки зелья.

Огонек появился, едва подложили кость под котел. Он потянулся, словно только что разбуженный, и начал рассматривать все вокруг. Осмотревшись, недовольно скривился – ему не понравилось такое применение. В знак протеста он почти стух и еле-еле горел.

– Эй, дружище, – окликнул его Кай, – ты гори посильней. А то я тебе расскажу, как в соседнем братстве на таких как ты, зефир пекут.

Пренебрежительно фыркнув и отвернувшись в сторону, но разгорелся сильней. В закипевшую воду положили смесь трав, пыльцу фей, влили по списку диковинные жидкости, которые Мадди принесла из магазина отца. Последним штрихом стала веточка огненной одалиски.

Васемилиус даже припал листками к стеклу, одним глазом наблюдая за тем, как огненная веточка попадает в котел.

– Бедненький, – сказала Мадди, наблюдая за одноглазым фикусом.

Но звук бурлящего зелья отвлек её. Первый этап магического ритуала подошел к концу.

– Теперь осталось дождаться, пока зелье сварится, и найти книгу.

За окном давно стемнело. Огонек под котлом горел, наполняя комнату странным запахом. Чтобы не задохнуться, мы открыли окно.

Мы договорились по очереди дежурить у котла. Хоть игровая кость поддерживала необходимую температуру, но, видя её недовольство, мы не рискнули оставлять зелье без присмотра. Моя очередь должна была наступить часам к шести утра, и я спокойно заснула.

***

– Вставай, вставай же! – трепала меня Ринка.

– Еще минуточку, – сонно пыталась от нее отделаться, не желая выползать с кровати.

– Медлить нельзя, она уйдет. А я без тебя не справлюсь, – сказала фарви, окончательно меня разбудив.

– Кто уйдет?

– Мадди.

Я резко поднялась, осматривая комнату. В центре пентаграммы горел котел, но человечки, которая должна была следить за ним, не было.

– Пойдем быстрей, я знаю, где она, но мне нужна твоя помощь.

Я быстро натянула форму, пока Ринка Каю рассказывала, что тот должен следить за зельем, пока нас не будет. На бегу обуваясь, я подошла к двери.

– Давай к окну, – сказала Ринка.

Я подошла к ней, фарви схватила меня за руку и приняла мой облик.

– Вот это номер, – сказал Кай, только сейчас узнавший об этой способности фарви.

– Нужно спешить, – она выскочила в окно и поднялась в небо. Я даже по-доброму позавидовала, с какой легкостью ей даются полеты.

Мы поднялись высоко над студенческим городком и стали искать Мадди. Если бы Ринка не знала, куда она пойдет, мы бы не нашли её никогда. Оказалось, пока я была больна, Мадди еще пару раз уходила куда-то по ночам.

Ринка следила за человечкой, становясь невидимкой, и каждый раз Мадди скрывалась в одном и том же месте, к которому без крыльев не подобраться.

– Вот здесь я потеряла её в прошлый раз, – сказала фарви, запыхавшись, моим голосом.

Я подошла к краю. Земля обрывалась, в темноте тихо покачивались тяжёлые цепи, скрепляющие части Нефемы.

– А ты уверенна, что она сюда пошла?

– Я не могла ошибиться. Нужно спускаться…

Вера в слова Ринки подтолкнуло меня на эту рискованную авантюру – ночью мы могли упасть в Нефемскую пропасть. Я еще раз взглянула в её глаза – нет, она не могла ошибаться. Спрыгнув с обрыва, мы плавно полетели вниз. Было темно, Ринка зажгла пламя в своих ладонях. Перед нами оказались переплетения множества цепей, растворявшихся в нефемском тумане, концы которых крепились к двум частям Нефемы.

– Видишь что-нибудь? – спросила Ринка.

Я осмотрелась по сторонам и увидела небольшую расщелину.

– Нам туда, – указала я фарви в сторону пещеры, – это единственное место, куда можно спуститься. Хотя я с трудом представляю, как Мадди могла это сделать без крыльев.

Мы приземлились в пещере. Из мрака слышался странный скрежет.

– Чтобы Мадди – любительница плюшевых единорогов – была здесь? Очень сомневаюсь, – сказала скептически, осматриваясь вокруг.

– Но не могла же она перелезть по цепям на другой участок Нефемы! Нужно иди вперед, – предположила Ринка.

Фарви сделала несколько шагов. Этот звук явно напугал кого-то в темноте, и он убежал вглубь пещеры.

– Что это? – спросила я.

– Насекомое какое-то или грызун. Ты что, боишься?

– Я? Нет, конечно.

Преисполненная решимости, я пошла по тоннелю, меня не покидало чувство, что за нами кто-то наблюдает. Пещера оказалась старой заброшенной шахтой. Её стены подпирали деревянные столбы, а между ними видно было рельсы для вагонетки. Пройдя минут пятнадцать, мы оказались у широкого перекрестка. Здесь находилась развилка четырех проходов.

– Куда дальше? – спросила я.

– Не имею понятия, – сказала Ринка.

– Нужно возвращаться. Изначально глупая идея – поймать Мадди на горячем. Может, она вообще не здесь. Предлагаю у нее спросить прямо, куда она пропадает по ночам…

– Т-ш-ш… – зашипела Ринка, прерывая мой монолог, – слышишь?

Из глубины одного тоннеля раздавался скрипучий звук двигавшейся вагонетки. Мы стали лицом к проходу, когда заржавевшая тележка подъехала прямо к нам и остановилась. Я осторожно подошла и заглянула внутрь. Она не была пуста, но её содержимое скрывал потрепанный кусок мешковины.

Опасливо приподняла ткань, под которой оказалась гора старых деталей, вперемешку с поломанными приборами: магические настольные лампы, старые ручные бледноты, часы без циферблата с торчащими пружинами, чугунные утюги…

– Что там? – спросила Ринка, побаиваясь подходить ближе.

Я отвернула от тележки к фарви, произнесла:

– Всякий хлам.

Ринка стала белая, как лист бумаги, её зрачки расширилась. Она показывала пальцем на тележку, лишенная дара речи. И тут я почувствовала, как по моей ноге ползет что-то тяжёлое.

Настольная лампа с железными паучьими лапками карабкалась по штанине. В ужасе я сбросила её. Отталкиваясь пружиной, на плечо прыгнули карманные часы. Они жалили острыми деталями, словно осы. Ручной блендер на трех ножках из гаечных ключей разного размера неуклюже разгонялся и со всей силы бил по ногам, пытаясь меня повалить. Железные монстры добрались и до фарви. Но шок у нее уже прошел, и она умело замораживала их.

С десяток карманных часов скакали по моему телу, как мерзкие блохи. Я срывала их с себя, но они снова на меня запрыгивали. В ярости бросала их об стену, и они разлетались на мелкие детали.

Несмотря на численное превосходство, с живыми приборами мы быстро справились. Понимая, что проигрывают, те, что уцелели, торопливо поспешили вернуться вглубь шахты.

– Нужно убираться отсюда, – сказала Ринка.

– А если они поймали Мадди?

Встревоженные судьбой человечки мы побежали в проход, в котором скрылись механические монстры. Техника быстро убегала, мы с трудом успевали за ней.

Громкий рев вынудил нас застыть на месте. Словно с трактора сняли глушитель, и он ревел на всю пещеру, заставляя сердце упасть в пятки. Свет фар ударили по глазам. Устрашающее рычание мотора не предвещало ничего хорошего.

– Это не похоже на блендер на ножках, – шепнула я, – бежим!

В мгновения ока из преследователей мы превратились в жертв. Нечто большое гналось за нами, из темноты взирая дьявольскими глазами. Чудовище быстро догоняло.

На развилке мы еле ускользнули от него, отпрыгнув в разные стороны. На огромной скорости, существо въехало в переулок, сделав крутой вираж. Запахло паленой резиной.

Включился магический свет. Перед нами оказался горбатый «Запорожец». Но он был другим, словно живым. И в подтверждения моих догадок автомобиль внимательно посмотрел на нас своими фарами, как живыми глазами. Его радиаторная решётка легко изогнулась в хищной улыбке. Ржавый корпус был неумело залатан подручными материалами. А на месте зеркал заднего вида, торчали самодельные металлические крылья, напоминающие крыло летучей мыши.

Автомобиль-монстр угрожающе зарычал и, набрав скорость, рванул к Ринке. Фарви в моем облике и взлетела к потолку. Я подлетела к ней и зацепилась за один из сталактитов. Раздосадованный автомобиль наворачивал круги под нами. Он без перебоя сигналил, словно сыпал ругательства.

Осознав, что это не поможет, он с силой разогнался и ударил боком о стену пещеры, заставляя нас содрогнуться и покрепче схватиться за каменные отростки.

– Что здесь происходит? – голос Мадди был неестественно уверенным и командным, – Вжик, ты что творишь?

Человечка стояла на проходе одной их шахт, а и держала лампа с ножками, одна из которых напала на нас из вагонетки.

– Мадди беги, мы отвлечем монстра, – сказала я. Только сейчас она заметила наше присутствие.

Но человечка не двинулась с места. Зато запорожец двинулся. На его «морде» появилось виноватое выражение. Он вилял выхлопной трубой, как собака хвостом, приглушенно сигналил, словно жаловался.

– Как вам не стыдно, – строго сказала Мадди автомобилю и лампе. Та спрыгнула с рук хозяйки, заскочила в приоткрытую дверь запорожца и спряталась. – Этому я вас учила? Стыдно! Стыдно должно быть.

Машина виновато опустил капот и с поджатым хвостом-выхлопной трубой попятилась.

– Спускайтесь. Вас никто не обидит, – сказала Мадди, махнув нам рукой.

Переглянувшись, мы спустились к человечке. Только сейчас фарви приняла свой настоящий облик. Запорожец недовольно зарычал.

– Вжик! Прекрати! – прикрикнула на него человечка. Он тут же замолчал.

– Мадди, что происходит? Мы думали монстры взяли тебя в плен, – начала я.

Только сейчас я заметила, что Мадди выглядит странно. Пушистая копна белых волос собрана в тугой пучок, сверху него – защитная маска для глаз. Одета она в грубую рабочую одежду, а на руках защитные рукавицы до локтя.

– Это будет сложный разговор. Пойдемте, я вам все покажу.

Она подошла к авто и посмотрела на помятый бампер, провела рукой по царапинам.

– Вот что ты наделал? Мне опять ровнять, – Вжик издал скулящий звук, такой, что стало его жаль.

Мадди села на место водителя, приглашая нас в авто. Соседняя дверь отворилась сама. Мы осторожно забрались на заднее сидение.

– Даже не знаю с чего начать…

Машина тронулась, а Мадди повернулась к нам, отрываясь от управления.

– Мадди, руль! – воскликнула, когда авто, набрав скорость, завернуло в один из тоннелей.

– Вжик – умничка, он знает дорогу, – как ни в чем не бывало произнесла человечка, – Так на чем я остановилась? А! Точно. Мой отец всегда мечтал, чтобы у меня была сильная магия, которой не было ни у него, ни у деда. Дедушка был выдающимся механиком и изобретателем, но очень строгим воспитателем. Он хотел, чтобы отец перенял его мастерство, и всячески пресекал желания отца стать сильным волшебником. Не знаю, что случилось у них – дедушку я плохо помню, но когда я подросла, то усвоила две вещи: механика и все связанное с ней – это плохо, а магия – это хорошо. Все, что связывалось хоть как-то с точными науками, огорчало отца, и потому было вычеркнуто из нашей жизни. После вступления в кварту у меня сразу же появилось сильное желание что-то чинить и изобретать. Думала, это гены деда во мне проснулись. Я долго сопротивлялась, а потом я случайно разбила лампу в библиотеке. Мне не стоило большого труда её собрать. Только вот после сборки она стала не только работать, но еще и много чего делать. Будто моё вмешательство вдохнуло в нее жизнь.

И в подтверждения её слов лампа высунулась с переднего сидения, шевеля лапками. Мадди продолжала рассказ:

– Я ей приделала ноги. Кривовато вышло, но зато Лампуля уже смогла передвигаться. Вот только показывать её нельзя было. Поэтому я задалась целью найти место, где мои творения смогут жить, и я смогу творить без оглядки. Идея спрятаться под землей показалась мне гениальной.

Запорожец ехал по узкому коридору, от столкновения со стенами его отделяло каких-то десять сантиметров. Внезапно мы въехали в огромную пещеру. Я выглянула в окно и обомлела. Мы заехали на хрупкий мост, а под которым алела текущая лава. Мост начал сужаться, а уровень адреналина в крови подскочил на максимум – впереди был обрыв. Дыра метров тридцать преграждала путь.

Вжик словно почувствовал тревогу и добавил газу, заставляя нас влипнуть в сиденье. Я не успела закричать, как автомобиль сорвался с обрыва и, паря на больших крыльях, опустился вниз, пройдя близко к огненной реке. Потом снова набрал высоту и грациозно приземлился на другой стороне моста.

– Вжик, прекрати воображать, – одернула она запорожец, – Вот же позёр!

Затем поправила сползшие на лоб защитные очки и продолжила:

– Вот здесь я и творю, – показала Мадди на закоулок, из которого бил в глаза яркий свет. Мы вышли из авто, и, стоило дверям захлопнуться, Вжик взлетел и отправился обратно.

– Мне так неудобно перед вами. Мои монстрики не хотели вас обидеть, они лишь защищали вход от незнакомцев. А Вжик – хороший, правда, балованный немного. Вы бы знали, сколько всего я перетаскала со свалки, чтобы его собрать.

Мадди повела нас к входу в убежище, который закрывала плотная ткань. Приоткрыв занавесу, мы застыли в удивлении – просторное помещение кишело разной механической живностью: паукообразные лампы бегали по потолку, придавая свету динамичность, пылесосы гудели, занимаясь уборкой, моторы от вентиляторов стайками летали над головой. Везде слышался шум, напоминая мне библиотеку академии. Только там болтовня книг, а здесь жужжание и скрипы металлической техники.

В центе стоял стол, заваленный горой ржавых запчастей. На длинных высоких ножках стояли осветительные приборы, которые подняли свои лампы-головы, стоило нам войти.

Под ногами попрыгали две склеенные надколотые чашки.

– Они немного возбуждены. Я никогда сюда никого не приводила. Хотите чай или кофе?

– Как ты это делаешь? – в восхищении спросила я.

– Кофе? Очень просто…

– Нет. Как ты делаешь из неживых объектов живые?

– Не знаю. Просто ремонтирую их, добавляю нужные детали, и они оживают.

– Где ты вообще находишь эти странные железяки? – подключилась к разговору фарви. – Я такие разве что в музее видела?

– На свалке. Всякие мелочи заказываю через знакомых, чтобы не дошло до отца. Пожалуйста, обещайте, что вы ему не скажете.

– Это феноменально!

Я присела на корточки и раскрыла ладонь. На нее тут же запрыгнули часы на пружинах. Но в этот раз они не хотели меня жалить, а с любопытством рассматривали, как и я их.