Утро началось, и на этом мы можем остановиться. Мало того, что эта мартышка Ди приклеила нам на лоб стикеры, так ещё и на тренировку ускакала. Это ладно, что у неё дверь закрывается с помощью поднятия ручки вверх, но она нас принудила к уборке по дому.

Первой проснулась я, привыкшая просыпаться рано утром. Ксюша встала чуть позже, и мы вместе будили Женю.

— Ларина, а, ну, живо встала! — прикрикнула я, на что Женя укуталась в одеяло.

Не выдержав, Ксения сдернула одеяло, отшвырнув его в сторону. На это Женя внимания не обратила, зарывшись в подушки. Их было много, так как Ди у нас падшая на эти мягкие изделия.

С Мелехиной, мы убрали все подушки. Думаете, после этого она встала? Нет, конечно! Она укуталась в простыню и сопела в уголочке.

Переглянувшись, мы с Ксеней схватили тушку Лариной и сбросили с дивана. И под ругательство подруги, ушли на кухню.

Женя пришла через пару минут, потирая ушибленный зад, а так же хмуро на нас смотря. А мы? Мы вообще ни при чем, сидим, чай попиваем, завтракаем.

***

Завтрак, конечно, прошёл в весёлой обстановке. А так же, хочу заметить, что он прошёл без ворчаний на тему «Кофе — это смерть, пейте чай!». Думаю, вы догадались, кому принадлежать эту слова.

— Обожаю кофе, — протянула Ксюша, делая ещё один глоток кофе.

— Божественно, — протянула Женька, вдыхая аромат.

— Хорошо, что Диана вас не слышит, — ухмыльнулась я, кидая в каждую из девчонок по тряпке.

— А давайте просто уйдём? — застонала Ларина, недружелюбно косясь на тряпку.

— Можно, конечно, — Ксения забавно наклонила голову, — только от Ди скандал будет.

— И то верно, — вздохнула Женька. — Всё же, это её квартира. Она тогда в моей тоже прибиралась.

На том и решили, что мы всё же уберём оставленный нами мусор, чтобы не нервировать Ди. Думаю, что ей сегодня с утра тоже было не ахти.

***

— Я всё! — отбросив тряпку, сказала Женя, — но, я не смогла оттереть, то пятно с ковра.

— Ладно, я займусь этим сама, — понурив головой, я подошла к ковру, — всё же, это я накосячила.

На удивление, ковёр оттерся быстро, просто Ларина не подождала, пока пятновыводитель проникнет в вещь, а сразу начала тереть.

— Не быть тебе домработницей, Женька, — засмеялась я.

— За то, мне очень подойдут их костюмы, — лукаво засмеялась она.

— Евгения, что за мысли, — поддержала смех Ксения.

— Я здесь ни при чем, — отрывисто пролепетала Евгеша и выскользнула в подъезд, — пока!

— Пока! — хором выкрикнули мы, уже закрытой двери.

— Нам пора тоже скрываться с места преступления, — хмыкнула я, закрывая дверь.

Переглянувшись, мы с Ксенькой помчались по лестнице, как малые дети. Добежав до третьего этажа, мы звонко засмеялись, что кто-то решил выглянуть на лестничную площадку.

— Ух, паразиты! — неожиданно выкрикнула Ксюша, пригрозив кулачком вверх.

Оказывается, на площадку выглянула бабушка с хмурым выражением лица.

— Дети, — пискнула я, — Сталина на них нет!

Бабушка вмиг поменяла выражения лица, подобрев. Будто, своих почувствовала. Так, страшное началось тогда, когда она вышла из квартиры и поравнялась с нами.

— Что пошло, что пошло! — запричитала бабушка своим мастерским «ша». — Вчера какая-то парочка по подъезду носилась, сейчас дети! Житья нормального не дают! То эти, Мартины, с пятого этажа буянят.

— Конечно, конечно, — закивали мы синхронно головами, — мы прямо сейчас пойдём жаловаться!

Куда жаловаться мы не знали, так как мне, допустим, в голову лез один «жек». Да, не обладаю я актёрским мастерством, как Дианка.

— Умницы, девочки-красавицы, — умилилась бабушка, отпустив нас с Богом.

— Умницы, красавицы, спортсменки и комсомолки, — захохотала Ксения, выйдя на улицу.

— А шо, не так, шо-ли? — пародировала я ту странную бабушку.

Хохоча, мы дошли до моей машины, про которую, слава Богу, ночью и не вспомнили.

***

Отвезя Ксюшку до дома, я собиралась поехать к себе. Но этому не суждено было сбыться, так как мне позвонили одногруппники, сказав о том, что у нас внеплановое собрание. Пришлось ехать в академию, что поделаешь; хорошо, хоть форма была в машине.

Так как был выходной, то учебное учреждение было пустое. Только два охранника и уборщица ходили по коридорам, словно призраки. Так, надо завязывать с фантастикой.

— О, вот и Танька! — воскликнул Сёма, — только тебя и ждём!

— А сегодня и не рабочий день, чтобы я во время приходила, — беспечно отозвалась я, — вы меня от важных дел, между прочим, отрываете.

— Захватишь ты свой мир позже, — рыкнула Вероника.

— Поменьше пафоса, оскала, — поэтично начала я, — поменьше блядства, потаскух. Тогда, быть может, мир наш станет лучше? А может раем станет он…

На мои стихи внимания никто не обратил, лишь только хмыкнули эпично. Вероника тоже промолчала, понимая, что в потасовку ввязываться со мной не стоит. Так как особой силой я не обладала, то всегда давила морально, а это больнее.

— Что ж, — тяжело вздохнула, — если вы не хотите слушать мою поэзию, то просветите, ради чего мы здесь собрались. В тишине постоять я и дома могу.

— А, Георгий Леопольдович просил собраться для того, чтобы обговорить наш танец в конце года, — повествовал староста группы, Миша.

— Стоп, — замотала я головой, — в этом году актёры выступают, а мы в следующем!

— Всё поменялось, — раздался голос учителя из-за моей спины.

Мы обернулись, уставившись на учителя. Он плавной походкой подходил к нам. А по виду и не скажешь, что этот человек танцует лет так двадцать.

— Дело в том, что в этом году выступают и актёры, и хореографы, и певцы, и далее по списку, — объяснил нам Георгий Леопольдович.

Открыв танцевальный класс, учитель прошёл вперёд гордой походкой. Павлин самовлюблённый, блин! Фамилия, кстати, у него была подходящая — Павлинов.

— Но, мы, же не успеем подготовиться, — разумно вставила я.

— Профессионалы могут всё, Долматова! — фыркнул учитель.

— Что вы, Георгий Леопольдович, — сладко запричитала я, — я же сейчас не о себе, это я о Веронике! Как же она справится с такой нагрузкой.

Вероника покрылась красными, от возмущения, пятнами. Смотри, не лопни, деточка!

— Мне кажется, что она справится, — влюблено улыбнулся Павлин.

— Когда кажется, креститься надо, — буркнула я.

— Это очень большая физическая нагрузка, — начала наша дипломатка Соня, — нам и наш номер надо поставить, и ещё концертный.

Все её мольбы и просьбы крушись о скалы, ничего не помогало. Павлин утверждал, что это приказ начальства и его оспаривать нельзя.

— А может, вы другую группу возьмёте? — предложила последний довод Соня.

Все скрестили пальцы, молясь, чтобы пронесло. Чтобы, павлин одумался и взял другую группу.

— Но, — мы рвано выдохнули. Не помогло, — здесь же учиться Вероника.

Всё, я её убью. Молись, детка, чтобы ты умирала сладко и быстро. Хотя, тут тебя даже мольба не спасёт.

— Ой, — засмущалась она, — конечно, мы всё сможем.

Бдыщ. И этой дурры уже нет. Ладно, она, конечно, есть, но ненадолго.

— Тогда, — Соня предприняла новую попытку, — вы возьмёте другую группу, а Веронику поставите там главную?

— Мне, кажется, Софья, — начал преподаватель.

— София, — поправила она его.

— Софья, — продолжил назло он, — что Веронике будет удобнее работать со своей группой, а не…

— Хватит! — не выдержала я, — Вероника, Вероника! Главное, чтобы ей удобно было. Вы о других-то подумайте! Она не пуп земли и на ней свет клином не сошёлся. Если хотите, чтобы она танцевала, то пусть она танцует. Я на это не подписывалась.

Набравшись смелости, остальные ребята меня поддержали, высказав своё мнение обо всей этой неожиданной постановке. Если хотят что-то ставить, то пусть, но с другой группой.

Гордо вскинув нос, мы покинули здание академии, и ушли по своим делам, домам.

***

Домой я приехала взвинченном состояние, совершенно потеряв настроение.

Диана была ещё на тренировке, да и у неё настроения не было — узнала я, когда до неё дозвонилась.

Поэтому, я позвонила своему лучшему другу Вадиму, надеясь, что он не занят.

— Алло, — спустя несколько гудков ответил Орлов.

— Привет, Вад, — улыбнулась я, — ты не занят?

— Да, в принципе, нет, — отозвался он, — а что?

— Может, встретимся? — предложила я.

— Можно, — согласился он, — приходи в «треугольный» сквер, познакомлю тебя кое с кем.

— Заинтриговал, — хмыкнула я, — скоро буду.

— Ждём! — на этом телефонный разговор мы завершили, и я помчалась собираться.

Чтобы одеться и дойти до парка времени заняло не много. Сыграло то, что нужная одежда находилась прямо перед моим носом, а сквер располагался через две остановки. Вся дорога в пешем виде у меня заняла около семи минут.

В самом сквере, поначалу, я и не заметила Вадима, а когда заметила, то прибывала в шоковом состоянии.

— Привет, подруга, — хмыкнул он, — познакомься, это Ванька, мой сын.

Достав из коляски месячного малыша, Вадим прижал его к своей груди и нежно поцеловал в щечку.

— В смысле? Что? — мой мозг реально завис, перестав соображать.

— Помнишь Лизу? — спросил Орёл.

— Конечно, — отрешённо кивнула я.

Лизавета Синицына была девушкой моего лучшего друга на протяжении нескольких, после чего они расстались из-за предательства Вадима. В разлуке находились три года.

— Около одиннадцати месяцев назад мы встретились, — начала Вадим свой удивительный рассказ, — около десяти, сама понимаешь, что произошло. Вот и родилось это чудо.

— Когда ты узнал, что у тебя есть ребёнок? — спросила я, совладав с эмоциями.

— Я знал всё с самого начала, — вздохнул Вадим и показал мне обручальное кольцо. Поразив этим ещё больше.

— Ты наглый, беспринципный, эгоистичный человек, Орлов! — чуть ли не закричала я, — ты не позвал меня на собственную свадьбу! Скрыл от меня тот факт, что вы сошлись с Лизкой и теперь у вас есть ребёнок!

— Танька, тише, — попросил Вадим, — просто, ты и так была занята сначала новой жизнью, потом жизнью Дианы. А свадьбы и не было, мы просто расписались.

— Ты ещё и Лизку свадьбы лишил! — возмущенно прошипела я.

— Вадим, мог бы со своими бабами встречать тогда, когда не гуляешь с сыном, — раздался возмущенный голос Лизы.

— Лизка! — обрадовано обернулась я к девушке.

— Танька? — удивилась она, — прости, не узнала.

— Богатой буду, — тряхнув серыми волосами, засмеялась я, — как тебя ж угораздило наступить на одни и те же грабли, Синица?

Лизавета опустила взгляд, чуть, приуныв. Стало немного не по себе от её болезненного вида.

— А я на них не наступаю, — улыбнулась она, — я на них давно уже танцую.

Ванька заплакал, привлекая наше внимание. Лиза, улыбнувшись, взяла его и начала укачивать.

— Ну, ты чего, Ванька, — Лиза потёрлась носом о розовую щечку сына, — мама же рядом.

— Ладно, я побегу, наверное, — неуверенно сказала я, посмотрев на Вадима.

Он, не отрываясь, следил за этой милой картиной своей семьи. Признаться честно, то в воздухе так и скользила эта холодность их отношения. Наверно, испытывая это на личном опыте, я чувствую это и у других.

— Конечно, — кивнул Вад.

— Пока, Тань, рада была тебя видеть, — улыбнулась Лиза, уложив Ваню в коляску.

Меня ещё долго не отпускало то, что я сейчас увидела. Дело не в том, что я удивлена появлению сына у лучшего друга. И даже не в том, что он мне ничего не сказал. У меня не укладывался в голове тот факт, что Лиза смогла его простить. А смогла ли?

***

По приезду домой, я моментально уселась за ноутбук. Первым делом я проверила страницу Орлова, а потом Синицыной. Точнее, я проверила эту птичью семейку с фамилией Орловы.

В семейном положении они были не отмечены, но было достаточно много совместных фотографий. А так же и фото со свадьбы.

У Лизы было шикарное свадебное платье, а у Вадима костюм. Если бы я не знала, что это всего лишь роспись, то подумала бы, что они шикарно отпраздновали.

Далее у Лизы появляются селфи с животом, но их мало, около трёх, не больше. У Вадима же около десяти фотографий, где у Синицы можно было заметить животик.

Потом у них идёт одинаковое фото из роддома, а далее, у каждого на странице отдельное фото с Ванькой.

М-да, вот что значит не заходить в интернет.

Говорить об этом подругам я не стала, считая, что это личноё дело Орловых. Если увидят, то расскажу, а нет, то и сюда нет.

Ближе к вечеру, когда за окном уже стемнело, а я лежала на кровати и смотрела на свои рисунки, ко мне начали подкрадываться воспоминания.

Они были совершенно разного типа, но всё равно вертелись около Тимофея.

Допустим, как Диана не смогла перенести разрыв семейных отношений между ними и решила покончить с собой. Как Тимофей сидел около её кровати и умолял о прощении.

Три года назад я чуть не потеряла подругу и приобрела свою болезнь под названием любовь.

Всё так же придаваясь воспоминаниям, я погрязла в царстве Морфия.