К окончанию экскурсии, мы все собрались в том холле, где и расходились. Все были под огромным впечатлением — было понятно по лицам. Мы с Долматовой, конечно, тоже были под впечатлением, но вот выражение лица вызывало усталость. Мы и философию познали, и с ума сошли, и побесились. Но, прекрасно знали, что уйдя отсюда — пропадёт та волшебство внутри сердца, то диво, что это всё подарило. Я говорила, что главное, чтобы реальность не наступила? Дак вот, к огромному несчастью — реальность наступила мне на ногу.

— Все на месте? — спросила экскурсовод.

— Да, — откликнулись хором.

— Хорошо, — кивнула головой Регина Леонидовна, и отправилась рассаживать нас в автобус.

Усевшись на своё место, я повернулась к окну, чтобы последний раз взглянуть на замок-храм. Взгляд упал на окно той самой комнаты, где мне и Артёму подарили, так сказать, амулеты. Сейчас в окне стояла та самая женщина, и с улыбкой глядела на улицу. У неё что-то было в руках, но из-за своего нехорошего зрения, разглядеть я не смогла. А далее, автобус тронулся с места и начал увозить нас к нашему лагерю.

По пути к нему, мы совершили остановку, в которой, я решила проверить чувства Тимофея к Таньке. Но, немного просчиталась. Капельку.

Когда мы обратно начали рассаживаться по местам, я «случайно» толкнула подругу вперёд, чтобы она упала на колени какому-то парню. Долматова зло прожгла меня взглядом, но успокоилась, чуть смутившись.

— Извини, — пискнула подруга.

— Ничего страшного, — миловидно отозвался парень. — Я Паша.

— Таня, — кивнула подруга, чуть отодвинувшись с колен Павла, чтобы слезть.

В этот момент их и увидел Тим. С бездушным отблеском в глазах, Тим бросил взгляд на Таню и сел на своё место рядом с Артёмом. Подруга, еще раз извинившись, но тоном, не чувствующим себя виноватым, слезла с колен и села на своё место. Я посмотрела на одного, то другого, а потом пожав плечами, села на своё место. Конечно, автобус двинулся не сразу, так как в автобусе находилось пять человек из двадцати пяти.

Павел, который казался мне смазливым, начал строить глазки то Таньке, то мне. Вот тут-то рядом с нами и оказался мой близнец. Тим молча, дёрнул подругу за руку, заставив её подняться, и повёл к своему месту. Около меня появился Артём. Вот на этом месте я и просчиталась.

— Чего грустишь? — эх, какой нежный, показной, тон, а!

— Устала, если честно, — я пожала плечами, склонив голову к плечу парня. Обида, обидой, но комфортное плечо — всегда.

— Так, поспи, — отозвался Артем.

— Ага, чтоб ты меня незаметно задушил, а потом сказал, что умерла во сне? Нет, спасибо.

— Если я захочу тебя убить, то макиавеллевским способом, — плутовато усмехнулся Арт.

— Мышьяк? Яд? зарыть живьем? Скормить паучкам? — на последнем слове я передёрнулась.

— Нет, — усмехнулся он, а потом, наклонившись к уху, прошептал, — за***хаю до смерти. Этакий метод мне нравится больше.

— Мне тоже, — ответила я, не подумав.

Лис вскинул бровь, удивлённо взглянув на меня. Ох, а мне теперь выкручивайся.

— Что? — развела руками, — это лучше, чем умереть от яда, наглотаться земли или быть прикормкой для насекомых.

Артём покачал головой, не поверив мне. А счастье было так близко.

«Оно и сейчас близко!»- усмехнулся человечишка.

«Ага, твоя голова на его плече покоится!»- напечатал на ноутбуке другой человечек.

Стоп! Откуда у них ноутбук? Так, они ещё и ремонт начали! Не надо в моей голове менять философию, её и так мало осталось! Мозги, окаянные, не троньте! Они тоже не в порядке! А собственно, где он? КУДА ВЫ ДЕЛИ МОЙ МОЗГ? А БАБОЧЕК, ЗАЧЕМ ВЫПУСТИЛИ? И вот как мне с ними жить, а?

«Заткнись и получай удовольствие!»- плутовато отозвался человек, валяющийся на полу.

Ладно, ладно! Будет сделано, только философию и мозг верните на место! И к чему, точнее, отчего такие перемены?

Я прикрыла глаза, и, положив свою ладошку на колено парня, отключилась от шума, пронизывая себя болезненными мыслями.

Я могу с лёгкостью признаться хотя бы самой себе, что я сильно запуталась. Все это несвойственное легкомыслие в любовном плане меня раздражало и пугало. Раньше я не могла влюбиться в человека за неделю, притом, что он меня раздражал. Всё это легкомыслие засело у меня в душе, как только я Его повстречала. Начальное раздражение перетекло в лёгкость отношений, а там, следовательно, и образовалась химическая реакция на плане весны и гормональных всплесков.

Да, я не влюблялась так быстро. Но и людей я таких не встречала. Артём как магнитом притягивает меня к себе. Он, блин, разрушитель моей жизни, но в чём парадокс, он потихоньку возвращает меня к жизни. Я терпела всё, когда решила покончить с собой, я терпела то, как Антон меня бил. Всё в душе, скрывая, не показывая. Сложно признаваться кому-то в своих чувствах по отношению к жизни. А когда я решилась открыться Арти — он меня предал. И сейчас, пьянея от его запаха. Я понимаю, что не могу на него злиться. Даже сердиться. Он же всего лишь мальчишка, который не понимает, что жизнь не такая уж и радостная. Он — мальчик ветер. Он — мальчик перемен. Ему ничего не стоит разгромить душу человека, при этом, мило улыбаясь, что человек и не заметит, что в него плюнули. И, несмотря на мою любовь к нему, я проучу его. Я — уйду.

Да, я принимаю это со слезами на глазах, пронзая сердце болью, заставляя дыхание замереть, но по-другому я поступить не могу. Знаю, что после всего это я кардинально поменяю свою жизнь и сломаюсь, но я сделаю это. Я заставлю увидеть настоящий мир, где не все танцуют под его дудку.

Я вздрогнула, когда легким поцелуем, Тёма прикоснулся к моей голове.

— Маленькая, ты чего так напряглась? — заботливо спросил он.

— Тём, — я достала из кармана медальон, вложив в руки Артема. — Надень мне, пожалуйста.

— Артём, Диана, а где вы взяли эти медальоны? — вкрадчивым голосом спросила она.

— Нам женщина какая-то отдала в храме, — спокойно оповестил Лис.

— В храме? — и чего так удивляться.

— Да, — кивнула я, — она ещё кое-что говорила, но неважно. А вообще изображения странные. Наши изображения я поняла, а вот у Тани и Тима на браслетах не разглядела.

— У вас тоже? — ой, она сейчас в обморок шлёпнется.

— Да, — осторожно кивнула подруга, поднимая свою руку, сплетённую с рукой моего брата.

— Хорошо, — она коротко кивнула и уселась на своё место.

— И что эти изображения означают, скажи, пожалуйста? — спросил на ушко Тёма.

— Яблоко — сексуальные отношения, дельфин — любовь и верность, а у цветка каждое своё значение. Я тебе потом объясню, хорошо? — я быстро поцеловала его в шею, в область мордочки лисички.

— Хорошо, — покорно согласился он, положив свою голову на моё плечо.

Не удержавшись — теперь мне можно всё — я запустила ладонь в его волосы, перебирая их и массируя. Я смотрела в окно, чувствуя, как Тёма спокойно засыпает рядышком.

Может, в этом и было моё счастье? Короткое, но было…

Так мы и доехали до лагеря. Тёмка спал, иногда во сне сильнее сжимая мою ладонь. Таня и Тима о чём-то тихо вели беседу, а потом спокойно посапывали вместе. Да, и вообще, я почти единственная кто не спал. Ещё водитель был.

— Вот и всё, — проголосил он, заставляя всех проснуться.

Потерев устало глаза, Лис поднялся со своего места и — к моей неожиданности — взял меня за руку, выводя из автобуса. Но и в самом лагере не отпускал. Только подойдя к Тимофею, он о чём-то тихо заговорил, просив подождать его с Танькой комнате. Темнит он, ох, как темнит.

Пожав плечами, я спокойно зашла в комнату и начала переодевать спортивный костюм на шорты и майку. Именно за этим делом застал меня Лис. И почему он так не вовремя входит?

— Милая, а тебе не кажется, что ты мне второй раз устраиваешь стриптиз, но постоянно его не заканчиваешь, — испортил всё Тёма, — моя химия этого не выдержит, и я сорвусь.

Я спокойно натянула майку, и, поправив ее, развернулась.

— А тебе не кажется, что тебе уже пора разобраться в себе, а, Лис? — холодно и отстранённо спросила я.

Артём передёрнул плечами, не отводя взгляда. И, к моему замечанию, теребил медальон, который недавно надел и себе. Нервничает.

— Ди, давай ты не будешь читать мне нотации, а? — поморщился он.

— А что мне остаётся делать, скажи? — так же отстранённо пожала плечами.

— Делай, что хочешь. Можешь убить меня, но только не надо трогать и мучить меня, хорошо? — он поднял ладони.

— Слушай, Лис, — парень заметно напрягся, — ты не пускаешь меня в свою жизнь, тогда какого лешего ты делаешь в моей?

— Что? — Артем немедленно закипал.

— А что непонятного? Я не хочу быть запанным вариантом, Лис, каким являюсь сейчас. Ты же знаешь. Но, ты этого и хочешь. Ничего серьёзного, вроде «свободные отношения». Хотя, какие тут отношения? Так, пере дружба. Я не играю в такие игры, Артём. Не пускаешь в свою жизнь? Не пуская, пожалуйста. Но и в мою тогда не лезь. Катись к чёрту, Артём! Ведь, я же тебе не нужна, и наигравшись, ты уйдёшь. А уходя, ты ко мне больше не приходи. Больше ты мне нужен не будешь…

— А сейчас? Сейчас я тебе нужен, что-ли? — взревел Арт.

— …ты! Видишь то, что хочешь видеть. Думаешь, что все чувствуют, что и ты чувствуют к ним? Открой глаза, идиот! Лис, я устала. Вали ты со своей химией. Ты не чувствуешь того, что чувствую я. И никогда не почувствуешь.

— А что ты чувствуешь?

— А это что-то значит?

— Я не могу без тебя!

— Можешь, Тём. Можешь!

Не прерывая зрительного контакта, Лис в мгновение ока оказался вплотную ко мне, пересекая все возможности отступления. Вот недавно он был нежным, чутким, а сейчас зверь, по-другому не скажешь.

Он больно прижался к моим губам, вкладывая в поцелуй всю свою злобу. И я совру, если скажу, что я испугалась или мне не понравилось. Я млела от любой эмоции в поцелуе с ним.

— Тём, хватит. Остановись, — я упёрла руки в грудь.

Он тяжело вздохнул, и присел на мою кровать. Усмехнувшись, он немного поморщился и поёрзал. План протекает успешно.

— Видишь, как мне всё равно? — да, я видела.

— И как же? — бросила косой взгляд в его сторону.

Он прерывисто выдохнул, молча притянув меня к себе, и усадил на колени.

— Ничего особенного, я просто напросто до безумия тебя хочу, — пожал плечами Артем, уткнувшись носом в мою шею.

Хотеть до безумия — не любить. Всегда любите друг друга всей душой. В мире нет почти ничего, кроме любви. Или, не любите вообще. В любви нет понятия времени, а так же в ней нет срока годности. У любви два понятия: до гроба или её нет вообще. Всё остальное: симпатия, желание, влюблённость. Любить — только навсегда.

* * *

Остаток вечера мы провели в нашей с Танькой комнате. Играли в карты, в правду или действие, горячо/холодно. И, кажется, я влюблялась в него всё больше и больше. План дал сбой.

— Правда или действие? — спросил Тёма.

— Правда, — кивнула я.

— И так. Диана, с кем вы потеряли девственность? — усмехнулся Тёма.

— Смешно, — покачала головой, — мне бы ещё найти, с кем её терять.

— Даже так? — он поднял бровь.

— Давай дальше, а? — я отобрала телефон.

— Правда, — сразу же ответил он.

— Такой же вопрос, только ещё и во сколько лет.

— Хм, — он задумался, — в лет семнадцать, на вечеринке у Лёши. Не помню, кто она, я был пьян. Знаю, что она была моя ровесница и у неё были тёмные волосы. С брюнетками я больше не спал. Вроде.

Я отнеслась к этому спокойно. Спокойно, для убийства в состоянии эффекта. Нет, я, конечно, знаю, что он бабник ещё тот, но неприятно, знаете ли.

— Ха, — коротко усмехнулась я, — ладно, пойдем. Скоро опять песни петь будем.

— Пойдем, — беззаботно отозвался Лис, поднимаясь с пола.

* * *

— И так, — привлёк внимание, Денис, — выбираем группу поддержки Мартиной!

— ХА, — короткий мой смешок, — не одной мне мучиться! Настало время расплаты!

— Да-да, — быстро закивал головой Тайфун, — а теперь можешь выбирать!

Я осмотрела всех присутствующих, зарождая в голове план коварной мести.

— Долматова Таня, Лис Ника, Демонова Дашка, — озвучила я. — Отойдём на минуточку.

Ну, девочки злые-злые вышли за сцену, а я улыбалась, представляя мстю.

— Почему мы? — взревела Дашка.

— За что? — поддержала её Ника.

— В чём план? — обыденным тоном угадала Таня.

— И так девочки, прошу внимания — Ранетки, — на губах скользнула ехидная улыбка, — они хотели, чтобы мы пели? Пусть получат.

* * *

Мы вышли на сцену, до этого поделив между собой музыкальные инструменты. Танька села за барабаны, раскрыв свою тайную страсть к этому инструменту. Ника встала за клавиши, а мы с Дарьей взялись за гитары.

Переглянувшись друг с другом, мы с девчонками запели песни группы «ранетки», которые знали наизусть.

Все выглядели удивленными и ошарашенными, некоторые подпевали, некоторые кривились. Но что просили, то и получили.

Мы спели ещё несколько композиций, после чего вызвали парней заменять нас. Не всё же нам работать, да позориться.

К слову, прошу заметить, что в итоге позорились только мы с песнями ранеток, а парни выбрали какие-то иностранные песни, которые пришлись по душе всем.

— И это всё, на что вы способны, мальчики? — не меня одну это задело. Даша тоже выражала недоумение.

— Нет, конечно, детка, — отозвался Лёша, склоняясь перед ней сверху вниз, находясь на сцене. — Могу продемонстрировать кое-что ещё, но тут много свидетелей. Или ты любишь когда…?

— Помолчи, — перебила его Дарья, — я не настолько озабоченна, как ты. Детки, киски, зайки. Будто, ты имя моё забыл! Надеюсь, ты не забыл моё имя, заяц?

— Тонкий намёк? — усмехнулся Ярослав.

— О, а ты тугодум, — откликнулась Ника. — Тут же открытым текстом сказано, что она его имени не знает. Или забыла, как малозначимый продукт. Ничего, есть специальные занятия, где развивают логику и смышленее. Тебе должно помочь.

— Должно, да не обязано, — вставила Танька. — Им уже ничего не поможет.

— А ты под свои комплексы всех не загоняй, — рядом появился Тимофей, всё ещё злой на неё из-за выходки моей выходки.

— Милый, что ты, у меня комплексов нет. Не то, что у тебя в штанах.

— А ты уже успела проверить, что у него в штанах? — прозвучал провокационный вопрос от Яра.

— А там и смотреть не на что, — пожала плечами Таня. — Как и у вас. Пять сантиметров на пятерых.

— Получается, что у каждого по сантиметру? — Дашка внимательно, даже слишком внимательно, посмотрела на Лешкино достоинство и хмыкнула. — А я думала, что не больше пяти миллиметров. И это я ещё округлила, так сказать!

— Как хорошо-то! — радостно воскликнула я. — Такие как вы, хоть размножаться не будут.

— Грубо, — скривилась Таня. — Но правда.

И не сговариваясь, мы с девочками побежали в разные стороны, дабы избежать гнева парней.

«Беги, Диана, беги!»- верещал человечек в голове, отправляя других в мои ножки.

Нет, долго я так бежать не смогу, тем более, что скоро меня точно догонят! Надо спрятаться. Очень хорошо спрятаться, чтобы меня не нашли. Резко завернув на право, я немного влетела в кусты и побежала туда, где по моим воспоминаниям находился склад.

Конечно, быстро и легко я до него не добежала, поплутав немного.

Задумавшись, я не заметила коряги перед собой и, споткнувшись, полетела вниз. Коленки и ладони неприятно обожгло, смешивая кровь с грязью.

Пересев на попу, я внимательно осмотрела ноги и руки. Естественно, видно было плохо, но я все, же рассмотрела не малых размеров ссадины. Добегалась, блин!

Решив больше не искушать судьбу, я поднялась с земли и, хромая, пошла к лагерю. На левую ногу, которой споткнулась, было неприятно наступать, а обе руки немного немели. Эх, как поначалу было всё похоже на ужастик. Я тихонько рассмеялась.

Светловолосая молодая девушка, бежит по лесу, не оглядываясь назад, чтобы не искушать судьбу. И в неожиданно-напряжённый момент, она спотыкается и падает. В ужасе и с тихим стоном, она отползает назад и кричит от ужаса, какая она слепая, что не увидела такую огромную ветку!

Чуть громче рассмеявшись, я передёрнулась от холода и от того, что должно было идти дальше по сценарию. Невольно пошла быстрее, хотя сама понимала, что это бред. Наверное. В 69.9 %.

От напряжения, я начала смеяться, а потом все перекатилось в истерику. Забыв о крови на руках, я стерла слезы и взвизгнула, почувствовав, как защипало ладони.

— А вот и первая жертва, — услышала я, как только зашла в лагерь, но все кто стоял, тут, же смолкли.

— Мелкая, что случилось? — ко мне подбежал брат.

— Они….а вы! — начала я сбивчиво, издеваясь над ними, — а ты!..а там!..я бежала, а там ветка, а потом…

— Диана, соберись! — рыкнул брат.

— Я бежала, а потом споткнулась и упала, а потом сюда пришла, — я сказала это, рыдая, сдерживая хохот, какие у них сейчас были лица.

— Ах, ты ж, — дальше последовало неприличное выражение, но повторять его не буду. Меня ощутимо хлопнули по попе.

— Тимофей Александрович, что вы себе позволяете? — взвизгнула я, — мне и так больно, а вы тут ещё руку распускать будете? Не позволю!

— Слышь, актриса, — брат нисколечко не поразился моей речью, — марш в ванную и мирно жди меня.

— Жди меня, и я вернусь. Только, очень жди. — Начала рассказывать я, вышагивая ногами вперёд в сторону своей комнаты.

— Бегом, давай, — поторопил меня Тим, — нам ещё твоих подружек ловить.

— А вдруг на них напали обормотки, а? — я задумалась, — тьфу ты! Оборотни!

— Я запрещу тебе смотреть сериалы, — произнёс братец.

Я возмущенно запыхтела, не соглашаясь с братом, из-за чего получила нагоняй ещё пятерых парней.

* * *

— Неужели, — дождалась я брата, который приказал ждать себя в ванной.

Тимофей покачал головой и, вздохнув, начал обрабатывать мне ранки. Сначала у него выходило не очень умело, но потом он справился с заданием. Что ладони, что колени пришлось перебинтовать до лучших времён. Эх, я сейчас так на боксёра похожа!