Всю ночь мы опять проговорили, поэтому я потратила время на сон, но не на завтрак. Вообще, проснулась я к обеду, но если бы не Долматова бы, то и к ужину вряд ли глазки открыла.
— Вставай, сонное царство, последний день в лагере, а ты всё спишь! Пора отрываться! — крикнула Дашка, стянув одеяло с меня.
— Я тебя сейчас оболью, — пригрозила Таня.
— Кипятком, — уточнила Ника.
Я соизволила разлепить глазки и сесть на кровати.
— Ди, вставай, уже! — разозлилась Таня, помогая Дашке оттянуть одеяло от меня сонной.
Я, кивнув, медленно сползла с кровати и уставилась на свои вещи, спрашивая, как я сейчас всё это надену, ибо тело, после падений в лесу, у меня болело.
— Горе ты, горе, — покачала головой Таня, начиная надевать на подругу шорты, пока Дашка и Ника надевали на неё футболку.
— А волосики? — детским голосочком попросила я их.
Меня усадили на стул, и, вооружившись расчёской, принялись чесать волосы.
— Просто расчеши, — быстро протараторила я. — Дашка, а как у Лика и Даны?
— Твой план мы решили перенести после лагеря, — пожала плечами Дарья. — Он речь, видите ли, репетирует!
— О, как! — щелкнула пальцами Ника. — Хоть один нормальный мужик!
— Эх, повезло Даньке, — покачала головой Танька.
— Ага, всем повезло, — фыркнула я. — Только, сплавлять мудаков нам решили!
— Ничего не говори! — воскликнули Танька и Дашка хором.
— А меня он до сих пор игнорирует со своей Алиной, — Ника состроила обиженную мордочку.
— Никита? — уточнила я.
— Вообще-то, Данил, — Дашка прыснула со смеху. — Не одной мне он не нравится.
— Он хороший! — возразила Ника.
— Хороший, — согласилась Дарья, — но не для тебя.
— А кто для меня? — рыкнула Ника, — шут гороховый?
— Почему сразу гороховый? — развела я руками. — Можно и с фруктов начать.
Девочки расхохотались, шутя над Никой, страдающей от неразделённой любви.
— Я скоро его добьюсь! — возразила Ника.
— Или добьёшь, — засмеялась Таня.
— Что, скорее всего, — согласилась Дарья.
За дверью раздался короткий, но громкий смешок, после стихло. Ника резко открыла дверь, но в коридоре оказалось пусто.
— Странно, всё это, — покачала головой Таня.
— Вот именно, — согласилась Дашка, и быстро привела мои волосы в порядок. — Всё, пойдём уже!
— Неужели, мы проснулись! — брат поцеловал меня в щеку, полностью проигнорировав Таньку.
— А? — нахмурилась я.
— Ясно, пойдем за чаем, — вздохнул Тимофей.
— Нужно кофе, — уточнила Ника.
— Мы не пьём, — в один голос заявили мы.
Чуть отойдя, перед нами появился Яр, который открыто начал излучать свои флюиды на Нику. Та, непреклонно отмахивалась от него.
— Да, что тебе от меня надо? — взбесилась она, в конце концов.
— Я просто разговариваю, — улыбнувшись, ответил Ярослав.
Но, скажу откровенно, здесь начинает веять скукой. Смотрю, Дашка уже смылась, а Танька ищет пути к отступлению. Ладно, признаться честно, просто захотелось этих двоих вместе оставить.
«Сваты, фиговы!»- проворчал человечек в голове.
«Эксперименты!»- радостно начал аплодировать другой.
«Лучше б свою жизнь устроила!»- вякнул тихо человечек, сидящий за стопкой бумажек.
Эх, давно нужно было этих человечков из головы выселись и заселить тараканов. Может, пользы было бы больше?
«Тараканы выведутся, а мы здесь навсегда!»- хором заявили они.
Эх, и зачем так громко? Я же не глухая, особенно сама для себя.
Дак вот, разбрелись мы, оставив парочку один. Дашка, как я понимаю. Скрывается от Солнца, так как наговорила ему вчера столько комплиментов, что если он начнёт за них благодарить — она пару месяцев сесть не сможет! Танька у нас тоже от Амурных уделов пытается скрыться, но если посмотреть сейчас налево, то мы можем понять, насколько это тщетно.
Около какого-то сарая, по виду заброшенного, стояли Мартин и Долматова. Только, сцена эта явно отличалась от той, которую я увидела в Клубе. Теперь, к стене прижимался Тим, а подруга безрезультатно пыталась над ним нависнуть. Заметив, что Тимофей над ней издевается, подгибая коленки, Таня топнула ногой и что-то гневно фыркнула. Брат засмеялся. Опять последовала словесная перепалка, которую я, к сожалению, расслышать не могла. Да, и видеть, что происходило далее, я была не в силах, так как на горизонте появился ОН. Думаю, кто ОН, уточнять не стоит?
Сердце привычно забилось быстрее, перед тем, как пропустило удар, увидев Арта, грациозно вышагивающий по тропинке. В бриджах по колено, в майке, поверх которой надета рубашка в клетку с коротким рукавом, легкие кеды-тапочки. На руках напульсники, или всё же, это часы? На голове красная повязка. Волосы в беспорядке.
И вы спрашиваете, почему я влюбилась? Стоп, стоп, стоп. Цинично, как-то прозвучало. Я сморщилась.
Конечно, полюбила я его не за его красоту — и это тоже — но, в основе всего лежит душа.
Я же его отвергла и в парке, и в клубе, и в академии избежала, и после. Просто, как он невозмутимо ставил меня в известность, он покорял мне всё больше и больше.
Да, мне нравились парни, которые доминировали. Уж поверьте, это лучше, чем парни, которые потакали каждому слову.
Да, и в доминировании я тоже предпочитала грань в свободах каждого. Допустим, я тоже не смогу вечно подчиняться. Я так же начну отстаивать свои права. Так сказать, я выбираю парней 50/50. и я знаю, что я только что сказала полный бред, который не поймут, хотя очень на это надеюсь. Так, спокойно.
В общем, вся моя влюблённость началась с того момента на крыше. Он не играл бабника, не включал из себя того, кем является для окружающего мира. Он был тем, кем видели его друзья и близкие. Определённый круг, в который посвятили и меня. А что может быть приятнее, когда человек тебе открывается, признает хоть не родным, но близким? Вот так вот, пока он мне раскрывался, я начала питать к нему интерес. Да, вначале я и не думала о чём-то большем, так как меня интересуют все люди, с которыми я знакомлюсь. Вы и представить себе не можете, сколько секретов я храню. Может, звучит эгоистично и не правильно, но при знакомстве с человеком, я узнаю о нем что-то сокровенное. И нет, не чтобы в случае ссоры идти всем трепать, а чтобы случайно не задеть чувства человека. В жизни бывает много неожиданностей, когда мы может случайно обидеть человека, сказав что-то не подумав.
И когда Артём начал мне раскрываться, то я определённо чувствовала что, что-то натягивалось, менялось. Это доставляет волнения и сейчас, даже в данный момент. Постоянно.
Благодаря Лису, я за пару недель примерила на себя десятки разных эмоций. Эйфорию, страх, злость, спокойствие, умиротворение, благодарность, веселье, разочарование, обида, влюблённость, досада. И так далее по списку…
И он делает это все неосознанно, следуя сердцу. Нет, я подпорчу этот момент, вставив свои пять копеек. Может, сердцу он и не следует, но делает то, что хочет делать. А свобода человека всегда остаётся самым ценным.
Знаете, свобода — как девственность. Её нужно отдавать определённому человеку. (Сравнение ужасное, но что в голову пришло). Все порываются забрать свободу у человека. Мне кажется, что человек отдаст её только тому, кого любит. И если бы меня сейчас спросили, готова ли я отдать свою свободу Артему, я бы согласилась.
Печалило одно — не взаимность.
И я…*мысль обрывается*
Встрепенувшись, я поймала взгляд Лиса направленный на меня. Только сейчас поняла, что непрерывно смотрела на него. Первый раз я почувствовала смущение из-за него.
Отвернувшись, я быстро начала перебирать ногами. Не разбирая дороги. Появилось романтичное настроение, которое пришлось пригубить.
«…она пошла к темному, цепкому лесу, где бродила опасность. Он, как истинный джентльмен, и просто заинтересовавшийся мужчина, быстро кинулся следом. Ему так и казалось, что она призывает его идти за ней. Ведьма, а не женщина! Догнав, он развернул за хрупкое женское плечико бледную девушку, принимая удар её пронзительных глаз, в которых выражалось недоумение и обида. Не говоря и слова, он прислонился к её нежным, детским губам в манящем поцелуе…»- человечек поднял голову, заметив интерес окружающих.
«Вот хозяйка даёт!»- восхитились другие человечки, заворожено слушая строчки.
Конечно, это не великий роман, со всеми утончённостями и премудростями классики, но хоть что-то, на что способна моя фантазия.
Да, я, конечно, не желала, чтобы за мной пошёл Арт, но в голове так и прокручивалась сценка, где он хватает меня за руку, а я, выражая свое негодование, начинаю отбиваться, а он целует. Или, в голове проскакивали диалоги между нами.
Я не заметила, как дошла до веранды в конце территории нашего лагерного участка. В отдалении слышались радостные крики, говорящие о начале того, что скоро начнётся празднование.
Тим с Таней, наверное, опять помирились не на долгое время. Дашка прячется от Лёши, а Ника негодует от Яра. Алиса продолжает язвить Денису. Арт милуется с дамочками, чтобы вечером опять подкатить в своей очаровательной манере ко мне.
А, как же меня достали эти мысли о нём! Почему просто нельзя избавиться, забыть, ликвидировать?!
«Чтоб не было больно, играй жестко!»- вякнул на последнем издыхании человечек, перед тем, как опять повернуть ключ, чтобы запереть бабочек. Хорошо, хоть не диклофос.
Присев на лавочку в беседке, я поставила руки около себя, рассматривая всё вокруг и болтая ногами. Беседка моей мечты — так бы я описала веранду. Форма беседки была в виде многоугольника, а по всем её сторонам находились лавочки. На перилах, которые служили и спинками, были отверстия в виде ромбиков. Сама беседка была пошарканного белого цвета. С крыши свисали цветы и листья от рядом стоящих деревьев. На колонах, которые держали крышу, находились разные надписи в любовных стилях. За эти года, тут прибавилось ещё парочку. В основном, это были надписи о парочках, или разные цитаты. Около меня находилось четверостишье, которое Танька написала в прошлом году:
«Насколько любовь глубока,
Понять нам совсем нелегко.
Огненной страсти река,
И в ней утонуть так легко…»
Не помню, откуда мы её взяли, но Танька долго ходила и говорила её, пока не записала на древесине. Блуждая взглядом по надписям, мне заинтересовала фраза, написанная мелкими, но чёткими буквами:
«Я верю в тебя. Ты веришь в меня. Почему же ты не веришь в нас?»
Вот так в любви и бывает. Мы настолько привыкли к своим страхам, что перестаём с ними бороться. Мы лелеем и ласкаем их, а надо бежать и бежать! Есть люди, которые бояться даже подойти к огню.
Другие, сто раз обжигаются, но все равно хотят гореть.
Любовь — эмоция, которую все испытывают по-разному. Кто не хочет любить — любовь цепляется за него, как за спасательный круг. Кто хочет любить — бежит от него.
Помните цитату Шекспира? Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею. («Виндзорские проказницы», Форд)
— О чём задумалась? — прервал меня знакомый мужской голос.
— Не для твоего слабого ума Лис, — отмахнулась я от него. — Иди куда шёл.
— Вообще-то, я шёл сюда, — он нагло расположился напротив меня.
— Ну, ты же видишь, что здесь я. Так что, можешь разворачиваться и уходить, — огрызнулась я.
— И что? — Тёма пожал плечами, — ты мне не мешаешь…
— За то ты мешаешь мне! — как по мне, это весомый аргумент.
— Чем? — поднял бровь Арт, с усмешкой на меня глядя.
— Всем, — пожала плечами.
— Чем «всем»? — ох, как он меня раздражает.
— Своим присутствием, своими словами, своим взглядом, своим поведение, — я терялась, не знаю, что ещё сказать.
— Тебе не кажется, что это одержимость? — всё с той же усмешкой сказал Тёма.
— Может и, кажется, — тихо шепнула я, и громче продолжила, — всё, что я к тебе чувствую, синонимы слова: ненавижу. Я бы вообще от тебя подальше держалась, но у тебя такая способность, оказываться постоянно рядом. Кто ещё из нас одержим?
— Может, меня тянет к тебе, как магнитом? — Тёма чуть поддался вперёд.
— Не ври, и не придуряйся, — поморщилась я, — что за привычка, делать из всего серьёзного шутку, а?
— А сама? — чуть рассердился парень, — для тебя жизнь — сплошная шутка, к которой относиться серьёзно нельзя. А когда кто-то пытается вести себя так же — это не смешно. Ты хоть сама себя понимаешь? Ты сама-то в жизни своей разобралась? Тогда чего наставляешь других!? Поверь, ты не самая умная, и явно не философ.
— Может ты и прав, — тихо начала я, сдерживаясь от слёз, — но и ты о чувствах других задумайся. Это ведь не игра.
— Помолчи, — перебил меня устало Артем, — ты и сейчас продолжаешь это делать. Ты ищешь серьёзность там, где её нет. А там где надо — пропускаешь мимо. К чему этот разговор о чувствах? Тем более об играх? Я никогда не играю с чувствами людей.
Вот тут я и разозлилась. Не играет, значит? Зачем так нагло врать?
— Не играешь? — повысила голос я, — а как же я, Артём? То ты отталкиваешь, но внезапно целуешь. Это не игра, нет? Или это так, развлечение?
— Ты хоть понимаешь, что сама поступаешь так же, — теперь мы стояли друг напротив друга, — ты тоже не подпускаешь близко, постоянно находясь рядом! Ты уж определись, нужен я тебе или нет!
— Почему должна решать я? — сжала кулаки, — я же для тебя не значу ничего.
— Ха, ты даже и понятия не имеешь, какую власть надо мной имеешь! — я замерла, — чего стоишь? Или что, ищешь слова, как бы правильней сказать «Я подумаю», чтобы вновь избежать выбора? Вроде бы и не парень, но всё равно мой? Я в твои игры не играю!
Отчаянно захотелось закричать, что в его игры по его правилам я тоже играть не собираюсь, но во время закрыла рот. Я не должна так просто его отпускать. У меня появился последний шанс побыть ним рядом, перед тем, как…
Я решительно подошла к напряжённому парню, и, положив руки ему на шею, поцеловала. Отчаянно, со всем своим негодованием и болью из-за его вранья. Хорошо, что всё закончится. Но скоро ли?
— Это значит, ты со мной? — оторвавшись, спросил Лис.
— Да, — призналась, — но запомни одну вещь: я не кукла и не игрушка, я девочка, которая может и в рожу дать, если меня обидеть.
— Я не обижу, — и усмехнулся, а я, между прочим, серьезно.
— Уверен? — сжала кулаки на его плечах.
— Более чем, — он наклонил голову в бок, и чмокнул меня в щеку, — пойдем уже, скоро всё начнётся.
Мне пришлось повиноваться, так как не хотелось пропустить финальное выступление. Завтра рано утром, часов в пять, мы уедем обратно в город, где вернёмся в рутину. Около места сбора присутствовали почти все. Я не могла разглядеть среди толпы только Тима и Таню. Так, это уже интересно.
— Диан, — ко мне подскочила Ника, — ты Дашку не видела?
— Я думала, она с тобой, — нахмурилась я.
— И Лёхи нет, — подал Арт, осматриваясь.
Мы втроём понимающе переглянулись, усмирив попытки найти недостающих людей. А тем временем, недалеко от нас, разгорался нешуточный спор между Алисой и Денисом.
Рафеева, (вчера узнала о ней практически всё, и каково было удивление, когда я узнала, что она сестра Кира и Нила!), стукнув Тайфуна по плечу, запрыгнула на сцену. Ох, это было эпично, потому что в этот момент сверкнула молния!
— Выбирай! Посмотрим, кто кого! — крикнула она, стягивая куртку, оставаясь в штанах и рубашке на клёпках.
Денис так же резко поднялся на сцену, и, подойдя к аппаратуре, резко включил трек. Сначала Алиса замерла, прислушиваясь, но через минуту начала извиваться словно змея, завлекая своими движениями.
Тело изгибалось, извивалось плавно, в отличие от резких движений рук и чётких хлопков от ног.
Полил дождь, но, ни Алиса, ни кто другой не спешил уходить. Рафеева наоборот задвигалась более завораживающе, соблазняя. Она водила руками по всему телу, маня и призывая прикоснуться, но и чёткими выбросами ног заявляла, что делать этого не стоит, а, то прилетит. Стекающие капли с лица на шею и вырез груди, только добавляя пикантности. Денис был на взводе. Пока все следили за танцем Алисы, я бросила на него взгляд. Руки, сжатые в кулак, побелели, брови нахмурены. Видимо, он уже понял, что идея была плохая. Алиса тем временем, продолжала заводить. На медлительном моменте, она провела пальчиками от губ до конца шеи, и резко, под ускорение песни, распахнула рубашку. Слава Богам, под ней оказался топ. Манипулировав с мокрой рубашкой, девушка отбросила её в сторону, продолжив танец. Под конец, она едва шевелила грудью, а вот бедрами работала активно. Под конец песни, Алиска упала на колени, под гром и молнию. Потрясающее этого танца, я не видела ничего. Было понятно, что девушка импровизировала, так как часто прислушивалась к треку, чтобы попасть в такт.
— Что? Струсил? — Рафеева поднялась, перекрикивая гром и дождь.
Денис, молча, подошёл к гитаре, и быстро заводил по ней пальцами. Мелодия совсем не подходила под погоду и настроение своим мелодично тонким мотивом, более подходящее под солнце и романтику, чем дождь и страсть. Два противостояния. Он и она. Тайфунскому приходилось повышать голос, чтобы перекричать дождь и гром. Но от этого и исходила вся прелесть. Слов я частично не разбирала, так как песня была на английском языке, но суть была в том, что он пытался разгадать кто она. Или что-то в этом роде.
Когда песня закончилась, то выбежала женщина, в дождевике размахивая руками.
— По комнатам! Вы не видите, дождь идёт? — кричала она, — по комнатам!
Ну, пришлось подчиниться, что угодно может вытворить женщина, так махая руками. Зашибет ненароком.
— Пойдем, — Артем потянул меня за руку.
Около комнаты, Лис внимательно посмотрел на наши переплетённые руки, и поинтересовался.
— Ты носишь медальон из храма? — спросил Артем, на что я кивнула, достав свободной рукой из под кофты медальон. — Я думал, ты его снимаешь вскоре.
— Мне нравится, — призналась я, подходя к Артёму ближе.
Стоит он тут такой, в мокрой одежде, подчёркивая все прелести своего тела, а я ещё чуть-чуть и слюни пускать начну. Так. Диана, держись! Артём порылся в карманах, не отпуская моей руки, и извлёк оттуда подвеску. Я посмотрела на шею парня, ведь ещё с утра он носил медальон, а сейчас просит вновь его надеть.
Приняла цепочку из его рук, и аккуратно начала надевать её на шею парня. Но эта часть тела так меня манила, что я, не удержавшись, царапнула её и быстро скрылась за дверью своей комнаты.
— Эй! Дверке больно, — возмутилась я, когда Артем с силой ударил по ней.
— Мне тоже! — буркнул он.
— Сильно? — ласково спросила я.
— Очень, — фыркнул Тёма.
— Йодом помажь, — пискнула я, содрогаясь от удара в дверь.
— Диана, открой, — обманчиво лилейно попросил Лис.
— Нет, ты меня убьёшь, — запротестовала я.
— Нет, что ты, — тем же тоном продолжал парень, — всего лишь отшлёпаю.
— Прикольно, — ляпнула я, — но я откажусь.
— Чего так? — а, измени тональность, Лис.
— Жалко её, — выдохнула я, — она и так от приключений устала, а ты тут ещё.
— Да не бойся, — доверчиво начал Тёма, — я всего лишь её разомну. Не больно будет.
— Зубной так же говорит, — фыркнула я, прижимаясь грудью к двери.
— Ну, девочка моя, ну открой по-хорошему!
— Ну, мальчик мой, ну иди ты уже к себе.
— А я не хочу.
— А ты захоти.
— Открой!
— Захоти, а не заходи.
— А ты заставь!
А, и чего он такой неугомонный-то, а? вот шёл бы себе спокойно в свою комнатку, вещички собирал. Нет же, надо же Диане нервы потрепать! Как же без этого, да? Вырубить, что-ли его, а потом тихо вывезти в лесочек и под елочку. Нет, я шучу. Под березку лучше. У нас их больше. Да, и как же я эту тушку подниму? Не судьба…
— Чего умолкла? — послышался усмехающийся голос из-за двери.
Эх, была, не была! Дернув за ручку, я открыла дверь — жаль, что она открывалась на себя, а то я бы ему в нос бы въехала — и заняла оборонительную позицию. Только зря. Не ожидавший такого поворота развитий Тёма, резко шагнул вперёд, прислонившись в мгновенном поцелуе ко мне. Спасибо, что хоть с локтя не въехал.
«Не о том думаешь!»- прорычал человечек.
«Сейчас вообще не надо думать!»- отвесил подзатыльник второй.
— Вы хоть б в комнату зашли, — раздался голос подруги, — а то на пороге, да на пороге. Срамота!
Мы как по команде отлипли друг от друга. Как подростки, ей Богу! Лис усмехнулся, прислонившись к косяку, скрестил руки на груди, альфа самец, прямо!
— Ах да, совсем забыл, что здесь бродят дети! — иронично выкинул он.
Долматова фыркнула, и, схватив меня за руку, захлопнула перед Тёмкой дверь. Так-то, мальчик! За дверью послышался смешок, а потом удаляющиеся шаги. Наконец-то ушёл!