Снова и снова Тиг искал глазами Анвен в толпе людей, бредущих через лагерь. Не обнаружив ее, с трудом подавил чувство тревоги, которое не отпускало его все эти дни.

Почти неделя минула с тех пор, как он говорил с ней, касался ее. Анвен не желала его видеть, и он решил дать ей время.

«Все кончено», – сказала она, но Тиг готов был с этим поспорить. Его желание тысячекратно возросло с того дня, как они, потеряв голову, предались страсти.

Знал ли он женщин вроде нее прежде? Нет. Собственная неожиданная реакция на нее в лесу, когда он поймал ее, сейчас не удивляла его. «Она будет моей», – решил он тогда. И не ошибся. Несмотря на то, как дурно он с ней обращался, Анвен пришла к нему во время пожара и, рискуя собственной жизнью, пыталась спасти его.

Как он раньше не догадался о ее преданности? Взобравшись на дерево, она доказала свою преданность Мелуну. Тиг помнил, как она говорила об Алиеноре, как стремилась вернуться к ней. Но Тиг и подумать не мог… не смел надеяться, что она выкажет преданность и ему тоже.

Анвен пришла к нему, но потом стала противиться. Что в этом странного? Дьявол из Гвалчду не заслуживает ее преданности…

Кто-то пытался убить его, но сильно просчитался, решив осуществить задуманное с помощью пожара. Брайнмору нанесен огромный урон, но одно успокаивало и ужасало одновременно: не будь Анвен в ту ночь с ним в хижине, она погибла бы, как Алиенора.

Больше всего пострадали его покои и две смежные с ними комнаты. Очаг возгорания был выбран не просто так. Тиг не сомневался, что этот случай связан с угрозами смерти в его адрес, значит, ему и отвечать за последствия. Приехав в Брайнмор, он подверг его опасности, погубил Алиенору и Уриена, рисковал жизнью Анвен.

Как поступила она? Пришла к нему, принеся в дар то, что он никогда не получал прежде. Преданность.

Тиг мог бы возразить самому себе, что она чувствовала себя обязанной ему собственной жизнью. Теперь он может сказать то же самое о себе. И он знает, как вернуть долг.

Ему следует держаться от нее подальше. Он позаботится о ее безопасности, вернув в Гвалчду, но не в свои объятия. Незачем его врагу знать, как Анвен дорога ему.

Тиг понимал, что случившееся той ночью было порождено не похотью, а чувством куда более сильным. Не сверкающее от воды тело привлекло его, но затаившееся в ее глазах желание. Как он мог отказаться удовлетворить ее потребность в близости, после того как она вернулась за ним на пожаре? Ему ли не знать, каково это – испытывать одиночество?

Но то была не самая худшая его слабость. Хуже всего было то, что он требовал от Анвен признать, что между ними существует нечто большее, чем просто влечение. Хорошо, что она этого не сделала. Ему ли не знать, какую власть над человеком имеют его привязанности? Привязанности делают человека слабым. Сейчас он не должен ни в чем проявлять слабость. А потому ему следует подавлять любые проявления чувств к ней. Так будет проще всего. И Анвен права, что не признает, что между ними существует незримая связь…

Чтобы еще больше отдалить ее от себя, Тиг решил рассказать Анвен о поступивших ему угрозах. Тогда она его точно не простит, как и сам он не может простить себя.

– Некоторые семьи продолжают упрямиться, – сообщил подошедший Рэйен. Взяв седло, он положил его на груженную вещами телегу.

– Какие отговорки на этот раз? – Тиг сгреб несколько уздечек и также забросил их на телегу. Те громко лязгнули.

Он без устали трудился, стремясь устранить последствия пожара. От брайнморского замка и хозяйственных построек почти ничего не осталось, так что и восстанавливать было нечего. Было решено, что местные жители переберутся в Гвалчду, где им предоставят кров и защиту. Декабрь выдался ясным и достаточно теплым, лишь временами срывался дождь, но с каждым днем ощутимо холодало.

– Люди не желают покидать уцелевшие дома за воротами Брайнмора.

– Им придется переехать, – не терпящим возражений голосом сказал Тиг. – Здесь они слишком уязвимы для врагов.

– Убедительное замечание, но эти люди не особо жалуют англичан и потому не хотят принимать от тебя помощь.

– Я наполовину валлиец.

Рэйен смерил его красноречивым взглядом.

– Значит, убеди их с помощью денег, – с раздражением проговорил Тиг. – Те постройки не предназначены для жизни в зимнее время. Я обеспечу их лучшим жильем, дам дополнительные припасы. Снабдим их всем, в чем они нуждаются.

Рэйен присвистнул.

– Да тут же сотни несогласных. Так ты в два счета опустошишь свою казну. Наверняка найдется немало желающих воспользоваться ситуацией себе во благо.

Тиг смотрел поверх плеча брата, будто ища там ответ, который все не находился. Теперь, когда ужас пожара отступил, Тиг начинал злиться из-за того, что отголоски Валлийских войн все никак не утихнут. Впрочем, заботы о погорельцах отвлекали его от других гнетущих мыслей. Образ Анвен неотступно следовал за ним, куда бы он ни шел, что бы он ни делал. Видение вбегающей в горящее помещение Анвен сменялось другими: как она вызволяет его из-под поваленной арки, как сжимает его плечи в порыве страсти… Думая об этом, Тиг не знал, спасать ли ее от огня или от себя самого.

Переведя взгляд на Рэйена, он ответил:

– Позволь им. Я не хочу снова рисковать.

– В тебе говорит чувство вины. – Рэйен похлопал Тига по руке. – Что вызвало у тебя подозрения?

– То, что возгорание началось в моей спальне, а оттуда огонь перекинулся на покои Уриена, Алиеноры и Анвен. Все произошло очень быстро. Будь это случайностью, пламя занялось бы в одном месте и набрало силу не сразу, дав людям возможность спастись.

– Что ж, по крайней мере, можем вычеркнуть Уриена из списка возможных врагов.

– Даже если и так, мы ни на шаг не приблизились к разгадке. Зачем устраивать поджог в моей комнате, когда меня там не было?

Рэйен лишь плечами пожал:

– Все действия этого таинственного врага не подчиняются логике.

Гнев Тига готов был вот-вот прорваться.

– Бесчеловечно уничтожать целый замок и подвергать опасности многих людей ради того, чтобы добраться до меня. Пожар причинил чудовищные разрушения, но своей цели враг так и не достиг.

– А мне кажется, он все же добрался до тебя. Ты кажешься потрясенным произошедшим.

Потрясение – это еще мягко сказано. Разлука с Анвен совершенно выбила его из колеи. Нужно как можно скорее разыскать ее. Невидимый враг ни перед чем не остановится: ни перед разрушением, ни перед убийством. Нельзя допустить, чтобы Анвен причинили вред.

– Ты снова смотришь невесть куда, – заметил Рэйен. – Не носит ли твое беспокойство иной характер? Ты потратил много сил, выхаживая Анвен. Жаль, если все оказалось впустую.

Взгляд Тига заставил бы замолчать даже короля, но Рэйен лишь вскинул бровь:

– Да ты не в себе, братец!

– Напомни мне в другой раз поучить тебя хорошим манерам. – Тиг поднял еще одно седло, и Рэйен помог бережно опустить его на повозку.

– По мне, твои чувства вполне понятны, но, если хочешь скрывать их даже от самого себя, не мне открывать тебе на них глаза.

Тиг был не обязан давать брату какие-либо объяснения. Он просто затолкал седло вглубь повозки.

– Мой долг – защищать Анвен и любого другого, кто перешел под защиту Гвалчду! Проследи за тем, чтобы все местные жители туда перебрались. Не желаю больше слушать никаких отговорок.

Рэйен отвесил ему поклон:

– Как прикажете, милорд.

Анвен смотрела на противоположный берег реки, туда, где за Дамегским лесом начинались владения Гвалчду. С завтрашнего дня он станет ее домом. Несмотря на то что от Брайнмора ничего не осталось, ей было непросто покидать родной край.

Алиенору похоронили в березовой рощице. Роберт обо всем позаботился. Она упокоилась вечным сном в очень красивом месте, это несколько смягчило сердечную боль Анвен.

Мелун ушел в Гвалчду через несколько дней после погребения погибших. Ффайон и жители Брайнмора также покидали эти места. Анвен была благодарна Ффайон за целебные мази и помощь обездоленным брайнморцам. Жесткая, непримиримая, не терпящая слабостей – она оказала неоценимую поддержку пострадавшим. Одним – целебным снадобьем, другим – Божьим словом. И то и другое очень пригодилось в тяжелое для всех время.

Анвен не пошла в Гвалчду помогать с разгрузкой телег, но до нее дошли слухи, что плотники и кузнецы уже начали строить там новые дома. Тиг не жалел денег на обустройство переселенцев. Он говорил о справедливости, но поступал куда более щедро. Почему? Людей можно было бы разделить и отправить по отдаленным деревням и другим поместьям.

То была еще одна черта характера мужчины, с которой ей нужно было смириться. Как может один и тот же человек быть предателем и одновременно щедрым, справедливым властителем? И как может один и тот же человек быть жестоким воином и нежным любовником?

Почему она думает о лорде Гвалчду, даже зная, что он предал валлийский народ, переметнувшись на сторону английского короля? Он стал причиной гибели Брайнмора и всего Уэльса.

Однако именно у него искала она утешения, когда оплакивала Алиенору. В его объятиях она чувствовала себя защищенной. Так не стоит ли ей…

– Нам нужно поговорить.

Тиг незаметно подошел к ней сзади. Туника, которую он не менял уже несколько дней, пропиталась потом и покрылась пятнами вездесущей сажи. Волосы были стянуты лентой, но несколько прядей выбились. Все эти дни он трудился так же напряженно, как и она. Лицо Тига выглядело усталым. Но взгляд Анвен привлекло другое – его руки. Сильные, загрубевшие от работы, они казались не способными на ласку. Но Анвен отчетливо помнила, как нежно они обнимали и ласкали ее.

Тиг не заговаривал с ней с той самой ночи в хижине, и она была очень благодарна ему за эту передышку, давшую ей возможность снова возвести вокруг себя защитный барьер.

Не дожидаясь ответа, Тиг большими шагами двинулся прочь от лагеря. Вдоль берега реки, но не вверх по холму к хижине. Анвен спросила себя, разочарована ли она этим обстоятельством? Нет. Та ночь в хижине случилась, кажется, целую вечность назад.

Оступаясь на рассыпающейся под ногами гальке, Анвен поспешила вслед за Тигом.

Отойдя на достаточное расстояние, чтобы никто не смог их подслушать, Тиг остановился. Он не представлял, как Анвен отреагирует, но, будь он на ее месте, его гнев не знал бы границ. Именно на ее гнев он и рассчитывал – иначе ему не обеспечить ее безопасность.

Тиг испытывал неуверенность, поскольку уже целую неделю не подходил к ней так близко. Несколько золотистых прядей выбилось из ее косы и теперь развевалось по ветру, делая ее похожей на ангела. Но даже ангелы могут быть мстительными, а он собирался сообщить неприятные известия.

Анвен, похоже, это почувствовала и, замерев на месте, прижала руки к груди. Открытый взгляд ее голубых глаз придал ему уверенности сказать то, что должен. И все же Тиг робел – он понимал, что его слова не будут восприняты благосклонно. Что ж, он не заслуживает ее снисхождения. Нужно просто вернуть ей долг.

– Это я виноват, – начал Тиг. – В пожаре. Я один. Думаю, он был направлен против меня. Кто-то хочет причинить вред Гвалчду. В противном случае ничего не случилось бы.

– Как? – Анвен шагнула к нему, схватила за руки. – Как ты можешь быть повинен в пожаре?

– У тебя руки замерзли. – Тиг принялся растирать ее ладони своими. Одного прикосновения хватило, чтобы его переполнило желание уничтожить разделяющее их расстояние и обнять ее. – Никогда еще они не были такими ледяными. И это тоже моя вина.

Анвен высвободила руки.

– Мои руки холодны просто потому, что замерзли.

Тиг видел, что она не понимает. Если бы поняла, то не стояла бы сейчас так близко.

– У меня есть враг.

Брови Анвен поползли вверх.

– Да…

– Угрозы поступают уже несколько месяцев, но я так и не выяснил, кто за этим стоит. – Тиг сделал глубокий вдох, чтобы унять клокочущий в душе гнев. – Враг оставляет послания время от времени. В каждом из них – угрозы.

Анвен стояла неподвижно, лишь руки ее подрагивали. Она явно начинала понимать.

– Первое послание было спрятано в седле лошади Рэйена. С тех пор мы получили еще несколько. Их привязывают к трупам животных. Хоть я и не понимаю смысла написанного, в каждом из них говорится о расправе надо мной. Кто-то жаждет моей смерти и гибели Гвалчду. Это одна из причин, побудившая меня отправиться в Брайнмор. Я хотел посмотреть, не участвует ли Уриен в разыгрывающемся спектакле. – Помолчав немного, Тиг продолжил: – Подозреваю, что этот враг и устроил пожар в Брайнморе.

Глаза Анвен будто пеленой заволокло, когда до нее дошел смысл сказанного.

– Хочешь сказать, – воскликнула она, – что я и сотни других людей лишились крова, а Уриен и моя сестра – жизни, потому что ты решил приехать в Брайнмор, когда над твоей жизнью нависла смертельная угроза?

– Именно.

Лицо Анвен побледнело, а тело словно свело судорогой.

– Ты заподозрил все это до или после того, как мы стали близки?

Тиг замялся.

– Ублюдок!

Не обращая внимания на приветствия и обращенные к ней взгляды, Анвен пробиралась между гружеными телегами, скотом и людьми. Ей нужно спокойно все обдумать, а для этого следует проложить между собой и Предателем как можно большее расстояние. Рэйена она не видела до тех пор, пока тот не схватил ее за руку, призывая остановиться.

– Мне жаль, Анвен. Тиг сказал мне, что ты лишилась не только дома.

Неужели вся семейка будет унижать ее? Ей не хотелось плакать при брате Предателя, и она прижала руки к лицу, чтобы сдержать слезы, но уловка не сработала. Казалось, все вдруг вышло из-под контроля, и в первую очередь ее боль и гнев.

– Всех нас преследуют демоны, правда?

Рэйен удивленно вскинул бровь:

– Так он рассказал тебе об угрозах?

Анвен пожалела, что не сумела уклониться от встречи с Рэйеном, но ей просто негде было скрыться.

– Лучше бы мне этого не знать.

– Если бы ты не получила опасную травму, Тиг никогда не принес бы тебя в Гвалчду. Риски ему известны. Жизнь каждого обитателя Гвалчду под угрозой.

Анвен фыркнула:

– Угрожают людям в Гвалчду, но Брайнмор был невиновен.

– И Гвалчду тоже.

– С трудом верится, что это так. Былые поступки вашего брата омыли камни Гвалчду кровью.

– Тиг сделал выбор, который следовало сделать. – Рэйен упрямо поджал губы.

В душе Анвен снова вспыхнуло пламя гнева. Выбор, сделанный Предателем, был нацелен на то, чтобы сохранить силу и власть. И жестоко править теми, кто слабее его. Какой же она была дурой!..

– Легко второму сыну в семье говорить о выборе, сделанном старшим братом.

– Не смей даже заикаться о том, каково это – быть младшим сыном лорда! – Рэйен шагнул к ней. Прекрасные черты его лица исказились от ярости. – Тебе ничего не известно о прошлом, о принесенных нами жертвах.

Зачем она вообще с ним разговаривает? Все мужчины Гвалчду одинаковы.

– Я знаю, что лишилась дома по вине вашего брата. И всего, что мне дорого!

– Так вот что тебя заботит? – Рэйен резко остановился. – В Гвалчду найдется для тебя подходящее занятие!

У Анвен всегда было много забот: помощь Мелуну, возделывание земли, уход за больными. Всю свою жизнь она помогала жителям Брайнмора. Как же теперь ей делать то же самое для людей в Гвалчду, которых она всегда считала врагами?

– Местные жители разделяют мои чувства. Никто не останется в крепости Предателя.

– Тиг приказал запереть ворота Гвалчду. Так что вам не останется ничего другого, как приняться за работу.

– Ну конечно, он всех посадит под замок.

Рэйен покачал головой:

– Он не может позволить людям уйти из крепости, когда среди нас притаился враг. Тиг поступает так, чтобы защитить всех. Он чувствует свою ответственность…

– Он и есть ответственный за все это! – перебила его Анвен, махнув рукой на обугленные руины замка. – Он виноват в том, что моя сестра мертва, потому что сам принес опасность в Брайнмор! Как бы мне хотелось, чтобы все вы оставили меня в покое.

– Ты ведь понимаешь, что этого не случится. – Рэйен склонил голову набок, как всегда делал Тиг, и Анвен при виде этого жеста ощутила разливающуюся в груди горечь. – Часть тебя этого и не хочет. Ты сражаешься сама с собой, потому и злишься.

Анвен оттолкнула Рэйена и зашагала прочь.

– Не воображайте, что знаете причину моего гнева!

– Пора и мне трогаться в путь. – Роберт установил на телегу последний ящик и крепко его привязал.

Тиг повернулся к другу. После пожара тот разительно переменился, будто пламя выжгло его душу.

Тиг ожидал, что Роберт уедет сразу после похорон, но тот остался, чтобы помочь с переселением брайнморцов в Гвалчду. Тиг был признателен ему за это. За последнюю неделю они многого добились, и все благодаря тому, что Роберт убедил людей перебраться в Гвалчду. Тиг был у него в большом долгу.

– Куда? – спросил Тиг.

– Вернусь ко двору короля Эдуарда. Надеюсь, мое умение обращаться с мечом ему пригодится.

– Мне бы оно тоже очень пригодилось, Роберт, и ты будешь желанным гостем…

– Не могу.

Горе Роберта разрывало Тигу сердце. Всего несколько недель назад он потешался над тем, как Эдуард печется о своей жене. Теперь, когда сам познал силу чувства к женщине, не мог пренебрежительно отозваться о потере Роберта. Лишись он Анвен, тоже скорбел бы о ней.

– Мой дом – твой дом, куда ты всегда можешь вернуться.

– Благодарю. – Роберт положил руку Тигу на плечо, но тот стряхнул ее, крепко обнял Роберта и с силой похлопал по спине.

Роберт поморщился.

– Я теперь несколько дней буду ощущать спиной твои кулаки.

Тиг добродушно рассмеялся:

– Так и было задумано.

Роберт слабо улыбнулся. После той страшной ночи он словно постарел.

– Прощай, друг мой.

День клонился к закату, когда Анвен заметила Роберта с седельными сумками в руках, готовящегося к отъезду. Раз уж решила извиниться, сейчас самое время.

– Роберт?

Он не повернулся к ней лицом, но замер на месте. На большее она и не рассчитывала. С тех пор как не стало Алиеноры, он всячески избегал Анвен, и она его тоже. Она обвинила его в ужасных вещах, и никакими словами это не исправишь, но попытаться все же стоило.

– Алиенора… – произнесла Анвен, и Роберт вздрогнул, как от удара. Она тут же раскаялась в том, что даже сейчас продолжает причинять ему боль. Он так и не повернулся к ней лицом, что не могло не вызвать у нее сожаления. Его подчеркнуто пренебрежительное отношение ранило. Хоть он и англичанин, она знала его почти всю свою жизнь.

– Да?

– Возможно, Алиенора вам этого не сказала, но я хочу, чтобы вы знали: она любила вас.

Роберт затрясся, как будто ему вдруг стало очень холодно.

– Она призналась мне по секрету, – продолжила Анвен, вытирая слезы. Целую неделю она намеренно не произносила имени Алиеноры. Сглотнула, чтобы успокоиться, но это не помогло. – Она призналась мне и улыбнулась. Вы сделали ее очень счастливой. – Анвен сжимала складки своей юбки, чтобы боль в постепенно исцеляющихся руках прогнала боль из ее груди. – Я хотела, чтобы вы это знали.

Роберт наконец повернулся к ней лицом, и ее поразила бездонная пустота его глаз.

– Я не смог защитить ее.

Сглотнув, Анвен добавила:

– И я тоже.

С этими словами она развернулась и быстро зашагала прочь, чтобы не видеть, как уходит Роберт. Она и без того видела слишком много разлук за свою недолгую жизнь.