Настало время отправляться в путь. Анвен пришла к тому месту, где Тиг с солдатами готовили лошадей. Ее вчерашний гнев усилился. Она и прежде подозревала, что, лично доставляя ее в Брайнмор, Тиг преследовал какую-то тайную цель. Теперь эта цель стала явной. Не ей его винить в желании разоблачить таинственного врага, но она не могла не порицать его за тот риск, который он принес с собой.

Тиг нежно погладил шею своего боевого коня и поправил уздечку. Анвен ощущала каждое движение его рук, будто он дотрагивался до нее самой. Ее охватило желание. Анвен не понимала, как может по-прежнему хотеть этого мужчину, ведь она ненавидит его.

То было еще одно предательство, которое она совершила по отношению к самой себе: она не раскаивалась в том, что легла с ним. Таково было ее решение. В чем она действительно раскаивалась, так это в том, что и сейчас хотела его, даже зная, что он сделал.

Когда Анвен подошла ближе, Тиг повернулся к лошади, позволив девушке беспрепятственно любоваться его могучими плечами и спиной. У Анвен вдруг вспотели ладони, так что пришлось вытереть их о подол.

– С кем я поеду? – спросила она.

Тиг не соизволил повернуться.

– Со мной.

Она посмотрела на других всадников и их тяжелые седельные сумки. Лишь конь Тига не был обременен дополнительной ношей, так что пришлось подавить возражения, хотя, конечно, новость ее не порадовала.

– Готова? – спросил он.

Анвен кивнула, и Тиг положил руки ей на талию. Он не касался ее с той самой ночи. Тело немедленно отреагировало. Она не сказала ни слова, так как стоящие вокруг люди Тига наблюдали за ними, но бросила на него вызывающий взгляд.

Он же смотрел на нее в своей привычной обезоруживающей манере. Глядя в его глаза, Анвен мгновенно позабыла и о нетерпеливо бьющем копытом коне, и о других всадниках. Она видела лишь бездонную черноту его глаз и ощущала исходящее от него тепло. Против ее воли в ней поднималась жаркая волна желания. Анвен дерзко вздернула подбородок, надеясь, что Тиг спишет ее внезапно раскрасневшиеся щеки на гнев.

Сверкнув глазами, он чуть сильнее вдавил пальцы в ее талию, ловко подсадил в седло и, запрыгнув на коня, пристроился за ее спиной, обхватив мускулистыми бедрами и прижавшись широкой грудью. Анвен наклонилась вперед в попытке проложить между их телами какое-то расстояние, но тщетно. Тиг укутал ее тело своим, как одеялом. Анвен ощущала его жаркое дыхание, даже запах этого мужчины приводил ее в смятение.

Подняв руку над головой, Тиг подал знак своим людям трогаться и сам поскакал вперед. Анвен, сидящая перед ним, словно окаменела – она изо всех сил старалась не соприкасаться с ним. Тиг понимал, что это и к лучшему, пусть ненавидит его, ведь только держась от нее на расстоянии, он сумеет обеспечить ей защиту и безопасность.

Все же Тиг пожалел, что рассказал Анвен о полученных угрозах, не дождавшись возвращения в Гвалчду. Они проведут в дороге целый день, прежде чем достигнут ворот крепости. Если бы он повременил со своими признаниями, они могли бы насладиться приятной, хоть и утомительной конной прогулкой. Направленная на него ярость Анвен сулила сущий ад, и ему некого было винить в этом, кроме себя самого.

Тиг принял решение скакать вместе с ней, потому что мысль о том, что она будет находиться в тесной близости с кем-то из его людей, была для него совершенно непереносима. Но он не учел одного – каково ему будет снова обнимать ее. Они были близки всего один раз, и с тех пор он не переставая думал об этом.

Да и Анвен, что бы она ни говорила, не смогла скрыть свою реакцию на него. Сажая ее в седло, Тиг ощутил ее желание.

Перед его мысленным взором возник соблазнительный образ, от которого все тело напряглось, и Тиг подумал, что нужно немедленно отвлечься от испытываемого к Анвен желания. Им ведь несколько часов ехать, и он попросту не сможет спешиться, когда окажется у ворот Гвалчду.

– Расскажи мне о своих драгоценных ястребах, – попросил он.

– Ты хочешь услышать о моих ястребах?

Голос ее был низким и хриплым. Значит, и она испытывает то же, что и он, хоть и сидит прямая, точно доска, изо всех сил стараясь не касаться его. Анвен злит собственное желание. А он по-прежнему желает ее, хоть и не следовало бы.

– Это поможет отвлечься от мыслей о том, что мы хотим сделать на самом деле.

– Лично я не хочу иметь с тобой ничего общего, – солгала Анвен. – И говорить с тобой тоже не собираюсь.

– Нам предстоит долгий путь, и обоим требуется развлечение.

Анвен ненавистно было подчиняться его требованиям, но он прав, черт его дери! Не может же она всю дорогу злиться, да еще думать о том, что, стоит лишь повернуть голову, их губы соприкоснутся.

– Сколько себя помню, соколиный двор всегда был частью моей жизни, – сказала она и почувствовала, что Тиг с силой выдохнул, точно до этого долгое время задерживал дыхание. – Будучи главным сокольничим, Мелун обучил меня всему, что знал сам.

Ей было приятно говорить о прошлом – то было счастливое время. Птицы завораживали Анвен своей красотой и смертоносностью. Но больше всего ее восхищала их способность парить в небесах.

– Когда Мелун начал терять зрение, мне пришлось стать его глазами. Не хотела, чтобы Уриен узнал, ведь тогда он отослал бы Мелуна прочь или поручил бы какую-нибудь унизительную для его гордости работу.

– А как же Роберт? Разве он не вступился бы?

Анвен не спешила отвечать, вспоминая сказанное ей Мелуном.

– Не думаю, что он стал бы это делать, потому-то я и беспокоилась о Мелуне, пока… поправляла здоровье в Гвалчду. Но он рассказал мне, что, когда пропал Галли, Роберт вмешался.

– Почему ты стала не сокольничим, а ястребником?

– Ястребы – птицы непредсказуемые, и приручить их непросто, но именно за непокорный нрав я и люблю их. – Говоря о любимом деле, Анвен расслабилась. – Галли мой любимчик. Иногда он охотно берет приманку, а иногда ведет себя так, будто, предлагая ее, я наношу ему смертельное оскорбление.

Рассмеявшись, Тиг задал следующий вопрос, и Анвен вдруг обнаружила, что ей удивительно легко разговаривать с ним. Вспомнив, какой красивый в Гвалчду соколиный двор, она поняла, что Тиг тоже любит ловчих птиц. Разговор действительно помог ей отвлечься от потребностей своего предательского тела, взывающего к нему, и от скорби по сестре, в чьей гибели повинен Тиг. Что еще более важно, она отвлеклась и от мыслей о том, как согревающе подействовал его смех на ее сердце.

Переправившись через реку, Анвен заметила очертания крепости вдалеке и срубы строящихся домов для жителей Брайнмора. Когда они прибыли в Гвалчду, совсем стемнело, на крепостных стенах зажигали факелы.

Тиг помог Анвен спешиться, и она шагнула было в сторону, но тут же поняла, что не знает, куда идти.

– Где я буду ночевать?

– Я распорядился, чтобы для тебя подготовили комнату. – Тиг передал поводья конюху и пошел прочь. – Эдит все тебе покажет.

Глядя вслед удаляющемуся Тигу, Анвен почувствовала себя нежеланной гостьей. Пожар отнял у нее не только кров, но и место под солнцем. В Гвалчду Тиг хозяин и господин, и теперь ей предстоит как-то приспосабливаться к новой жизни. В Гвалчду не нуждаются ни в самой Анвен, ни в старом сокольничем. Здесь ценят порядок и приносимую людьми пользу. Перезимовав, они с Мелуном смогут уйти отсюда в поисках нового дома, туда, где пригодятся их умения и где власть и влияние не станут угрожать дому, о котором она всегда мечтала. Дому, в котором царят суматоха… и любовь. В подчиненном строгому порядку Гвалчду Анвен дома не обретет.

Как только Анвен поднялась в жилые покои, появились Грета и Эдит.

– А вот и ты! О чем только думал лорд? Заставил бедняжку совершить такой долгий путь, когда она и поправиться-то толком не успела! Ох, как мы волновались, правда, Грета?

Грета, соглашаясь, покивала.

– Посмотри-ка на себя! Так исхудала, что стала не толще травинки! – Откинув волосы Анвен с виска, Эдит изучила ее шрам, а потом потянула в сторону лестницы. – Выглядит неплохо и заживает быстро. Совсем и не видно под волосами.

Анвен испытала близкое к облегчению чувство, потому что кто-то взял на себя труд направлять ее. Однако это ощущение быстро развеялось, когда Эдит открыла дверь в комнату, смежную со спальней Тига.

Анвен резко остановилась.

– Не может моя комната быть рядом с покоями лорда Гвалчду! Очевидно, произошла ошибка. Это спальня для хозяйки замка, а не для меня.

Эдит похлопала Анвен по руке.

– Комната только тебя и ждет. Иди же, ты с ног валишься от усталости. Ты же не станешь заставлять нас с Гретой на ночь глядя подыскивать для тебя что-то другое?

Анвен нахмурилась, понимая, что спорить бесполезно.

– Утром я поищу другую комнату.

Эдит лишь усмехнулась, следуя за ней по пятам.

Комнатой явно давно не пользовались, но теперь ее проветрили и убрали. Стены были затянуты желтыми драпировками, на кровати лежало зеленое покрывало, на окнах – занавеси. Вокруг маленького столика расставлены стулья с резными спинками и подушечками с кисточками. Очевидно, раньше здесь действительно жила женщина, однако Анвен слишком устала, чтобы гадать, кем она была. Скинув платье и башмаки, девушка забралась под одеяло и тут же уснула.

На следующее утро Анвен нашла Тига тренирующимся во внутреннем дворе. Похолодало еще сильнее, поэтому на сей раз Тиг был одет. Рубашка на нем взмокла от пота и облепила тело. Вот упрямец!

Завидев Анвен, Питер кивнул господину и тут же удалился.

– Тебе не следует здесь находиться, – сказал Тиг, не глядя на нее.

В приветствии Анвен не нуждалась.

– Я хотела поговорить с тобой.

Тиг скрестил руки на груди.

– Подозреваю, что говорим мы о разных вещах.

– Ты поместил меня в покои, смежные с твоими. Они предназначены для хозяйки Гвалчду.

– Да, поместил. Мои слуги на такое не отважились бы. Раньше спальня принадлежала моей матери, а после ее смерти не использовалась.

– Это неподобающе. У меня нет ни малейшего желания примерять на себя роль хозяйки замка. Мне нужно с кем-нибудь поменяться.

– Другой комнаты нет, все заняты. Да это и не имеет значения. Тебя поселили туда, куда я приказал.

Итак, он снова взялся командовать. Заносчивый, деспотичный. Анвен пришлось стиснуть зубы, чтобы удержаться от резкого замечания.

– Ты нелогичен, – молвила она, стараясь говорить ровным тоном.

– Я никогда и не претендовал на обратное.

– Зачем ты это сделал? – не сдавалась Анвен.

– Потому что хочу, чтобы ту спальню заняла ты. Никто не знает о том, что между нами произошло. Я намеренно держался от тебя подальше, так что злые языки болтать не станут. Ты будешь занимать те покои, и точка.

С этими словами Тиг развернулся и зашагал прочь, показывая, что разговор окончен.

– Я там не останусь! – со злостью прокричала Анвен ему вслед. – Найду что-нибудь другое!

– Нет, не найдешь, – бросил лорд Гвалчду, обернувшись через плечо.

Найти другую комнату Анвен так и не удалось, зато в саду она обнаружила Мелуна.

Хоть Брайнмор и выгорел чуть не до основания, она узнала некоторые цветы, привезенные оттуда и высаженные в Гвалчду, где испокон веку не водилось цветников.

– Дитя мое, тебе следовало бы предупредить меня об этой докучливой женщине. Я никогда бы не уехал из Брайнмора, где было так спокойно, если бы знал, что тут меня будет поджидать сущая ведьма. Зазывает меня в сад и стоит над душой с ведрами, лопатами и яичной скорлупой, точно оруженосец при рыцаре. Целый божий день… болтает, болтает, болтает без умолку!

Анвен рассмеялась:

– Сестра Ффайон не так уж плоха!

– Сестра Ффайон? Ох, да нет же! Она добрейшей души человек. Я тебе о другой женщине толкую, той, у которой волосы все время растрепаны. Эта умеет так уболтать человека, что он и не поймет, как оказался в саду выполняющим ее поручения.

– Эдит? – сообразила Анвен.

– Да! На каждом шагу только и слышу: «Ах, дорогой Мелун, не сделаете ли вы?..» и «Мастер Мелун, не найдется ли у вас времени?..». Устал я от нее, вот что я тебе скажу!

На самом деле Мелун ничуть не казался усталым, наоборот, вдохновленным, и беспокойство Анвен, терзавшее ее с тех пор, как отослала старика вперед, тут же растаяло. Здесь, в Гвалчду, он нашел новое призвание, новую жизнь. Кажется, ему тут самое место.

Крепко обняв Мелуна, Анвен пояснила:

– Это ее обычное поведение.

Тот попытался замаскировать улыбку под сердитой миной.

– Негоже мужчине с моим положением быть у женщины на побегушках! Пойду-ка и прямо сейчас сделаю ей строгое внушение!

Он ушел, оставив Анвен в одиночестве. Даже поговорить не с кем! Алиенора умерла, Роберт уехал, а теперь и Мелун обзавелся новыми привязанностями. Похоже, она одна страдает от того, что лишилась дома и смысла жизни.

Анвен нашла Ффайон сидящей во внутреннем дворе крепости, у кустов розмарина. Глаза ее были полуприкрыты, и она яростно перебирала четки. После пожара таково было ее обычное поведение.

– Сестра? – прошептала Анвен, не желая напугать ее.

Ффайон без устали трудилась, помогая погорельцам, но, казалось, силы покидают ее. Все-таки она была немолода. Под глазами залегли темные тени, а складки между бровями стали еще глубже.

– Дитя, ты целый день увиливаешь от молитв.

– Я отстояла заутреню, сестра.

– Нет ничего важнее молитвы. – Ффайон спрятала четки в складках своего просторного одеяния. – Особенно в наше время. – Тут она поджала губы. – Мне никогда не забыть пожара. Все случилось так быстро…

Анвен села на скамью рядом с ней.

– Никто этого не забудет.

Ффайон бросила на нее косой взгляд:

– Ты-то уж точно нет, правда? Понять Божью волю непросто, как и то, что Он для нас уготовил. – Покивав, она добавила: – Ты поселилась в покоях, смежных со спальней лорда Тига, как я поняла.

– Похоже, что я буду жить в них, пока нахожусь под крышей Гвалчду.

– Раньше эти покои принадлежали моей сестре, – сухо заметила Ффайон. – Она скончалась трагически. Но леди Элин была выдающейся личностью. Я думала, что и Тиг это тоже понимает. Прежде он никого не допускал в эти комнаты. Никогда. А в последнее время столько изменений произошло. И опасностей много. Зловещее предзнаменование!

Не желая и дальше злить Ффайон, Анвен встала, собираясь уйти.

– На долю Гвалчду и Брайнмора выпало достаточно опасностей.

– А сколько еще ждет впереди! – Снова схватившись за четки, Ффайон стала яростно перебирать бусины пальцами. – Здесь небезопасно. Надменность лорда Тига всех нас погубит. Если бы не Рэйен, взявший на себя командование, не знаю, что и было бы, – прошептала Ффайон. – Но что за дикость – поместить тебя в ту комнату! Знай ты, что случилось в прошлом…

Анвен не желала ничего больше слушать. Пожелав сестре хорошего дня, она зашагала прочь.

– В той комнате тебе не место! – крикнула Ффайон ей вслед.

В душе Анвен была с ней согласна. Она и сама не хотела оставаться в этих покоях. Одно утешение – близится Рождество. Значит, она сможет занять себя работой, а потом уедет.

Выйдя во внешний двор, Анвен посторонилась, пропуская свору собак, преследующих двух визжащих поросят. И тут же отшатнулась снова, так как за животными с криками неслась стайка детей.

Анвен едва успела перевести дыхание, как на нее обрушилась какофония звуков: лязг металла, деревянный перестук, потрескивание пламени. Занятые работой строители весело переговаривались и смеялись. У дома чеботаря завязалась драка, а две женщины пререкались над грудой грязного белья.

Хаос. В Гвалчду.

У Анвен екнуло сердце. С прибытием новых людей крепость не в состоянии поддерживать прежний строгий порядок и дисциплину. Значит, Брайнмор не сгинул без следа. Приподняв юбки, Анвен поспешно зашагала вперед. Хоть Гвалчду и временное ее пристанище, теперь она поняла, где в ней нуждаются.