Анвен проснулась от потрескивания горящих поленьев в камине. Склонившись над очагом, Тиг орудовал железным прутом, заставляя пламя разгораться сильнее. В комнате было холодно, а потому он натянул нижнюю рубашку и короткие штаны, подчеркивающие его крепкое, мускулистое тело.

Повернув голову, Анвен заметила стоящий на столике большой кувшин с водой и медную чашу для умывания. Ставни были закрыты, и комната тускло освещена, но по доносящимся из-за окна звукам она заключила, что утро в самом разгаре. Никогда в жизни она так долго не спала. Девушка с наслаждением потянулась, нежась под теплым одеялом.

Тиг повернулся к ней с улыбкой, и Анвен затрепетала от внезапно нахлынувшего на нее ощущения счастья. Он выпрямился, и Анвен покраснела, заметив в вырезе его нижней рубашки свежие отметины от поцелуев. Ее поцелуев. Сверкая глазами, Тиг потянул за край одеяла.

Анвен заупрямилась.

– Я думал, что после третьего раза мы навсегда забудем о стыдливости, – проговорил он с улыбкой.

– Но здесь же светло, – возразила Анвен.

– Да, я знаю. – Тиг склонился и с нежностью поцеловал ее в губы. – Я принес тебе полотенце и воду, чтобы ты могла привести себя в порядок. Хотел сам тебя помыть, но теперь вижу, что мне это не по силам, – добавил он и рассмеялся.

Этот почти мальчишеский смех поразил Анвен. Что-то в Тиге неуловимо изменилось, появилась легкость.

– Отвернись, – приказала Анвен и поднялась с постели.

Вздохнув, Тиг повиновался и вышел из спальни.

К тому времени, как он вернулся – на этот раз с подносом в руках, Анвен успела привести себя в порядок и снова забралась под одеяло. Тиг поставил на столик рядом с кроватью поднос, нагруженный сыром, фруктами, холодным мясом и свежим хлебом, и лег рядом с ней.

Анвен проголодалась, но в последние недели ее желудок отказывался принимать пищу по утрам. То было напоминание об их ребенке, о котором ей предстоит рассказать Тигу. Однако сегодня ей казалось, что она сможет поесть.

Взяв ломоть хлеба, Анвен с наслаждением вонзилась в него зубами.

– Если будешь есть так соблазнительно, я не дам тебе насытиться. – Тиг выразительно посмотрел на ее губы и перевел взгляд на поднос.

Наблюдая за тем, как Тиг надкусывает инжир, Анвен поняла, что он имел в виду. Как ни просто было отсрочить признание, которое она должна сделать, Анвен знала, что время пришло.

– Я тебе верю, – сказала она.

Лицо Тига вновь стало серьезным.

– В чем именно?

Анвен откусила еще хлеба, стараясь успокоиться.

– Я пришла к тебе, потому что поверила, – пояснила она. – И на крепостную стену вышла в попытке отыскать тебя, чтобы рассказать… – Анвен сделала глубокий вдох, веля себе не торопиться. – Ты не предатель, – признала она. – Я всегда знала, каков Уриен на самом деле, но предпочитала не замечать очевидного. Он был моим отцом, хоть так и не признал этого, и не стал для меня настоящим родителем, а я все надеялась, что и в нем есть что-то хорошее. – Анвен заморгала, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. – Ничего хорошего в нем не было. Он был высокомерным и жестоким.

Взгляд Тига стал напряженным.

– Во что еще ты поверила?

Этого следовало ожидать. Он же англичанин, а они все алчные.

– В то, что ты не поджигал Брайнмор, намеренно или непредумышленно.

Тиг нахмурил брови:

– Но пожара не случилось бы, если бы я не приехал.

Анвен покачала головой:

– Ты не мог предугадать, какое ужасное деяние затевается.

Тиг расслабился.

– Это все?

Нет, еще ей нужно сообщить о ребенке, но теперь она не знает, как подступиться к этой теме. Его чувства к ней – да и ее к нему тоже – по-прежнему остаются неясными.

Ребенок нуждается не только в понимании, но и в любви, поддержке, защите. Может ли пограничный лорд… может ли Тиг все это обеспечить?

– Прошлой ночью я замерзла и перепугалась, – начала Анвен. – Но не поэтому легла к тебе в постель.

– Где и задержалась, – с усмешкой добавил Тиг.

Щеки Анвен вспыхнули румянцем.

– Я не сделала бы этого, если бы ты не рассказал мне о своем прошлом.

Ее поразила не только часть про предательство Уриена, но и про смерть матери Тига во время родов. Тиг в детстве много страдал.

– Я поведал тебе куда больше, чем кому-либо другому, и все же… – Покачав головой, он отвел взгляд. Потом принялся расхаживать по комнате, будто пойманный в ловушку зверь.

Тиг хочет большего. Этого следовало ожидать, хотя Анвен уже отдала ему самое дорогое, что у нее было. Не только тело, но и частичку души.

– Чего еще ты хочешь? – спросила она.

– Хочу твоего… – Тиг оборвал себя и отвернулся. Налил вина в кубок и, пригубив его, снова повернулся к Анвен. – Хочу твоего доверия, – проговорил он.

Доверия. Он столь многое поведал ей, но может ли она по-настоящему доверять человеку, наделенному большой властью?

– Я верю тебе… тому, что ты сказал. Именно поэтому я намерена…

– Хорошо, – перебил он. – В таком случае поверь и в то, что ты должна уехать.

Анвен натянула одеяло до подбородка.

– Что?

Тиг с силой сжал кубок, который держал в руке.

– Замок на двери, ведущей на крепостную стену, был поврежден. Враг, над которым я не властен, намеренно запер тебя там. Теперь понимаешь?

Анвен как будто окатили ведром ледяной воды. Кто-то запер ее, осознанно подвергнув опасности. Враг, спаливший дотла ее дом, пытался убить ее. О да, она отлично все понимает!

– Кто-нибудь знал, куда ты направляешься? – спросил Тиг.

– Только Грета.

– Грета! Она прислуживает моей матери и Ффайон с тех пор, как те были совсем юными. Не могу о ней плохо думать. Но ей бы следовало остановить тебя.

– Не уверена, что я оставила ей выбор. – Анвен села на постели. – Это обязательно кто-то из тех, кого мы знаем?

– Под подозрением все и каждый. Теперь это касается не только меня и моего дома, но и тебя. Именно поэтому тебе нужно уехать. Я отправлю тебя с сопровождением, мои люди доставят тебя прямиком ко двору Эдуарда.

Этого Анвен понять не могла.

– Если твой враг охотится за мной, нет никакой разницы, где я нахожусь.

Тиг с силой грохнул кубком о столик.

– Я не хочу рисковать, – рявкнул он. – Когда ты упала с дерева, и я на руках нес тебя до ворот Гвалчду, я взял на себя ответственность за тебя. Поэтому ты уедешь.

Анвен это совершенно не понравилось.

– Никуда я не поеду.

– К чему упрямство? Сама ведь говорила, что Гвалчду для тебя лишь временное пристанище и что ты уйдешь весной. Я просто ускоряю события.

– Но ты поведал мне о своем прошлом. Теперь мне нет нужды покидать крепость.

– Еще как есть! – Тиг подошел к кровати и угрожающе навис над Анвен. – Все изменилось. Подумай о крепостной стене, о том, какой опасности ты подвергалась. Ты уедешь. Я не допущу такое слабое место у себя в крепости!

Мрачный. Отталкивающий. Надменный. Таким был мужчина, вошедший к ней в комнату в первую ночь ее пребывания в Гвалчду. Она боялась его. Но она не трусиха. И не «слабое место». Как Тиг поступит, узнав, что она носит его ребенка? Привяжет к телеге и отошлет прочь? Она не позволит ему помыкать собой. И никакому другому мужчине тоже.

– Твое стремление защищать меня проистекает от английской потребности завоевывать.

– Нет, я просто пытаюсь уберечь свою будущую жену!

У Анвен екнуло сердце.

– Жену?

– Да. Чтобы ты могла претендовать на защиту при дворе Эдуарда, мы должны пожениться.

Брак. Тиг требует, завоевывает. Став его женой, она превратится в его собственность.

– Я же валлийка!

– Ты совсем меня не слушала? Мне дела нет до того, что ты валлийка! – рявкнул Тиг.

Сказано это было тоном, не подразумевающим возражений, ведь он Дьявол из Гвалчду и правая рука английского короля! Мужчина с таким положением может жениться только по политическим соображениям.

– Зато твоему королю есть дело, – напомнила Анвен.

Тиг нахмурился.

– Эдуард тревожится о своей больной жене, но он еще и практичен. После смерти Уриена и твоей сестры ты стала наследницей Брайнмора.

– От которого не осталось ничего, кроме пепла и грязи. Да и какое это имеет значение теперь, раз весь Уэльс принадлежит англичанам?

– Жители Брайнмора доверяют тебе и обращаются к тебе со своими бедами, хоть и живут в Гвалчду. Ты обладаешь влиянием. Наш брак поможет восстановить мир на этих землях.

– Так ты женишься на мне, чтобы восстановить мир?

– Я женюсь на тебе, чтобы уберечь!

Уберечь. У нее будет свой дом. Тиг женится на ней, и их ребенок не станет незаконнорожденным. Но и сама Анвен, и ее дитя окажутся в подчинении у пограничного лорда.

Ах нет, их и в Уэльсе-то не будет!

– Даже будь мы женаты, ты все равно отправил бы меня ко двору Эдуарда?

– Причем немедленно.

Завернувшись в одеяло, Анвен перекатилась на другую сторону кровати, поспешно собрала свою одежду и бросила ее на покрывало.

– Что это ты делаешь?

Натягивая нательную рубашку через голову, Анвен ответила:

– Я одеваюсь и уезжаю. Разве ты не этого хотел?

Склонив голову набок, он наблюдал за ней.

– Все необходимые приготовления к свадьбе будут сделаны сегодня же.

Надев платье, Анвен затянула корсаж.

– Ты неверно понял меня, лорд Гвалчду. Я уезжаю, но замуж за тебя не выйду.

– Тебе придется покориться мне, Анвен.

– На сей раз тебе не удастся сделать из меня пленницу. У тебя нет надо мной власти.

Губы Тига изогнулись в горькой усмешке.

– Я предавал королей и страны. Я сам себе власть. – Он прошагал к двери, открыл ее и, не оборачиваясь, добавил: – Если тебе не нужна была моя защита, незачем было спасать меня на пожаре.