Тиг быстро поднялся по ступеням в семейную часовню на вершине башни. Дверь была не заперта, и он рывком распахнул ее, так что она ударилась о стену.
Ффайон стояла на коленях у небольшого алтаря спиной к нему и ни единым движением не показала, что ей известно о его присутствии.
Анвен находилась рядом с Ффайон, слева от Тига. В ее широко раскрытых глазах плескался ужас, а при его появлении отразилось… облегчение? Нет… сожаление. Она едва заметно покачала головой, призывая его оставаться на месте.
Тиг осмотрелся по сторонам. Послеполуденное солнце заливало комнату лучами, беспощадно высвечивая все происходящее в ней. Тиг как будто попал в свой самый страшный кошмар.
– Итак, ты бросился на помощь. – Ффайон медленно стянула с головы платок. – Как предсказуемо.
Тигу не оставалось ничего иного, как просто наблюдать. Ффайон снова встала на колени перед алтарем, и складки ее черного одеяния легли на каменные плиты пола. Картина эта сильно походила на детское воспоминание Тига, и сейчас, как и тогда, он был беспомощен что-либо предпринять.
Он бросил взгляд на Анвен. Она дрожала, но в ее глазах пылало пламя. Прошлое и будущее Тига сошлись в одном месте, и он знал, что на этот раз обязан изменить ход истории.
Ффайон отбросила платок в сторону, поднялась на ноги и повернулась к Тигу. Ее коротко остриженные белокурые волосы разительно контрастировали с черным платьем.
– Зачем тебе нож, Ффайон?
– Не хочешь ли спросить, зачем мне яд? – Ффайон отогнула рукав платья, явив его взору привязанный к запястью пузырек, гипнотически покачивающийся из стороны в сторону. – Твоя шлюха его уже заприметила. – Ффайон скривилась. – Разумеется, мне пришлось применить силу. Она все настаивала на том, чтобы позвать помощь. Я метнула кинжал – он и сейчас воткнут в дверь за твоей спиной, – но ее это не испугало. Глупая девка не боится оружия… зато боится яда.
Тиг быстро оценил ситуацию. Анвен стоит в центре комнаты, слишком далеко от него – не добраться. Зато Ффайон может с легкостью метнуть в нее еще один кинжал. Значит, и Анвен, и сам он в западне.
– Я и подумать не могла, что тебе достанет терпения выслушать то, что я хочу сказать, – с улыбкой заявила Ффайон, сверкая безумными глазами. – А вот она терпения не выказала. – Ффайон провела лезвием по пузырьку. – Она осталась и ведет себя тихо лишь потому, что я пригрозила, будто сама выпью яд, если она уйдет.
Тиг сжал рукоятку своего меча, негодуя из-за того, что Анвен пришлось пережить за несколько часов нахождения во власти его сумасшедшей тетки. И при этом она не проронила ни звука?
– Мне пришлось так поступить, иначе она не осталась бы. – Ффайон пожала плечами. – Если бы ушла она, то и ты не пришел бы выслушать мою историю. А время рассказать ее настало, потому что состояние мое ухудшается, и я хочу навести во всем полный порядок, пока еще могу.
Стоящая перед ним женщина – его тетка, его родственница, но при этом совершенная незнакомка. Она изменилась с тех пор, как Тиг был ребенком, ее стало труднее контролировать. И ненависть ее к нему возросла.
– Ффайон, тебе нужна не Анвен, а я. Отпусти ее.
– Я ее тут вовсе не держу. У нее свой интерес.
Тиг хотел только одного – чтобы Анвен оказалась в безопасности.
– Нет у нее никакого интереса.
– Конечно есть. Она хочет заставить тебя волноваться. Испытывать чувство беспомощности. Ты должен понимать, что я могла бы в любой момент убить ее. И до сих пор могу.
Тиг крепче сжал рукоятку меча.
– Приблизься ко мне хоть на шаг, – Ффайон четко выговаривала каждое слово, – и кинжал, что у меня в руке, оборвет ее жизнь. Ты не успеешь помешать этому.
Жестокая реальность. Тиг был не в силах что-либо предпринять. Ффайон тем временем отошла к стоящему у окна за ее спиной стулу с высокой спинкой и царственно уселась. Падающий из окна свет высветил алые потеки на ее черном одеянии.
– Ты прав, дело в тебе.
– Так отпусти Анвен, – тут же сказал он. – Позволь мне помочь тебе.
– Помочь мне?
Ффайон стиснула в руках пузырек.
– Твоя болезнь заставляет тебя вести себя так. Не делай этого!
– Не говори мне о моей болезни! – Кинжал просвистел у Тига над ухом и вонзился в стену за его спиной. В руке Ффайон тут же возник еще один. – Знаю, состояние мое ухудшается. Знаю и то, что должна положить этому конец, но прежде ты узнаешь всю правду.
– Убери нож. Бог этого не одобрит.
– Бог? – Ффайон махнула рукой, и лезвие отразило солнечный свет. – Ты мне говоришь о Боге? Я знаю Его так же хорошо, как и свой недуг, который Он послал мне. Но Он наградил меня и даром тоже. Я знаю то, что тебе неведомо. Он оставил меня. Твоя шлюха тому подтверждение.
Тиг не осмеливался даже взглянуть на Анвен. До тех пор пока он говорит с Ффайон, ее внимание целиком сосредоточено на нем.
– Так расскажи мне, – отрывисто произнес Тиг. – Поведай мне правду.
– Я любила свою сестру, – сказала Ффайон. – Любила, как может любить только очень благочестивый человек. Когда мы были детьми, она много раз спасала мне жизнь.
– Из-за твоей болезни, – подхватил Тиг, чувствуя, как бешено колотится сердце.
Ффайон кивнула.
– Поначалу припадки случались со мной нечасто. Они могли начаться от резкого звука или потому, что кто-то раскрыл ставни, впустив в комнату солнечный свет. Элин была единственным человеком, видевшим, как все началось. Вот мы и договорились скрывать это. – Ффайон вздохнула. – В то время у нас была целительница, и Элин решила поучиться у нее в надежде найти лекарство для меня. Я посмеялась над ней, потому что знала: мой недуг победить невозможно. Зато можно научиться защищать себя. Я изучила свойства ядовитых растений и наловчилась метать ножи.
Ффайон ловко перекинула кинжал из руки в руку.
– К пятнадцати годам я могла отправить на тот свет любого с помощью клинка или растертого цветка, но контролировать свое состояние не могла. Элин почти вышла из брачного возраста, но ни один валлиец так и не попросил ее руки. Я винила в этом себя, особенно когда она согласилась выйти за английского мерзавца.
Тиг нахмурился. Он знал, что мать и тетка были привязаны друг к другу, но теперь он видел их отношения такими, какие они были на самом деле. Элин переживала за сестру и, вероятно, боялась ее.
– Она сказала, что любит Уильяма. Я искала ответы у алтаря, но думать могла только о том, как английский мерзавец использует ее тело для утоления своей похоти. Тогда я придумала план, в котором нашлось место и тебе, лорд Гвалчду.
– Что вы сделали с отцом Тига? – вскричала Анвен.
Ффайон метнула кинжал, и тот, вспоров воздух у головы Анвен, воткнулся в стену.
– Заставь свою шлюху замолчать!
Ему хотелось наброситься на тетку с мечом. Анвен начала плакать. Тиг понимал, что плачет она не от страха, а от ощущения собственной беспомощности. Его переполняло негодование.
– Это ты убила его! – воскликнул Тиг.
Ффайон взмахнула рукой, в которой тут же возник новый кинжал.
– Элин принадлежала мне, никто не любил ее так, как я, вот я и убедила ее, что муж ей неверен. Когда Уильям собирался на встречу с Ллевелином, я дала ему настойку. Но он был такой огромный, что она не сразу подействовала, поэтому он умер в лесу, а не дома. – Ффайон поджала губы. – Элин так и не узнала правды.
Значит, Уильям… отец любил его мать, а Ффайон предала их. Ффайон, которую он кормил, одевал и защищал. Сумасбродную Ффайон, которая всегда ненавидела его!
– Но почему?
Ффайон улыбнулась, словно только и ждала этого вопроса:
– Я была на сносях в то же время, что и твоя мать.
От такой новости Анвен содрогнулась. Тиг не смел даже пошевелиться. Ффайон в положении? И никто об этом не знал?
– В день, когда я убила твоего отца, я одна помогала Элин при родах. Она была моей сестрой, я любила ее и не хотела, чтобы кто-то другой вторгался в это действо, поэтому выставила всех вон из комнаты. Но роды затянулись, и жизнь ее быстро угасала.
Тиг осознал, что глаза его застилают слезы.
– Ее ребенок родился мертвым, – продолжала рассказ Ффайон. – По Божьей воле у меня самой начались схватки. Я терпела боль молча. Элин страдала куда сильнее, ее роды длились дольше. О моих она так и не узнала, поглощенная собственной болью. – Безумное лицо Ффайон смягчилось. – Она лежала кроткая, как ангел, когда я вложила своего малыша ей в руки. Отдавая Рэйена, я отплатила ей за преданность мне. Потом пришли слуги, и я поспешно завернула ее мертвого ребенка в окровавленные тряпки и избавилась от него.
Голова у Тига шла кругом. Все эти годы он был прав. Ффайон подарила его матери мир, наполнила любовью последние мгновения ее жизни. Именно поэтому он и защищал ее от нападок церкви и жителей Гвалчду. Однако… всей правды он никогда не знал. Ффайон всегда яростно порицала прелюбодеяние, и теперь он понял почему.
Тиг уставился на тетку. Он никогда не обращал внимания на цвет ее глаз. Они были не такие ясные, как у брата, но все же… янтарные! Ффайон – мать Рэйена!
– Ты никогда не интересовался, кто дал ему имя? – Лицо Ффайон осветила гордая улыбка. – Это очень сильное имя, а мне, конечно, хотелось некоего признания своих способностей.
Все это время Тиг был слеп и не замечал правды. Много великих валлийских правителей носили имя Рэйен, что означает «копье». Такое имя отлично передавало честолюбивые устремления его тетки.
– Расскажи мне окончание этой истории, – велел Тиг.
– Ты родился нечистым, от английского мерзавца, давшего тебе свое имя. – Ффайон провела лезвием по горлышку пузырька. – Легко тебе было сговориться с английским королем, правда же?
– Поэтому ты и стала угрожать мне?
– То, что ты предал Уэльс, меня не удивило. Но мне не нравилось, как дурно ты влияешь на моего сына. Рэйен был моим даром Элин, а не тебе. Ты обращаешься с ним как с младшим братом, но Рэйен превосходит тебя во всем. Его кровь чиста, он подношение от чистого сердца. Моего сердца!
– Кто его отец?
– Ты смеешь спрашивать? – Ффайон поджала губы. – Эти сведения не для тебя, а только для моего сына… Но я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии. – Взгляд ее янтарных глаз метнулся к пузырьку, потом снова вернулся к Тигу. – Я тебе намекну, хотя это уже не имеет значения. Он ушел в мир иной, как и должно быть. И тоже из-за тебя.
– Мне этих сведений недостаточно.
– Я рассказала ровно столько, сколько хотела! – Глаза Ффайон вновь загорелись лихорадочным блеском. – Я готова была довести свой замысел до конца, но потом появилась она. – Старуха указала кинжалом на Анвен. – Теперь мне придется убить не только тебя, но и ее, и дитя в ее чреве. Да-да, воин, она понесла! Неужели Анвен ничего тебе не сказала? Что ж, не важно, я освобожу Гвалчду от тебя и твоих отпрысков!
Не сводя с Тига безумных глаз, Ффайон точным движением кинжала сбила верхушку пузырька. Теперь ей ничто не помешало бы принять яд.
– Ффайон, ты страдаешь. Позволь Анвен уйти. Она приведет к тебе Рэйена. Пусть…
Тут дверь с грохотом распахнулась, заставив всех троих вздрогнуть от неожиданности. Тиг только того и ждал. Бросившись к Анвен, он прижал ее к стене и прикрыл собственным телом, как щитом.
В часовню вбежал Рэйен.
– Мой сын! – Ффайон поднесла пузырек к губам и быстро выпила его содержимое.
Рэйен подскочил к ней, но яд уже начал свое смертоносное действие. Голова Ффайон безвольно опустилась на грудь.
– Кто мой отец? – потребовал ответа Рэйен.
Какой бы яд Ффайон ни приняла, он быстро делал свое дело. Дрожащей рукой женщина попыталась коснуться щеки Рэйена.
– Твой отец… – Глаза ее закрылись, дышала она с трудом. – На востоке… Так больно! – Она прижала руку к груди. – В моем ожерелье…
Больше Ффайон, сестра из Гвалчду, не проронила ни слова.