Зажали… В ответ на мои грустные мысли по фуре опять выстрелили. Несколько пуль свистнули рикошетом от дороги и ушли куда-то в сторону. У-у, демоны…
– Эй, мужик, – послышался хрипловатый басок, – бросай свою дудку и давай выходи на солнышко, хватит прятаться. Не проси, чтобы сами к тебе пришли – хуже будет.
Ага, сейчас, только шнурки поглажу и выйду… В висках стучала кровь, словно морзянку отбивали – «парень, ты влип, влип, влип…».
– Вы кто такие, мужики? – подал голос я – Чьих будете?
– Мы? – послышался смех. – Санитары города, ёпть. А ты что за хрен с горы? Выходи давай, нечего нам мозги канифолить! Раньше сядешь, раньше, того самого, свободен будешь.
Ну да, представляю эту свободу. Хожу себе по городу и охочусь вместе с новыми камрадами под новым, всемирно известным брендом «зомби»…
– Мужики, давай по-хорошему разойдёмся, – предложил я. – Вы – сами по себе, я – сам по себе. Ценностей у меня нет, а машина, сами видели, уже тю-тю, уехала…
– Да, напарничка ты себе хренового подобрал, бросил он тебя. Что же твой дружок таким хлипким оказался? Тщательнее надо напарника выбирать, в наше-то время!
– Какой попался, тот и сгодился, – подал голос я, – ну что, будем по-хорошему расходиться или повоюем? Оно вам надо, мужики? Ведь пока меня прижмёте, в ответ молчать не буду…
– Оружие у тебя не для города, парень. Пока ты своей перечницей будешь махать, мы тебя разделаем, как Бог черепаху. Вылазь, убивать не будем, оно нам надо – лишний грех на душу брать? И так уже набрали, не отмолишь…
– Мне подумать надо, – пытаюсь протянуть время я. Чёрт, а нафига мне это время? Конечно, где-то в глубине души еще теплится дохленькая надежда, что Юрка сделает круг вокруг квартала и попытается их с тыла прижать, но вряд ли… Ох ты сучонок, язви тебя в душу мать…
– Хорош думать, не в библиотеке! Даем три минуты, на подумать, потом не обижайся, валить будем наглухо…
Да уж, на этот раз влип по уши. Выхода, как ни крути, у меня нет – лежу тут, как хрен на блюде. Патронов мало – в ружье восемь, в разгрузке еще десяток, да что с них толку – дробь. Пистолет ещё и два полных магазина к нему. Слабо… Ну сдамся им на милость, что с того; ведь мало того, что обдерут, как липку, так ещё и пулю в голову влепят. Шансов выбраться живым, как ни крути, мало, а точнее – вообще не видно.
– Три минуты прошли, – ехидно спросил один из нападавших, – что делать будем?
– Понимаешь, – в тон ему ответил я, – не верю, что вы меня живым отпустите. А умирать очень неохота…
– А ты сам подумай, парень, нафига нам тебя убивать? Ради интереса? Посмотреть, как твои мозги на асфальте смотрятся? Так видели уже не раз, лишний раз смотреть неинтересно. Конечно, вещички у тебя заберём, а так – живи, нафига ты нам сдался-то?
– Ладно, – подал голос я, – выхожу, не стреляйте.
– Ишь, разбежался, выходит он. Бросай наружу свою дудку и жалетку сымай, мало ли, что там ещё что положено. Может, гранат натыкано, в кажний карман…
Логично, блин. Расстегиваю разгрузку и выбрасываю её на дорогу, перед колесом. За ним, с глухим стуком, летит ружье.
– А пистолет что, забыл? Ты, паря, не мудри, давай полностью разоружайся, иначе разговора не будет!
У, черти глазастые… Пистолет летит следом за ружьем и мягко падает на жилет.
– Вот, – протяжно констатирует кто-то невидимый, – теперь сам выходи.
Выбираюсь из-под фуры и встаю в полный рост. Ну что, отбегал своё, господин Айвар; в животе стремительно холодеет, словно я льда нажрался. Хочется выглядеть спокойным, но чувствую, по спине катится капля пота… Оно и понятно – умирать неохота. Нападавших не видно, да и высматривать их бессмысленно; если я на прицеле, то смотри, не смотри – свою пулю не увидишь. Да и не услышишь, наверное. Поднимаю лицо к небу, кожей чувствую лёгкую морось дождя; Господи, прости меня, грешного…
– Не ссы, молиться вроде пока рано. Или ты уже на тот свет собрался?
Из проулка, рядом с троллейбусной остановкой, где в глубине двора когда-то был стриптиз бар Venera, появились две плотные фигуры. Вооружены серьёзно: у одного древний АКМс, затёртый почти до блеска, и такой же дряхлый АКМ, с деревянным прикладом. Правильно, против семёрки дробью не повоюешь, не тот расклад…
Подстраховывая друг друга – видно, не первый раз этим занимаются – мужики подходят поближе. На вид обоим лет по пятьдесят, не больше. Руки натруженные, да и по разговору можно сказать, что не в офисах штаны просиживали.
– Влево на пару метров прими, – один из них кивает мне стволом, – вдруг у тебя мысли неправильные возникнут? Зачем нам проблемы, сам подумай?
– Можно подумать, у тебя проблем в жизни мало, – бросаю в ответ и делаю несколько шагов в сторону от брошенного мной оружия.
– Ты нас что, пугать вздумал? – заводится один из них.
– Напугаешь вас, себе дороже, – натянуто усмехаюсь я, – говорю к тому, что в жизни и так проблем сейчас по гланды.
– Это да, – кивает мужик, и подходит к моим вещам, пока второй держит меня на прицеле. – Смотри ты мне, хорошие вещи собрал. Ты что, из вояк?
– Нет, я своё еще в восьмидесятых оттарабанил, на ТОФ'е. (прим.)
– Ну-ну, – кивает на мои слова мужик, укладывая мой жилет в рюкзак. – Дробовик возьмешь, – бросает он своему напарнику и поворачивается ко мне. – Ну а с тобой что делать? Ладно, – усмехается он, – я слово держу, да и не охота тебя стрелять, если честно. Как-то не по-людски получается, дважды обижать. Напарник тебя бросил, прямо скажем, по-скотски поступил, мы тебя разобидели слегка, так что убивать не будем, иди себе с Богом…
– Хоть пистолет-то оставьте, – пытаюсь торговаться я, – патронов к нему всё равно мало, да вам он и не нужен особо. А у меня лишний шанс появится до базы своей добраться, с напарничком поговорить. Хлипкий, конечно, но шанс.
– Отомстить хочешь? – дёрнув бровью, бросает он.
– Всем мстить – жизни не хватит. Наказать – да. Морду набью, чтобы знал.
– Верю. Знаешь, паря, верю, что убивать не будешь. Не знаю, почему, но верю. Ладно, пистолетик твой верну, эти пукалки нам и правда ни к чему, нет к ним особого доверия. Но видишь, какая история – дадим мы тебе пистолетик, а ты нам в спину стрельнёшь, оно нам надо?
– Не буду я стрелять, смысла нет. Тогда надо было и не вылезать, воевать с вами. С пистолетом много не навоюешь.
– Правильно, – кивает мужик, – дохлый номер – с пистолетом против автомата переть. Ладно, оставим, но извини, патроны вытащим, обойму на перекрестке оставим, – он показал рукой. – Ладно, бывай, парень. Надеюсь, не встретимся больше…
Разряженный пистолет он положил на землю, и они двинулись обратно за угол, так же прикрывая друг друга, пока не повернули за угол. Через несколько минут оттуда выехал Фольксваген Транспортер, и они уехали, притормозив на перекрестке и выбросив на асфальт пластиковый глоковский магазин…
Жив. Правда, особой радости я от этого не чувствовал. Это вполне по-человечески – когда что-то получаем, грустим, почему не получили больше… Но ситуация была аховая, чего уж тут. Один, без машины, почти в центре города, без еды и нормального оружия. В магазине, который мне оставили мародёры, было всего четыре патрона. Как насмешка: хочешь – в зомби стреляй, хочешь – сам застрелись. Ладно, мы люди не гордые; живым оставили, четыре патрона есть – ещё покувыркаемся. Огляделся, вздохнул малость и двинул легкой трусцой в сторону дачи. Как назло, застрял почти в центре города, теперь до базы километров тридцать пять, из них десять по мёртвому Каунасу.