– Ну что, боярин, готов к труду и обороне? – входя в комнату, спросил Айвар. Чисто выбритый и подтянутый, словно в старые добрые времена, перед началом нового, интересного проекта.

– Всегда готов, – я усмехаюсь и поднимаюсь ему навстречу.

- Ну, раз готов, пошли, перед дорогой хлопнем по рюмке кофе и в путь?

- Потопали, - хлопаю его по плечу и, выходя из комнаты, оглядываюсь. Тепло здесь. Тем самым внутренним теплом, которое отличает дома, в которых всегда царила любовь. Мир изменился, люди… Люди тоже изменились. А дом - нет, даже несмотря на решётки на окнах и легкий запах оружейного масла.

Во дворе уже стояли наши соседи, Линас, Каролис, даже Эдгар пришёл, что меня слегка удивило. Вида, в сторонке, как всегда, мнёт платок и украдкой вытирает глаза. Аста грустная и почему-то смущённая. Вот глупышка - мы же не на тот свет собрались.

- Заправлен под завязку, проверена запаска и техталон, - Каролис цитирует слова старой, еще времён афганской войны, песни и забирает у меня сумку, чтобы положить её в машину. Вот чудак - мы же не паровозом едем, чтобы меня в купе усаживать.

Альгис, оглаживая свои рыжие усы, стоит у машины. У него на плече пушистым столбиком сидит Лёвка. Ну блин…

- Сейчас возьму и расплачусь, - усмехаюсь я, - ведь не в кругосветку уходим. А вы тут устроили, понимаешь, проводы в ссылку.

Усаживаемся в машину, Айвар ставит пулемёт между коленями и ёрзает на сиденье, устраиваясь поудобнее.

- Ну, что, Робби, от винта?

- Пожалуй, что да, - говорю я, но, вдруг вспомнив, выбираюсь из машины и иду к Альгису, на ходу расстёгивая карман жилета.

- Дядька, тут записи мои, дневник, - подаю ему потрепанный ежедневник, - ты же любишь мемуары читать. Вот и прочтёшь на досуге. Будет чем заняться, пока мы не вернёмся.

Он берёт у меня из рук записи, словно принимает эстафету. Я на миг задерживаюсь, оглядев людей, стоящих вокруг него и, неожиданно даже для себя, широко улыбаюсь.