Погода так и не улучшилась, накрапывал мелкий дождь и, как это часто бывает в Прибалтике, резко похолодало. Аста дежурила рядом с Робертом, Док нас предупредил, что первые сутки после операции самые опасные, и обещал навестить пациента ближе к обеду. Я, накинув куртку, заглянул к Николаю, чтобы обсудить поездку в город. Если честно, не понравился мне наш разговор. Скорее – его тональность. Такое чувство, что после ранения Роберта Николай не только хозяйственными работами пытается руководить, но и указывать, что мне делать, помимо моих прямых обязанностей. Единоначалие как система управления даже не обсуждалась – каждый из нас брал на себя руководство в той области, где был профессиональнее других. Я никогда не лез в оружейные дела Робби и фортификацию Николая, а они не лезли в мою систему «распределения ресурсов»; однако сегодня у меня появилось чувство, что мой визави наглеет и прёт, как танк, проталкивая какие-то свои идеи. Причём явно тянет одеяло на себя. Ну-ну… По-моему, он слегка ошибается, принимая моё спокойствие за готовность слушать его приказы, облачённые в форму «пожеланий»…

Сам он ехать отказался, сославшись на неотложные дела здесь, на базе. Пришлось немного надавить и забрать у него его зятя, Юрия, вместе с их машиной; и плевать мне с высокой горки на его бурчание – не пешком же мне идти! Перед поездкой зашёл к Альгису, который из-за дождя устроился в мастерской и пытался починить какой-то древний домкрат.

– В город собираешься? – он поднял голову от работы.

– Да, надо бы машину поискать, взамен «убитого» Рено. Что посоветуешь искать?

– Искать… Ну смотри, – Альгис вытер руки ветошью, огладил пышные рыжие усы и начал загибать пальцы. Кстати, на немецкий манер, он не загибал, а отгибал пальцы. – Дизелёк вам нужен – это раз. Знаю, ты их не жалуешь, да и Робби не любит, но они больше подойдут. Нужен какой-нибудь джип, лучше всего до 1995 года, чтобы ненужной электроники поменьше. Я тебе вот что скажу – ищи японца, у них движки вечные, это два. Конечно, лучше бы русский уазик, его в любом поле починить можно куском проволоки, кувалдой и чьей-то матерью, но где его достанешь в Литве-то? И ещё, если будет время, присмотри железные бочки, в дорогу запас солярки сделать – это три.

– Ты от Робби эту привычку подхватил, «раз-два-три»? Любил он под этот счёт в конторе дизайнеров строить. Японца, говоришь… Альгис, а может, вместе махнём? Николай не едет, занят, говорит. Придется с нашим тихоней ехать, а я его в деле не видел, стрёмно слегка.

– Это с Юркой, что ли?

– С ним…

– Да, – кивнул Альгис, – тёмный паренёк. Всё тишком, тишком. Но где ты у нас очень разговорчивых видел? Не на югах живём. Это там народ горячий, у них климат подходящий. Съезди с Юрой; погода плохая, дождь видно до вечера зарядил, значит, зомби много не будет. В автомобильные салоны не лезьте, пустое это занятие; прокатитесь по дворам и улицам. Я здесь побуду – после этих грабителей, страшновато мне Асту на базе одну оставлять. Да и Робби ранен. Как он?

– Еще никак, Док сказал – до вечера будет без сознания.

– Ну, раз сказал, значит, знает, что говорит. Видишь, как бывает…

– Что именно бывает?

– Вспомни, как вы с Робби на Дока накинулись, когда он решил в Рамучяй переехать. А он видишь, приезжает, лечит. Да и мы с Эдгаром, вроде как в мире живём. Я к чему это всё говорю, – Альгис уселся на стол и задумчиво начал поглаживать усы, – нет в жизни только чёрного и белого. Жизнь – она цветная.

– Брось, Альгис, – я махнул рукой, – ты ещё в политику полезь. Робби рассказывал, что ты любил про историю поговорить? Глупо это.

– Почему? – он удивлённо уставился на меня. – Глупо историю знать?

– Нет, глупо её нынешними мерками мерить, – усаживаясь на табурет, заявил я. – Ты вспомни конец восьмидесятых. Я тогда как раз из армии вернулся. Потом эта независимость, обернувшаяся катастрофой. Вспомнил? К чему я это говорю? К тому, что тогда много про историю языком трепали, тоже всё черно-белые пятна искали. Книжки писали, ругались, плевали в прошлое и хором, и соло. Иначе, как глупостью, это не назовёшь. В прошлом действовали живые люди, со своими чувствами и настроениями, отвечающие реалиям той эпохи. А мы об этом забываем, оценивая сегодняшним умишком рациональные и иррациональные поступки прошлого.

– Ой, заговорил, – он махнул рукой, – как с трибуны. Притом разговор про Дока ты хитро в сторону увёл, видно, я прав, – Альгис усмехнулся. – Ладно, иди лучше в город собирайся; Робби за тебя оружие не выберет, так ты уж сам подумай, что возьмешь.

– Ладно, – кивнул я, – и правда, не время сейчас разговоры разговаривать.