Воробей осторожно подобрался к упавшему кусочку пончика и, наклонив голову, посмотрел на меня: «Тут у вас что-то ненужное упало, я возьму, если вы ничего не имеете против»… Чирикнув, осторожно схватил добычу и стремительно рванул куда-то вверх, под крышу здания.

Я стоял в зале ожидания Вильнюсского аэропорта и, прихлёбывая кофе из пластмассового стаканчика, ждал рейса из Москвы, которым прилетал мой коллега по рекламному бизнесу, Айвар. Бизнес – это слишком громко сказано – на двоих у нас была небольшая рекламная агентура, которая в последнее время усиленно боролась с набиравшим обороты кризисом, клиентами-должниками и просто весенней хандрой. Кроме нас двоих, в конторе трудилось еще человек девять, если считать секретаря-администратора, которая уже полгода сидела в декретном отпуске. День, как говорится, не задался с самого вечера, причем ещё с позавчерашнего. Типография тормозила с выполнением заказов, клиенты обрывали телефон и ненавязчиво, как бы между прочим, интересовались – увидят ли они свою рекламную продукцию до наступления осенних холодов… Странно развивается этот кем-то придуманный кризис. Народ вроде бы быстрее должен работать, а получается наоборот – работают медленнее, оправдывая свою заторможенность трудностями времени. Крутились бы быстрее – кризиса бы не было.

На большом экране, висящем в холле, рядом с надписью «Москва-Вильнюс» появилось «опаздывает на 15 минут»; то же самое по трансляции продублировал приятный женский голос. Я, мысленно плюнув: «и тут тормозят, сволочи», пошел к выходу на перекур, по пути отправив стаканчик с кофе в ближайшую урну. У входа, как обычно в аэропортах и на вокзалах, толпился народ – с чемоданами и без, отъезжающие и провожающие, встречающие и только что прилетевшие соотечественники. Не помню, кто-то из древних сказал умную вещь: «В разлуке три четверти горя берет себе остающийся, уходящий уносит всего одну четверть» – вон у женщины глаза на мокром месте, наверняка мужа на чужбину отправляет за длинным рублем. То есть за каким, пардон, рублем – евро. Или долларом, но это смотря куда товарищ ехать намылился. Как бы там ни было, в последнее время из Литвы народ массово рвёт когти. А что здесь ловить? Нечего. Безработица растёт, как на дрожжах, политики, прикрываясь обещаниями, разворовывают еще не разворованное, а в свободное время выпрашивают кредиты у Евросоюза. Интересно, а кто их возвращать будет? Загадка, в общем-то, детская – налогоплательщики, кто же ещё. Как говаривал Остап Бендер: «Грустно, девушки».

К концу второй выкуренной сигареты и моего терпения наконец-то объявили посадку московского рейса. Еще пятнадцать минут ожидания, и мой коллега выпорхнул из дверей таможенного зала – если можно сказать «выпорхнул» о человеке ростом в метр девяносто пять и весом под сто двадцать килограммов.

– Прикинь, Робби, какой дурдом! Из Москвы еле-еле вылетели, а прилетев, тут полчаса кружили, посадку не давали, я уже подумал – нас в Ригу отправят. Чашку кофе для меня, конечно, не купил? – размахивая огромной сумкой, как барсеткой, выпалил Айвар.

В этом он весь. Мой коллега по работе и друг ещё со студенческих времен. Слегка бесцеремонный сорокалетний мужчина с грацией медведя и упрямством осла. Несмотря на все эти «сомнительные» достоинства, это человек, на которого можно положиться в любой ситуации и в любое время суток. Если ему позвонить в три часа ночи и попросить приехать за вами из Каунаса в Вильнюс, он усмехнётся и спросит: «Она хоть красивая была?». Ругаться, конечно, будет, что разбудили среди ночи, но без злобы, скорее так, для порядка. Самая положительная черта – никогда не унывает, не был бы Овен по гороскопу. Грустным я его видел всего один раз, и то тогда, когда по ошибке бухнул ему в кофе две ложки соли. Искусство и он, по его собственным словам, вещи совершенно несовместимые, что не мешает ему заниматься рекламным делом. Правда, если мы с дизайнерами будем спорить до хрипоты, обсуждая новый проект, он, глядя на нас, ухмыльнётся, пожмёт плечами и спокойно отправится соблазнять соседскую секретаршу.

– Во-первых, привет, – в тон ему ответил я. – А во-вторых, чего ты хотел – на полосе туман, видимость с гулькин нос, а они такого человека на родину везут. Естественно, боялись тебя угробить, надежду рекламного бизнеса. Ну а в-третьих, с твоими габаритами надо транспортными самолётами летать. Что хорошего привёз, чем отца родного порадуешь?

– Отца! – фыркнул он. – Сынка неразумного, а не отца! Чтобы вы делали без меня, умницы и почти гения. А если серьёзно, то привез пару интересных проектов, ну это потом обсудим. Сразу в контору или домой меня закинешь? Я бы хотел в душ залезть.

– Ладно, – добравшись до машины, сказал я. – Раз проекты интересные, отвезу тебя в душ, заслужил. Что Москва, на месте? Книгу мне привёз?

– На месте, что ей сделается! Строится, расширяется. Посмотришь, так и кризиса у них нет. Книгу – да, привез. Кстати, а кто такой этот Круз? Его «Земля лишних» в страшном дефиците, еле нашел. Можно сказать, пол-Москвы обегал, так что с тебя причитается.

– Спасибо, возьми с полки пирожок, там их два, твой посередине. Москва, батенька – это государство в государстве, поэтому кризис и не чувствуется, а Круз, чтобы ты знал, это писатель такой, – выруливая со стоянки, заметил я и еле успел дать по тормозам, чуть не влетев в стремительно пролетевшую машину скорой помощи. – Ну ни фига себе, ты видел! Им что, сирену лень включить?

– А может они, подъезжая, выключили? – сказал Айвар, провожая взглядом машину и вытаскивая пачку сигарет.

– Зачем?

– Чтобы панику среди встречающих не устраивать. Мало ли рейсов на посадку ждут. А так тихо подъедут, мол, мы кофе попить заехали.

– Идиоты, понакупят прав, ездить ни хрена не умеют…

– Ладно тебе возмущаться, – Айвар хлопнул меня по плечу. – Кстати, у нас с рейса одного мужика сняли. Прямо в зале ожидания потерял сознание.

– Пьяный или сердце прихватило?

– Мы тоже сначала подумали, что пьяный. Покачивался, лицо такое красное, опухшее. Кашлял, кашлял в платок, потом взял и вырубился прямо в проходе. А падая, какой-то женщине по лицу рукой заехал, нечаянно, естественно, но поцарапал здорово, наверное, кольцом или часами задел. Ей уже в самолёте стюардессы царапину чем-то замазали и сразу после посадки в медпункт отправили.

– Почему сразу?

– Её в дороге что-то лихорадить начало, тошнить, может, это за ней приехали?

– Может, и за ней, а с тем мужиком что?

– Ничего, погрузили на носилки и унесли куда-то.

– Весело вы летели, блин.

До Каунаса мы ехали около часа. Конечно, можно было и быстрее, но полицейские везде понавешали фотокамер с радарами, а получить своё, пусть и удачное, фото вместе с квитанцией штрафа мне как-то не хотелось, поэтому ехали чинно и благородно, почти как на похоронах. На въезде в город вытянулась пробка, но мы её успешно обогнули по объездной трассе и, пропетляв по знакомым переулкам, подъехали к дому Айвара. Пока наш «умник и почти гений» что-то напевал в душе, я сделал две чашки кофе и заглянул в холодильник. Между пустыми полками висела игрушечная мышь в старательно затянутой петле. Очень остроумно… Щёлкнув мышь по носу, я прошёл в комнату и включил телевизор. На первом балтийском канале показывали мужчину в порванной и окровавленной рубашке, который что-то рассказывал журналисту, яростно размахивая руками. Опять, наверное, что-то взорвали, мелькнула мысль и ушла вместе с переключённым каналом. Последнее время такие новости уже перестали быть горячими – мир целенаправленно сходил с ума. В торговых центрах устраивали охоту на людей, взрывали автомобили и поезда, американцы несли демократию в массы, а прикормленные ими политики рекламировали с телеэкранов галстучную диету. На фоне всего этого бедлама даже сомалийские пираты с их средневековым гешефтом по захвату кораблей выглядели Робин Гудами из Локсли.

Пока я размышлял о незавидной участи мира, из ванной выполз Айвар и, ухватив приготовленную ему чашку кофе, начал рассказывать про поездку, а также о наших перспективах на ближайшие полгода в свете его московского путешествия.

До конторы мы добрались только часам к двум. Место у нас хорошее – не центр, но и не окраина города. Удобное, недавно построенное здание, а точнее – офисный комплекс, в котором мирно существовали множество небольших фирм, часть из которых уже была нашими клиентами, а другую мы настойчиво обхаживали. Мы занимали одно не очень большое помещение, разделенное стеклянными перегородками на четыре комнаты: приемная, она же секретариат и бухгалтерия, комната дизайнеров и верстальщиков, наш с Айваром кабинет и небольшая комната для переговоров с клиентами. В приёмной всегда был железный порядок, здесь царила наша «Железная Леди», бухгалтер Эльвира. Приятная женщина лет сорока пяти, брюнетка с мягким голосом и стальным характером. Пять лет назад мы переманили ее из одной типографии и ни разу не пожалели – свою работу она знала прекрасно. Если честно, даже мы все её слегка побаивались. Дизайнеры обосновались в самой большой комнате, и там постоянно царил «художественный» бардак, который они аргументировали особенностью своего ремесла. Изредка эта молодая шумная компания зависала на работе до позднего вечера, особенно когда появлялась новая компьютерная игра. Мы на это реагировали спокойно – сами в их годы вели себя не лучше, правда, тогда и игрушек таких не было. Что еще? Наш с Айваром кабинет. Небольшая, почти квадратная комната с большим столом на двоих, цвета «красного дерева». Кожаный диван, шкаф и денежное дерево на подоконнике. На половине коллеги громоздились различные каталоги, проспекты выставок, планы, графики и расписания, на моей – рисунки, эскизы, проекты и чертежи. Представили себе картину?

На первом этаже здания был небольшой, но уютный ресторанчик, куда мы ходили обедать; до курилки – метров десять, направо по коридору. Что еще нужно человеку, чтобы спокойно трудиться? Правильно, бросить курить, что мы, собственно и делаем. Причём регулярно – один раз в полгода.

Вернувшиеся с обеденного перерыва сотрудники боролись с ленью, причем их физиономии были прекрасной иллюстрацией фразы «до обеда боремся с голодом, а после обеда – со сном», только Эльвира так же энергично стучала по клавиатуре компьютера, видимо, латая дырки в нашем бюджете. Впереди было ещё три полновесных рабочих часа, и мы решили, что ещё успеем утрясти несколько дел с типографиями и надавить на совесть некоторым клиентам-должникам. Пока я размышлял, кому из них испортить настроение первому, снаружи что-то сильно ударилось в дверь, а потом раздался истошный женский крик.

Айвар стоял у выхода и вертел в руке пачку сигарет, поэтому первым открыл дверь и выскочил в коридор, а я, выйдя следом за ним, увидел, что какой-то придурок в сером костюме уронил женщину на пол и, судя по движениям, в любви ей признаваться не собирается.

– Да что же ты делаешь, зараза такая, – с этими словами Айвар схватил мужчину за шиворот и, словно котенка, отшвырнул от женщины, которая, не переставая визжать, прижалась к стене коридора.

Смотри ты, визжать не перестала, а задранную юбку поправила! Это у них что, на уровне инстинктов заложено? А ножки красивые, отметил я, поворачиваясь к нападавшему. Странный незнакомец с каким-то застывшим выражением лица проехал спиной по кафельному полу и, ударившись о стенку, попытался встать. А когда поднялся и утвердился на ногах, то почему-то забыл про объект в юбке, а, прохрипев нечто невнятное, двинулся прямо на меня. «Больной он, что ли?» – мелькнуло в голове, а когда между нами осталось метра три, он поднял руки и попытался меня схватить. Ничего себе посетитель у нас! Пока я его рассматривал, думая, куда бы ему двинуть, неизвестного перехватил Айвар – «да что ты, Робби, на него любуешься!» – и хорошо поставленным ударом в грудь опять отправил нападавшего на пол. Надо заметить, что после такого удара, как правило, не встают, а мирно лежат на полу, дожидаясь медиков и полиции – это я как его старый друг говорю. Видал, знаете ли, виды. Так вот, ничего подобного! На визг женщины в коридор начали выглядывать люди из офисов, кто-то набирал телефон 112, а наш сумасшедший опять начал подниматься, причем на этот раз в качестве жертвы он выбрал так некстати выскочившего в коридор мужчину из соседнего офиса. Он просто ухватил его за брюки и вцепился в ногу зубами! Теперь к визгу женщины добавился еще и заполошный крик мужчины, который пытался стряхнуть нападавшего с ноги, как сбрасывают вцепившуюся дворняжку. Я рванул к ним, но укушенный уже и сам сбросил оцепенение, дотянулся до висевшего на стене огнетушителя и со всего размаха ударил нападавшего по голове. Что-то красновато-белое брызнуло в стороны, он наконец отцепился от своей жертвы и замер на полу. Хорошо, что ему по голове попал, а не себе по ноге! Одна из женщин, стоявшая неподалеку, закатила глаза и начала медленно оседать на пол; кого-то, судя по звукам, стошнило.

– Славно мы поработали, – заметил Айвар, подхватывая падающую женщину.

Потом мы перевязывали пострадавших, ждали полицию и скорую помощь, а после их приезда битых три часа подробно рассказывали о случившемся. В коридоре работали люди, сверкали вспышки фотокамер и едко воняло какой-то химической дрянью. В общем, день был безнадёжно испорчен, и домой я попал только часов в восемь.

Вернувшись (благо семья в отъезде), я наскоро приготовил холостяцкий ужин, покормил сибирского кота Лёвку, бандита такого, и уселся к компьютеру. Перелистал несколько форумов, ответил на пару сообщений, а потом занялся литовскими порталами. В ленте новостей ничего интересного не сообщали, за исключением небольшой, буквально в несколько строк, заметки о «двух непонятных случаях агрессии» в Каунасе и Клайпеде, по привычке связав эти случаи с общим ростом преступности «в наше тяжелое, кризисное время». В Каунасе – это понятно, про нашего бешеного придурка написали, а в Клайпеде-то что случилось? Ладно, потом у друзей узнаю. К моему удивлению, на российских порталах тоже нашлось несколько заметок похожего толка, но и там они были какие-то обрывочные: «беспорядки», «вспышки немотивированного насилия» – ничего определённого я так и не нашел. И знаете, как-то неспокойно мне на душе сделалось, тревожно. Если бы это только у нас случилось, то ещё ничего – ну, взбесился человек, с каждым может случиться. Может, его тёща довела? А тут и в Москве такие случаи, и в Питере. Даже если и не точно такие же, то зело похожие. И еще семья в полном составе укатила к родственникам на Украину, дома им не сиделось. В общем, полез я дальше в Сеть. Почему в интернет? А куда еще? Телевизор я не смотрю, так что Интернет – это мой единственный нормальный источник новостей. От сплетен до самой точной информации, главное – уметь искать. В общем, убил вечер и пошёл спать.