Погода была дрянь, ещё хуже, чем вчера. На небесах, видно, забыли про календарь и опять, по осеннему расписанию, включили воду. В воздухе висела мелкая взвесь дождя, словно на дворе не апрель, а октябрь. Чего хотеть – такая у нас погода в Прибалтике, как говорилось в одном анекдоте, – какая страна, такие и терракты.

Я хмуро курил на веранде – наверное, первым проснулся из всего нашего коллектива. Если не считать Лёвку, который вслед за мной вышел на свежий воздух, посмотрел на улицу и дальше идти отказался – не любит он по мокрой траве гулять, чистюля. Пошуршал в ящике с песком и, фыркнув на погоду, ушел спать. Пять часов утра, блин. Мне не спалось – настроение под стать погоде, серое, как небо. Так и стоял столбом, разглядывал окрестности будущего поселения. Надо заметить, что пока мы Клинику громили, наш коллектив неплохо потрудился – вернувшись, мы увидели вкопанные по всему периметру столбы для забора. Молодец Николай. Правда, я немного не понял, почему они снаружи в двух местах полосу земли оставили, но если сделали, значит – так надо, ему виднее. За спиной открылась дверь и вышел Айвар – тоже, видно, не спится.

– Бессонница замучила? – он покосился на меня. – Дай сигарету.

– Чёрт знает, грызёт что-то.

– Всё ты, Робби, знаешь, просто заныкался в себе и молчишь. Смотри, сорвёшь резьбу – и привет. Соблазни Асту, что ли? Полегчает обоим, а то ходите, как лунатики. Ты бы себя вчера в Клинике видел, когда коридоры чистили. Мне в один момент показалось, что если бы вместо зомби там были обычные люди, то убивал бы ты с таким же безразличием на лице. Слышал я, что ты всю ночь вертелся, от тебя даже кот ушёл, ты ему спать мешал. Про семью думаешь?

– Думаю. Каждый день думаю. Если бы мог – пешком бы туда пошёл. И сейчас, а не через месяц. Семья черт-те где, не знаю – ни как они там, ни что они там. Живы ли вообще?

– Робби, съездим в Клайпеду, раз Асте обещали, и начнём собираться. Сам понимаешь, что с пустыми руками, не подготовившись, мы туда не доедем. Это ведь не как раньше – в Ригу на чашку кофе съездить.

– Да понимаю я всё, Айва, просто на душе херово. Помнишь Юнону и Авось? «Словно что-то случилось или должно случиться». А я тут занимаюсь какой-то хернёй – Клиники штурмую, соседям морду бью. Писец развлечение, обрёл смысл жизни, блин!

– Ты всегда был романтиком. Вечно пытался в самых обыкновенных вещах найти высокий смысл. Сейчас смысла не видишь и ломаешься. Не в том смысле, что тебя сломали, нет. Просто ожесточаешься и очевидных вещей не понимаешь. Что сейчас главное? Жить – это и есть главное, пойми ты, чудак человек. Мародёрить, налаживать какое-то хозяйство. Выживать самим и дать жизнь другим, которые рядом с тобой. Это уже немало. Заботиться о своих людях, чтобы такие, как Эдгар с Линасом, их к земле не нагнули. Чем тебе не смысл жизни в этом долбанном мире? В прошлой, мирной жизни его было ещё меньше, вспомни! Люди боялись всего на свете – правительства, безработицы, банков. Сколько безработных было в Литве, перед началом эпидемии?

– Где-то четыреста тысяч, если не ошибаюсь.

– Вот! Если бы не эпидемия, то было бы и пятьсот. Потом у народа сорвало бы резьбу, несмотря на всё наше литовское терпение, и началось бы тоже самое, что и сейчас, только без зомби. И крови, поверь мне, пролилось бы больше. Еще неизвестно, какой вариант лучше. Кстати, а что думаешь с Доком делать?

– Да похер мне на него. Ушёл и ушёл. Будет возможность – пристрелю, а специально за ним гоняться не собираюсь, время тратить жалко. Каждый выбирает для себя. С кем, как и каким образом. Я ему не судья – мораль в наше время штука такая, гибкая. Сами уже столько дел натворили, что мама не горюй. Ты заметил, как в нашем посёлке тихо?

– Заметил, – вздохнул Айвар. – Жителей где-то под сотню, а словно вымерли все. Народ боится лишний раз на улице появиться. Детей прячут по домам, стариков тоже. Вчера вечером видел – выскочила соседка на улицу, испуганно оглянулась вокруг и бросилась к колодцу, чтобы воды набрать. А её муж с топором рядом суетится. В домах лампы керосиновые, и то не у всех. Главное – сами ведь виноваты, ведь говорили, что надо сообща новую жизнь налаживать. Эх, хуторское прошлое… Хотя не это прошлое виновато. Забили народ, запугали, превратили в рабов системы, прикрываясь лозунгами.

– Видмантас же предлагал общее хозяйство создать, – вспомнил я и усмехнулся. – Представляешь счастливое будущее, под его началом?

– Робби, то, что предлагал этот жирдяй – это устроить феодализм в отдельно взятом посёлке. Всё снести к нему в подвал, сдать оружие, а он бы распределял «по мере надобности». Вариант заранее обречённый. К нему бандиты бы приехали и… Ай, – он махнул рукой, – что там говорить! Он предлагал то, что с Литвой сделала правящая верхушка за последние годы перед эпидемией. Да и по всему миру то же самое. Людей не просто подчинили – их так запугали, что они собственной тени боятся. Тут кризис, там потоп, тут стреляют, там демократию устанавливают, тут машины поджигают, а там с банковскими кризисами борются. Если отметить на карте все проблемные точки за последние десять-пятнадцать лет, то земля будет похожа на больного ветрянкой. Вот и получается, что из сотни людей, только несколько могут выжить, потому что выбили у большинства людей желание жить. Сколько в Рамучай жителей было до эпидемии, не помнишь?

– Точно не знаю, но думаю, не меньше двух тысяч.

– Вот! – он поднял палец. – Две тысячи! Две, блять! Ну ладно, зомби, туда-сюда, считай, выжило пять сотен народу, так?

– Примерно так, – я кивнул.

– И эти пять сотен подчинились тридцати бандитам! Тебе самому не смешно?

– Верхушка разбежалась, остались только мы – блогеры, хакеры, фрилансеры.

– Это откуда фраза? Что-то знакомое, но не могу вспомнить.

– Фильм такой был. «Дневники мертвецов».

– Точно, – он щелкнул пальцами. – Кстати, как сегодня к бандосам поедем, каким составом?

– Думаю, мы с тобой, Альгис, – я подумал, – и Николай.

– Не думаешь, что нас там положить могут? И делиться не надо будет, и угрозы от нас никакой в будущем.

– Думал об этом. Если честно, даже уверен – заявись мы туда четвером, нас сразу и положат, на месте. Разделимся, я с Николаем залягу где-нибудь, чтобы вас подстраховать, а вы поедете, мне туда нельзя соваться. Не боюсь – просто снайпер у нас один, к сожалению. Надо Асту к этому делу привлечь, у неё к стрельбе определённо есть талант. Если вдумчиво заниматься, считай, через полгода-год будет еще один снайпер. Вторая винтовка есть, оптику бы только достать. Кстати, перед тем как ящики на блокпосту грузить в машину, вскрывай и проверяй, причём желательно, чтобы рядом был Линас, а не какая-нибудь шестёрка. Кто их знает, может, они какую-нибудь подлянку туда зарядили. И про пулемёт не забудь, с патронами. РПКМ, цинк и в комплекте две «банки».

– Да это понятно, – Айвар потёр подбородок, – я гранатку возьму, последнюю. Если что, может, успею рвануть.

– Лучше бы без этого, сам понимаешь. Надоело стрелять и хоронить.

– Раньше бы ты сказал «я устал», а сейчас просто «надоело»?

– Не цепляйся к словам, – отмахнулся я, – главное, до гранаты дело не доводи.

– Сам нэ хачу, – голосом Этуша ответил он и усмехнулся. – Ладно, идём кофе сварим, прохладно здесь.