С каждым днем на разведке становилось всё оживленней. Появились новые люди. Шесть человек прислал райком комсомола, трое пришли сами, прочитав объявление в районной газете.

— Растет наше хозяйство! — озабоченно говорил Сергей Иванович.

Вскоре из-под Новосибирска приехала бригада бурильщиков.

Первые дни бурильщики вместе с Максимычем занимались перевозкой оборудования со станции. На тракторе с прицепом привезли большие ящики. От них пахло гарью, машинным маслом, дыханием паровозов и манящих дальних дорог.

Промывку проб самостоятельно вели Леня и Вася. Они этим очень гордились, но уставали так, что к вечеру спина не гнулась и руки ныли. А проб поступало всё больше, бригада колхозников работала очень дружно.

Среди новых рабочих оказался специалист-промывальщик. Максимыч проверил его по всем старательским правилам: в «пустой» песок подбросил двенадцать золотых песчинок. Промывальщик не упустил ни одной. Ребята без споров признали его превосходство и уступили свое место у лотка, тем более, что появилось много других интересных дел.

Игорь и Вовка теперь помогали зарисовывать канавы и шурфы. Анка обрабатывала пробы в лаборатории. Она работала быстро и усидчиво, Сергей Иванович даже редко ее проверял.

Леня и Вася ходили вместе с Костей в горы искать новые жилы. На рытье шурфов из ребят остался только Олег.

— Вы уже на тяжелой работе побыли достаточно, а ему полезно, пусть пройдет трудовое крещение! — решил Сергей Иванович.

Олег возвращался с шурфов грязный и злой. Но работы не бросал. Он узнал расценки и каждый вечер подсчитывал, сколько заработал. Получалось неплохо, стоило терпеть в ожидании получки. Хуже было то, что ему не удалось стать главарем среди ребят. Над ним посмеивались.

Когда Олег принимался рассказывать захватывающие истории о своих приключениях, кто-нибудь обязательно спрашивал:

— Это что — было или только могло быть?

Не отпускал по его адресу острот только Леня. Он не забывал, что из-за Олега поссорился с Анкой. Она его не замечала, и он не делал никаких шагов к примирению.

Работали все в разных местах, а вечерами в поселок уезжал один только Олег. Ездить туда и назад, глотать дорожную пыль, бояться опоздать на машину надоело. Поэтому все обрадовались, когда Игорь предложил:

— Давайте не будем ездить домой каждый день!

Побежали к Сергею Ивановичу договориться.

— Я не возражаю, — сказал Сергей Иванович, — но как посмотрят на это ваши родители?

И что же? Родители согласились.

Только ветеринар, Олегов дядя, подозрительно посмотрел на племянника.

— Слушать ничего не хочу, чтобы к восьми ты был дома!

Пришлось Олегу ездить одному. Он придумал необидное для себя объяснение:

— Скучают без меня старички!

В новых пробах продолжалась все та же чехарда. Золото попадалось лишь изредка, то вверху, то внизу, словно только для того, чтобы надежда не совсем угасла.

Сергей Иванович и Максимыч подсчитывали, составляли чертежи, безуспешно пытаясь понять геологическую загадку.

А время не ждало, судьбу россыпи надо было решать. Бригада колхозников работала быстро, и уже со всех сторон до самого подножья гора была опоясана пятью рядами шурфов. Однако дорыться до коренных пород почти нигде не удавалось, — выступала вода.

Для того чтобы проникнуть глубже, надо бурить скважины. Работа дорогая и трудная, да и станок нужен для разведки коренной жилы. Кроме того, раз вблизи коренной жилы нет россыпи, то дальше ее и подавно искать нечего. Вывод напрашивался сам собой — работы прекратить.

Смертный приговор россыпи был вынесен.

На следующий день бригада начала засыпать шурфы. Рыли их почти всё лето, а засыпали за три дня.

И показалось, что лагерь совсем опустел, когда, сложив свои войлочные юрты, уехали колхозники.

Только два шурфа на нижней линии остались не засыпанными. Их надо было дорыть еще на пол-метра. Никакого значения это теперь не имело, но Сергей Иванович сказал:

— Все должно быть закончено в полном порядке!

Лене и Олегу поручили взять последние пробы, а затем засыпать шурфы.

Того, что произошло при этом, Леня никогда не забудет.