По дороге на разведку Анка сказала:

— Мы должны помогать просто так, как пионеры, а деньги брать стыдно!

— Не понимаю, почему, — удивился Вовка, — ведь взрослые получают деньги за работу?

— Это другое дело, — доказывала Анка, — они же служат, а мы помогаем.

Конечно, работать за деньги было бы интересней, чем просто так, но все согласились с Анкой, что как-то стыдно это.

— Ну что ж, я как все! — Вовка беспечно махнул рукой.

Ребята сразу же сказали Сергею Ивановичу о своем решении. Он с удовольствием посмотрел на новых работников, сказал:

— Все будет как полагается, а сейчас, благословись, начнем!

На склоне, спускавшемся к ручью, рулеткой разметили сетку. Через каждые двадцать метров забивали колышки, на каждом надписали номер.

— Из этих мест будем брать пробы, — сказал Максимыч, под команду которого поступили ребята.

— Вооружайтесь! — распорядился он, показывая на лопаты, сваленные в кучу.

Сам Максимыч поднес ко рту ладони, пето плюнул на них, не то сделал вид, что плюет, потер их одна о другую, взял лопату, очертил на земле прямоугольник и принялся рыть яму.

— По-нашему, по-горняцки, яма, или там колодец, из которой берут пробы, называется шурф. Вон, на колышке, обозначен номер.

Ребята посмотрели на цифру 1, жирно написанную мягким карандашом.

Максимыч рыл легко и быстро.

— Пробы будем брать с каждого полметра, — пояснил он, замеряя глубину ямы лопаткой, на черенке которой были сделаны зарубки.

— Видите, как раз полметра! — он тщательно перемешал скопившуюся возле ямы кучу земли и разровнял ее в большую круглую лепешку. — Самое главнее, чтобы в пробу попало всего понемногу, как есть в натуре!

Каждые две лопаты хорошо перемешанной земли Максимыч отбрасывал в сторону, а третью засыпал в брезентовый мешок, который он велел держать Игорю. Заполнив мешок до самого верха, он написал на бумажке «шурф № 1, проба № 1», положил ее в пришитый к мешку кармашек и спросил:

— Понятно?

— Понятно! — хором ответили ребята.

— Пробы по-первости будете отбирать вместе со мной. А как дойдете до скалы, так всю землю из шурфа зачищайте под метелочку, потому что золото любит квартировать у самой скалы, по-нашему, возле плотика. Понятно?

— Понятно, — опять крикнули ребята.

— Тогда расходитесь по одному к каждому шурфу и начинайте. А вы, — он посмотрел на Анку, — пойдете со мной, мы вам другую работу найдем, полегче.

— Зачем полегче? — нахмурилась Анка. — Я дома весь огород одна вскопала!

Но Максимыч был неумолим. Анка пошла за ним, надувшись, а мальчики принялись за дело.

Лопата довольно легко уходила в сухой песчанистый грунт, и ребята решили, что работа эта — сущие пустяки. Но не прошло и получаса, как начала ныть спина. Черенок лопаты просто обжигал ладони.

Леня поплевал на руки и растер их, как Максимыч. Стало легче, но не надолго. На правой ладони возле указательного пальца, кожа покраснела, а еще через час образовался волдырь.

Леня снял майку, обернул ею руку и, сжав губы, налег на лопату. Болела уже не только спина, все тело ныло и просило отдыха.

— Все равно не брошу! — решил Леня.

Вторые пол метра показались ему гораздо более длинными, чем первые. И вот лопата уперлась в скалу! Леня, как учил Максимыч, тщательно зачистил землю и даже, встав на колени, внимательно осмотрел серый, в трещинах, камень. Но золота не было.

Сколько прошло времени, он не знал. Солнце уже перевалило на запад. Над разогретыми камнями струился воздух. Леня облизнул сухим языком пересохшие губы и пошел навестить Васю. Из шурфа виднелась только его макушка.

— Сейчас третью пробу закопчу и вылезу! — лицо его было грязно, голос охрип.

— Смотри, Анка едет! — оживился Леня.

По склону, без дороги, часто перебирая ногами, трусила низкорослая серая лошаденка, запряженная в двухколесную таратайку. Анка крепко держала вожжи в вытянутых руках. По ее лицу было видно, что не простое это дело — первый раз в жизни управлять лошадью, да еще без дороги!

Максимыч сидел рядом с ней, закрыв глаза, и клевал носом.

— Тпру-у! — почти басом выкрикнула Анка и откинулась назад, натягивая вожжи. Должно быть, она потянула одну вожжу сильней другой, потому что лошадь круто повернула и чуть не ступила в яму. Максимыч качнулся и открыл глаза. Вася мигом выскочил из шурфа, увидев над собой концы оглобель и лошадиную шею.

— Осторожней! Править не умеешь! — рассердился он.

Анка рассмеялась.

— Ого, сколько ты наробил! — с уважением посмотрев на Васю, сказал Максимыч, — а мы припозднились! Савраса поймать не могли. Хитрющий конь, бегает от работы, как черт от ладана!

Максимыч достал из таратайки запотевший алюминиевый бидон.

— Думаем, затомились тут хлопцы, надо воды захватить!

— Пей! — самоотверженно сказал Леня.

— Ты первый! — с жадностью глядя на воду, отмахнулся Вася.

— Не торгуйтесь! — усмехнулся Максимыч.

Запрокинув голову, Леня лил в себя воду, не замечал, что струйка бежит по его шее под майку.

Почти одновременно подошли близнецы.

— Пить хочу до смерти! — сказал Вовка.

Когда бидон обошел всех, он был пуст.

— Все выпили? — удивилась Анка.

— Ты бы поработала на такой жаре! — Вовка хмуро посмотрел на свои ладони. — Я теперь в волейбол играть не смогу.

Про себя он подумал: «Напрасно мы согласились, ничего тут интересного нет. Удовольствие вкалывать так каждый день!»

Максимыч отобрал из каждой кучи земли пробу. Анка аккуратно написала на бумажках номера. Мешки взвалили на таратайку.

— Объявляется обеденный перерыв. Айда за нами, — сказал Максимыч ребятам. — А ты, птаха, садись на мешки, — ласково обратился он к Анке.

— Что вы, дядя Максимыч, Савраске и так тяжело, — ответила девочка и, взяв в руки вожжи, чмокнула: — Н-но!

Добравшись до озерка, ребята на ходу сбросили тапочки и майки, залезли в воду и принялись плескаться. Тем временем Максимыч и Анка сгрузили мешки с пробами.

Тут отогнулся полог одной из палаток и показалось лицо Сергея Ивановича.

— Эй, геологи, пожалуйте сюда, — крикнул он ребятам.

Прошло несколько секунд, пока глаза привыкли к полумраку палатки и ребята разглядели длинный узкий стол из досок, положенных на козлы, а на нем тарелки и ложки. Сергей Иванович нарезал хлеб.

— Садитесь! — пригласил он.

— Нет, что вы, спасибо, мы с собой взяли чем позавтракать, — отнекивались ребята.

— В обязательном порядке! Хозяйка у нас строгая, без обеда никого не отпускает. Верно я говорю, тетя Маша?

В палатку, неся большую кастрюлю, вошла пожилая, дородная женщина. Вид у нее был совсем не строгий. Круглое с улыбчатыми морщинками лицо, карие глаза, седые гладко причесанные волосы.

— Кушайте, пожалуйста, — сказала она, ставя кастрюлю, — только, может, не понравится вам, пища у нас простая.

Вовка звучно проглотил слюну.

Вообще-то дома никто из ребят не был любителем каши, но здесь каша оказалась необыкновенно вкусной!

Была в старину такая пословица: каков с ложкой, таков и с сошкой.

Если верить примете, ребята обещали быть отличными работниками, — ложки так и мелькали. Однако ребята успевали отвечать на вопросы тети Маши. А ей хотелось знать, как они живут, кто их родители и сколько получают, есть ли в магазинах поселка крупа и многое другое.

Она удивилась, узнав, что ребята уже перешли в седьмой класс.

— А вы сколько классов кончили? — полюбопытствовал Леня.

— Я-то? — тетя Маша подперла рукой щеку и вздохнула. — Одну зиму в школу проходила, потом в людях работала, а когда до ее вот лет дожила, — она погладила Анкину голову, — на четырнадцатом году замуж меня выдали, вот за этого молодца!

— А чем плох молодец? — и Максимыч важно разгладил усы.

Леня поперхнулся от удивления. Анка даже перестала есть и положила ложку на стол. Игорь засмеялся.

— Мы тебя, Анка, тоже скоро замуж выдадим! — выпалил он.

— Так не бывает! — убежденно сказала Анка.

Тетя Маша улыбнулась.

— В старое время и не такое случалось. Кому каши добавить? Тебе, муженек?

— Спасибо, сыт. Надо хоть парочку проб успеть промыть. Кто хочет, пошли со мной. Посмотрим, каков урожай, — сказал Максимыч.

Конечно, все ребята отправились с ним.