- Мама! - Талли вскочил, судорожно озираясь. Тусклая лампа под потолком наполняла каморку мрачным красноватым светом, пахло потом и затхлой водой. Из ниши, выбитой в стене, торчал край ржавого железного подноса, где зеленели тошнотворные клубки мутировавших водорослей.
Глубоко вздохнув, Талли опустился на нары и устало протер глаза. Старые часы, которые он притащил из своего первого рейда с Медведем, невозмутимо показывали шесть часов утра, мультяшная птица на дисплее чистила перышки. Мальчик с трудом успокоил бешено колотящееся сердце.
Встал, привычно склонился к подносу с водорослями. Вкусный, немного одуряющий запах кислорода придал бодрости. Талли вытащил фильтр из настенного поглотителя и вытряхнул его над утилизатором мусора. Мутно-белые кристаллики углерода с шелестом исчезли во тьме.
На верхней полке нар грузно шевельнулся Медведь.
- Чего не спишь? - буркнул он. Талли поднял голову.
- Сны…
- Пить надо больше.
- Айван, я такого никогда не видел, - забравшись по лестнице, мальчик уселся на край нар. - Даже по визору. Небо… Оно голубое, яркое-яркое!
Медведь привстал на локте и смерил Талли мрачным взглядом.
- Голубое небо, говоришь?
- Ага! - Мальчик возбужденно кивнул. - Там было тепло, даже жарко. А море, ты только представь - море было… Ну… - Талли замялся, подыскивая сравнение. - Как мертвая ныршка!
- Чего? - Моргнув, Медведь сел.
- Цвет, нуты знаешь. - Мальчик нетерпеливо мотнул головой. - Ныршку когда убиваешь, она ведь становится такая… Ну, серая с зеленым! Вот и море…
Старый охотник тяжело вздохнул.
- Наслушался ты Гинзбургов, парень. Талли медленно покачал головой.
- Нет, Айван. - Он серьезно посмотрел на приемного отца. - Это не мог быть город кратов.
- Будто ты его видел! - фыркнул Медведь. - Города сверху не такие, как снизу. Они парят над ламинарным слоем, там и небо голубое, и солнышко греет… Что б их всех пережгло в скорлупе… - Он нахмурился. - Спать будешь?
Талли молча покачал головой. Медведь крякнул и поскреб в затылке.
- Тогда одевайся и иди на шестой ярус. У нас сыр кончился.
Мальчик удивленно поднял брови.
- Там же все спят сейчас…
- Ну так разбудишь, - буркнул Медведь. - Как принесешь, ложи в холодильник. Меня не буди.
Кивнув, Талли грациозно спрыгнул на пол и принялся одеваться. Медведь с ворчанием повернулся на другой бок.
В коридоре дул прохладный ветерок, каморка Медведя находилась почти у самых жалюзей ярусного вентилятора. Это, помимо всего прочего, говорило об огромном уважении, которым пользовался старый охотник среди обитателей Шахты 17. Ни на одном из двадцати трех ярусов не было так, чтобы у самого вентилятора устроили персональную каморку: только лазареты да детсады.
Детсад был и тут, за соседней дверью. Талли хотел по привычке скользнуть мимо, но замер, заметив хрупкую фигурку в белой рубашке до пят. Ребенок стоял у самого вентилятора, зажмурившись и раскинув руки. Поток воздуха развевал длинные серебристые волосы.
Талли с болью стиснул зубы. В Шахте 17, кроме него самого, жил один-единственный зоннер. Ее нашли под тушей убитого крата, на поверхности, около года назад. Никто не зная, сколько времени провела она в снегу, придавленная зловонным трупом ящера. Знали только, что выжила она чудом и навсегда утратила способность говорить.
- Лань, - тихо позвал Талли. Малышка не шелохнулась.
- Лань, ты простудишься. - Мальчик подошел к ней и ласково коснулся плеча. - Почему не спишь?
Она с трудом отвела взгляд от лопастей вентилятора, мелькавших за жалюзями. В больших глазах - серебристых, как и у Талли - застыло выражение страха и робкой обреченности. Имя Лань ей дали как раз за взгляд. Да и спасли, вероятно, лишь потому, что, посмотрев в эти глаза, только бесчувственный робот или надменный крат мог не содрогнуться.
- Пойдем, я отведу тебя в кроватку. - Талли улыбнулся. Девочка доверчиво взяла его за руку и молча, сосредоточенно кивнула.
Талли долго смотрел на засыпающую малышку. Всякий раз, как он ее видел, в душе юного зоннера подымалась черная ядовитая ненависть к миру, где они с Ланью обречены были жить. Он - уже двенадцать долгих лет, она - меньше пяти. Сколько же горя можно уместить в столь незаметный срок…
Талли уже шагал по мрачным каменным коридорам, поднимался по грубым лестницам, механически говорил пароль в ответ на оклики ярусных часовых, но в душе его по-прежнему стояли картины из прошлого. Каким-то непостижимым образом они смешивались с памятью о сне, накладывались друг на друга, и Талли видел дохлых кратов, валявшихся в пыли под лучами Солнца, видел стальных «скорпионов», в зловещей тишине мчавшихся над волнами серо-зеленого моря. Он знал, что воздушная подушка «скорпиона» с одинаковым успехом пронесет его и над водой, и над пустыней, и мысленно удивлялся самому себе, столь упорно ищущему рациональное объяснение даже мечте.
Шестой глубинный ярус находился гораздо ближе к. поверхности, чем пятнадцатый, где жил Медведь. Это был предпоследний жилой уровень: выше пятого радиационная обстановка уже не позволяла обычным людям долго дышать отравленным воздухом.
Талли несколько минут шел по темному коридору, направляясь к большой молочной ферме, где держали мутировавших животных, когда заметил в одном из ответвлений слабый свет.
Он хотел пройти мимо, но вспомнил, куда вел этот путь, и словно прирос к месту. Любопытство было главной слабостью Талли.
Совершенно бесшумно, подобно туманному призраку, мальчик скользнул в коридор и подобрался вплотную к приоткрытой двери, из которой струился слабый свет. Там о чем-то беседовали люди; Талли прижался к стене и до предела обострил слух.
- …не могли изготовить краты, - говорил техник по имени Меелин. - Да, тут есть стандартный разъем, но говорю тебе: в основе этой штуки лежит нечеловечья логика. Взгляни хотя бы сюда - скажи, какой инженер в здравом рассудке поставит обратные рычажные колена без демпферов, но с гидротрансформатором? Или эти инжекторы. Такое впечатление, словно когда робот был цел, его покрывала плоть.
- Может, и покрывала… - угрюмо ответил другой человек. Талли вздрогнул, узнав голос капитана Джейсона, командующего вооруженными силами Шахты 17.
- А смысл? - возразил Меелин. - Мы до сих пор гадаем, из чего изготовлен его скелет.
- Фильмы, - внезапно сказал Джейсон. - Может, эта штука не настоящая. Для фильма.
- Но она работает, капитан, - заметил техник. - Я включал его, вытащив процессор; все системы в порядке. Он почти не поврежден, но если вставить процессор обратно, диагностика не проходит. Очевидно, его мозг сожгли импульсом ЭМИ.
- Так что же, пустим на запчасти? - спросил Джейсон. Меелин помолчал.
- Пока нет, - ответил он после паузы. - У меня еще есть надежда. Если я прав… А я прав.., Этот дроид должен быть знаком с нанотехнологией. Слишком странное у него устройство, да и материал явно не металлический. Включим его и погрузим в бак с питательной средой.
- Какой средой?
- Органикой. - Меелин ухмыльнулся. - Используем одного из замороженных кратов. Я добавлю в бак соли металлов и порошок арсенида галлия. Есть шанс… Возможно, он сумеет синтезировать новый процессор.
- Да ну… - недоверчиво протянул капитан Джейсон. - Будь у кратов такая техника, нас бы давно раздавили.
- До войны они тратили миллиарды на военные технологии, - возразил Меелин. - Я видел обломки таких машин, в сравнении с которыми нынешние «скорпионы» не опаснее ныр-шек. Признай наконец: если бы краты действительно желали нас уничтожить, давно бы уничтожили. Мы полезные. - Он гневно дышал. - Очищаем для них планету.
Капитан долго молчал.
- Хорошо, делай как знаешь, - сказал он наконец. - Только будь осторожен. Если эта штука заработает…
- Все учтено, - поспешно ответил техник. - Я собрал пульт управления.
- Ладно. - Деревянный стул скрипнул, когда Джейсон поднялся. - Мне еще надо проведать пленника. Меелин тоже встал.
- Как он?
- Грязная тварь! - с чувством бросил капитан. - Всадить бы ему нож в глотку или в промежность… Чертов Гарсиа, на кой … ему понадобился это ящер, хотел бы я знать!
Послышались шаги. Талли быстро отступил назад и юркнул в дверь мастерской. Джейсон тяжело прошагал мимо, не заметив мальчика.
Юный зоннер беззвучно двинулся следом. Он чувствовал обиду на взрослых, отобравших его находку. В ту ночь, десять дней назад, когда город кратов пролетел над убежищем, они с Медведем отправились к месту битвы со «скорпионом» на грузовых аэросанях. Им повезло; роботов пока не обнаружили. «Скорпиона» разобрали на месте, разбитый тяжелый панцирь никому не был нужен. А неизвестный скелет пришлось тащить целиком, погрузив на импровизированную волокушу. К счастью, как всегда бывает после пролета города, на земле бушевал ураган, так что следов не осталось.
В убежище охотников ожидала семья беглых брэнов Гинзбург и капитан Джейсон. Гинзбурги собирались купить канистры с активированным песком, ради которых Медведь, собственно, и ездил к озеру. Джейсон пришел, услышав о находке робота. Медведю пришлось отдать дроида в лабораторию.
Думая о подслушанном разговоре, Талли сжал губы. Из-за идеи мастера Меелина теперь Медведю придется пожертвовать одним из убитых кратов, которые хранились в вечной мерзлоте на четвертом ярусе. Правда, кратье мясо было жестким и вонючим, его никто не любил, но в случае голода оно могло бы спасти много жизней…
Тем временем Джейсон дошел до лестницы на пятый ярус. Дальше прятаться было невозможно, и Талли, весело подпрыгивая, догнал его и «ненароком» столкнулся.
- Ой, капитан! - Мальчик моргнул. - Я вас не заметил!
- Талли? - Джейсон нахмурил брови. - Что ты тут делаешь в шесть утра?
- Мне не спалось, а у нас кончился сыр, и Медведь отправил меня на ферму, а я увидел свет в коридоре и решил посмотреть, кто еще не спит, а там были вы, и я случайно услышал, что вы идете к пленнику, а можно мне с вами, я хочу посмотреть?! - на одном дыхании выпалил Талли.
Джейсон покачал головой.
- Подслушивать нехорошо.
- Я не подслушивал! - возмутился Талли. - Я шел по коридору и услышал, как вы разговариваете. Можно с вами, капитан? Пожалуйста, ну пожалуйста! Я еще ни разу не видел крата! - «…Живого», мысленно добавил мальчик.
Капитан вздохнул с досадой.
- Ну, пошли. Только молча..
- М-м-м-м! - Талли просиял.
Они подошли к пропускному шлюзу, где Джейсон надел респиратор; воздух на пятом ярусе был уже опасен для простого человека.
Для Талли, как и для кратов, радиационная опасность почти ничего не значила.