Я не могла больше верить Келли, которая расстроила меня до такой степени, что я сильно вознегодовала, когда Стюарт попытался пошутить, обвинив меня в организации аварии, чтобы я не могла выполнять свои домашние обязанности.

– Сколько ты заплатила этому типу? – спросил он и при виде моего вытянувшегося лица добавил: – А не могла бы дать ему побольше, чтобы он еще заботился и о нас обоих?

Я посмеялась, и мы оба согласились с тем, что тяжеловато подобрать подходящий тон, обращаясь к даме, которая ходит, шатаясь, как пьяница. Пьяница, который к тому же был избит!

Я упустила из виду выпускной вечер Келли все по той же причине: я была не в силах объяснять свое состояние каждому и я не могла уделять больше внимания образованию детей – лучше оставаться дома и слышать обо всем от Стюарта и Брайана. Келли была разочарована тем, что мы должны были изменить планы, связанные с ее выпускным балом, но не было никакой возможности все это совместить.

Я упустила из виду выпускной день Келли, я не обратила внимания на победу команды Брайана в повторных матчах после ничьей, но больше всего я запустила свои занятия. Эта учеба была затеяна мной не для того, чтобы что-то доказать: она должна была дать мне личное занятие, личную независимость от Стюарта и детей. Я получала что-то для себя и, благодаря этому, чувствовала себя более уверенно. Мое решение уйти с курсов разбило мне сердце.

– Мы очень сожалеем об аварии, миссис Уолш, и, конечно же, вернем вам плату за учебу! – сказал сладкий голос по телефону. – Но, вероятно, вы вернетесь обратно в следующем году на второй семестр? Мы будем держать место для вас, – прощебетал голос.

– Да, возможно, – ответила я, – я дам вам знать.

Но вернусь ли я обратно? Теперь, когда все было разрушено, я не была уверена, что захочу сделать новую попытку.

– Это самое вкусное мясо, которое я когда-либо ел!

Брайан, ты говоришь, что мы каждый раз пережариваем, – сказал ему отец.

– Но это было великолепно! Огромное спасибо! – проговорил он с удовольствием.

Мы со Стюартом добавили свои благодарности к комплименту Брайана. Мы сидели с Кевином и Элен у них на заднем дворе, заканчивая десерт, и думали о пищеварении.

– Папа, ты сказал, что мы поиграем в волейбол!

Кевин и Стюарт встали, ворча и вздыхая, и последовали за мальчиками через двор.

– Хорошо, что я – не чей-то папа! – сказала Элен и начала убирать со стола остатки пищи. – Иди, посиди в тени. Я принесу пару бокалов холодного вина.

Я прохромала к одному из складных стульев возле пруда и села, чтобы впитать в себя и картины, и звуки шумной детской игры, аромат роз в саду и исчезающий запах специй и зажаренного мяса, висящий в воздухе. Субботний день в июне – вечерние золотистые солнечные лучи танцевали, сверкая на поверхности пруда.

Каждое ощущение отмечалось ясно и четко, и я почувствовала прилив счастья, подумав о том, какое получаю удовольствие, радуясь всему этому.

Прошло почти два месяца после аварии, и мое состояние определенно улучшилось. Я уже не так часто теряла равновесие, и это постоянное головокружение было менее интенсивным, хотя мой взгляд никак не мог ни на чем сосредоточиться. Безобразные синяки постепенно исчезали, и я могла появляться на людях, которые удивлялись только моему подбитому глазу, а не тому, что меня «очень сильно избили».

Я снова водила машину, вызывая сочувствие, как подросток за рулем. Никакого сочувствия не было только в реабилитационном госпитале при том, что мануальный терапевт называл «регулировкой», но это была хорошая терапия. Я была очень осторожна, держа себя в руках при сильных приступах головокружения, когда мир выходил из-под контроля, ездила на машине только по знакомым улицам и останавливалась, когда становилось дурно.

Я все еще быстро уставала и работать по дому не могла (и с удовольствием бы никогда этого не делала), но жизнь была более или менее нормальной. Я больше интересовалась другими людьми и меньше концентрировалась на собственных болях и страданиях.

– Есть какие-нибудь планы на лето? – спросила Элен, протягивая мне холодный стакан и устраиваясь на складном стуле рядом со мной.

– Пока ничего определенного, но, кажется, мне позволят уехать от докторов на неделю или около того. А как у вас?

– Мы собираемся в Диснейленд, терпеть жару и сырость Флориды в июле! Чего только ни Делаем для своих детей!

Джеф, их младший сын, никогда не был там, и они собирались попотчевать его чудесами. Обычно мы ездили на север каждое лето, где относительно холодный воздух и низкая влажность позволяли приятно переменить климат.

– А Стюарт хочет поехать в Вермонт или на одно из озер севернее Нью-Йорка. Может быть, к концу августа я буду в состоянии пробыть целую неделю без терапии? Я проверю свои способности перед июльским путешествием на встрече выпускников в Оуквиле.

– Ты все еще собираешься туда в таком состоянии?

– Почему бы и нет? Я ведь уже не в инвалидной коляске! Я чувствую себя с каждым днем лучше и действительно не хочу пропустить это развлечение!

– И Стюарт будет там? – Как будто я нуждалась в его поддержке!

– Он слишком опекает мня! После аварии он суетится вокруг меня, как будто что-то может случиться именно тогда, когда он не смотрит! Так что, я полагаю, он поедет…

– Ты выглядишь слишком раздраженной…

– Я становлюсь такой: Стюарт никогда не посещал свои собрания друзей из школы или колледжа, он ненавидит подобные вещи! И он не знает никого из тех людей, он будет там одинок, а я должна терпеливо сопровождать его весь вечер!

– Кошмар! Я попала в больное место? Боишься, что он будет стеснять твою свободу?

Я улыбнулась через силу.

– Элен, ты так забавна! – сказала я, отпивая глоток вина. Она, действительно, была смешной, не правда ли?

– Собираешься плохо себя вести? – продолжала она.

– Без этого, Эл! Что ты хочешь сказать? Мне нечего было скрывать: все, что я должна была сделать, это оставаться хладнокровной и ничего не говорить.

– Конечно, это не мое дело, Андреа, и ты прервала меня в последний раз, когда я намекнула на это, но всегда, когда ты говоришь об этой встрече, у тебя такие мечтательные глаза, как будто там есть кто-то, кого тебе во что бы то ни стало надо увидеть! Я права?

– В какой-то степени… – пробормотала я, демонстрируя свое умение держать рот закрытым.

– Кто-то, о ком даже Стюарт не знает?

– Ну…

– Это может быть только старая любовь! Посмотри, как ты покраснела! Я знала это! Ты так нервничаешь: ты боишься его встречи с тобой или твоей встречи с ним?

– Боюсь? Нет, совершенно не это, Элен! Я думаю, что ты видишь во всем этом гораздо больше, чем есть на самом деле…

– Ты думаешь, что все еще любишь его?

Ее слова отозвались глухим стуком моего сердца. Это был единственный вопрос, от которого я хотела уйти в течение нескольких месяцев.

– О, Боже! Эл, я не знаю! Я смущена! Я не думала о нем годами, хотя и мечтала иногда – неужели непонятно? Другими словами, я порвала с ним задолго до того, как познакомилась со Стюартом, но и потом я мечтала о нем, а после того, как услышала о встрече, я не могу выкинуть его из головы!

Было невыносимо говорить о моих диких фантазиях – страстные поцелуи, затем любовь с ним…

– Мечтаешь? – спросила Элен мягко, углубляясь в мою проблему.

– О, представляю такие вещи, как будто он рядом со мной вместо Стюарта! Какой бы тогда была моя жизнь? Более трогательной, я думаю. Я должна быть сильной!

– Не глупи! Он в твоих мыслях из-за предстоящей встречи и от того, что ты очень несчастлива…

Я пристально посмотрела на Элен, но она продолжала:

– Когда не все хорошо, прошлое всегда кажется лучше! Держу пари, что это возрастное, – извини меня! – добавила она, увидев, как изменилось выражение моего лица. – Ты говоришь, что скучаешь после всех этих лет со Стюартом, и ты думаешь о старом друге, который все еще внушает опасение, что, естественно, не удивляет: ведь он еще прекрасно выглядит – твой ровесник, с которым у тебя была любовь! Или, может быть, ты никогда не забывала о нем и у тебя еще остались чувства, которые ты всегда скрывала? Или, может быть… О, я не знаю, может быть так много причин… – заключила она.

Я, должно быть, выглядела потрясенной, потому что она продолжила:

– Не думаешь ли ты, что могла бы как-нибудь решить эти проблемы до того, как увидишь его? Если тебе нужно выговориться, Андреа…

Элен страстно желала помочь, но я была слишком смущена и несчастна. Как я могла рассказывать кому-то, даже своей ближайшей подруге, о своих глупых фантазиях? У меня задергался глаз, и в этом я увидела шанс скрыть свое смущение:

– Он сам по себе, в действительности, не так важен, просто я слишком нервная! Прошло так много времени с тех пор, как я последний раз видела эту компанию, а я сейчас выгляжу так жалко и вызываю сочувствие. Это все!

Элен кивнула головой, но глаза ее все еще смотрели вопросительно, а выражение лица было скептическим.

– Действительно, это все! – еще раз подтвердила я.

Я не изменила свои мысли о поездке; но никто не хотел, чтобы я туда ехала. Невропатолог не рекомендовал мне вождение машины, а алкоголь и нарушение режима – плохая комбинация для моих расшатанных нервов.

– Мой муж поведет машину, доктор Фалан, я обещаю не пить и уеду рано! – настаивала я.

Хирург и мануальный терапевт тоже неодобрительно смотрели на эту затею.

– Моцион полезен для вас, можете совершить прогулку вокруг квартала, – сказал хирург, – но…

– Танцы противопоказаны, – добавил мануальный терапевт.

Я согласилась с тем, что двухчасовое вождение машины могло быть неудобным, поскольку мое бедро было все еще очень болезненным (с этим я внутренне согласилась).

– Я возьму болеутоляющее, я буду лежать в машине, я не буду танцевать – все, что скажете! Но я поеду!

Стюарт тоже пытался отговорить меня.

– Как может вечеринка с людьми, которых ты больше никогда не увидишь, быть такой важной? – спрашивал он.

Я пыталась сдержать истерику и ответить спокойно:

– Я знаю, что мне было бы лучше остаться дома, но там будут люди, которых я так любила в школе, которых я не видела многие годы! Я обещаю, что буду следить за собой! Я действительно хочу поехать, Стью.

За моей храбростью и настойчивостью стоял страх. После того как врачи неодобрительно посмотрели на эту затею, может быть, я бы и послушалась, но все мои мучения затмевались страхом: это мог быть последний шанс снова увидеть Ричарда, и я не упущу его. Я просто должна поехать!

Так сильно переживая все это, я все еще не знала, будет ли он там. Дженис дала мне телефон Майка Барановского в Нью-Хемпшире, но он ничем не смог помочь.

– Извини, Андреа, он получил приглашение так же, как и все остальные, но, полагаю, он не будет слишком суетиться, чтобы ответить. И он не единственный, множество людей такие же! Дженис упорно пытается все это скоординировать…

– Он женат, Майк? – тихо спросила я, удивляясь, что он услышал меня сквозь звон в моих ушах.

– Женат? Какого дьявола я должен знать? Ты думаешь, подобные типы с Северного берега поддерживают контакт с такими, как я? Все они слишком заняты своей карьерой!

Я забыла, что Майк был одним из противников снобов в прежние дни, и он, кажется, не преодолел своей детской ревности.

– Ну хорошо, поговорили, а мы с мужем действительно ждем этой встречи. Скоро увидимся, Майк, пока!

Я повесила трубку, не узнав ничего больше.

Все решения были приняты, и все было устроено. В последний момент Стюарт отказался ехать, удивив меня своим решением остаться дома, с Брайаном.

– Мы сделаем кое-какую работу во дворе, хорошо, сын? Ты не возражаешь, не правда ли, Андреа?

Неужели он правда думал, что я хотела поехать с ним?

– Со мной будет все в порядке, Стью. Там будет мама, и Дженис будет рядом со мной… Не переживай сильно! Правда, я знаю, как ты ненавидишь все эти встречи, оставайся…

Фил, все еще безработный, вызвался быть моим шофером, так что я смогла вытянуться в машине, и Келли, конечно, провожала нас. Мы погрузились в машину среди шквала объятий, поцелуев и пожеланий от Стюарта доброго пути и хорошего поведения…

Я расположилась на заднем сиденье, смеясь над тем, как Фил обстоятельно собрался в путешествие. Стюарт был уже забыт, но не исчезало ощущение тяжелого комка в груди, так как впервые в жизни я уезжала навстречу таким волнениям. Теперь я знаю это, но много позже я тысячу раз думала, какой бы была моя жизнь сейчас, если бы я осталась тогда дома?