Глава 31

Двумя днями ранее, 9:30…

Я смотрю на часы и думаю о Сэме Кейсе, который в этот момент занимается сексом с Карен Вогель в номере отеля. Это лучшее утро в его жизни должно превратиться в самый страшный для него кошмар. Я сижу в ресторане «Рок-Крик Дайнер», неподалеку от Сенека-парк.

Надпись жирным шрифтом в верхней части меню сообщает все, что мне нужно знать о предстоящих гастрономических ощущениях:

С 1947 года мы подаем еду, столь же качественную, чистую, здоровую и необходимую, как материнская любовь.

Напротив за столом сидит Джимми Сквинт и смотрит на меня так, словно мой босс должен быть самым сумасшедшим сукиным сыном на Земле.

– Крид, ваш босс, должно быть, самый сумасшедший сукин сын на Земле, – говорит он и изучает мое лицо, ожидая услышать главное.

Я молчу.

– Стало быть, план таков, – говорит Джимми. – Я что-то упустил?

– От того, что я перескажу его, – говорю я, – он не станет лучше.

Наша официантка – красивая, невысокая южанка по имени Мэйси – ставит между нами блюдо, на котором разложены сэндвичи с деревенской ветчиной, и задерживается возле столика на несколько мгновений, чтобы продемонстрировать мне свою улыбку, с помощью которой она когда-нибудь будет удерживать по вечерам дома своего мужчину. Разумеется, Джимми Сквинт не может не испортить впечатление.

– Сэндвичи выглядят пересушенными.

Возможно, Джимми прав насчет того, что мой босс сумасшедший, но он совершенно неправ насчет сэндвичей. Кроме того, его замечание не очень нравится другим посетителям. Однако Джимми не замечает, что вокруг нас образуется атмосфера неприязни.

– Вы это серьезно? – спрашивает он, возвращаясь к теме плана.

Я утвердительно киваю головой.

– У этого парня действительно столько денег?

– Действительно.

– Но этого недостаточно.

– Недостаточно, – соглашаюсь я.

Джимми бросает свой фирменный взгляд, сощурив глаза, пытаясь понять, не поддразниваю ли я его. Не сумев определиться, он продолжает разговор:

– Похоже, дело чертовски хлопотное.

Я пожимаю плечами.

– Этот парень располагает информацией, которая вам нужна, – говорит Джимми, – почему бы не выбить ее из него?

Я молчу.

– Или взять в оборот его близких и убивать их по одному. У него на глазах… Тогда он обязательно заговорит.

– Наверное, – говорю я, лишь бы что-нибудь сказать.

– Но ваш парень хочет разгуливать по округе и пинать собаку.

Джимми Сквинту свойственна весьма странная манера изъясняться, но я понимаю, что он имеет в виду.

– Не имеет значения, как вы формулируете это, – говорю я, – все равно получается то же самое.

Большое окно здания ресторана выходит на Сенека-парк. Через него мы видим около восьмидесяти мужчин и женщин, дюжину детей, и, как ни странно, среди них нет ни одной собаки.

Джонни Сквинт откусывает кусок сэндвича.

– Где должна происходить вся эта стрельба? – спрашивает он шепотом.

Я киваю головой в сторону окна и тут замечаю на лице Джимми хмурое выражение.

– Дело не в том, что сэндвичи пересушены, – говорю я. – Просто вы неправильно их едите.

Он с изумлением смотрит на меня.

– А сколько всего существует способов поедания сэндвичей?

– Существует специальный протокол поедания данного конкретного блюда, который следует соблюдать.

– Протокол? Что, черт возьми, это значит?

– Сэндвич нужно окунать в соус, – говорю я.

Его лицо искажает гримаса.

– Это же сплошной жир.

– Вы находитесь в Кентукки, Джеймс. Это настоящий «красный глаз». Никакого жира.

Сквинт выливает соус из фарфоровой соусницы себе в тарелку.

– Почему он такой темный?

– В него добавляют кофе.

– Кофе? – переспрашивает он с возмущением. – Кто это, черт возьми, добавляет в соус кофе?

Раздается скрежет стульев о пол. Огромный мужчина в рабочем комбинезоне и его небритая жена, сидящие в двух столах сзади Джимми, вскакивают на ноги и принимают угрожающую позу. Другие посетители, слышавшие последнюю реплику Джимми, злобно смотрят на него.

– Ну, и какого дьявола вы на меня уставились? – обращается он ко всему залу.

Поначалу Джимми держит руки под столом. Неожиданно, без какого-либо видимого движения, в одно мгновение они оказываются на столе. Пальцы правой руки покоятся в дюйме от ножа для резки мяса с зубчатым лезвием.

Поднявшиеся со своих мест мужчина и женщина плюют на ладони и потирают их друг о друга. В мужчине около шести футов четырех дюймов. Коренастый, крепко сбитый – типичный фермер. Его жена ниже ростом, но она еще плотнее, и у нее широкие плечи.

– Если что, я возьму на себя фермера, – говорю я.

– По-моему, они оба фермеры, – отзывается Джимми.

– Берите на себя женщину, – говорю я.

– Я все еще не могу понять, кого вы имеете в виду.

– Человек справа.

Мужчина и женщина медленно приближаются к нашему столу, закатывая рукава своих длинных рубашек. Джимми слышит шум и поворачивается ко мне.

– Что за черт?

За нашим столом Джимми не единственный, кто может похвастаться хорошей реакцией. Пока он оценивал габариты жены фермера, я выдернул из-под стола пистолет, взвел курок и направил ствол на Джимми Сквинта в двух футах от его лица.

– Попробуйте соус, – говорю я, и все вокруг успокаиваются.

– Что? Это чушь собачья, – ворчит Джимми.

– Этот соус называют «красный глаз» потому, что, когда при приготовлении вы вливаете в него черный кофе, в центре сковородки образуется нечто похожее на красный глаз, – объясняю я.

Джимми – невысокий человечек с лицом, похожим на мордочку хорька, и руками, шустрыми, как у хорька. Я не встречал никого, кто мог бы так быстро управляться с ножом, как он. Но я тоже не страдаю медлительностью, и мы оба знаем, что он не сможет схватить нож и всадить его в меня раньше, чем я выстрелю в него. Кроме того, он рассчитывает получить с меня большие деньги за небольшую работу.

Сквинт бормочет бессвязные проклятья, окидывает взглядом зал, пожимает плечами, берет сэндвич, окунает его в соус и откусывает. Все до одного посетители наблюдают за тем, как он жует, ожидая увидеть изменения в выражении лица, которые обычно происходят, когда янки испытывают на себе воздействие божественной ауры южной кухни. Несмотря на раздражение по поводу принудительного кормления, уголки губ Джимми Сквинта растягиваются в улыбке, а глаза загораются, как у проповедника, подсчитывающего мелочь в тарелке для сбора пожертвований.

– Чертовски вкусно! – говорит он.

Фермер вскидывает голову – на всякий случай, если прозвучит какое-нибудь неуместное замечание.

– Я должен извиниться за моего гостя, – говорю я. – Он из Детройта.

Фермер и его жена переглядываются и понимающе кивают, как будто это все объясняет.

– Пистолет настоящий? – интересуется женщина.

– Да, – отвечаю я.

– Какой-то он маленький, – бурчит фермер.

– «Глок 26», – говорю я. – Компактная модель, калибр девять миллиметров.

Фермер и его жена снова кивают, возвращаются к своему столу и втискивают грузные тела в маленькие кресла. Сидящие за соседним столом пожилые женщины некоторое время пристально смотрят на Джимми, после чего вновь принимаются за галеты. Молодая девушка, сидящая в одиночестве за стойкой, сочувственно качает головой и входит в «Твиттер», чтобы рассказать о приключении друзьям. Мэйси, наша маленькая прелестная официантка, явно испытывает облегчение. Я убираю пистолет обратно в набедренную кобуру.

– Так вы говорите, – возвращается к разговору Джимми Сквинт, – что платите мне двадцать штук только за то, чтобы я следил за этим парнем, охранял его, но ни в коем случае не трогал?

– Совершенно верно, – подтверждаю я.

– Когда это все должно начаться?

Я смотрю на часы.

– Около десяти тридцати плюс-минус минуты.

Джимми подзывает жестом официантку.

– Дорогая, не будешь ли ты так любезна и не принесешь ли нам еще одно блюдо сэндвичей?

Несколько посетителей отрывают глаза от своих блюд.

– И принеси мне двойную порцию этого соуса – «красный глаз», – добавляет он.

 

Глава 32

– На чем ездит этот парень? – спрашивает Сквинт.

– Сэм Кейс?

Джимми кивает головой:

– На «Ауди R8».

Он одобрительно хмыкает.

– Классная тачка.

– Да, неплохая.

– Где винтовка?

– Будет лежать на переднем сиденье. Стреляйте дважды и запрыгивайте в автомобиль. Лу подвезет вас к отелю. Он покажет вам ваш автомобиль. Садитесь в него и ждите. Понятно?

Джимми Сквинт кивает.

– Хотелось бы мне поездить на таком «Ауди» когда-нибудь.

Некогда Джимми занимался тем, что увозил членов банды Фрэнка Карбонне с места преступления, и поэтому по сей день питает нежные чувства к быстрым автомобилям. Помимо быстрых рук, Сквинт обладает еще и быстрыми ногами, которыми отбивает ритм на педалях газа и тормоза, когда уходит от преследования со стороны полицейских или чем-то недовольных гангстеров.

– Может быть, в следующий раз, – говорю я.

О Джимми говорили, что он не получает удовольствия от вождения, если за ним никто не гонится. Он неоднократно вызывал гнев у своих товарищей по банде тем, что подвергал их ненужному риску, провоцируя гонки. В его арсенале имелись разные способы: он жал на сигнал, подрезал полицейские автомобили и даже однажды выстрелил по одному из них.

Ровно в 10:00 в ресторан входят пятнадцать человек в полицейской униформе. Один из них выступает вперед.

– Прошу внимания, – говорит он. – Я – офицер Глен Деннинг, а это… – Он указывает рукой в мою сторону: – …Донован Крид, специальный агент Агентства национальной безопасности. Мы проводим операцию в Сенека-парк, и я хочу попросить вас о помощи. Прошу вас закончить прием пищи и выйти отсюда в течение следующих десяти минут.

Из раздаточного окна высовывается голова владельца ресторана.

– Глен, проследите, пожалуйста, за тем, чтобы они оплатили свои счета!

– И не жалейте чаевых, – добавляет Мэйси. – Вдруг ресторан взорвут!

Раздается смех.

– Буду вам чрезвычайно признателен, если в течение следующих четырех часов вы будете держаться на расстоянии, по крайней мере, одной мили от парка. Мои люди оцепят этот район, но будет лучше, если вы не станете рассказывать об этом своим родным и друзьям. Меньше всего нам нужна толпа зевак, болтающихся под ногами.

Посетители не испугались, когда я несколько минут назад навел свой «Глок» на Джимми Сквинта, и, думаю, едва ли это объявление вызовет у них страх. Я оказываюсь прав. Они спокойно расплачиваются и выходят на улицу.

– Задайте им жару, Глен! – говорит один парень, и другие вторят ему.

Офицер Глен Деннинг мрачно кивает головой и говорит:

– Мы сделаем свое дело.

И после некоторой паузы добавляет:

– Можете на это рассчитывать.

Сопроводив последних посетителей к их автомобилям, полицейские переодеваются в гражданскую одежду и занимают позиции по периметру парка. Сотрудники дорожной полиции перекрывают прилегающие улицы, и Кэннонс-лейн остается единственной, по которой можно въехать в парк и выехать из него.

Прежде чем выйти из ресторана, офицер Деннинг бросает на меня взгляд.

– Ну как у меня получилось?

– Особенно хороша была фраза в конце о том, что вы сделаете свое дело, – отвечаю я. – Долго репетировали?

– Знаю, в сценарии ее нет, – отвечает он, – но я решил, что она добавит правдоподобия. Как вы считаете?

– Во всяком случае, они все поверили, – говорит Джимми Сквинт.

– В следующий раз, – говорю я, – если будет следующий раз…

– Да, сэр? – отзывается человек, играющий роль офицера Деннинга.

– Придерживайтесь сценария.

 

Глава 33

Спустя несколько минут Шейн, водитель Сальваторе Бонаделло, звонит мне из лимузина.

– Лу раздобыл ключи Сэма, – говорит он. – Мы в двух милях от выезда на Кэннонс-лейн. Подъедем…

Я представляю, как он сверяется с часами.

– …через четыре минуты.

Сал Бонаделло – лидер преступного мира Среднего Запада Соединенных Штатов. Поскольку все началось с телефонного звонка от Рейчел Салу, у того разыгрывается аппетит (он хочет получить слишком большой процент), но я ставлю его на место. С ним его подручный – одутловатый мускулистый громила по кличке Лысый Орел. Его настоящее имя Герберт, но кто принимает его всерьез? Сал не захотел привлекать своих телохранителей, поскольку они слишком ушлые. Узнав о размере добычи, они могли потребовать гораздо большую долю, нежели Сал готов заплатить. Поэтому, хотя доверить Орлу важную роль нельзя (он плохо стреляет), можно использовать его комплекцию и силу.

Сэм Кейс – местный компьютерный гений, который изобрел самый хитроумный способ перемещения денег, с каким я когда-либо сталкивался. Он берет ваши деньги, отложенные на черный день, и делает их невидимыми. За свою двадцатилетнюю карьеру киллера я скопил около трехсот миллионов долларов, львиная доля которых была украдена у моих жертв. Со временем утаивать эту сумму от боссов в правительстве становилось все труднее. В моей сфере деятельности боссы не награждают вас золотыми часами, когда вы выходите на пенсию. Они дарят вам пулю и присваивают ваше имущество.

Каждый, кто когда-либо занимался подобной работой, готовится к пенсии. Все мы откладываем деньги. Проблема заключается в том, что, пытаясь получить свои деньги, вы получаете пулю. Когда вы уходите от Сахарного Дядюшки, единственный способ остаться в живых – распрощаться со своими деньгами. Если вы находчивы, то сможете выйти из этой ситуации. Но вы не сможете выйти из нее вместе с деньгами. Рано или поздно ваши деньги приведут их прямо к вам.

И тут появляется Сэм Кейс. Узнав о его компьютерной программе, я понял, что смогу защитить свои «бабульки». Защитить себя я всегда смогу, но теперь можно сделать и нечто большее.

Я получал заказы на убийства от двух людей: вышеупомянутого Сала Бонаделло и злобного парализованного карлика, вознамерившегося завоевать весь мир, по имени Виктор. Виктор – настоящий дьявол, невероятно умный и, вполне возможно, миллиардер. Он тоже является клиентом Сэма. Впервые узнав об идее Кейса, я связался с Виктором и договорился с ним, чтобы его люди проверили эту информацию. Дело кончилось тем, что мы оба отдали в распоряжение Сэма по четверти миллиарда, а потом задумались об остальных его шестнадцати клиентах. Мы не раз размышляли о том, как украсть их деньги, но никаких планов не строили.

Пока не вмешалась судьба.

Об этом чуть позже…

Менее чем за четыре минуты до начала операции я посылаю Джимми Сквинта на его пост, а сам остаюсь за столом возле окна ресторана, чтобы наблюдать за представлением.

Лимузин появляется точно по расписанию. Открывается дверца, из автомобиля выходит Сэм и идет по траве. Мэри и ее сотрудник Чак, переодетый полицейским, стоят на Рис-стрит, где и должны находиться, и это свидетельствует о том, что Калли Карпентер прекрасно справилась со своей работой. Калли – великолепная машина для убийства и моя давняя помощница, в настоящее время выступающая в роли подружки Сэма Кейса. Калли также подружилась с Чаком (они всего лишь друзья) и позаботилась о том, чтобы Мэри узнала о любовной связи Рейчел с Кевином Воном. Она же организовала встречу в Сенека-парк.

Джимми Квинт дважды стреляет. Первый выстрел поражает Мэри в сердце, второй – Чака в голову. Я не настолько спокойно отношусь к убийствам, как это может показаться. В действительности я категорически против них, почему и отказался выполнять этот заказ, передав его Джимми. От решетки на Рис-стрит один из моих стрелков стреляет в голову Чаку пейнтбольным шариком – на тот случай, если кто-то будет наблюдать за происходящим не под тем углом и решит, что стал свидетелем реальной стрельбы. Джимми прыгает в автомобиль Сэма, а мой помощник, Лу Келли, едет на «Ауди» обратно к отелю и оставляет под водительским сиденьем конверт с ключами и знаменитой фотографией Рейчел. Снимок подлинный, но подретушированный. В реальности Рейчел не привязана к полу и снимок сделан не в 8:46 этого дня, как указано на штампе. Его сделал Кевин Вон несколько месяцев назад. Я нашел его вместе с бюстгальтером в черном пластиковом пакете в шкафу Рейчел, где она хранит свое нижнее белье и сексуальные игрушки. Хотите знать, где она прячет пластиковый пакет? В огромной шляпной коробке на верхней полке шкафа – куда Сэм едва ли догадался бы заглянуть.

Тем временем в парке толпа статистов надвигается на Сэма, но не слишком быстро, давая ему возможность убежать. Два человека делают вид, будто отрезают ему путь к бегству. В этот момент из автомобиля вылезает Герберт – Лысый Орел – и производит в их направлении два холостых выстрела. Они падают, притворившись мертвыми, и Сэм перепрыгивает через них, словно он отрепетировал свою роль. Сал Бонаделло расспрашивает Сэма о размере бюстгальтера Рейчел, а в это время статисты в парке изображают преследование – и, в конце концов, дают ему возможность опять сесть в автомобиль. Они уезжают, оставляя после себя два мертвых тела, двух парней, притворяющихся мертвыми… и восемьдесят статистов, которые стали свидетелями двойного убийства, но убеждены, что это постановочная сцена на съемочной площадке.

В этот момент режиссер приказывает статистам занять свои места, в то время как съемочная группа устанавливает аппаратуру в дальнем углу. «Полицейские» приближаются к телам с одной стороны Рис-стрит, карета «Скорой помощи» подъезжает с другой. Сотрудники EMS грузят тела в автомобиль и уезжают, в то время как камеры продолжают снимать. Из фургона выпрыгивают рабочие коммунальной службы и начинают замывать пятна крови и чистить улицу. Статисты прогуливаются в ожидании съемок следующей сцены с новой группой актеров. Подходит стрелок-пейнтболист и рассказывает, как ему удалось столь реалистично произвести «убийство».

Размышляя обо всем этом с вашей точки зрения, я вижу, что опередил события. Мне следует дать задний ход и заполнить для вас некоторые пробелы, начав с Рейчел и Кевина и с того, как эта идея нашла свое воплощение.

Вы уже кое-что узнали о Рейчел и, возможно, составили мнение о ней. Вам судить и делать выводы. Но, как это бывает всегда, в данной истории существуют две стороны.

 

Глава 34

Два года назад, когда Сэм Кейс объяснил мне суть своей схемы перемещения денег, я решил выяснить, не планирует ли он надуть меня.

Поэтому я поселился на чердаке его дома.

В течение этих двух лет я много разъезжал по стране, выполняя задания Агентства национальной безопасности и различные заказы на убийства, но бо́льшую часть времени проводил на чердаке дома Сэма и Рейчел. Я потратил массу времени на изучение их семьи с изнанки. Я познакомился с распорядком их дня, со свойственными им привычками. В конце концов, я знал о них больше, чем они знали друг о друге.

Когда Сэм и Рейчел были на работе, я спускался с чердака и ничем себя не стеснял. По натуре я не ищейка, а скорее неутомимый исследователь. Вначале на протяжении нескольких недель я рылся в компьютерах и отсылал содержавшиеся в них файлы на свою базу, в Вирджинию, где Лу Келли со своей командой отморозков занимался их расшифровкой. После этого я проверил шкафы, где хранились медицинские препараты, и отослал Лу по электронной почте все рецепты, дабы он мог оценить состояние здоровья Сэма и Рейчел. Я изучил каждую бумажку, найденную в доме, – от инструкций по эксплуатации бытовой техники и адресных книг до личных и деловых документов и чековых книжек.

К чему мне были руководства по эксплуатации бытовой техники?

Ни к чему.

Но иногда люди прячут листки с записями телефонных номеров внутри обложки книги или в руководстве по эксплуатации, и эти телефонные номера могут оказаться ключом к источнику важной информации. Поэтому я перелистал все книги и исследовал, дюйм за дюймом, все шкафы, удостоверившись, что там нет никаких тайников. Я просмотрел все фотографии и отослал их Лу для более тщательного изучения. Я исследовал каждый эстамп, каждую картину на стенах. Я спрыснул каждый квадратный дюйм коврового покрытия смесью люминола и перекиси водорода в поисках пятен крови. Я прощупал каждый дюйм коврового покрытия в поисках вздутий, двигая при этом мебель. Я проверил каждый квадратный дюйм лепных украшений, плинтусов и вентиляционных отверстий. Я вынул фильтры из кондиционеров, чтобы посмотреть, не спрятано ли что-нибудь за ними. Я осмотрел каждый квадратный дюйм каждого предмета одежды и особенно тщательно – карманы. Я изучил все чемоданы, сумки и сумочки Рейчел. Короче говоря, я провел всестороннее исследование, которое заняло у меня шесть месяцев. Для сравнения: полицейские производят обыск в доме таких размеров самое большее за шесть часов. Но они очень многое упускают из вида.

Вскоре после моего переезда на чердак дома Сэма и Рейчел, устав от чтения, я просверлил по всему дому больше шестидесяти маленьких отверстий и установил в них беспроводные камеры слежения. На то, чтобы только заменить батарейки в этих камерах, каждые две недели у меня уходило целых три часа! Кроме того, я производил мелкие ремонтные работы, чтобы им не приходилось приглашать рабочих. У себя на чердаке я создал максимально комфортные условия для проживания. Я установил вытяжные устройства в некоторых помещениях, где они появлялись не очень часто, и сделал проводку на чердаке для осуществления доступа к компьютеру. Я подключился к их стационарному телефону, компьютерам и даже запрограммировал сканер для прослушивания разговоров по их мобильным телефонам.

Разумеется, я не только работал. Сэм и Рейчел отсутствовали бо́льшую часть времени пять дней в неделю, так что я поистине наслаждался жизнью в их шикарном доме. По понедельникам и пятницам к ним приходили сотрудники фирмы по уборке жилых помещений, и я был вынужден всю первую половину дня наблюдать за их работой. Остальные три дня я занимался часа два по утрам в домашнем гимнастическом зале, оборудованном самыми современными тренажерами, после чего расслаблялся в паровом душе в спальне. Послеобеденное время посвящалось исследованиям.

Обычно, становясь невидимым участником жизни моих хозяев, я со временем проникаюсь к ним презрением и ненавистью. Близкое знакомство с людьми часто порождает недобрые чувства к ним. В данном случае, чем больше я знакомился с Рейчел, тем больший интерес она у меня вызывала. Началось это тогда, когда я узнал, что воскресными вечерами она в качестве волонтера трудится на ферме, где нашли приют старые, покалеченные скаковые лошади. Однажды – не в воскресенье – я посетил эту ферму. Забота, проявляемая там о несчастных животных, произвела на меня столь сильное впечатление, что спустя некоторое время я анонимно перевел на счет фермы значительную сумму.

Наблюдая за жизнью Сэма и Рейчел через посредство камер, компьютеров и телефонов, я видел, как она старается делать все, чтобы их брак был счастливым. Сэм – вполне приличный парень, но не самый романтичный человек на свете. Он трудоголик, часто проявляет равнодушие и необязательность, не соблюдает предварительные договоренности, забывает встретить жену после работы или прийти на прием, устроенный для ее клиентов. Его занимает только собственная работа, а ее работу он считает малозначительной, поскольку она не приносит больших доходов.

Рейчел выказывала все классические признаки скучающей жены, не получающей должного внимания, но Сэм не замечал их. Она чувствовала себя ненужной, воспринимаемой в качестве предмета обихода. Он жаждал плотских удовольствий, она жаждала душевного тепла, и ни один из них не имел желаемого.

Со временем охлаждение между ними только усиливалось. Когда они стали спать в разных спальнях, я понял, что уже ничего не исправить. Она ложилась в постель, и я, находившийся в каких-нибудь десяти футах над ней, слушал ее рыдания. И каждую ночь я думал, какое счастье иметь отношения с такой женщиной. Да, она сквернословила, как матрос. Да, она нередко бывала черствой, бесчувственной и могла в мгновение ока превратиться в величайшую стерву на свете. Но тем не менее в ней было все то, что я всегда искал в женщине. Укротить такую женщину, как Рейчел, покорить ее сердце, заставить ее жаждать себя – все равно что достигнуть вершины Килиманджаро. Я представлял, как завоевываю ее, вызываю у нее желание делать для меня то, чего она никогда не делала для мужчины, то, о чем прежде она не могла и подумать.

Я знал точно, что нужно делать, на какую кнопку нажать, какие слова произнести.

Но я слишком долго ждал.

И Кевин Вон опередил меня.

Я мог бы обладать ею, в этом у меня нет ни тени сомнения.

Но ею завладел Кевин Вон. Он застиг Рейчел в самый подходящий для себя момент, завоевал ее и заставил делать все те безумные, страстные вещи, о которых мечтал я.

Впрочем, все это ерунда. Я и есть Кевин Вон.

 

Глава 35

Точнее, Рейчел знает меня как Кевина Вона. Моя идея заключалась в том, чтобы взять остававшиеся у меня пятьдесят миллионов долларов и вложить их в корпорацию. Это те деньги, которые государство однажды захочет конфисковать, и я решил, что мог бы облегчить им задачу по их поиску. Я поручил нашей команде отморозков отыскать что-нибудь связанное со здоровьем или здоровым образом жизни, на чем специализировалась Рейчел. Через пару месяцев они нашли продукт домашнего фитнеса, торговля которым сулила принести прибыль. Кроме того, я вложил несколько сот тысяч в вебзин, который имел небольшую, но мощную базу подписчиков. Затем я принес этот продукт в рекламную компанию Рейчел и попросил показать образцы работы разных рекламных агентов.

Разумеется, мне понравилась работа Рейчел, и я удивил всех, настояв на том, чтобы она возглавила группу, занимавшуюся усовершенствованием моего вебзина и продвижением продукта. Признание ее профессиональных навыков было для нее, недооцененной и разочарованной семейной жизнью, словно валерьянка для кошки.

Крупномасштабная рекламная кампания требует тесного общения заказчика и рекламного агента. На Рейчел и ее руководство произвело большое впечатление то, что я лично присутствовал на всех совещаниях.

И очень часто эти совещания заканчивались поздно вечером.

Должен заметить, я чрезвычайно хорош собой.

Я говорю искренне и констатирую факт, без всякого самодовольства. Вы можете спросить кого угодно – или, если хотите, просто посмотрите на меня.

Прежде чем вы будете оценивать мою внешность, вам следует знать, что она отнюдь не является для меня предметом гордости. В конце концов, она мне не принадлежит, поскольку является результатом операции, произведенной лучшими пластическими хирургами мира. Теперь я похож на кинозвезду. Я не просил об этом, и мой внешний вид мне не нравится. Операцию мне сделали по поручению Агентства национальной безопасности, без моего ведома, когда я находился в коме. Моя голова – от макушки до основания шеи – является плодом фантазий светил пластической хирургии. Кома длилась три года, и за это время я имел возможность залечить свои раны в антисептической среде, находившейся под строгим контролем. Мне потом говорили, что в истории пластической хирургии еще не было столь успешной операции и, вероятно, никогда не будет.

Я проводил с Рейчел довольно много времени и ухаживал за ней очень тонко, только чтобы пробудить в ней интерес и ни в коем случае не вызвать чувство тревоги. С моей стороны не было ни малейшего сексуального давления. Я понимал, что форсировать события не следует, да в этом и не было необходимости. За предшествующие пятнадцать месяцев я сотни раз видел ее обнаженной, и поэтому не спешил снять с нее одежду – что делало меня в ее глазах еще более привлекательным.

Прежде она никогда не встречала столь понимающего, столь состоятельного, столь симпатичного (это ее определение, не мое) человека, как я. Я не сказал ни одного дурного слова о ее муже и на начальном этапе наших отношений сразу менял тему разговора, стоило ей упомянуть его имя.

У меня не было стремления заниматься с ней сексом, подчинить ее себе, контролировать или еще что-нибудь в этом роде. Просто Рейчел принадлежала к категории женщин, отвечавшей моему биологическому императиву. Генное программирование, осуществлявшееся на протяжении миллионов лет, привело к тому, что меня привлекают женщины определенного типа.

Говоря откровенно, это ложь, поскольку меня привлекают женщины большинства типов. Но женщины вроде Рейчел вызывают у меня желание заботиться о них.

Характер моей работы исключает нормальные, здоровые отношения. Я был женат один раз (на Джанет), и у меня есть чудесная дочь (Кимберли). Пять лет назад я влюбился, как раз перед тем, как впал в кому (в Кэтлин). Но Агентство распространило известие о моей смерти и инсценировало похороны. Кэтлин, узнав, что я мертв, вышла замуж за другого подвернувшегося ей парня. Бо́льшую часть времени до и после Кэтлин я проводил в компании проституток, и некоторые из них стали моими близкими подругами.

Джанет была слишком стервозной, Кэтлин – слишком мягкой. Рейчел представляет собой золотую середину.

Наша первая близость?

Наша первая близость отличалась нерешительностью с обеих сторон. Она хотела, чтобы первый шаг сделал я. Однако, видя, что я проявляю пассивность, она взяла инициативу в свои руки. Потом Рейчел отступила, и я перешел в наступление. Мы продолжали эту игру, пока не дошли до предела.

Тогда она заглянула мне в глаза и сказала:

– Это не должно произойти вновь.

– Это и не произойдет, – сказал я. – Обещаю.

Спустя тридцать минут наши тела переплелись, и от нерешительности не осталось следа. Было впечатление, будто прорвало шлюзы, и ее долгие годы сдерживаемая страсть наконец-то нашла выход.

 

Глава 36

Это было шесть месяцев назад, и с тех пор мы очень сблизились. Я без ума от нее, и это не преувеличение.

Спустя пару месяцев после начала наших отношений Рейчел сказала, что собирается развестись с Сэмом. Я принялся отговаривать ее, и на то было две причины. Во-первых, в самом начале я заявил, что больше не намерен жениться на ком-то или даже просто жить с кем-то. (Разумеется, она уверена, что сможет переубедить меня.) Во-вторых, я сказал ей, что она не может развестись, поскольку практически все доходы Сэма носят неофициальный характер. То, что я не хочу жениться на ней или жить вместе, связано исключительно с моей работой. Я зарабатываю на жизнь, убивая людей. Если мои враги узнают о Рейчел, ее жизнь будет находиться в постоянной опасности. Что же касается неофициального характера доходов Сэма, здесь имеет место очевидный конфликт интересов: если властям станет известно, чем занимается Сэм, они со временем могут добраться до моих денег и конфисковать их.

Эту тему мы часто обсуждали во время наших бесед, и я начал подумывать, нет ли другого решения дилеммы Рейчел. Если бы я смог найти способ ограбить клиентов Сэма, то этих денег хватило бы для обеспечения финансовой независимости Рейчел. Тогда она могла бы уйти от него, не предъявляя ему материальных претензий. Я связался с Виктором, и, к моему удивлению, он стал настаивать на привлечении группы бывших профайлеров из ФБР, дабы они составили психологический портрет Сэма, который помог бы определить, как лучше всего иметь с ним дело.

У нас с Лу Келли имелось много информации о Сэме – достаточно для того, чтобы профайлеры могли сделать свое заключение.

Согласно их заключению, такого гения с развитым левым полушарием мозга, как Сэм, пытать не имеет смысла. Его психика отличается хрупкостью, он может сломаться и стать совершенно невосприимчивым.

– Этот парень принадлежит к уникальному типу, – сказал мне руководитель группы профайлеров. – Таких один на сто миллионов, и именно поэтому ему удалось разработать подобную компьютерную программу.

– Так каким же образом можно заставить его выдать жизненно важную для него информацию? – спросил я.

– Лучший способ – замкнуть накоротко его мозг.

– Как это?

– Сэм Кейс – в высшей степени человек деталей. Завалите его циклическими ссылками, бессмысленной информацией. Истощите его возможности восприятия. Вызовите у него сенсорную перегрузку. Сбейте его с толку. Создайте непривычные для него ситуации.

– То есть нужно создать полный сумбур в его голове?

– Совершенно верно.

Я привлек Калли Карпентер, и она стала его любовницей, что существенно затянуло дело. Поскольку Сэм трудоголик, мы долго не могли организовать их «встречу». Калли легализовалась в качестве Карен Вогель. Благодаря нашим связям в Агентстве она получила водительскую лицензию штата Кентукки, карту социального страхования и несколько кредитных карт. Затем устроилась на работу, открыла счет в банке, приобрела квартиру на свое новое имя и завязала знакомство с другом и коллегой Мэри Чаком.

Тем временем мы с Виктором собрали команду и оборудование, необходимые для того, чтобы привести Сэма на грань помешательства.

Наконец пять недель назад нам удалось под благовидным предлогом свести Карен и Сэма в одном месте и в одно время. Остальное, как говорится, дело техники.

Затем Карен сообщила о любовной связи Рейчел Чаку, а тот рассказал все Мэри. Поначалу та не поверила, но однажды вечером проследила за нами до отеля. На правах заботливой старшей сестры она предъявила Рейчел ультиматум: признайся во всем Сэму, или он узнает об этом от нее. Мэри и Рейчел спорили несколько дней, страсти накалялись, и, в конце концов, дело дошло до ссоры. И в один прекрасный день без какого-либо участия с моей стороны моему другу Сальваторе Бонаделло, боссу преступного мира Среднего Запада Соединенных Штатов, позвонила женщина по имени Рейчел Кейс из Луисвилла, штат Кентукки.

Она интересовалась, каким образом можно нанять киллера для убийства ее сестры.

Я был потрясен! Согласно моему плану Мэри должна была встретиться с Сэмом и рассказать ему об измене жены. Затем мы должны были организовать целый спектакль вокруг его попытки поймать Рейчел с поличным. У нас имелись все возможности для того, чтобы вызвать в его душе смятение.

Но Рейчел перехватила инициативу.

Мне не хотелось отклоняться от первоначального плана и не хотелось, чтобы кто-то погибал. Но Сал решил получить с Рейчел сорок штук за убийство ее сестры и предложил мне взять этот заказ и разделить гонорар. Я сказал ему, что если он настаивает на убийстве Мэри, то нужно сократить гонорар до двадцати штук и поручить работу Джимми Сквинту. Я не хотел, чтобы Рейчел платила больше положенного. Сал не из тех, кто упускает возможность заработать, но когда я напомнил ему, что операция должна принести пятьсот миллионов долларов, он нехотя согласился на двадцать штук.

Карен сказала Чаку, что любовник Рейчел, отличающийся неуравновешенностью, может напасть на Мэри, если она встретится с Сэмом. Она посоветовала назначить встречу в общественном месте, вроде Сенека-парк, и не говорить заранее Сэму, о чем пойдет речь. Карен сказала, что поговорит с ним и устроит так, что он придет.

В последнюю минуту Чак уговорил Мэри позволить ему пойти вместе с ней на встречу в парк. У него имелась настоящая полицейская униформа, которую он купил для костюмированной вечеринки. По мнению Чака, ее вид мог бы удержать неуравновешенного бойфренда от агрессивных действий – и поэтому Джимми Сквинту за двадцать штук пришлось совершить два убийства вместо одного. Джимми не имел ничего против. Он сидел на мели и был рад любой работе, которую я ему мог предложить.

Мы устроили так, что встреча Сэма с Мэри совпала с его первым сексуальным контактом с Карен. Это не составило никакого труда, поскольку Карен контролировала как встречу Мэри с Сэмом, так и свою встречу с ним в номере отеля.

Мы с Рейчел исследовали все сферы ее сексуальности, и я нашел применение фотографии, которую сделал несколько месяцев назад, когда она воплощала в жизнь свою фантазию об изнасиловании. Рейчел лежала якобы привязанная к полу, в бюстгальтере и трусиках, а я написал маркером на чашечках буквы «К» и «В», тем самым идентифицировав ее как свою собственность. Позже, когда уже было принято решение ограбить клиентов Сэма, я присвоил Калли имя Карен Вогель, дабы наши с ней инициалы совпадали.

По мере приближения дня операции Сал Бонанделло разучивал свою роль. Мы наняли нескольких проходимцев, которые должны были сыграть роли Эйдена Фрая и других членов съемочной группы, и провели репетицию в подземном гараже, купленном Виктором.

Виктор всегда выступает с подобными затеями. Я сказал ему, что нам нужно всего лишь построить несколько звуконепроницаемых камер в его подземном гараже. Но он уцепился за эту безумную идею создания звуконепроницаемых люцитовых контейнеров, снабженных вакуумными насосами и установленных на платформах грузовиков! Он едва успел получить заказанные им грузовики, но я нисколько не сомневался, что они будут поставлены вовремя, поскольку уже несколько раз успешно сотрудничал с ним в прошлом.

Когда все было готово, мы решили устроить Сэму хорошую промывку мозгов.

В главной роли выступила Рейчел. Мы не представляли, как она отреагирует на похищение. Я беспокоился за нее, и поэтому Лу (чей голос Сэм и Рейчел потом слышали в своих камерах) постоянно информировал меня о ее физическом и эмоциональном состоянии.

Я не без сомнений позволил поместить себя и Калли в люцитовые контейнеры, предварительно заручившись целым рядом гарантий со стороны Лу Келли, Сала Бонаделло и даже Виктора. Никогда нельзя быть уверенным в людях, вместе с которыми совершаешь ограбление, но я считал, что при наличии такой суммы денег, которые нам предстояло поделить, мы могли бы доверять друг другу. Кроме того, прежде мы не раз работали вместе, а это многое значит.

С того самого момента, как Рейчел и Сэм были заперты в люцитовых камерах, я слышал все, что они говорили и слышали. Единственное, что я не видел, – как Калли раздевалась для Сэма. Я знаю Калли треть ее жизни и могу сказать вам, что испытываю ревность к Сэму, поскольку ему удалось уложить в постель девушку моей мечты, чего мне так и не удалось.

Это к делу не относится, но Калли – лесбиянка. Она сожительствует с одной цирковой гимнасткой из Лас-Вегаса, и мне известно, что ей было нелегко скрыться от возлюбленной на три месяца и соблазнить Сэма Кейса.

В действительности это было не так трудно. Калли искренне влюблена в свою подругу, Эву Ле Саж, но, думаю, за миллиард долларов она соблазнила бы и свирепого гризли.

Итак, Сэм, Рейчел и я находимся в своих контейнерах, и Рейчел только что выбрала меня, приговорив своего мужа к смерти. Я одет в деловой костюм и притворяюсь Кевином Воном, а Сэм притворяется, будто он не знает, что Кевин Вон – это Донован Крид.

 

Глава 37

Должен признаться, отношение Рейчел к Сэму вызывает у меня удивление.

Я всегда говорил, что если действительно хочешь узнать женщину, запри ее в клетку и тыкай в нее палкой. Происходящее сейчас – не совсем то же самое, но довольно близко к этому. И то, что я узнал о своей подруге Рейчел в течение этого короткого периода заключения, стало для меня откровением и вызвало в моей душе немалую тревогу. Если начать с очевидного, она не очень похожа на человека, способного к состраданию. Ей не мешало бы поработать над своей слишком красочной лексикой. Убедительность, с которой она умоляла Сэма выбрать ее, а не Карен, характеризует ее не просто как способную, а как патологическую лгунью. То, что она может выглядеть чувственной, любящей, а в следующий момент обречь на смерть родную сестру или мужа, свидетельствует о недиагностированном шизофреническом расстройстве личности.

Однако я убиваю людей за деньги – так кто же из нас лучше?

Я без ума от Рейчел. И поскольку безумие может быть ключевым словом, я уже предвкушаю, как нам будет хорошо, когда мы заживем в ее доме уже только вдвоем.

Ладно, а теперь вернемся в реальное время: Лу Келли (голос) только что сказал:

– Извините за небольшую задержку. Мы начинаем. Упокойтесь с миром, Сэм. Я дам вам десять секунд.

Сэм говорит:

– Итак, вы получаете девять миллиардов, а я – десять секунд.

Лу:

– Вряд ли это можно назвать справедливым, не правда ли?

Сэм:

– Когда начнется отсчет?

Лу:

– Сейчас… если только кто-нибудь не сделает окончательное заявление… Нет? В таком случае…

Я откашливаюсь и говорю:

– Если можно, я хотел бы задать Сэму короткий вопрос.

Сэм поднимает голову и смотрит на меня. Рейчел тоже. В ее глазах сквозит тревога. Она говорит:

– Кевин, прошу тебя, дорогой. Пусть все это кончится и мы поедем домой.

– Что у вас за вопрос? – обращается ко мне Сэм.

– Вы ввели мой код последним? – спрашиваю я.

– Что? – произносит с изумлением Рейчел.

– Все произошло так быстро, – говорит Сэм. – Тем не менее я ввел его последним, как мы договорились.

– Молодец.

– Ты его знаешь? – спрашивает Рейчел все с тем же изумлением. – Что, черт возьми, здесь происходит? Что это за дьявольщина? Ответь мне! Ответь мне, ты, сукин сын!

Я поворачиваюсь к ней, зная, что нужно искать. Если я что-то и понял об отношениях между мужчиной и женщиной в период свиданий, так это то, что умение предугадать настроение партнера имеет чрезвычайную важность. Что касается Рейчел, лицо является ее барометром, и я успокаиваюсь, видя, как быстро пунцовеют ее шея, уши и щеки. Я давно заметил, что краска заливает ее лицо только тогда, когда она злится или жаждет секса, и научился определять, когда какой из этих случаев имеет место. Подобные мелочи, которые вы узнаете о своих возлюбленных, значат очень многое.

Я даю ей возможность излить негодование, прежде чем обратиться к ее мужу.

– Сэм, – говорю я. – Нет смысла наводить тень на плетень. Я люблю вашу жену.

Рейчел тут же перестает кричать.

– Что? Подожди… ты сказал, что любишь меня?

Я улыбаюсь.

– Да. Безумно.

Она успокаивается и трогательным жестом кладет руку на стеклянную стену. На ее лице продолжает играть яркий румянец. Понимаете, что я имею в виду? От ярости до чувственности в одно мгновение – что за женщина!

– Не могу в это поверить, – говорит Сэм.

– Заткнись, – отзывается Рейчел. – Заткнись и умри.

Как я уже отмечал, она не идеальна.

– Рейчел, – говорит Сэм, – а ты не хочешь спросить у Кевина, каково его настоящее имя?

– Сэм, – говорю я, – при всем уважении к вам это касается только нас с Рейчел.

– Черт бы вас обоих подрал, – бурчит он.

– Сэм, я надеялся, что мы сможем остаться друзьями.

Он смотрит на меня так, будто я явился из другого измерения, где все вроде бы выглядят нормальными, но несут несусветную чушь.

– Друзьями? Вы хотите, чтобы мы остались друзьями?

Я утвердительно киваю головой.

– Давайте разберемся, – говорит Сэм. – Я взял на себя обязательство защищать ваши деньги. В благодарность за это вы проникли в мой дом, залезли в мой компьютер, контролировали каждый мой шаг, трахали мою жену, подослали ко мне шлюху, дважды приводили меня в бесчувственное состояние и похищали, убили сестру моей жены и по меньшей мере одного невинного человека, продержали меня и мою жену в неволе в течение двух дней, едва не убили Рейчел, вынудили меня приговорить Карен к смерти, украли у моих клиентов свыше девяти миллиардов долларов – а это означает, что даже если вы меня отсюда выпустите, вряд ли я проживу больше трех дней… Подождите, не говорите ничего, я еще не кончил. Вы оставили меня без работы, подвергли физическим и моральным мучениям, довели до моего сведения, что моя жена на протяжении полугода изменяла мне с моим же клиентом, заставили меня пройти унижение, когда моя собственная жена приговорила меня к смерти, а теперь говорите, что любите мою жену и собираетесь отбить ее у меня, – и при этом хотите, чтобы мы остались друзьями?

– Да, все так, – говорю я. – За исключением физических мучений. Думаю, это небольшое преувеличение.

– Вы так думаете?

Я киваю головой.

– А как же это можно назвать иначе?

– Вы все правильно поняли. За исключением одного.

– И что же это?

– Я собираюсь выделить вам четверть миллиарда из нашей добычи.

– Подумаешь! Через несколько дней меня не будет в живых.

– Я помогу вам обрести новое лицо, новые документы и новую жизнь.

– С Карен Вогель?

– Будьте реалистичны, Сэм.

– Хорошо, – говорит он, – я согласен.

– Лу, – говорю я, – открой контейнеры, и закончим на этом. Нам с Рейчел предстоит многое обсудить.

Тишина.

– Лу!

 

Глава 38

Проходит некоторое время.

Пауза затягивается.

Наконец слышится голос Лу.

– Эй, Донован! Мы не договаривались о том, что Сэм получит четверть миллиарда долларов.

– Я выделю ему эту сумму из своей доли. А также дам двадцать пять миллионов Рейчел.

Рейчел смотрит на меня и улыбается.

– Благодарю тебя, Кевин, – говорит она.

Я улыбаюсь ей в ответ.

– Мы действительно не обсуждали это, – говорит Лу. – Но не думаешь ли ты, что сможешь выбраться из этой камеры без моей помощи?

– Лу, мы так долго работали вместе, – говорю я.

– Да, правда, – соглашается Лу. – Но твоя доля лежит на мне сейчас тяжким бременем. Не то чтобы я такой неблагодарный, но пятьсот миллионов долларов казались мне гораздо большей суммой, когда этот план только замышлялся.

– Для тебя полмиллиарда долларов – небольшая сумма?

– По сравнению с твоим кушем, в шесть раз большим, и долей Сэма, всего в два раза меньшей. И еще с учетом того, что вы оба находитесь в камерах.

– Ты хочешь убить меня и забрать мои три миллиарда?

– Мне это ужасно неприятно, – говорит Лу. – Ты знаешь, я всегда был командным игроком, но сейчас передо мной два монитора. На экране одного – три беспомощных человека в камерах. На экране второго – девять миллиардов долларов на банковском счете. Щелчки по двум клавишам способны изменить все. Щелчок по одной клавише, и через пять минут вакуумные насосы убьют вас. Щелчок по другой клавише, и твоя доля – три миллиарда долларов – переходит на мой счет, вместе с половиной миллиарда, о которой только что шла речь.

– Лу, ты разочаровываешь меня.

– Ты разочаровал меня еще пару лет назад, когда убил своего лучшего друга. Можно лишь гадать, насколько быстро ты всадишь мне пулю в голову, если вдруг я тебе чем-нибудь не угожу.

– Это совершенно не относится к делу, и ты прекрасно знаешь об этом. Рассуди логически.

– Может быть, и так, но мне кажется, нужно логически рассудить, прежде чем поворачиваться спиной к человеку, который несколько раз спасал мне жизнь.

– Не забывай, ты тоже спасал мне жизнь, – говорю я.

– Спасибо, что признаёшь это.

Я стараюсь говорить ровным голосом:

– Лу, если это поможет тебе принять решение, я гарантирую, что смогу выбраться из этой камеры меньше чем за пять минут.

Он молчит целую минуту, взвешивая мои слова.

– Вряд ли, – говорит он наконец. – Я провел несколько часов в такой камере, пытаясь найти способ выбраться из нее. Бесполезно. Виктор проделал грандиозную работу, тебе это известно.

– Ты думаешь, Виктор позволит тебе уйти с моей долей? Или Сал?

– Нет. Но я думаю, если ты умрешь, каждый из них получит по миллиарду за то, что они позволят мне уйти.

– Я еще не умер, а у тебя еще пока только один миллиард, а не три.

– Да, правда, – говорит Лу. – Но три миллиарда в три раза больше того, что у меня имеется сейчас. Каждый раз, когда внутренний голос говорит мне: это страшное злодеяние, я осознаю, что могу утроить свою долю, нажав две клавиши.

– А как насчет карликов?

– Они ждут, когда я прикажу им вернуться и ехать. У меня есть по меньшей мере час.

– Ты совсем один?

– Совсем один, и с каждой минутой меня все больше одолевает жадность.

– Виктор контролирует все твои действия, – говорю я.

– Контролировал, пока я не перерезал кабель связи пару минут назад.

– Не делай этого, Лу.

– Ничего не могу поделать с собой. Мне очень жаль.

– Может быть, ты освободишь хотя бы Сэма и Рейчел?

– Нет. Либо всех, либо никого.

– Кевин! – кричит Рейчел.

– Не сейчас, дорогая. Я немного занят.

Время неумолимо движется вперед. Значение имеет каждая секунда. Я сбрасываю ботинки и отрываю от них каблуки. Лу застигнут врасплох, но быстро приходит в себя. Он поворачивает переключатель, и вакуумный насос в моей камере приводится в действие.

 

Глава 39

Я извлекаю пластиковую взрывчатку из полых каблуков ботинок, снимаю пиджак, рубашку и галстук, вынимаю из воротника рубашки провода.

– Кевин! – зовет меня Рейчел.

– Не сейчас, любимая, – говорю я. – Не беспокойся. Через пару минут ты будешь свободна.

– Ты обещаешь?

На несколько мгновений я прекращаю работу. Мне нужно подумать. К своим обещаниям я отношусь серьезно. Я произвожу в уме некоторые расчеты.

– Кевин!

– Да, – говорю я. – Обещаю, что спасу тебя.

– Спасибо. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Я кладу один из зарядов поверх запорного клапана, с помощью которого осуществляется подача и откачка воздуха, разматываю десять футов детонаторного провода, вытащенного из воротника рубашки, и раскладываю его на полу.

– Извините, что отвлекаю вас, но как насчет меня? – спрашивает Сэм.

Я опять прекращаю работу и смотрю на него. Бедный Сэм, вечно он оказывается обделенным. Однако он занимался любовью с Калли, следовательно, уже добился своего успеха в жизни.

– Извините, Сэм. У меня только два заряда.

Он понимающе кивает:

– Как всегда.

Вакуумный насос делает свое дело, но у меня есть еще по меньшей мере минута, прежде чем я начну ощущать недостаток воздуха.

– Эй, Рейчел! – зову я.

– Что?

– Скажешь мне, когда твой насос начнет работать, ладно?

– Он уже работает секунд тридцать.

Черт!

– В самом деле?

– В самом деле. Тебя это устраивает?

– Вполне, – отвечаю я, стараясь говорить как можно более бодрым тоном.

– Тогда скоро увидимся.

– Отлично.

– Жду с нетерпением, – говорит она.

Я поднимаю крышку холодильника и ищу небольшое отверстие в шарнире, который Виктор установил по моей просьбе в качестве аварийного средства спасения. Под шарниром располагается детонатор. Я нахожу отверстие, ввожу в него детонаторный провод, соединяю его с детонатором и захлопываю крышку. Энергия хлопка достаточна для того, чтобы вызвать химическую реакцию.

Следует взрыв, и все то, о чем я собираюсь рассказать вам, укладывается в полсекунды. Вот как это происходит: когда начинается химическая реакция, пластиковое взрывчатое вещество С-4 распадается на азот и окись углерода. Газы расширяются со скоростью свыше 26000 футов в секунду, уничтожая все вокруг.

Вот почему я использовал столь небольшое количество С-4 – чтобы не погибнуть от взрывной волны.

Взрыв протекает в две стадии. На первой стадии он открывает запорный клапан, сводя на нет действие вакуумного насоса. Возникает область чрезвычайно низкого давления, в результате чего газы вырываются наружу. Мои ноги отрываются от пола, и я отлетаю к задней стене. На второй стадии, наступающей через доли секунды, газы врываются обратно в область частичного вакуума и создают вторую, менее сокрушительную взрывную волну, направленную внутрь и достаточно мощную для того, чтобы разрушить люцитовые стены. Едва не лишившись чувств, я падаю на пол. В ушах стоит звон, но сквозь него мне удается расслышать нечто напоминающее голос Рейчел.

– О боже, Кевин, ты в порядке? – спрашивает она.

Пока еще не в порядке. Однако мои динамики взорваны – как же я могу слышать ее?

– Кевин! Кевин!

– Его имя – Донован Крид, – говорит Сэм.

– Да пошел ты! – огрызается Рейчел. – Ты в порядке? – снова кричит она. – Слава богу! Я вижу, ты двигаешься!

Я-то в порядке, но почему мне слышны их голоса? Возможно, Лу включил динамики по всему гаражу, чтобы слышать, что происходит, пока он спасается бегством, – если только не притаился где-нибудь с пистолетом, чтобы покончить со мной!

Нет. Лу не осмелится на это, поскольку знает, что в кабинах грузовиков лежат помповые ружья.

Я вылезаю из камеры, что не так-то просто сделать с люцитовой стеной на спине. Осматриваюсь. К сожалению, я не могу найти второй заряд пластиковой взрывчатки, который взрывная волна выбила у меня из руки. Вероятно, его можно было бы найти потом, но я также потерял второй детонаторный провод.

Я должен спасти Рейчел, но для этого у меня ничего нет.

Она видит выражение моего лица, и ее глаза расширяются от ужаса. «Подожди, – думаю я. – Грузовик!»

Я запрыгиваю в кабину грузовика Рейчел, открываю оба окна и завожу двигатель. Такие махины не предназначены для быстрой езды, и я проезжаю бо́льшую часть парковки, прежде чем скорость грузовика начинает превышать двадцать миль в час. Я быстро приближаюсь к дальней стене, в последний момент поворачиваю и избегаю столкновения со стеной. Но это не то, на что я рассчитываю. Я пытаюсь стукнуть грузовик боковой частью о стену. Разворачиваю грузовик и еду в обратном направлении, только теперь скорость достигает тридцати миль в час. Я резко выворачиваю руль. Два колеса слегка приподнимаются, но потом опускаются вновь.

Проклятье!

Я опять поворачиваю и направляю грузовик обратно в сторону дальней стены. Резко поворачиваю руль сначала в одну сторону, затем в другую. Наконец грузовик кренится. Я жму на тормоза, и он валится набок. Сгруппировавшись, я молю бога, чтобы Рейчел выжила в этом столкновении.

Грузовик лежит на боку водительской стороной, и окно пассажирского сиденья, соответственно, устремлено вверх. Я выхватываю из-под сиденья ружье, сую его в открытое окно и вылезаю наружу вслед за ним. Прыгаю на пол парковки и бегу назад, чтобы удостовериться в том, что Рейчел жива.

Она жива!

Я показываю жестом, чтобы она пробиралась в заднюю часть грузовика. Рейчел подчиняется. Я показываю ей, чтобы она оставалась там, затем нахожу в дне лежащей на боку камеры запорный клапан, отступаю на несколько ярдов назад и стреляю по клапану под углом, очень надеясь не попасть под отлетающие рикошетом дробины. Клапан взрывается и открывается. Я с облегчением вздыхаю. Рейчел в безопасности.

Я перевожу взгляд на Сэма. Тот лежит на полу без сознания. Но, по крайней мере, он находится в дальнем конце от запорного клапана. Я знаю, что у меня недостаточно времени, чтобы опрокинуть его грузовик. Я перезаряжаю ружье, лезу под грузовик и упираю ствол в запорный клапан.

В голову мне приходит только один способ, как можно выстрелить, не получив серьезного ранения.

Я снимаю ремень и подсовываю пряжку под спусковой крючок. Он немного не достает до борта грузовика, а это значит, что опасность все еще существует. Я снимаю брюки, одну штанину привязываю к ремню, а за конец второй берусь рукой. Прижимаюсь к борту и изо всех сил тяну за штанину.

Ружье стреляет.

Я лезу под грузовик, чтобы проверить результаты своей работы, и вижу довольно большое отверстие в том месте, где прежде находился запорный клапан.

Если Сэм еще жив, в скором времени он придет в себя.

Я отвязываю свои брюки, надеваю их, залезаю в кабину грузовика Сэма, завожу двигатель и направляюсь в сторону дверей гаража с максимально возможной скоростью около тридцати миль в час. Ее хватает для того, чтобы вырваться наружу, и спустя несколько минут я нахожусь в комнате управления. Поскольку контейнеры сконструированы таким образом, что открываются в задней части, ни один из двух не получил каких-либо повреждений. Путем нажатия кнопки на пульте я открываю их и возвращаюсь, чтобы проверить состояние здоровья своей подруги и ее мужа.

 

Глава 40

Сэм находится ближе ко мне, поэтому я начинаю с него. Влезаю в кабину и вытаскиваю его наружу. Он без сознания, но дышит. Я укладываю его на пол и направляюсь к Рейчел. Она уже выбралась из своей камеры. Мы, как в кино, бежим навстречу друг другу и обнимаемся. Она пронзительно кричит и прыгает в моих объятиях. Мне вспоминаются Лула и Моряк в «Диком сердце».

Когда мы приходим туда, где я оставил Сэма, его там уже нет.

Я догадываюсь, где он может быть.

Мы с Рейчел идем в комнату управления, откуда я минуту назад освободил их. Сэм, пребывающий в полуобморочном состоянии, тем не менее сидит за компьютером, пытаясь отследить денежные потоки.

Когда мы приближаемся к нему, он бросает на Рейчел недобрый взгляд. Она напрягается и прижимается ко мне.

– Я люблю его, Сэм. Тебе придется считаться с этим.

Сэм игнорирует это замечание, демонстрируя, что готов скорее потерять жену, нежели деньги.

– Все бессмысленно, – говорит он. – Мой сайт совершенно изуродован. Я вижу деньги на счете, но этого счета я никогда не видел. Я пытаюсь получить доступ к деньгам, но изображение на экране остается неизменным.

– Это счет Лу Келли, – говорю я. – Экран заблокирован на нем.

– В таком случае, вы потеряли свои деньги, – говорит он. – Как и я – свои.

– Кевин, – говорит Рейчел, – я предпочитаю тебя, нежели двадцать пять миллионов долларов!

– Боже правый! – восклицает Сэм, округляя глаза.

Рейчел собирается что-то ответить, и если бы у нее была такая возможность, то, скорее всего, с ее губ сорвалось бы какое-нибудь проклятие. Но она видит то, что видим все мы на экранах мониторов камер слежения: кто-то приближается к входной двери.

Первым идет Лу Келли, вплотную за ним следует Калли. Лу держит руки за спиной, и это свидетельствует о том, что Калли стянула ему запястья пластиковым хомутом.

– Это Карен, – говорит Сэм.

У Рейчел изгибается спина.

– Я не хочу ее видеть!

– Успокойся, – говорю я, – она ведет Лу обратно.

– Возможно, это ловушка, – говорит Сэм. – Он в два раза больше ее. Как она могла заставить его вернуться?

– Ничего удивительного, – отвечаю я. – Лу, конечно, силой не обижен, но он уже довольно пожилой, и у него парализована левая часть тела. Калли известно об этом.

Кейс стискивает зубы.

– Осторожнее, Сэм, – говорю я. – С Калли вам не совладать.

– Правда? Но ведь я не старик и не паралитик.

Мы наблюдаем за ними на экранах мониторов. Калли вталкивает Лу в коридор. Тот не сопротивляется.

– Проявляйте сдержанность, – говорю я, когда они подходят к двери. – Оба.

– Но, Кевин… – хныкает Рейчел.

– Прошу тебя. Вы с Калли еще подружитесь.

– Вряд ли. Чертова шлюха.

– Впервые за последнее время мы сходимся во мнениях, – говорит Сэм.

Я бросаю на Рейчел взгляд, от которого она вздрагивает.

– Извини, Кевин. Я постараюсь.

– Пожалуйста, постарайся.

Лу и Калли входят в комнату.

– Лу, – говорю я.

– Донован.

Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, после чего я говорю:

– Так что все это значит, Лу?

Он поджимает губы, затем раскрывает их и делает глубокий вдох.

– Ах, черт возьми, Донован. Не могу объяснить. Честное слово, мне очень хотелось бы быть лучше, чем я есть.

Я киваю головой.

– Между прочим, – говорит Лу, – это было просто невероятно.

– Мое спасение?

– Как в прежние времена, где-нибудь в Европе. Мне нужно было уйти раньше, но я хотел посмотреть, понимаешь? Это было похоже на кино.

– Вроде «Рэмбо» или чего-нибудь типа этого?

– Да, вроде этого.

– Критики ругали эти фильмы, – говорю я, – но они были весьма увлекательными.

– Слай одномерен, – говорит Лу, – но если парень представляет интерес, одно измерение – это то, что нужно.

– Как насчет денег? – спрашиваю я после некоторой паузы.

– Я хочу все исправить, – говорит Лу. – Понятно, наши с тобой отношения уже никогда не будут прежними, но я хочу вернуть деньги. Отпусти меня, и я переведу все три на твой счет.

– Я вложил в эту операцию два пятьдесят собственных денег, – говорю я.

– Я думал, это часть трех, – говорит Лу.

– Ничего подобного. То же самое сделал Виктор. Каждый из нас вложил по два пятьдесят. Сначала мы заберем эти деньги назад, затем разделим остальное.

– Если бы я знал об этом, то постарался бы тебя застрелить! – говорит Лу.

– Мне везет.

Он смеется.

Сэм и Рейчел смотрят на Калли, которая протягивает Рейчел руку. Та бросает взгляд на меня. Я киваю головой. Рейчел подходит к Калли и обнимает ее.

– Мне жаль, что я назвала вас шлюхой, – говорит она.

Калли явно рассержена.

– Могли бы оставить свое мнение при себе.

– Но ты ведь спала с ее мужем, – вмешиваюсь я.

– Ладно, проехали, – говорит Калли, глядя на меня с улыбкой. – Вам теперь вполне хватит вот этого мужчины.

– Эй, Карен, – говорит Сэм, – как насчет того, чтобы быстренько трахнуться, прежде чем ты уйдешь?

Я опускаюсь на колени и поднимаю голову Сэма с пола, дабы он не захлебнулся собственной кровью. Лу протягивает мне свой пиджак, и я подкладываю его под голову Сэму.

– Чем вы его стукнули? – спрашивает Рейчел, обращаясь к Калли. – Особой мускулатурой вы вроде не отличаетесь.

Калли молча смотрит на нее. Рейчел делает шаг назад и слегка заступает мне за спину – на всякий случай.

– Видите, почему я так легко сдался, – говорит Лу, обращаясь к Рейчел.

– Лу, – говорю я, – так как насчет денег…

 

Глава 41

– Я могу вернуть три миллиарда двести пятьдесят миллионов. Это займет у меня тридцать секунд. Но мне нужно твое слово.

У Сэма начинает дергаться палец.

– Это хороший знак, – говорю я.

– У вас есть причина желать, чтобы он остался в живых? – спрашивает Калли. – Единственный способ избавиться от впитавшегося в меня смрада – забыть обо всем.

– Он может оказаться полезным.

Калли встряхивает головой:

– Я думала, Сэм не выйдет из камеры живым.

– Посмотрите на него, – говорю я. – Парень потерял жену, работу… Вам не кажется, что с него уже хватит?

Калли бросает на меня изумленный взгляд. Я держу перед собой большой палец, обращенный к моей груди – так, чтобы не видела Рейчел, – и медленно двигаю его, указывая на Рейчел. Калли видит это и понимающе кивает головой.

– Хорошо, – говорит она. – Тогда пусть живет.

– Он может оказаться полезным, – повторяю я.

– Однако он может проболтаться.

– Думаю, ты уже решила эту проблему.

– Мы прошли серьезные испытания, – говорю я, обращаясь к Лу, – и, как ты сказал, у меня становится все меньше людей. Мы больше не сможем работать вместе, но я готов дать тебе возможность выйти отсюда и жить так, как ты хочешь.

– Спасибо, Донован. Я переведу деньги, как только удалюсь на некоторое расстояние, – говорит он.

– Я тебе верю, – говорю я.

Мы обмениваемся рукопожатием.

Лу мнется.

– Ты дал мне слово, не так ли? – спрашивает он.

– Да.

– У нас не будет проблем? – спрашивает он у Калли.

Та смотрит на меня, затем переводит взгляд на Лу.

– Думаю, нет. Похоже, сегодня каждый получает бесплатный пропуск.

– Спасибо, ребята, – говорит Лу. – Как в прежние времена, а?

– Как в прежние времена, – отзываюсь я.

– Да… если это не составит большого труда… – говорит Лу.

Одним движением, не уступая в быстроте Джимми Сквинту, Калли вынимает нож. Она перерезает пластиковую стяжку на запястьях Лу, и тот удаляется восвояси.

– Ты веришь, что этот парень переведет на твой счет три миллиарда?

Я смеюсь.

– Думаю, если бы у него имелись деньги, он перевел бы их.

– У него нет денег? – спрашивает Калли.

Сэм все еще в полубессознательном состоянии, но его рука, лежащая на груди, странным образом подергивается, словно он бьет мух.

– Помнишь, я наказывал Сэму вводить мой код в последнюю очередь?

Калли кивает головой.

– Как вам известно, Виктор тоже компьютерный гений. Он работал с сайтом Сэма в течение нескольких месяцев и не смог получить доступ к счетам, не имея имен. Но он переустановил все параметры данных. Все деньги ушли на счет последнего введенного кода.

– Но Лу сказал, что лично отправил деньги на свой счет, – говорит Рейчел.

– Этот компьютер не имеет никакого отношения к счетам, – говорю я. – Поэтому Сэм и не смог заставить его работать несколько минут назад. Лу вводил данные непосредственно в компьютер Виктора, а не в банковский компьютер. Мы не могли доверить девять миллиардов долларов никому. Даже Лу Келли.

– Стало быть, он вообще не видел денег, – говорит Калли. – Девять миллиардов были всего лишь вымышленной цифрой?

– Эта цифра примерно соответствует действительности. Мы не сможем узнать сумму, пока я не получу доступ к своему счету. Деньги сейчас находятся там.

– Виктор доверяет тебе? – спрашивает Калли.

– А ты доверилась бы мне?

– Да, – отвечает она. – Возможно, ты и киллер, но не мошенник.

– Кевин не киллер, – говорит из-за моей спины Рейчел. – Он лучший человек из всех, кого я знаю.

– Бедняжка, – с жалостью произносит Калли.

Я вновь опускаюсь на колени и проверяю у Сэма пульс.

– С ним будет все в порядке, – говорю я, обращаясь к Рейчел. – Ты хочешь сейчас поехать домой?

Она с изумлением смотрит на меня.

– Ты хочешь сказать, мы будем жить в этом доме?

Я улыбаюсь.

– Чтобы взять кое-какие вещи. Мы уезжаем в отпуск.

– А как же моя работа?

– Ты увольняешься.

– Но…

– Подойди сюда. Я тебе кое-что покажу.

Я сажусь за компьютер, захожу на страницу банка «Ситизенс» и набираю номер счета. Появляется имя Рейчел.

– Мое имя, – говорит она. – Но у меня нет счета в этом банке.

– Я открыл счет в этом банке на твое имя. Проверь его состояние.

– Двадцать пять миллионов долларов?

Я киваю головой.

– О боже!

Она начинает танцевать, летая по всей комнате, подпрыгивая и повизгивая, словно банши во время своего первого оргазма. Тем временем я получаю доступ к своему счету и смотрю сумму последнего поступления.

– Девять миллиардов семьсот миллионов с мелочью, – говорю я.

– Неплохой куш, – отзывается Калли.

– Вы с Эвой планировали, как потратить эти деньги?

– Нет. Будем пока просто наслаждаться жизнью.

– Сколько еще лет она собирается выступать на своей трапеции?

– Если не получит травму – год, может быть, два.

– Она не останется, после того как ее понизят в звании?

– Теперь у нее нет в этом нужды, – отвечает Калли с улыбкой.

Рейчел завершает свои пируэты и целует меня в щеку.

– Я люблю тебя, Кевин.

– Означает ли это, что ты едешь со мной в отпуск?

– Можно мне взять с собой мои сексуальные игрушки?

– Узнаю свою девочку!

Сэм начинает приходить в себя.

– С ним будет все в порядке? – спрашивает Рейчел.

– Думаю, да. На всякий случай я попрошу Калли отвезти его в больницу.

– Спасибо, Калли, – говорит Рейчел.

– Не за что, – говорит та с обворожительной улыбкой.

Мы обмениваемся с ней понимающими взглядами.