Говоря словами моего бывшего верховного главнокомандующего, «с этой женщиной у меня секса не было». Я имею в виду Элисон Силис.

Я не вступил с ней даже в те отношения, которые оставили бы пятно на моей репутации и заставили бы меня объяснять, что же «это» такое было. Правда, я подумывал об этом, размышляя, может ли это быть оправдано вопросом национальной безопасности. Ведь все началось именно как защита национальной безопасности, верно? Правда, позже это почему-то превратилось в обыкновенное гостиничное ограбление. Вне всякого сомнения, Элисон была воровкой. Но симпатизировала ли она при этом террористам? Я так не думал. И если, как полагал Дарвин, этот ее дружок из Денвера, Аднан Афайя, пытался проникнуть в компанию, где работала Элисон, то он еще не говорил с ней об этом. По моему мнению, камера засекла их в момент первой или второй встречи. Я также не думал, что Афайя причастен к ограблениям в гостинице, поэтому получалось, что мне нечем оправдать пятно на своей репутации, которое останется после связи с Элисон. Правда, я попал в своего рода ловушку: сексом с Элисон я заниматься не хотел, но и уйти от нее не мог – происходившее за стеной должно было идти своим чередом.

Именно поэтому, посопротивлявшись для порядку, я согласился прилечь на ее кровать, но только в одежде. Раньше я занимался испытанием нового вооружения и пыточных инструментов для нашей армии, поэтому был уверен, что выдержу все ее попытки. Но ее подход сильно отличался от армейского. Там, где орудия пыток причиняли боль, Элисон действовала совсем иначе. Она нежно укусила меня за мочку уха и легко подула в него. Это не обман, сказал я себе. Но и на пытку это еще мало походило, а она продолжала свое дело. Я понимал, что должен положить этому конец. Но прежде чем я смог об этом сказать, Элисон стала очень профессионально гладить меня по всему телу. Опять-таки это была реальность, но здесь уже проглядывали все признаки утонченной пытки. Она очень быстро продвинулась к той части моего тела, которая сразу могла определить обман, и я решил, что пора наконец прекратить. С трудом я смог произнести:

– Думаю, что потом очень сильно пожалею об этом, но я должен это сказать – прекрати.

– А я ничего не слышу, – игриво ответила женщина.

Она схватила мою руку, засунула ее себе между ног и держала в таком положении, вращая бедрами. Теперь, когда прошло столько времени, могу признаться, что освободился несколько позже, чем того требовали правила приличия.

– Ну, хватит, уже достаточно! – сказал я.

– Что?

– А то, что я этим заниматься не могу.

– Почему.

– Знаешь, бывают такие дни в месяце…

– И совсем не смешно, – сказала Элисон.

– У меня болит голова. И я устал. Да и дети могут случайно войти.

– Это из-за меня? Из-за того, что я жирная?

– Ну конечно нет, – ответил я, – ты очень красивая.

– Тогда, значит, я недостаточно сексуальна для тебя?

– Да нет, совсем наоборот.

– Ну тогда скажи честно, – настаивала она, – в чем дело?

– Дело в том, что у меня уже есть кое-кто.

– Пока ее нет здесь, это не имеет, на мой взгляд, никакого значения.

– Проблема в том – не могу себе представить, что говорю это, – что получится, как будто я тебя использую. А это, – я замолчал, стараясь найти слово поточнее, – неправильно.

Мне показалось, что я услышал чуть заметный шорох за дверью. Судя по Элисон, она его точно услышала.

– Космо, ты это сейчас сказал, – прошептала она, придвинувшись ко мне, – с таким… с таким благородством! Может быть, ты этого и не хотел, но завел меня до невозможности. Ты можешь просто полежать со мной рядом, пока я… решу свои проблемы?

– Могу, – согласился я.

Следующие двадцать минут я, с трудом сдерживая смех, наблюдал, как Элисон гладила и похлопывала себя по различным частям тела, сопровождая все это громким набором сексуальных звуков: хриплыми стонами, причмокиванием и каким-то полубезумным лошадиным ржанием, которое в самом конце перешло в крещендо звуков, чаще встречающихся в дешевых порнографических фильмах.

Все это показало мне, что секс, если только ты сам не принимаешь в нем непосредственное участие, может быть и невероятно смешным.

А так как я никогда ранее от секса не отказывался, то для меня это было оглушительным откровением. Это дало мне ощущение власти, которое до этого я никогда не испытывал.

Так вот что значит ощущать себя женщиной, подумал я, вот что значит иметь полное сексуальное превосходство в отношениях.

Когда последние спазматические вздохи Элисон утихли, я сказал:

– Мне надо позвонить.

Включив свет, я снял трубку гостиничного телефона и набрал номер своей комнаты. Элисон услышала, как в соседнем номере зазвенел телефон.

– Какого…

Подняв палец и поднеся его к губам, я призвал ее к молчанию. Куинн ответил на звонок, произнес несколько слов, и я сказал: «О’кей». Затем предложил, повесив трубку:

– Элисон, нам надо поговорить.

Она села в кровати и прикрыла грудь руками – жест, который показался мне странным, принимая во внимание то, что только что произошло.

– Что происходит? – Женщина отчаянно старалась говорить твердым голосом, но безуспешно.

– За этой дверью находятся два трупа.

Ее глаза расширились. Инстинктивно она перевела глаза на дверь в соседнюю комнату, а потом опять посмотрела на меня.

– О чем ты? – последовал вопрос.

– Элисон, ты мне нравишься, – посмотрел я на женщину, – но сейчас ты влипла в историю, которая гораздо опаснее, чем ты можешь себе представить. Впрочем, я очень постараюсь, чтобы тебя не убили, потому что хочу предложить тебе работу после того, как все это закончится.

– Ты что, думаешь, что я соглашусь торговать драгоценностями… – Что-то в моем голосе придало ей уверенности в своих силах.

– Элисон, послушай, я не ювелир…

Подождав, пока она усвоит эту информацию, я продолжил:

– …я ликвидатор, работающий на правительство. Убиваю террористов.

Элисон рассмеялась.

– Меня восхищает то, что ты можешь смеяться, когда в соседней комнате лежат два трупа. А умерли они потому, что ты и портье задумали ограбить меня сегодня ночью.

Смех прекратился.

– Помнишь громадного уродливого мужика, который следил за тобой сегодня вечером?

Элисон попыталась заговорить, но слова застряли у нее в горле. Она с трудом сглотнула и кивнула головой. Слушать про громадного, страшного мужика ей явно не хотелось.

– Его зовут Огастес Куинн, – продолжил я, – и он работает на меня.

В комнате повисла долгая пауза. Когда она наконец заговорила, то голос ее звучал совсем безвольно.

– И что же теперь будет? – спросила она.

– Теперь ты оденешься, мы перейдем в соседний номер, и там ты попробуешь вспомнить, кто эти два бандюгана, которые лежат там на полу. А потом мы поболтаем немного о портье и твоем парне.

– О каком парне?

– В Денвере. Аднане Афайе.

– О ком?

– Возможно, что ты знаешь его под другим именем. Но тот парень, с которым ты встречаешься в Денвере, это Аднан Афайя, хорошо известный террорист.

Резкий вздох Элисон прозвучал гораздо убедительнее, чем все ее сексуальные стоны, вместе взятые. Она побледнела, и казалось, вот-вот потеряет сознание. Или она была лучшей в мире актрисой, или действительно испугалась.

Ей опять понадобилось какое-то время, чтобы заговорить.

– Может быть, ты, как джентльмен, отвернешься, пока я одеваюсь? – спросила она.

– Нет.

– А почему нет? – Она решила попробовать еще раз.

– За сегодняшний вечер я отказался от настолько многого, что вполне могу сойти за святого. Так что не хочу лишать себя удовольствия увидеть тебя обнаженной – может быть, последний раз в жизни.

– В этом ты можешь не сомневаться.

Я жестом указал на чемодан на полу.

Элисон уставилась на меня пустыми глазами, пытаясь прочитать что-нибудь на моем лице, но безуспешно. Я сделал карьеру потому, что мои действия никогда невозможно было предугадать.

– Пора шевелиться, Элисон, – сказал я, еще раз кивая на чемодан.

– Ну и ладно, – оскорбилась она. – Чтоб ты ослеп.

Женщина выбралась из постели и стала доставать свою одежду: чистое белье, розовый топ с воротником под горло, серый спортивный костюм, носки и кроссовки. Когда она надела трусики, то сказала:

– Я была уверена, что Космо Берлап – это не твое настоящее имя.

– Именно эта догадливость и делает тебя хорошим кандидатом на работу.

– А о какой работе ты говоришь? – спросила она. – Убивать людей? Боюсь, что на это я не годна.

– Мы можем обсудить это позже. А сейчас нам надо выполнить работу. Готова?

Элисон завязала шнурки и кивнула.

Мы подошли к смежной двери. Я открыл замок, положил руку на дверную ручку, остановился и посоветовал:

– Тебе надо приготовиться к тому, что ты там увидишь. Постарайся не кричать.

– Мне приходилось видеть мертвых, – ответила она.

– Я имею в виду Куинна, – пояснил я свою мысль.