— Я правильно понимаю, что ваша подзащитная хочет получить полную неприкосновенность в обмен на подробности всех прочих преступлений, совершенных бандой? — спросила Уиндермер.

Глория Уоллес взглянула на Мэри и кивнула.

— Да, — сказала она. — Мисс Макаллистер готова предоставить вам все сведения, включая координаты жертв, города, методы и фальшивые имена, под которыми выступали похитители. Этого будет достаточно, чтобы составить обвинение против троих главарей банды.

Уиндермер рассмеялась:

— А не много ли вы требуете, мисс Уоллис?

Уоллис напряглась.

— Путем угроз и насилия со стороны группы социопатов моя подзащитная была принуждена к участию в осуществлении их преступных замыслов. Я уверена, что суд согласится с тем, что мисс Макаллистер — жертва стокгольмского синдрома.

— Будь вы так уверены, вы бы не торговались и не стремились избежать суда, — заметил Стивенс.

Помощник прокурора по фамилии Обрадович, высокий и тощий как зубочистка, подавшись вперед, сверкнул черными глазами.

— Они правы, — обратился он к Уоллис. — Полную неприкосновенность мы не можем вам обещать в любом случае.

— Пять лет условно, — сказала Уоллис.

Уиндермер усмехнулась. Обрадович поскреб в затылке и потер глаза.

— Что еще вы можете предложить?

— А что еще есть у моей подзащитной?

Мэри слушала, опустив голову, и представляла, какое лицо будет у Пендера, когда он узнает, что она предала их.

— Я хочу знать, куда они направляются и где они сейчас. А если ваша клиентка не может этого сообщить, то куда они направятся после того, как покинут территорию Соединенных Штатов.

«Держи карман шире», — подумала Мэри, и вдруг ей стало дурно. Они хотят, чтобы она выдала Мальдивы, продала их с Пендером Мечту, вот что им надо.

— Моя клиентка не может знать, где похитители пребывают в настоящий момент, — отвечала Уоллис, — поскольку без малого неделю находится в тюрьме. Однако, если бы у нее имелись какие-либо сведения о дальнейших планах похитителей, она была бы согласна предоставить эту информацию в обмен на условный срок или общественно полезные работы во благо других женщин, ставших жертвами насилия.

Уиндермер фыркнула. Уоллис выжидающе смотрела на Обрадовича.

— В таком случае мы согласились бы на срок пять лет в тюрьме усиленного режима плюс пять лет условно, — сказал он.

— Один год общего режима, три года условно.

— Три года общего режима и три года условно. Это мое последнее слово, Глория.

— Хорошо, — сказала Уоллис. — Меня это устроит, коль скоро устроит мисс Макаллистер.

Мэри подняла голову. Все смотрели на нее. Она проглотила ком в горле и попыталась заговорить, но не смогла. Так или иначе, она понятия не имела, что говорить. Это предательство ляжет на нее тяжким бременем. Ее трусость недостойна оправдания.

В дверь постучали. Молодой агент заглянул в кабинет, ища глазами Уиндермер.

— Есть новости, — сказал он. — Это срочно.

Стивенс и Уиндермер встали и вышли.

— Не забудь, что хотела сказать, — предупредила Уиндермер, прежде чем скрыться за дверью.

Мэри осталась в компании юристов, благодарная за отсрочку казни.

* * *

— Полный иммунитет, каково, а? — говорила Уиндермер в коридоре. — Это просто невероятно. Вы когда-нибудь слышали что-то подобное?

Стивенс улыбнулся:

— Она почти наша, Клара. Вот-вот расколется.

— Это точно, еще немного, и мы у цели. А новости хорошие, агент Холл? — обратилась она к молодому человеку.

Холл, совсем юный парнишка с волосами заплетенными в мелкие косички и белозубой улыбкой, ответил:

— Не то слово! Новости просто блеск!

— Валяйте рассказывайте.

— Крупная перестрелка в Цинциннати. Пятеро убиты, один ранен.

— Цинциннати, — хмыкнул Стивенс. — Ну и что?

— Это бандиты — трое из Детройта: Юрий Георгиев, Дмитрий Фролов и Дарио Пескатори, люди Джонни Риалто.

Уиндермер и Стивенс недоуменно переглянулись.

— А Риалто связан с семьей Бартольди, — продолжал Холл, подпрыгивая, точно первоклассник, которому не терпится выйти в туалет. — Выжил один бандит из Майами, по имени Паоло Васкес. Он работал на Зика, который тоже связан с Бартольди. Сейчас этот Паоло чистый овощ, ему проломили череп железной трубой.

— Вы сказали, что убитых пятеро, — напомнил Стивенс. — Где же еще двое?

— Значит, так: одного нашли на заброшенной парковке с восемью дырками от девятимиллиметровых пуль, выпущенных из автомата. Это Алессандро Д’Антонио, член семьи Бартольди.

— А девушку нашли? — спросил Стивенс. — Хейли Уиттейкер? Она, наверное, пятая?

— Секундочку. — Холл поднял вверх палец. — Девушка жива. Ее нашли в неотложке в даунтауне Цинциннати, без единой царапины. И она уже дает показания. Но подождите, сначала о пятом теле. Это не кто иной, как Бен Стирзакер — он же Крот, он же Юджин Мой.

— Значит, они были в Цинциннати, — сказала Уиндермер.

— Похоже, Д’Антонио забил им там стрелку, думая разобраться с ними, но они сами с ним разобрались.

— Ну почти. Стирзакера они все-таки потеряли. Что же там произошло?

— По словам Уиттейкер, Д’Антонио обещал отпустить ее, если они приедут. А ребята приехали вооруженные до зубов, и ему не поздоровилось.

Уиндермер и Стивенс снова переглянулись.

— Что еще она говорит?

— Вот, сейчас будет самое главное, — объявил Холл. — Те, кто уцелел, — Сойер, Пендер и девушка — они едут в Детройт.