Интересно, скоро ли меня хватятся? Через пять минут? Десять? Двадцать? Рассматриваю себя в зеркале — небрежный хвостик, почти незаметный макияж — и удивляюсь собственной непонятливости. Неужели я все перепутала? Но разве Кайл не заигрывал со мной? И не целовал меня? Разве мы не собирались встречаться?
Могла ли неудача с Майком настолько выбить меня из колеи, что я разучилась правильно толковать простейшие сигналы взаимного интереса?
Я стукаюсь лбом о зеркало. Кто-то должен запретить мне игры в свидания, пока я не убила кого-нибудь, а именно — себя.
Делаю несколько вдохов и, успокоившись, анализирую ситуацию. Кайл меня целовал. Кайл определенно заигрывал со мной по телефону. Кайл звонит за час до того, как должен был за мной заехать, и все отменяет. Кайл появляется у моих родителей с бывшей подругой, которая ведет себя так, будто они снова вместе.
Так кто здесь сошел с ума?
* * *
Подогреваемая чем-то очень похожим на ненависть, которая вот-вот готова выплеснуться наружу, я выхожу из ванной и остаток папиного вечера стою, скрестив руки, в углу и ничего не ем.
Все это время Кайл на меня не смотрит. Ни разу ни одного взгляда, даже неловкого, в мою сторону. Не знаю, как ему это удается. Я практически не спускаю с него глаз. Кэролайн отбрасывает назад свои блестящие темные волосы, словно позирует для рекламы шампуней «Пантин», и то и дело поглядывает на меня с выражением, которое я в своем параноидальном состоянии воспринимаю как злорадство.
Как обычно, Кэролайн перетягивает беседу на себя, рассказывая всем, что решила слетать домой («каприз»), что сегодня Кайл любезно встретил ее в аэропорту и что она даже еще не была у своих родителей.
Наверное, это хорошо, думаю я. Значит, они еще не переспали, разве что по дороге. Теперь понятно, почему Кайл не смог за мной заехать. Чтобы забрать Кэролайн из аэропорта.
Вполне естественно, мой гнев потихоньку перемещается с Кайла на более достойный, аппетитный объект — Кэролайн.
Кэролайн — самовлюбленная, абсолютно равнодушная к чужим чувствам дрянь, которая год назад фактически бросила его, не сказав ни слова, а теперь возвращается в его жизнь и рассчитывает, что все будет по-прежнему? Она ему никак не подходит. Во-первых, она совершенно ненадежная. Кто покидает страну и даже континент просто «из-за каприза»? Разве можно быть уверенным, что однажды она снова не выкинет подобный фокус? И потом, почему это Кайл одобряет такое поведение? Во-вторых, она любит командовать. Она говорит ему, что и как делать, на каждом шагу. Вот и сейчас, только послушайте, просит Кайла принести ей воды, и не просто воды — фильтрованной, в бокале со льдом. Но не слишком много льда. Пару кубиков, не больше.
Я пытаюсь представить Кэролайн в постели, как она дает ему указания, словно рабочие, направляющие самолет на взлетно-посадочной полосе. Налево. Назад. Назад. Налево, я сказала! Назад. Направо. Назад! Стоп!
По злейшей иронии судьбы, Кайл никогда не выглядел лучше. Джинсы и свитер на нем смотрятся потрясающе. Изгиб плеча, сильная линия подбородка. Я смотрю на его губы и вспоминаю, какими теплыми они были на моих губах. Я не могу забыть его грудь, крепкую и твердую, под моими пальцами. Нельзя выйти за рамки дружбы, почувствовать искру и просто вернуться назад. Как будто я заказала обед из семи блюд, а после закуски официант неожиданно сообщает, что у поваров закончился рабочий день.
Проходя мимо, Кайл задевает локтем мою руку; интересно, я единственная, кого бьет током от его прикосновения?
— Извини, — говорит он, быстро и робко взглянув на меня. И на секунду мне кажется, что он извиняется не только за неловкое движение.
Я не отвечаю. Просто смотрю, как он несет Кэролайн ее бокал воды со льдом.
Вернувшись к себе, я обнаруживаю, что Фергюсон уснул на моем диване и храпит. Стеф подрисовывает моделям в моем каталоге усы несмываемым фломастером, а Мисси и Рон увлеченно целуются. Только этого мне не хватало.
— Ребята, обязательно заниматься этим в гостиной? — спрашиваю я.
Рон отрывается от Мисси лишь через несколько секунд.
— Вечно ты все испортишь, — злится она.
— Не мои проблемы.
— Как все было? — интересуется Стеф, не обращая на парочку никакого внимания.
— Одно слово: Кэролайн.
— Когда? Как? — в изумлении бормочет Стеф.
Я излагаю события этого дня, она потрясенно слушает.
— Если он снова со своей бывшей, забудь о нем, — изрекает Мисси.
— Спасибо, сама бы не додумалась.
— Но как тогда он пригласил тебя на свидание, если собирался вернуться к ней? — Стеф все не может прийти в себя.
— Если бы я знала.
— Ну что, лапочки, приятно было забрести в вашу трогательную жизнь, но я побежал, — Рон встает, потягивается, снимает со своих гигантских, не по размеру, штанов прилипшие нитки.
— Ты куда? — чересчур оживленно интересуется Стеф.
— Домой, потом выступать.
Стеф смотрит на меня, и я понимаю, что в конечном итоге мы поедем с ним. Я в таком настроении, что хуже некуда, поэтому отправиться куда-нибудь с Роном — не самая плохая мысль.
— А Фергюсон?
У Фергюсона из уголка рта течет струйка слюны и, кажется, сейчас достигнет моей диванной подушки. Я поспешно выдергиваю подушку, от чего Фергюсон резко просыпается и садится, моргая.
— Эй, ребята, вы куда? — Он трет глаза и, не дожидаясь ответа, говорит: — Можно с вами?
* * *
«Импала» везет нас в двухкомнатную квартиру Рона в Бактауне, где он живет с тремя другими членами группы. Насколько я понимаю, работают из них только двое — перебиваются случайными заработками, остальных кормит вокалист. Выгодно иметь богатых друзей с доходными хобби. Квартира Рона еще лучше моей, только вместо мебели здесь повсюду разбросаны большие подушки. Посреди комнаты на огромном восточном ковре расположилось трио немолодых хиппушек. Они по очереди курят гигантский кальян. В воздухе висит густой дым марихуаны. Хиппи одеты в колоритные драные тряпки — такие даже Армия спасения выбросила бы на помойку. Хотя вполне возможно, что каждая тряпка обошлась им долларов по пятьсот. Это крупные женщины — крошечные топики едва прикрывают пышные груди, над поясами цыганских юбок свисают складки жира.
Фергюсон протягивает руку и представляется, словно на конференции.
— Поклонницы? — спрашиваю я Рона.
Тот пожимает плечами и перечисляет:
— Это Хезер, Ганеша и Вишну. — Уточнить, кто из них кто, он, видимо, не считает нужным.
Мисси придирчиво оглядывает трио, словно соперниц. И, не уловив никакой угрозы, забывает о них.
— Мы музы, — сообщает одна.
— От их творческой энергии башню сносит, — добавляет Рон.
Не вдаваясь в дальнейшие подробности, он плюхается рядом с одной из муз, та вручает ему кальян. Мисси тоже делает затяжку и начинает лизаться с Роном. Я быстро отворачиваюсь, пока меня не стошнило.
— Ну разве они не омерзительны? — шепчу я Стеф.
Она пожимает плечами:
— Слегка.
Когда Мисси дает Рону передышку, он показывает на меня и объясняет музам, кто я такая:
— Она делала обложку для диска.
— Отличная работа, — хором отвечают музы.
— А это ее подруга, — продолжает Рон. — У обеих карьерный кризис.
Музы хихикают.
— Если слишком много заниматься карьерой, — говорит та, что вываливается из красно-белого полосатого топика на бретельках, — не останется времени на жизнь.
— Я вижу, у тебя обостренное восприятие потустороннего, — позевывая, добавляет другая муза. — Думаю, тебе надо стать медиумом. Принимать эту энергию.
— А сколько за это платят? — интересуюсь я.
— Дело не в деньгах, — отвечает первая.
— Ты зря тратишь время, — объявляет третья и поясняет остальным: — Она закрыта для новых возможностей.
— Есть немножко, — подтверждает Фергюсон.
— Нет, — защищаюсь я.
— У нее на лбу написано: циник. Она сопротивляется счастью.
— Виш, зачем так строго, — упрекает ее подруга. — Она просто ищет себя.
В дверь стучат; Рон отрывается от Мисси и идет открывать. На лестничной площадке топчется пара студентов в полосатых майках и бейсболках. Рон отдает им два запечатанных пакетика и получает пачку банкнот. Студенты уходят, а Рон возвращается на свое место в круг курящих.
— Так ты наркодилер! — восклицаю я, хотя всегда ожидала чего-то в этом роде.
Одна из хиппушек самодовольно заявляет:
— Я же говорила, она закрыта.
— Я ухожу, — объявляю я.
— Джейн, не психуй. — Рон кладет руку мне на плечо. — Просто подработка.
Другая хиппи выразительно хмыкает.
— Да брось ты, не напрягайся, — упрашивает Рон, от травки глаза у него закрываются. — Выпей горячего чая — и сразу успокоишься, а?
— Я пошла жарить попкорн, — сообщает Вишну.
Интересно, что со мной будет, если просто остаться у Рона — на несколько дней, недель, месяцев?
Представляю, как полгода спустя я рядом с Вишну сижу на диване, с налитыми кровью, мутными глазами, не помня, какое сегодня число, полностью погруженная в Ронову жизнь. Мой мозг будет занимать одна мысль: как свести к минимуму любые движения, а поскольку мне будет лень переключать каналы, я привыкну часами смотреть телемагазин. У меня будет строгая диета — чипсы «Доритос» и чай, и очень скоро я начну носить хипповые тряпки и называть себя Восточной Эзотерической Музой.
Потом я представляю, как Кэролайн прижимается к Кайлу, и думаю: быть одной из муз Рона — не самое страшное. Я могла бы весь остаток жизни просидеть на семейных сборищах, глядя, как обнимаются и воркуют Кайл с Кэролайн.
* * *
Пакет попкорна и две чашки крепкого чая — и я становлюсь чуточку великодушнее. Не знаю почему — из-за еды в желудке или из-за дыма от травки, который столбом висит в комнате. Фергюсон и Мисси отказываются от чая, зато прихватывают от чужих порций попкорна; Стеф, определенно под кайфом, неудержимо хохочет над какими-то словами Фергюсона.
— Хочу в туалет, — заявляю я, и одна из хиппи показывает в глубь квартиры.
В туалете обои с розами, что почему-то вызывает у меня истерический смех. Подумать только: у Рона туалет в пастельных тонах. Снова взглянув на обои, я замечаю, что они плывут. Как голографическая картинка. Розовые лепестки танцуют.
Похоже, я недооценила свое состояние.
Все не просто кружится, каждый рисунок движется со своей скоростью, между ними разные интервалы. Я моргаю и трясу головой. Потом я прижимаюсь носом к стене, чтобы проверить: может, это освещение такое? Но тут розовый лепесток прыгает со стены прямо мне на нос.
— Ой! — вскрикиваю я, неуклюже вываливаясь из туалета и чуть не падая на руки Вишну или Ганеше — я их не различаю.
— Не пугайся, — улыбается она. — Это чай. Чай с грибами.
Я бы рассердилась, но меня отвлекают ее пляшущие брови.
— Мы решили, что тебе нужно оторваться от реальности. — Она снова улыбается. По-моему, зубы у нее из золота. Или из бриллиантов. В любом случае, их блеск гипнотизирует меня.
— Чай с грибами? — переспрашиваю я. — «Липтон» выпускает такой?
Муза не смеется над моей шуткой.
— Главное, не сопротивляйся, ладно? — советует она.
Я еще никогда не пробовала галлюциногены и должна сказать, что немного разочарована. Где розовые слоны? Вереница говорящих мартышек?
Три хиппушки, Мисси, Рон, Фергюсон, Стеф (сосредоточенно изучающая свою руку) и остальные ребята из группы собираются ехать на концерт, который начинается через полчаса. Я слышу скрипучий голос и понимаю, что говорят мои ботинки.
— Могла бы сбросить пару килограммов, — жалуется правый.
— Перестань сутулиться. Это вредно для свода стопы, — вторит левый.
Мы приезжаем в клуб «Гантер Мерфи», где группа играет весь свой репертуар из четырех песен. Расс, гитарист, знаком с главным управляющим, благодаря чему их и пригласили. Расс играет с закрытыми глазами, а Рон трясет косматой головой и совершенно не попадает в такт. Вокалист, по обыкновению, что-то невнятно бормочет, вцепившись обеими руками в микрофон. Они объявляют себя джаз-группой с элементами ретро, но это исключительно потому, что им лень учить новые песни и приходится импровизировать на старые мелодии. Впрочем, больше всего они похожи на кучку самоучек.
Мисси занимает самую выигрышную позицию непосредственно перед сценой и принимается распихивать всех сколько-нибудь приличных женщин, которые пытаются подойти к Рону ближе чем на десять футов. Стеф и Фергюсон исполняют какую-то странную версию джиги, а Вишну, Ганеша и Хезер пускаются в цыганскую пляску, кружась в центре бара. Их оборванные юбки волочатся по полу. Я замечаю, что Вишну босая. Мои ботинки ее осуждают.
— Распущенная девица, — решает правый.
— Ты что, не можешь найти себе нормальных друзей? — спрашивает левый.
— Понятно, почему Кайл предпочел тебе Кэролайн, — издевается правый. — Ты только посмотри, с кем ты общаешься!
На сцене Рон смотрится более чем эффектно. Красные прожекторы, словно в стрип-шоу, выравнивают цвет его кожи. Оглядываю толпу, на удивление плотную; почти все женщины похожи на трио наших хиппи. В середине толпы я вижу человека, очень напоминающего Кайла. Теперь я точно знаю, что у меня галлюцинации: когда я снова смотрю туда, его уже нет.
— Мужики хотят только одного, — ворчит мой правый ботинок.
— Угадай чего, — добавляет левый.
Оба смеются.
У меня кружится голова, поэтому я ковыляю в туалет, закрываюсь в дальней кабинке и сажусь на крышку унитаза. Упираюсь ботинками в дверь, чтобы по-человечески с ними поговорить.
— Зря ты не ходила на финансовые курсы в колледже, — упрекает меня правый.
— Или хотя бы на маркетинговые, — продолжает левый.
— Ты думала, что Майк женится на тебе.
— И что Кайл на самом деле в тебя влюбится.
Оба хохочут надо мной от всей души.
Отыскав меня в кабинке, Ганеша подает мне большую пластмассовую кружку воды со льдом:
— Выпей. Легче будет спускаться на землю.
— А может, я не хочу спускаться на землю, — отвечаю я.
— В конечном итоге все спускаются, — нежно улыбается она. Рыжая прядь падает ей на лицо. — Жизнь как русские горки, дорогая. Вверх-вниз и по кругу.
Через минуту в туалет заходит хохочущая Стеф.
— Я королева вселенной, — сообщает она. — А Фергюсон… кто знал, что он так здорово танцует?
— Значит, ты точно торчишь, — отвечаю я. — Кстати, мои ботинки разговаривают.
Стеф пропускает это мимо ушей и спрашивает:
— Ты не знала, что у тебя абсолютно прозрачная кожа? Все кости видно. Ешь побольше кальция.
— Крыса, — скрипит мой левый ботинок.
— Конторская крыса, — поправляет правый.
— Молчать! — приказываю я.
— Ты что! — возмущается Стеф.
— Я не тебе.
— Выглядишь ты неважно, — говорит мне Стеф, когда мы с ней выбираемся из туалета. На подбородке у нее жирная розовая полоса губной помады: она пыталась подкрасить губы, но не горизонтально, а вертикально.
— И самочувствие так себе, — признаюсь я, наблюдая, как кувыркается комната.
— Смотри-ка! Я не обозналась? — Стеф глядит в сторону бара. Я поворачиваю голову и вижу его.
Майка.
Кому: [email protected]
От кого: Мэри Кэй Косметикс
Дата: 8 апреля 2002, 10:35
Уважаемая Джейн!
Мы были бы рады принять Вас в семью «Мэри Кэй». Однако мы требуем, чтобы все торговые агенты «Мэри Кэй» пользовались нашей продукцией. Мы уверены в превосходном качестве нашей серии по уходу за лицом, и для успешной работы наши агенты должны разделять эту точку зрения.
В своем письме Вы упомянули, что у Вас аллергия на розовый цвет. С этим проблем возникнуть не должно, поскольку, хотя у нас и бывают розовые упаковки, розовой косметики мы не выпускаем, за исключением некоторых теней и помады.
С наилучшими пожеланиями,
Элизабет Ван Эттен,
представитель «Мэри Кэй».