– Ты хотел меня видеть, Юрьен?

– Да, Валентин. Присядь.

Мажордом господина де Троиля устроился у камина, на своём любимом табурете, где всегда сиживал, составляя компанию великану. Нынче тот молча размышлял, уставившись невидящим взглядом в огонь. Впрочем, Валентин догадывался, что Юрьена тянет поговорить, он хорошо знал этого человека! Они вместе учились рыцарскому мастерству в Дромотуле, вместе разъезжали по стране Ис и много раз наведывались в Мир Ненадёжности. Они не расставались с незапамятных времён.

Юрьен заговорит, когда сочтёт нужным, решил Валентин и стал терпеливо ждать.

– Мне скучно, старый товарищ, – произнёс наконец Юрьен. – Я тоскую и зарастаю коростой от такой жизни, лишённой действия и всякого интереса.

– Перестань! Не спорю, твоя нынешняя жизнь не похожа на прежнюю, но до сегодняшнего дня ты не жаловался. Что стряслось?

Юрьен тяжело вздохнул.

– Это началось после того, как я навестил в Дромотуле Ромарика. Мне показалось, я увидел себя самого в юности. И у меня возникло ощущение, что годы пролетели за одно мгновение!

Пляшущее в камине пламя отбрасывало блики на седую клочковатую бороду великана, утонувшего в глубоком кресле. Сидевший напротив Валентин с улыбкой слушал старого друга. Он был полной противоположностью Юрьена: худое лицо, белые волосы, долговязая фигура. Отличались они не только внешне.

Во времена их юности для вступления в рыцарское Братство было необходимо принадлежать к знатной семье. Поэтому они попали в Дромотуль разными путями: Юрьен, старший сын в семье, – как оруженосец, а Валентин, младший ребёнок скромного семейства из Даштиказара, – как поварёнок.

Однажды, не выдержав высокомерного обращения оруженосцев, Валентин вызвал нескольких на поединок и вышел из него победителем. Его отвага понравилась тогдашнему Главному рыцарю, который предложил мальчику покинуть кухню и учиться рыцарскому делу при условии, если кто-нибудь из других оруженосцев возьмёт над ним шефство. Охотник нашёлся только один – Юрьен, уже тогда считавший, что единственное истинное благородство – это благородство души. Осуждение одноклассников его не волновало. Валентин на всю жизнь сохранил признательность Юрьену. Между ними возникла нерушимая дружба.

Позже они решили стать рыцарями-напарниками. Их прозвали Дон Кихоты – за благородство и прекраснодушие.

Когда настало время уступить место более молодым и ловким рыцарям, Юрьен предложил другу поселиться вместе с ним в Троиле. Чтобы избежать пересудов, Валентин добровольно назвался мажордомом.

Сейчас в его светло-карих глазах мелькнула улыбка.

– Дон Кихоты… Помнишь?

Суровое лицо Юрьена прояснилось.

– Ещё бы не помнить! Сколько тумаков мы раздали в отместку за эту кличку, пока не поняли, что ею надо гордиться как почётным званием!

– В мастерстве владения копьём тебе не было равных. Скольких противников ты победил на турнирах?

– А ты, непревзойдённый фехтовальщик, скольких гордецов нанизал на свою шпагу?

Предавшись воспоминаниям, оба повеселели и даже разрумянились.

– Кажется, соперников под стать себе мы нашли только в Мире Ненадёжности, – молвил Валентин, качая головой.

– Да уж, до сих пор помню удар дубиной, который получил от одного громаднейшего орка! – подхватил Юрьен.

– Это случилось под Фергханой, когда мы преследовали Скитальца, угрожавшего уничтожить Дверь на Срединном острове.

– Да, именно! Немало приключений выпало на нашу долю! – Юрьен гневно ударил кулаком по подлокотнику кресла. – А что теперь, Валентин? Я трачу время на еду, воспоминания и сон, как большинство жителей страны Ис! Я смертельно скучаю в кресле, а Призрак тем временем готовится к нападению…

– Брось, Юрьен, – попытался успокоить его Валентин, – мы исполнили свой долг, теперь настал черёд других…

– Что я слышу! Ты забыл, что теперь всем заправляет Гильдия колдовства? Братству рыцарей отведена роль верной собачонки, слепо подчиняющейся магам. Будь я проклят! Возможно, Призрак – исчадие ада, но отступать его всегда заставляла грубая сила, а не всякие волшебные потуги. Как тогда, в Золотых горах…

Валентин вспомнил гору трупов, торжествующих орков и силуэт, окружённый тьмой. Он содрогнулся и помотал головой, прогоняя непрошеную картину.

– Представляешь, мой храбрый Валентин, – продолжал Юрьен тоном отчаяния, – до чего докатилась страна Ис? Она выставляет против Призрака мальчишек. Мальчишек!

– Ты не совсем прав, – возразил Валентин. – Ромарик и его друзья отправились в поход без ведома властей, чтобы отыскать младшую Балангрю…

– Пусть так! Всё равно в Ис не осталось настоящих мужчин, если теперь их работу приходится выполнять детям.

– Не так уж слабы эти дети, – стоял на своём Валентин. – Говорят, Гиймо одним заклинанием разрушил дворец правителя Тунку.

– Чушь! – рявкнул Юрьен. – Там был Кадехар, он всё и сделал. Мальчишке просто приписали его заслуги.

– Ты к нему несправедлив, – заметил мажордом со вздохом. – Ненависть ослепляет тебя. А ведь он ни в чём не виноват…

– Он сын труса и изменника!

– Он сын твоей родной сестры и твой племянник.

– Тем хуже для меня и для всего рода Троилей!

Юрьен так сильно побагровел, что Валентин понял: настаивать бесполезно. Хотя ему очень хотелось вызвать у друга родственную симпатию к Гиймо, который расплачивался за чужие грехи! Старый рыцарь сочувствовал этому мальчишке, такому же отверженному, каким он сам был в детстве, тоже вынужденному добиваться признания подвигами, тогда как другим хватало одного благородного происхождения…

Он встал и побрёл прочь от камина, оставив Юрьена наедине с мрачными мыслями.