Тыкма-тыква
Рассказ
(В традициях Антона Павловича Чехова)
Потап Филиппыч Тыкма уже десять лет как был на пенсии. Но городская жизнь приносила шум и суету, что и заставило мирного пенсионера переселиться на дачу.
А нужно отметить, что Потап Филиппыч был знатным садоводом. В прошлом – заслуженный селекционер, награждённый премией Тимирязева, б-о-о-ольшой специалист по тыквам. Его так и называли – «пан Тыква», хотя поляком он никогда не был.
И каждый год огород селекционера благоухал, заманивал пчёл и других нектарных насекомых. И Была у Потапа Филиппыча особенная привычка, так, дежурная прогулка. Каждое утро он шёл в огород и пересчитывал свои тыквы.
Бережно отыскивал их под широкими бархатными зелёными листьями, замирая на мгновенье.
И наполненный необыкновенной радостью ощущал великую свою значимость. Так и пребывал Потап Филиппыч в ощущении полнейшей гармонии и счастья.
А тут ещё, к радости селекционера, его соседом по даче стал известный профессор той самой Тимирязевки – Ион Катионыч.
Ион Катионыч восторженно воспринял приглашение Потапа Филиппыча отобедать с тыквенным супом. Подавались к обеду, конечно, и другие овощи, и мясные блюда, и даже рыбные, но обозначенный тыквенный суп был главным украшением стола.
Ион Катионыч прибыл в назначенное время в великолепном расположении духа. Шутил, балакурил и во всём хвалил хозяина: и дом добротный, и слуги учтивые, и обед на славу. Не обошёл вниманием и суп тыквенный. Ион Катионыч так увлёкся рассуждениями на тему полезности сего продукта, что Потап Филиппыч, улучив сладостный момент, незамедлительно пригласил столь авторитетного гостя на прогулку к предмету своей гордости.
Разгорячённый гость с энтузиазмом вышел на свежий воздух и активно вдыхал в себя ароматы свежей зелени, наслаждаясь вечерней прохладой и игриво подбадривая хозяина:
«Ну… Где же ваши обещанные подопечные?»
Потап Филиппыч, и так стеснённый похвалами гостя, густо покраснел, но бодро и уверенно ринулся раскрывать свои агрономические тайны, по старой привычке непременно ведя их счёт.
И вот он, момент славы в образах этих пухлых и аппетитных барышень.
Ион Катионыч был сражён. Нет, конечно, он всякое видывал, но чтобы просто так, на даче, на заурядной грядке лицезреть подобное, – никогда.
В голове пронеслись годы кропотливого труда и мучительных экспериментов. А здесь на его глазах этот недоучка на своих позорных сотках смеет демонстрировать столь достойный урожай. Это, по меньшей мере, возмутительно.
– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, – донеслось до Иона Катионыча сквозь пелену мрачных мыслей.
– Какова чёртова дюжина!? – приходил в себя садовод.
– Столь ценный экземпляр… Кругом ворьё… Стащат… Слабоват забор… – в оцепенении лепетал профессор.
Потапа Филиппыча крайне задели предостережения друга.
Не без труда оторвавшись от приятнейших процедур, он воскрикнул:
– Ион Катионыч, голубчик, да как же мне самому, дуралею, не пришла в голову сия мысль. Дорогой вы мой, любезный мой друг, ну, конечно же, забор и всенепременно забор. Завтра же!
Прошёл год. Хозяйство Потапа Филиппыча росло, и богатело, и было теперь тщательно скрыто от похотливых глаз. И ничего, казалось бы, не мешало его традиционным заботам, только вот сосед, Ион Катионыч, перестал оказывать должное внимание: то у него наплыв дальних родственников, то неотложные дела в академии.
Потап Филиппыч всё понимал, но, остро нуждаясь в общении и правильных советах проверенного друга, ждал, ждал, ждал и ждал.
Наконец, представился счастливый случай, и всё же удалось Потапу Филиппычу заманить коллегу-агронома в гости, опять-таки отобедать. Ион Катионыч от приглашения не отказался. Но, сославшись на особую занятость и отсутствие аппетита, ограничился предложением просто погулять по саду. Потап Филиппыч всячески хотел ублажить гостя: рассказывал о ботанических своих премудростях и новинках, щедро делясь секретами экспериментов с урожаем. На что Ион Катионыч, опять задетый за живое, сухо проговорил, что без ружья «тимирязевскому светиле» не защитить сад.
Для Потапа Филиппыча это был уже не просто совет, а прямое руководство к действию.
Прошло несколько лет. И все уже, казалось бы, привыкли к воинственной фигуре пенсионера. А дачные ребятишки по-прежнему, пробегая мимо угодий Потапа Филиппыча, дерзко голосят:
«Тыкма-тыква и ешо:
Раз – забор, а два – ружо».
