Когда я проснулся, солнце уже садилось. Я чувствовал боль в таких местах, о существовании которых и не подозревал. Огромные москиты, казалось, совсем не удивились тому факту, что нашли млекопитающее там, где никаким млекопитающим быть не полагалось, и разместились на мне, приняв философское решение питаться тем, что тебе даровано судьбой. Я прихлопнул самых нахальных и направился вниз к развалинам.

Судя по всему, я не получил серьезных ранений, отделавшись множеством мелких порезов да солидных размеров синяками и ушибами. Я подошел к краю кратера и заглянул вниз. Перед моими глазами предстала впадина с оплавленными стенками диаметром в сотню ярдов, окруженная обугленными растениями. Не осталось ничего: ни людей, ни оборудования. И хуже всего, конечно, было то, что темпоральный скачок теперь невозможен. Ни в Центр Некса, ни в какое другое место и время.

Агенты третьей эры или кто-то другой, маскировавшийся под них, уничтожили станцию с тщательностью, которую раньше я бы счел невозможной. Как им удалось обнаружить это место, учитывая строжайшие меры предосторожности размещения ста двенадцати этапных станций во времени старой эры? Что же касается Центра Некса, то никто не знал, где он находится, даже тот человек, который его создал. Он дрейфовал в ахроническом пузыре в энтропическом потоке, никогда материально не существуя ни в одном пространственно-временном пункте в течение конечного периода. Код доступа к нему был спрятан под двенадцатью рядами взаимозависимых шифров в главном хранилище Некского Мозга. Единственный способ добраться к нему — совершить скачок через темпостанцию, и не какую-нибудь, а именно ту, на которую было настроено мое личное поле агента. Именно ту, которая превратилась некоторое время назад в яму с сантиметровым слоем зеленого стекла по краям.

Внезапно в голове возникла мысль, подобно улыбке на лице призрака.

Личный привод аварийного скачка, встроенный в мое тело, цел! В мощностной катушке хватило бы Е-энергии для прыжка… куда-нибудь. У меня не было конкретной цели, но это не означало, что я должен здесь остаться. Я просто не буду знать, где окажусь, если вообще что-то из этого получится.

В Центре ходило немало жутких историй о несчастных, допустивших ошибку во время скачка. Иногда их по кусочкам разбрасывало на десятки станций, иногда они превращались в бестелесные голоса, взывавшие о помощи. Поэтому пользоваться личным аварийным приводом разрешалось лишь в чрезвычайной ситуации.

В качестве альтернативы можно было, конечно, устроить жилище и здесь, на берегу, по соседству с динозаврами, и надеяться, что спасательная группа прибудет раньше, чем я умру от жажды, рептилий, скуки или старости.

В общем, было над чем подумать.

Рядом со мной валялось несколько каменных обломков, из которых можно было соорудить что-то вроде очага, поймать ящерицу и поджарить ее на обед…

Нельзя сказать, что эта идея показалась мне особенно привлекательной, но не хотелось отказываться от нее сразу. Приходилось выбирать: либо это, либо риск эксперимента, провал которого предрекали все эксперты. Но, в конце концов, куда спешить? Мне здорово досталось, но я все же остался жив; ближайшие несколько дней мне голодать не придется. Можно даже накачать воду. Ведь, может быть, взрыв станции где-то зарегистрировали, и в этот момент спасательная команда готова броситься на помощь.

Почти совсем стемнело. Звезды мерцали в сгущавшихся сумерках, будто и не случилось катастрофы в биографии Игоря Рэвела, оперативного агента Центра Некса. Волны шелестели, отступая от берега, равнодушные к проблемам прямоходящего двуногого существа, которое неизвестно почему покинуло свое время и перенеслось на шестьдесят пять миллионов лет назад.

Мне же хотелось в туалет. Казалось бы, это совсем неуместно в данной ситуации, среди песков прошлого, под вечными звездами, но жизнь брала свое.

Затем я послонялся по окрестностям, пытаясь отыскать следы былого очарования, вырыл в песке яму и улегся спать.