— Поверить не могу, какая талантливая у тебя дочь, — будничным голосом заметила Иветт, заходя в кабинет начальницы, чтобы положить ей на стол еще одну папку, грозившую обрушить и без того высокую стопку документов.

Франческа подняла глаза от доклада Сюзанны о смене поставщика услуг телекоммуникационной сети и машинально ответила:

— Спасибо. — Встретившись глазами с Иветт, она добавила: — А почему ты об этом упомянула?

— Я только что видела ее.

— Правда? И где же?

— В ресторане.

Очевидно, секретарша полагала, что старшее поколение семьи Раффа прекрасно осведомлено о том, что делает младшее. Но она ошибалась. В это время Габриэль полагалось бы ехать домой в школьном автобусе. Иветт быстро смекнула, что ее замечание рассердило начальницу, и поспешно выскочила из кабинета.

Франческа, нахмурившись, уставилась на закрывающуюся дверь. Бросив мрачный взгляд на пачку документов на столе, она сочла, что ее дочь гораздо важнее работы, и отправилась выяснять, что происходит. Иветт на рабочем месте не было: вероятно, она пряталась в подсобке.

Франческа решила, что Габриэль что-то задумала. От средней школы Ашокана до их дома можно было доехать и на велосипеде, но, поскольку дочь не привезла его из Финикса, ей приходилось ездить на школьном автобусе. Что же произошло сегодня? Она опоздала на автобус? В таком случае она могла бы позвонить и попросить, чтобы мать ее подвезла, или добраться домой пешком. Однозначно, что-то в этой ситуации было не так, здесь скрывалась какая-то загадка, которую Франческе требовалось немедленно решить.

Подойдя к ресторану пансиона, женщина заглянула в окно. Сегодня здесь проводилось очередное ежемесячное чаепитие для жильцов Грейвэк-Лодж. Иногда ради такого события менеджер по организации культурно-массовых мероприятий нанимала музыкантов, но чаще поощряла самих жителей пансиона проявлять свои таланты. В результате эти ежемесячные чаепития стали настолько популярными, что администрации дома престарелых даже пришлось учредить художественно-развлекательный совет, который и занимался поиском у обитателей Грейвэк-Лодж новых талантов, чтобы блеснуть ими на следующей встрече.

Сегодня на маленькой сцене стояла ее дочь.Габриэль выступала не одна. Рядом с ней находился Эдди Шоу, местный виртуоз-гитарист, аккомпанировавший ей на инструменте, похожем, по мнению матери, на мандолину.

Зрители небольшими группками располагались за столиками, застеленными красно-белыми скатертями и украшенными живыми цветами. Видно было, что они наслаждались жизнью: потягивали чай или кофе с печеньем и пирожными и слушали музыку.

Вероятно, именно поэтому Габриэль и опоздала на автобус.

Франческа подошла к главному входу в ресторан и осталась стоять в дверях, слушая игру своей дочери. Ее девочка действительно была очень талантлива. Она играла на скрипке со второго класса и регулярно занимала первые места на конкурсах, выступая как сольно, так и в составе ансамбля. Но истинной страстью дочери всегда оставалась гитаpa. Голова девочки была забита концертами и музыкальными группами, и она, к величайшему огорчению матери, отказалась играть в оркестре, чтобы каждую свободную от учебы минутку практиковаться в игре на гитаре.

Только когда выступление закончилось и раздались аплодисменты, Франческа вошла внутрь. Она заметила Нонну, сидящую за одним столиком с тетушкой Пиппой, и стала пробираться к ним под нестройный хор приветствий, доносившийся до нее со всех сторон. К тому времени, как женщина подошла к их столу, Габриэль уже чинно восседала там.

— Привет, мама!

— Привет, дорогая. На автобус опоздала? Раньше дочь хотя бы смутилась, будучи пойманной с поличным, а сейчас она лишь рассмеялась.

— Не совсем. Я практиковалась с мистером Шоу.

Мисс Раффа мельком взглянула на человека, который направлялся к их столику под восторженные возгласы поклонников. Голубые глаза, густая седеющая шевелюра и широкая улыбка — Эдди Шоу выглядел заправским сердцеедом! Франческа часто заставала его в коридорах пансиона болтающим с женщинами, как замужними, так и овдовевшими.

По мнению Фрэнки, существовало два типа очаровательных мужчин: очаровательные джентльмены и очаровательные мерзавцы. Эдди принадлежал к последним. Впрочем, как и ее бывший супруг Ники, с которым она оказалась помолвленной, не успев и глазом моргнуть, хотя планировала только легкий флирт. Ей не составляло труда представить Ники пожилым мужчиной — он и тогда не утратил бы своего обаяния!

Так же как и Джек.

Вот только это не ее дело. Если кому-то хочется на старости лет жить в пансионе для престарелых, развлекая дам, то так тому и быть. Она пожелает ему счастья.

Женщина попыталась сосредоточиться на происходящем и выкинуть из головы мысли о Джеке. Это оказалось непросто — ее мысли постоянно возвращались к нему.

— Разве она не прекрасна? — воскликнула Габриэль, указывая на гитару, разительно отличавшуюся от того недорогого инструмента, который Франческа купила для дочери несколько лет назад.

— Довольно милая, — согласилась мать.

— Изготовлена на заказ сеньором Мендозой из Севильи, — пояснил Эдди Шоу, хотя для Фрэнки его пояснение было китайской грамотой.

Ее дочь, однако, поняла все прекрасно, так как при этих словах восторженно вздохнула, а Эдди принялся восхвалять талант девочки.

— Мистер Шоу предложил давать Габриэль уроки игры на гитаре, поскольку она еще не нашла нового учителя, — сказала Нонна. — Садись сюда, милая. Попробуй вот это печенье с орехом пекан. Ты такая худенькая, совсем ничего не кушаешь.

Франческа взяла одно печенье, не желая спорить с бабушкой.

— Это очень великодушно с вашей стороны, мистер Шоу, — ответила она. — Дома мы с дочерью обсудим ваше предложение.

— Как надумаете, леди, дайте мне знать. — С этими словами Эдди приподнял шляпу, с кем-то здороваясь, и подмигнул присутствующим. — Я вас покину, если не возражаете. Фанни машет мне. Отличная работа, Габриэль. В следующий раз paз разучим что-нибудь из репертуара Каунта Бейси. — Он галантно поцеловал ей руку и неспешно удалился.

— Такой приятный человек, — заметила бабушка.

— Он старый охотник, — отозвалась Минни Мурланд из-за соседнего столика. Она, несомненно, слышала весь разговор. — Я бы не оставляла свою дочь с ним наедине.

Габриэль передвинула стул так, чтобы оказаться лицом к Минни, и прижала палец к губам, призывая старушку к молчанию.

— Приму к сведению, — нахмурилась мисс Раффа.

— Обязательно, милая. Не буду говорить, какие гнусности он предлагал мне в лифте.

— Минни! — в ужасе воскликнула Нонна. — Неужели это правда?

Габриэль сделала вид, что ее это совершенно не касается, а сама незаметно толкнула прабабушку. Франческа нахмурилась еще больше.

— Правда. В общем, я вас всех предупредила. — Старушка покачала головой, не замечая знаков, которые отчаянно подавала ей Габриэль. — А что у тебя, Франческа? Как развиваются отношения с тем мужчиной?

— У меня нет времени даже на то, чтобы разобрать свой стол, что уж тут говорить о романах и свиданиях, — ответила та.

— Неудивительно, что бабушка так за тебя переживает.

Мисс Раффа выразительно посмотрела на Нонну, которая, ничуть не смутившись, объявила:

— Он холостяк, милая. Я спрашивала.

— Спрашивала кого?

— Дотти, конечно! — провозгласил мистер Баттерфилд из-за другого столика. Оказывается, их беседа представляла живейший интерес для всех окружающих! — Она все обо всех знает.

— У меня обширные связи, — в свою очередь заявила Дотти, близоруко щуря глаза за толстыми стеклами очков. Она сидела рядом с мужем.

— Понимаю, — без энтузиазма отозвалась Франческа. Этот разговор не доставлял ей удовольствия.

— Она сует свой нос куда не следует, — бросил мистер Баттерфилд. Эти слова, произнесенные, как ему казалось, шепотом, в действительности были услышаны всеми присутствующими.

— Обширные связи,— с нажимом повторила Дотти Баттерфилд. — Я знаю отца Джека с тех пор, как он пешком под стол ходил, а его дед в свое время был ко мне неравнодушен. — Она холодно посмотрела на мужа. — У меня сейчас могла бы быть совсем другая жизнь!

Мистер Баттерфилд проворчал что-то нечленораздельное, не желая искушать судьбу и вступать в пререкания с женой. А Дотти оседлала любимого конька. Слова извергались из нее водопадом.

— Джек — замечательный мальчик из хорошей семьи. Он давно трудится на благо нашего города, и все довольны тем, что именно он стал шефом полиции. Он человек слова, как его отец и дед. Его обещаниям можно верить.

— И он холостяк, — одобрительно добавила Нонна.

— Вот именно, — не унималась Дотти, — он никогда не был женат.

— А не голубой ли он? — громко спросила Минни, привлекая нежелательное внимание к разговору. — Такой красавчик.

— Нет, он точно не голубой, Минни, — принялась разуверять ее Дотти. — Его мама говорит, что он просто еще не встретил женщину своей мечты.

Бабушка подмигнула внучке:

— Красавец-холостяк!

— И не голубой, — заключила Минни.

Габриэль подалась вперед и взяла мать за руку.

— Нонна права, мам. Кажется, он отличная партия для тебя — и не гей, и детей нет. Обо мне будет заботиться. Ты же не хочешь, чтобы я вернулась к отцу в Финикс?

— Габриэль Консетта Сесилия! — рассерженно воскликнула Франческа.

— Милая, жизнь не исчерпывается карьерой, — сказала бабушка. — Надо и для себянаходить время.

— И где же мне его найти, когда я постоянно волнуюсь за вас двоих? — Под «двоими» подразумевались бабушка и дочка, которые полагали, что знают все на свете лучше других. — Не понимаете слова, читайте по губам. Он мне не интересен!— Женщина натянуто улыбнулась. Обычно это она проявляла заботу о других, а не наоборот. — Благодарю за ценные советы. — Ну оченьценные. Просто исключительноценные. — Я смотрю, люди расходятся. Нонна, почему бы нам с Габриэль не проводить тебя в комнату?

Дочь вскочила со стула как ужаленная:

— Мне надо занести гитару в комнату мистера Шоу.

— Давай, а затем живо беги к Нонне.

Девочка пробормотала что-то утвердительное и принялась упаковывать гитару сеньора Мендозы в футляр. Бабушка же взяла с блюда пригоршню печений и завернула их в салфетку, поясняя:

— Это мне на потом, к кофе.

Конечно, она взяла достаточно, чтобы оделить половину этажа, но Франческа не стала спорить; она просто взяла у старушки сверток и повела ее к выходу из ресторана.

— Ты просила меня не сплетничать о пропавшем бумажнике Хикмана, и я не сплетничала. Я переключила внимание людей на другую тему.

Фрэнки подумала, что тема была не лучшей, но се впечатлила ясность мыслей Нонны.

— Я уже говорила, что Джек холостяк?

— О да! — Что она там подумала про ясность мыслей? Своих или бабушкиных? Не стоит ей думать о том, что Джек не женат!— Я запомню. Спасибо, что беспокоишься обо мне.

— Конечно, я беспокоюсь, девочка моя! Я же люблю тебя.

Франческа не произнесла больше не слова. В молчании они поднялись на четвертый этаж и прошли в комнату Нонны, где она передала бабушке сверток с печеньем.

— Сейчас подойдет Габриэль, — сказала она. — А я возвращаюсь к работе, чтобы пораньше закончить дела. Потом заберу дочь.

Старушка поцеловала ее на прощание, и Фрэнки направилась к лестнице. Ей требовалось время, чтобы собраться с мыслями. Нужно было придумать, как убедить бабушку, что вполне счастлива и без мужа. Может быть, когда Габриэль поступит в колледж, она и задумается о том, чтобы связать свою жизнь с достойным мужчиной…

Но от таких мужчин, как Джек Слоан, она будет держаться подальше! Боже мой, он может взглядом растопить камень. Франческе нужен человек, который стал бы ей другом, который был бы с ней в горе и в радости, поддерживал бы в трудных ситуациях и о котором она сама могла бы заботиться, не боясь быть использованной.

Она ни на секунду не поверила разглагольствованиям Долли Баттерфилд о причинах холостяцкой жизни Джека. Обладающий таким очарованием и шармом мужчина не может быть обделен женским вниманием. Очевидно, Джек просто не стремится создавать семью.

Франческа не винила его. Каждый человек сам строит свою жизнь. Не было такого правила, согласно которому все люди должны непременно обзаводиться семьей и детьми. Семейная жизнь была даром, который она научилась ценить только после рождения дочери. Но не все мужчины — и женщины тоже — стремились взять на себя такие обязательства.

А вот люди, которые, будучи связаны семейными узами, не забывали также о радостях холостой жизни, были глубоко антипатичны Фрэнки. Семья требует заботы о другом человеке прежде, чем о себе. Мужчины, не желающие понимать этого, причиняют близким много боли. Франческа это точно знала.