Джози Ливингстон положила телефонную трубку и нажала на кнопку выхода в эфир. Короткая мальчишеская стрижка делала ее черные как смоль волосы похожими на короткий мех. Пробежав по ним рукой, бессменный ди-джей небольшой местной радиостанции широко улыбнулась. Новость, которую только что сообщил ей Куинн Лайтфезер, была лучшей за последние годы. Кло вернулась в город! Теперь, когда Дикие Ивы снова вместе, все будет хорошо.

Хрипловатый, невероятно сексуальный голос, который стал визитной карточкой радиостанции и приносил Джози хоть и небольшой, но постоянный доход, прозвучал спокойно, несмотря на ее возбуждение:

— А теперь давайте послушаем любимый рок-н-ролл Диких Ив!

Пока Чак Берри заполнял эфир, Джози откинулась на спинку своего крутящегося кресла и задумалась. Анжелика оформила еще один заем, чтобы спасти ее ранчо, но даже вице-президент самого большого банка Лоло не сможет ничего больше сделать, если она не найдет деньги.

Кло — вот кто ей поможет! У нее было совершенно невероятное мышление, которое могло перевернуть все с ног на голову, но именно это оказывалось в конечном итоге правильным и всегда срабатывало.

Джози улыбнулась, глотнула остывший кофе и набрала банковский номер Анжелики. Подруга ответила бесстрастным деловым тоном, но Джози знала, что под ее невозмутимой холодной внешностью скрывается отзывчивое сердце, закаленное в борьбе. Жаль только, что Анжел так не любит Куинна Лайтфезера… В какой-то степени нищее детство Джози с отцом-алкоголиком было легче, чем жизнь Анжелики в самой состоятельной семье города, где отношения были холодными, а порой и жестокими.

— Анжел, Кло вчера вернулась! — объявила Джози. — Стелла сказала, что она наконец-то развелась с тем негодяем, что с ней все в порядке, она просто очень вымотана.

Итак, огненная женщина вернулась, проиграв свою битву и получив боевой шрам… Куинн Лайтфезер на мгновение перестал протирать окно в баре. Сквозь довольно грязное стекло ему была видна Главная улица Лоло, по которой в старом пикапе проехала Кло со своими братьями. Он успел заметить ее бледное лицо с синяком. Куинн доверял своей интуиции: от этого часто зависела его жизнь. Сейчас он не сомневался: придет время, и эта Огненная Женщина поднимет большую бурю в Лоло, а уж тогда многим тут не поздоровится.

Анжелика Гилкрист поудобней устроилась в кресле управляющего банком. Клуб проводил заседание за закрытыми дверями конференц-зала рядом с кабинетом отца, а она беседовала по телефону. Судя по всему, о возвращении Кло Мэттьюз уже знал весь город. Что ж, одно появление Кло в старом фургоне может заставить этих старых негодяев зашевелиться! Судя по словам Мозеса Ксавьера, на безымянном пальце подруги больше не было огромного бриллианта, зато под левым глазом красовался синяк.

— Ну и ну! Очень интересно… Думаю, все потенциальные женихи уже навострили лыжи в «Пинто Бин», — усмехнулась Анжелика.

Она улыбнулась, чувствуя, как у нее поднимается настроение, и поправила волосы.

Итак, Дикие Ивы возобновляют свою деятельность! Все, что происходило с ними интересного, всегда придумывала Кло. Именно она была возмутителем спокойствия, заставляя всех вокруг доходить до кипения. В отличие от Анжелики, которая, как правило, хорошо продумывала свои поступки, Кло всегда действовала быстро и импульсивно. И это, очевидно, к лучшему. Клуб стал сейчас более осторожным, и, слава богу, Анжелика больше не будет одинокой в своей борьбе. Лучше всего на свете Кло умела именно бороться, а вдвоем они смогут лучше помочь бедняге Джози. Ее нужно срочно вытаскивать из того дерьма, в котором она оказалась.

Джози грозила потеря унаследованного от отца маленького ранчо, где она тренировала лошадей. Но это было не самое худшее. Она могла потерять своего сына Коди: его пытался у нее отсудить бывший муж, Эдвард Ливингстон, который недавно вновь женился. Мотивируя свое требование тем, что ребенку лучше жить в полной семье, к тому же богатой, этот негодяй держал беднягу Джози в постоянном напряжении.

Анжелика улыбнулась. Уж Кло знает, как поддержать и утешить Джози. Сама она была не сильна в теплых семейных отношениях: для нее Стелла Мэттьюз была больше матерью, чем собственная, а Дэн и Гейб не шли ни в какое сравнение с ее слабаком — братцем Джеффри.

Анжелика чувствовала, как у нее внутри рождается злорадство. Вместе с Майклом Бирклоу, хладнокровным и опасным человеком, Дикие Ивы выходят на тропу войны!

Выйдя из кабинета, Анжелика отправилась в конференц-зал.

— Мисс Гилкрист, вам туда нельзя! — замахала на нее руками Максин Стефенс, секретарша отца.

— Отец хотел, чтобы я пришла на заседание, — объявила Анжелика, нажимая на бронзовую ручку солидной двери из ореха, и улыбнулась. — Знаю, вы слишком заняты, чтобы помнить о таких пустяках, и не скажу отцу, что вы забыли сообщить мне о начале заседания.

Она иногда доставляла себе такое удовольствие — разозлить членов Клуба и заслужить недовольство отца — и появлялась на заседаниях, игнорируя запрет на присутствие в Клубе женщин. Но все отношения здесь строились на силе, а поскольку Анжелика знала тайную жизнь всех членов Клуба, у нее были на руках все козыри, и она представляла для них реальную угрозу.

Войдя в зал, она обвела взглядом присутствующих и как-то отстраненно подумала, продолжает ли ее брат Джеффри избивать свою жену. Энн часто ходила, пряча за пудрой синяки и царапины. Анжелика посмотрела на Эдварда Ливингстона. Он пытался как-то изнасиловать ее на одной из фешенебельных вечеринок отца. Этот негодяй изменял Джози с первого дня семейной жизни.

Анжелика улыбнулась всем своей невозмутимой улыбкой. Она умела играть в их игры, а сознание того, что она может и отцу заткнуть рот, доставляло ей огромное удовольствие. Он мог скрывать свое пьянство, разврат и жажду власти от всех, кроме дочери, и это еще были пустяки по сравнению с другими грехами отца. Брэдли Гилкрист, глава могущественного клана, мог быстро окунуться в собственную грязь и утратить всякое влияние в Клубе, если бы стали известны некоторые тайные стороны его жизни.

— Джентльмены, есть новости, которые мне следовало бы знать? — лучезарно улыбаясь, спросила она и опустилась в кресло, наслаждаясь злобными взглядами присутствующих мужчин.

— Поля выглядят, как лоскутное одеяло, — сказала Кло, вылезая из джипа. «Как одеяло Мэттьюзов», — добавила она про себя.

Она ступила на землю, которой когда-то владела ее семья. С холма, на котором они стояли, открывался прекрасный вид на пастбища и ранчо. Холодный ветер как будто пытался остудить их волнение. Вершины Скалистых гор за их спинами покрывал снег, ниже тянулась полоса хвойных лесов и красных скал. Чуть к северу возвышался Хребет Бирклоу, там была земля Майкла. А выше на склоне холма лежал их отец…

— Ранчо выставлено на продажу, — негромко сказал Дэн. — Еще бы: две тысячи акров земли пустуют. Ни одной коровы или лошади. Представляете, у ручья, где мы летом устраивали пикники, новые владельцы пытались соорудить кинотеатр под открытым небом! У городских жителей всегда какие-то безумные идеи о том, как использовать землю, когда они ее покупают. И никакого понимания, какой должна быть настоящая жизнь на такой земле.

— Они просто люди, — заметил Гейб. — И хотят жить на свежем воздухе — со своими детьми, любимыми кошками и собаками. Похоже, землю надо будет удобрять. Все-таки позор, что они не держали коров! Здесь паслись коровы с тех пор, как хозяйничал еще наш прапрадедушка Люк. На земле должны жить семьи, которые любят ее и умирают на ней.

Кло взяла братьев за руки и подняла голову. Ветер взметнул ее короткие волосы.

— Мы ничего не могли сделать, чтобы сохранить ранчо. Оно было заложено, а от засухи погиб тогда весь урожай.

— Еще до того, как мать… — Дэн справился с собой и продолжил: — До того, как все это случилось, Клубу не нравилось, что отец выступает против загрязнения почвы и воды. А они его допускали, несмотря на запрет государства. Этот маленький химический заводик в горах приносил им огромную прибыль. Отец вызвал тогда комиссию из Агентства по охране окружающей среды. Разгорелся страшный скандал. Завод пришлось вообще закрыть. Идиоты, они загрязняли воду в реке! — возмущенно продолжил Дэн. — А река течет прямо в город, и пострадала бы вся долина. Столько людей могло бы отравиться!

— Отец здорово насолил им. Я иногда думаю, каким мог бы быть наш город, если бы отцу тогда помогли не приезжие люди, а все жители города, за здоровье которых он боролся. — Гнев душил Кло. — Они обязаны были поддержать его тогда.

— Все боялись потерять собственные стада и дома. Клуб крепко всех держит, и все стало еще хуже после смерти отца. Помните тот день, когда с молотка продавали наши вещи? Старый трактор, поливальную установку, пикап… Я никогда не забуду лицо матери, когда очередь дошла до ее любимого пианино. Не представляю, как она тогда продержалась, купив ту маленькую квартирку в городе. Она нанималась убирать дома, работала официанткой в кафе и никогда не жаловалась. — Дэн, вздохнув, покачал головой.

— Она плакала по ночам, плотно закрыв от нас двери, — мрачно добавил Гейб. — Мне хотелось тогда убить кого-нибудь из Клуба, неважно кого…

— В местной газете не сказали ни слова правды об этой истории с убийством и с арестом отца. Отделались маленькой заметкой и заявили, что у них нет места. А хуже всего, что они обманули тогда репортеров из других газет. Что это за газета, если в ней не говорят правды?! — возмутился Гейб. — Слава богу, что есть на свете Мюриел Перкинс. Она выкупила «Звезду Лоло», как только получила наследство. Уж она-то научит теперь жителей английскому языку. Неудивительно, что она так никогда и не вышла замуж. Газета теперь заменяет ей и мужа, и ребенка, как раньше школа. Зато она печатает правду, и ее статьи не очень по душе Клубу.

Кло прислонила голову к плечу Гейба. Ей было десять, когда отца арестовали, обвинив в убийстве Гаса Балласа; десять с половиной, когда его осудили на тюремное заключение, и двенадцать, когда он умер, а они потеряли ранчо. Кло помнила невозмутимые лица братьев-подростков, когда они переезжали в ту маленькую квартирку в старом доме на окраине городка. Дэн тогда заканчивал школу. У него была футбольная стипендия для поступления в колледж, но он отказался ехать, потому что нужно было помогать матери. И по ее настоянию поступил на заочное отделение. На следующий год школу закончил Гейб. Братья вкалывали по ночам, чтобы оплатить учебу, и часто голодали. Мать старалась помочь им, как могла, работая на нескольких работах, и они оба все-таки закончили колледж.

— Как дела у матери сейчас? — спросил Дэн. — Она звонила мне сегодня утром и сообщила, что ты разбираешься с ее счетами. Видела бы ты ее лицо, когда пришли твои деньги на покупку дома. Анжелика тогда провернула сделку за час, да еще и сбила цену. Она грандиозна. И добра, хотя и носит фамилию Гилкрист.

— Для Анжелики наша мать тоже была настоящей матерью. Неужели ты думаешь, что она позволила бы сделке не состояться? — заметила Кло, вдыхая свежий воздух, по которому соскучилась.

— Дикие Ивы опять собрались вместе и готовы к подвигам, да? — Гейб, ухмыльнувшись, взъерошил ей волосы и охнул, когда сестра ущипнула его.

Потом они долго молчали.

Кло задумалась, глядя на ранчо, где они были так счастливы в детстве.

— Посмотри, у нее опять этот взгляд, Гейб. Она всем тут задаст жару, — сказал Дэн, подначивая ее.

— Выглядит так же, как в тот день, когда она запустила мячом в Майкла. Пожалуй, ее ничто не остановит, — тут же включился Гейб.

— Парню просто повезло, что она не попала значительно ниже, иначе самый первый род в долине закончился бы на нем, — ухмыльнулся Дэн. — Она выстрелила тем мячом, как пулей. А в членов Клуба лучше меться пониже, Хвостик!

— Ему было тогда не до смеха, уверяю вас, — отмахнулась Кло.

Идеи проносились в ее голове, тесня одна другую. Ей было не до Майкла Бирклоу и даже не до членов Клуба. У нее была работа, которую надо выполнить, и жизнь, которую надо устроить. Нужно только выбросить из головы Росса и избавиться от детской мечты о любящем муже и детях. Если она и в самом деле машина, как утверждал ее бывший муж, самое время ей завестись и тронуться в путь.

— Мать не захочет уехать, — пробормотал Дэн, ковырнув носком землю возле джипа. — И никто из нас — тоже.

— Отвечая на твой вопрос, скажу, что мать в долгах по уши. — Кло нахмурилась — ей надо что-то делать, и побыстрее.

— Так как вы теперь партнеры, ее долги касаются и тебя, — хмыкнул Гейб. Он вырвал пучок сухой дикой травы, которой раньше питались коровы, и с наслаждением понюхал, растирая траву в ладонях. — Мы поможем, если надо, конечно… Эх, жаль, что у меня не хватит денег, чтобы выкупить ранчо! Дети Мэттьюзов должны выращивать коров и воспитывать детей на земле. Наши дети уже мечтают о пикниках на нашем старом месте…

— Мой магазин тоже не золотое дно, — добавил Дэн. — Но я все равно хотел бы, чтобы на нашем ранчо пасся скот, а мои дети учились обрабатывать землю и ухаживать за коровами и лошадьми. Скажешь, Хвостик, сколько вам будет нужно, если сильно прижмет. Выкрутимся, не в первый раз…

Они уверенно стояли на своей родной земле, щурясь на солнце. Их короткие волосы ерошил холодный ветер. Все трое задумчиво смотрели на видневшийся вдали старый дом, стены которого помнили их счастливую семейную жизнь.

— Кло, мы не заставляем тебя остаться, — в конце концов, произнес Дэн. — Но мы ценим то, что ты сделала и делаешь для матери.

— Похоже, мне, в общем-то, некуда ехать. Я брошенная, разведенная, нищая женщина. Но не вздумайте сказать это своему Майклу! — хрипло рассмеялась Кло.

— Он не спросит. — Дэн удивленно посмотрел на нее.

— Я просто не хочу, чтобы вы с Майклом издевались надо мной, как в детстве.

— Майкл как раз всегда тебя защищал, если ты помнишь. Все, мне надо возвращаться, — сказал Гейб, взглянув на часы. — Эдди Ливингстон мало, что понимает в моторах, но у меня есть жена и двое детей, и я не хочу, чтобы у него были причины снизить мне зарплату.

— Элайн приглашает тебя к нам, когда ты сможешь, Кло. Мики и Карен мечтают повидаться с любимой теткой.

Бросив прощальный взгляд на ранчо, Кло с братьями направились к пикапу. Но Дэн медлил поворачивать ключ.

— Все не так, как должно было бы быть, — тихо произнес он. — Ты должна была вернуться домой… в настоящий дом…на ранчо…

Кло положила ему руку на плечо. Ей была знакома эта старая боль.

— Мать выглядит достаточно счастливой и здоровой, — сказала она, силясь отогнать мрачную тень, навеянную воспоминаниями.

— Да. Точно. Думаю, ты уже знаешь, где умер Уэйд Бирклоу, а? — Дэн подмигнул ей, и на его лице расцвела улыбка, которая так напомнила ей отца.

Кло протиснулась с заднего сиденья между братьями и поцеловала их по очереди в щеки. Они притворно отшатнулись, вытираясь руками.

— Фу, началось, опять телячьи нежности!

Мрачная тень на душе у Кло развеялась.

— Я люблю вас, ребятки.

Когда Кло вошла в кухню, Джо Айссекс мыл тарелки. В ушах у него были наушники, а в нагрудном кармане плейер. Огромное тело старого ковбоя ритмично двигалось в такт одному ему слышной музыке. Во рту у него торчала неизменная сигарета, время от времени Джо стряхивал в раковину пепел. Потертые джинсы были длиннее, чем ноги, и он то и дело подтягивал их за пояс. Стелла, похоже, уже готовила суп на завтра.

— Тебе звонил Росс… И еще Элайн зовет нас сегодня на семейный обед, но только если ты захочешь.

Кло схватила булочку с корицей, намазала арахисовым маслом и откусила большущий кусок. Она проголодалась после прогулки. Два часа в Вайоминге, значит, в Чикаго три. Росс наверняка уже держит в одной руке свой неизменный бокал с хайболлом. Что он делает второй рукой, Кло не хотела представлять.

— Я с удовольствием пойду на обед: соскучилась по Элайн и детям. Во сколько?

Стелла нарезала лук и бросила его в кастрюлю. По кухне поплыл аромат крепкого говяжьего бульона.

— В шесть, разумеется. Здесь, в Лоло, все обедают в шесть, ты же знаешь. Даже бензоколонки закрываются на это время.

Кло потянулась за очередной булочкой и арахисовым маслом, когда Джо обернулся и, наконец, увидел ее.

— Привет, Кло! Ты стала еще прекрасней.

— Ох, старый ты врун, — улыбнулась Кло, и Джо вернулся к работе.

Кло заметила, что он все еще сильно хромает.

— Неужели у него все еще не спала опухоль на ноге? — спросила она.

Стелла посмотрела на Джо и вздохнула.

— Левая зажила полностью, но правая стала еще хуже. Врачи предложили ему ампутировать, но он не согласился. Куинн лечит его, втирает масло в колено и массирует мышцы. — Стелла нерешительно взглянула на дочь. — Кло, Росс сказал, что ты «случайно» прихватила его дискеты, и он хотел бы их вернуть. Он заплатит за доставку. И хотел бы, чтобы ты отправила ему заказную бандероль, а то еще потеряются по дороге. Или он пошлет за ними своего посыльного.

— Когда ад замерзнет или у Клуба проснется совесть, — пробормотала Кло, мысленно увидев злое лицо Росса. — Ему конец без этих дискет, и он прекрасно это понимает. Но это моя работа! Они мои!

Кло вдруг охватила тоска и одиночество, которые она так старательно прятала от друзей в Чикаго. Где теперь ее друзья? Или они тоже были лишь частью имиджа преуспевающей, современной, талантливой и счастливой семейной пары?

Как она могла любить этого человека? А самое ужасное — иногда Кло казалось, что она любит его до сих пор…

Стелла продолжала наблюдать за дочерью, и Кло вдруг разрыдалась.

— Я… — Она пыталась проглотить стоявший в горле ком, но не смогла и впервые позволила себе не прятать свою боль. — Ведь это я его сделала своими руками! Я работала за него и за себя, каждый день все больше и больше, чтобы он достиг всего… Ох, мам, я так редко видела тебя и ребят все эти годы…

— Ты чувствуешь, что тебя использовали, родная, и страдаешь из-за этого. Что же тут удивительного? Это вполне нормальная реакция.

— Да! Черт возьми, да! Я страдаю. И знаешь, что я еще чувствую? Отвращение. Я чувствую отвращение! — Кло тщательно пыталась сдержать свою ярость. На Росса? Или на собственную глупость? — Ведь я любила его! Конечно, мы были разными, у нас случались размолвки, но я думала, что смогу с этим справиться, смогу все исправить! Представляешь? Ну, разве это не смешно? — крикнула Кло, захлебываясь слезами, и с силой швырнула остатки булочки в мусорное ведро. Она никогда не делилась ни с кем своими чувствами, и вдруг они вырвались из нее, как пробка из шампанского. — Да, меня использовали. Росс не способен родить ни одной идеи, я знаю это еще со времен колледжа. Я с самого начала тащила его на себе, выполняя за него все контрольные, и только потом свои, которые я часто не успевала закончить к утру. И знаешь, как он закончил колледж? В пятерке лучших студентов на курсе. А я была где-то в середине! Когда я это узнала, у меня был просто шок! И, разумеется, именно его первого пригласили на работу. А я всегда была лишь его придатком, красавицей-женушкой.

— Никогда не поверю, что те, кто видел тебя в работе, думают так. Кло, ты мечтатель по натуре. И если ты во что-нибудь или в кого-нибудь поверишь, то будешь поддерживать в себе эту веру изо всех сил. Ты всегда идешь до конца, невзирая на трудности. Для этого нужно иметь мужество, и я всегда гордилась этим в тебе.

— А я, знаешь… совсем не горжусь собой: — Кло вдруг почувствовала себя опустошенной. Гнев и боль куда-то испарились. — Я позволила этому случиться со мной! А ведь я так всегда контролировала свою жизнь, всегда знала, куда и зачем я двигаюсь и как мне этого добиться. Почему же я не смогла заметить, что происходит в моей собственной семье? Двенадцать лет… Как такое могло случиться?!

Стелла вытерла фартуком руки, подошла к дочери и крепко обняла ее. Кло вздохнула и прижалась к ней — к матери, которая прошла через такую боль и страдания.

— Может, я любила собственную мечту? Успех, деньги в банке, власть… Но сейчас, вспоминая, я понимаю, что на самом деле просто хотела такого же счастливого брака, как у тебя, — настоящего…

— Нет ничего стыдного в том, чтобы любить, быть терпимой к мужу и помогать ему достичь успеха в карьере, родная, — Стелла мягко улыбнулась и поцеловала дочь. — Но все это в прошлом, а сейчас все изменилось. Тебе нужно устраивать свою жизнь. Вокруг тебя твоя семья, которая тебя любит, и со временем, Кло, ты тоже полюбишь себя и научишься гордиться собой.

Лопес вконец замучил Майкла. Он взбрыкивал и вырывал поводья из его рук, не давая приблизиться к себе.

— Я продам тебя! — пригрозил ему Майкл, стоя в центре загона.

Ноздри жеребца раздувались, он поводил головой, вдыхая ветер с пастбища, где паслись кобылы. Но Майкл, потирая ушибы, не собирался позволять ему такого удовольствия. Он загнал жеребца в угол и стал приближаться к нему с протянутой рукой, пытаясь поймать поводья.

— Давай просто один раз прокатимся, хорошо?

Состояние жеребца, почуявшего кобылу, было таким же, как у Майкла, когда он увидел Кло на землях их старого ранчо. Она стояла на холодном ветру рядом с братьями, обняв себя за плечи. Кло действовала на него, как ни одна из женщин, которых он знал. Как будто между ними не было этих двенадцати лет. Тот поцелуй остался незавершенным навсегда….

Кло с синяком, с черными кругами под глазами вызывала в нем злость. Он не хотел ничего чувствовать к ней и все равно чувствовал.

Тот ублюдок ударил ее, причинив сильную боль. И эта боль гораздо глубже, чем синяк, который скоро пройдет.

Злясь на нее и себя, Майкл выругался. Прошло столько лет, а он по-прежнему хочет ее! При одной мысли о ней превращается в глупого подростка.

Майкл, наконец, поймал поводья Лопеса и повел его по кругу, успокаивая. Он приблизился к висевшему на заборе седлу и, напрягая все силы, оседлал упрямца. В этот момент перед глазами его снова возникла Кло, и он понял, что просто не может спокойно видеть ее страданий.

«Но ты больше не старший брат для нее, Майкл, опомнись! — сказал он себе. — Она уже большая девочка. К тому же стоит вам еще раз увидеться, и вы разругаетесь навсегда. Хватит, ты больше не позволишь себе страдать!»

Но желание видеть Кло, дотрагиваться до ее чудесной кожи, почувствовать вновь вкус ее губ ее головокружительный запах, подчинить себе ее страстное тело, даря ему радость и нежность… Майкл вздрогнул. Какая нежность?! Он сошел с ума! Криво усмехнувшись, он вскочил в седло и пустил Лопеса в бешеный галоп, пытаясь выкинуть Кло из головы.