В цифрах не было никакого смысла. Ладно, не совсем так — смысл-то был, только вот совсем не тот, на который надеялась Элис Джонсон. Эти цифры не говорили ей о том, что она управляет успешной, процветающей балетной студией. Что на этой неделе она сможет питаться чем-то получше консервированной фасоли и тостов. Хуже того — они не убеждали ее в том, что в обозримом будущем хоть что-то наладится.

Элис подперла рукой щеку и нахмурилась, пытаясь сосредоточиться на строчках написанных от руки цифр, которые так и расплывались перед глазами. Наверное, стоит забыть о фасоли и взять в магазине бутылку вина.

— Ты заработаешь косоглазие, — прощебетала Жасмин Белл, лучшая подруга и по совместительству подчиненная Элис, стягивая с ног гетры. — По-моему, эти хитрые операции с цифрами лучше оставить профессионалам.

— Что ты хочешь этим сказать? — Элис подняла глаза от бумаг и, заметив усмешку на лице Жасмин, притворилась оскорбленной.

— О, ничего… Просто вспоминаю одну девчонку, которая как-то симулировала паническую атаку, чтобы свалить с экзамена по математике.

— И ничего я не симулировала. — Элис закрыла папку со свидетельствами своего финансового краха и спрятала ее в ящик стола. — Та паника была настоящей.

— А когда ты пыталась заставить репетитора по математике делать за тебя уроки, светя перед ним своими прелестями?

— Это касалось скорее не домашнего задания, а самого математика — он был ну очень симпатичным! К несчастью, моего крошечного бюста оказалось недостаточно, чтобы убедить его… — Элис нахмурилась, опустив взгляд на свою мальчишескую фигуру. — С тех пор мало что изменилось.

— Такова тяжелая доля балерины. — Жасмин сунула ноги в туфли-балетки и бросила гетры в спортивную сумку. — Именно поэтому Господь и создал бюстгальтеры пуш-ап.

— Аминь.

Плоская грудь компенсировалась упругим животом и точеными ногами, которыми так славились балерины. Годы интенсивных тренировок и недолгая карьера в балетной труппе Австралии вылепили Элис именно такую фигуру. У нее было отличное тело, но не из тех, что с первого взгляда покоряют мужчин.

— А если серьезно, почему бы тебе не найти того, кто занялся бы бухгалтерией вместо тебя?

Элис отчаянно хотела сбагрить эту работу кому-нибудь еще. Жасмин верно подметила: цифры не были ее коньком. Пришивать пайетки на костюмы, заниматься хореографией и работать с людьми… вот что удавалось ей лучше всего. Сложение, вычитание, умножение — увы, нет.

— Да, пора об этом подумать, — ответила Элис, мысленно отмахиваясь от разумной идеи. Она всеми силами скрывала бедственное положение Балетной студии Элис Джонсон, не желая, чтобы Жасмин или другие преподаватели нервничали по поводу грядущего увольнения… или нее самой.

— Хочешь, перед уходом помогу тебе навести тут порядок?

Элис покачала головой:

— Иди домой и развлекайся со своим красавчиком.

Помахав на прощание, Жасмин выпорхнула из студии, оставив Элис наедине с ее тревогами. Что ж, нужно было подумать, как удержать балетную школу на плаву, учитывая то, что сбережения неуклонно истощались.

Повисшая в студии тишина поглотила Элис. После напряженного дня, полного занятий и улаживания бесконечных организационных вопросов, на нее навалилась усталость. И Элис решила отложить волнения обо всей этой бухгалтерии на завтра. А сегодня вечером можно было свернуться калачиком на диване с хорошей книгой и бокалом красного вина. С бокалом дешевого красного вина.

Взяв метлу, Элис принялась наводить порядок в студии. Ей не в чем было себя упрекнуть. Как известно, компании малого бизнеса частенько бедствуют в первые пять лет своей работы, а студии через месяц должно было стукнуть три. Так что у Элис еще был шанс изменить положение к лучшему.

Она просто обязана была выкарабкаться. Иного выхода не было — кто-то должен был оплачивать лечение матери, и Элис оказалась единственной, на чьи плечи легли эти заботы.

В дверь студии резко постучали, и она подскочила от неожиданности.

— Жас, это ты? — Ее голос эхом отозвался от покрытых зеркалами стен.

Ответа не последовало, и Элис направилась к ресепшн. Волнение мурашками пронеслось от затылка к шее, и она вцепилась в ручку метлы. Здесь явно кто-то был.

— Эй? — снова окликнула она.

У стойки она увидела высокую фигуру — явно мужскую. Крепкое мощное тело обтягивали узкие джинсы и белоснежная рубашка. Коротко стриженные волосы цвета темного шоколада были стильно уложены. Элис узнала бы эту фигуру где угодно, но сейчас одного только аромата медовой рощи и корицы хватило, чтобы ее чувства перемешались, а мысли унеслись в прошлое.

— Кол?

Из двух возможных вариантов развития событий ни один не внушал оптимизма. В первом случае Элис влепила бы ему звонкую пощечину, как уже сделала это однажды — когда он сказал ей, что уезжает. Во втором — выяснилось бы, что она давно выкинула его из головы, и даже этот неожиданный визит не всколыхнул бы в ней никаких чувств.

Неужели за эти пять лет она и думать о нем забыла? Этот вопрос мучил Кола Хиллама, пока он вел взятую напрокат машину по заводской улице в северной части Мельбурна. Кол заставлял себя сосредоточиться на грядущем разговоре с Элис Джонсон, потому что в противном случае его мысли переключались бы на другую, более щекотливую тему.

Въехав на парковку танцевальной студии, Кол остановил автомобиль за несколько мест от единственной стоявшей там машины. Снаружи студия оказалась совсем не такой, какой он себе ее представлял. Никаких излишеств и всех этих милых, нарядных, но все же таких раздражающих штучек, которые ассоциировались у Кола с его любимой балериной.

Вернее, бывшей балериной…

Он вышел из машины, оставив пиджак на пассажирском сиденье. Лучи клонящегося к закату солнца окрасили небо в красные и золотистые оттенки. Надо же, а он и забыл, как великолепна Австралия летом. Заднюю часть шеи обдало жаром, по коже пробежала капелька пота, и Кол потер рукой затекшие мышцы.

Кол прошел через парковку, хрустя гравием под ногами, и с шумом распахнул дверь студии. Если он и рассчитывал удивить Элис, ему это явно удалось. Впрочем, он никогда не отличался деликатностью.

Стены были увешаны фотографиями и девчоночьими украшениями всевозможных оттенков розового. На одном из снимков Элис стояла рядом со своей матерью и держала огромный букет цветов. В горле Кола встал тяжелый ком.

Он не позвонил заранее, не предупредил Элис о своем визите. Черт, он даже не успел распаковать чемодан! Лишь принял душ в отеле — и сразу же отправился в путь. Кол невольно нервничал по поводу того, как она отреагирует на его появление. Он мог вести дела с самыми влиятельными людьми мира, но мысль о ярости крошечной балерины приводила его в трепет.

— Кол? — произнесла она чуть хрипловатым голосом, и в самом низу живота Кола разлился жар возбуждения.

Обернувшись, он поразился тому, как сильно и в то же время как мало она изменилась. На ее миниатюрном, как у эльфа, теле не было ни грамма лишнего жира, а серые глаза горели все тем же необычайным блеском. Она подстригла волосы, и теперь они спадали ей на плечи, но в легких золотистых прядях все так же играли блики света. Кол с облегчением отметил, что за эти годы пылающая сила ее взгляда нисколько не угасла.

— Элли…

— Элис, — сдержанно поправила она. — Я уже давно не Элли.

— Ты всегда будешь для меня Элли.

Она поджала губы и, сощурившись, скрестила руки на груди:

— Что привело тебя в Мельбурн?

Ее настороженность глубоко ранила Кола, ведь когда-то они были близки как брат и сестра — хотя он всегда хотел большего. Увы, но пять лет назад эта их связь была безвозвратно разорвана. И теперь он притащился на родину, чтобы похоронить своего отца, пьянчугу и бездельника. Но этой темы следовало старательно избегать.

— Бизнес.

— Приятно слышать, что ничего не изменилось. — Элис смягчилась, но скрещенные на груди руки будто барьером отгораживали ее от него. — Помнится, ты всегда жил по принципу «Делу — время, потехе — час».

— Сейчас у меня нет времени на развлечения.

— Но есть время, чтобы навещать старых знакомых? — Она прислонилась к розовому дивану, занимавшему почти все пространство ресепшн. Кол призывал всю свою силу воли, лишь бы не пожирать глазами эти стройные ноги в розовом балетном трико и черных гетрах по колено. Элис казалась воплощенной мечтой.

— Хочется думать, что мы были больше чем просто знакомыми, Элли.

Он задумался, пытаясь определить их статус. Друзья, возможно, даже лучшие друзья. Любовники?

Она пожала плечами и убрала за ухо упавший на лицо локон, ожидая, что же Кол скажет дальше. Своим молчанием она вынуждала его продолжить беседу — этой уловке он сам научил ее когда-то… в те времена, когда она считала его не просто знакомым.

— На самом деле я здесь с предложением.

Она вскинула брови:

— Только не говори мне, что в Америке закончились светские цыпочки, с которыми ты мог бы переспать.

— Ревнуешь, злишься? — Он не без удовольствия заметил, как вспыхнули ее щеки.

— Если и злюсь, то только из-за того, что ты беспокоишь меня, а не их. — Элли попыталась изобразить скуку, но застывшее в напряжении тело выдало ее.

— Я случайно узнал, что твоя балетная студия переживает не лучшие времена. — Кол неловко покашлял. — И у меня есть решение, которое, как мне кажется, будет взаимовыгодным.

— Взаимовыгодным?

— Да, — решительно кивнул он. — Мне бы хотелось нанять тебя.

Она побледнела:

— Ты хочешь брать уроки балета?

— Черта с два! — Искренний заливистый смех вырвался из груди Кола, и на душе у него сразу стало легко.

— Тут нечего стыдиться — танцоры могут оставаться мужественными. — Элис склонила голову набок, изучая его. — Или ты боишься обтянуться трико?

— Ты прекрасно знаешь, что там, ниже пояса, мне нечего стесняться.

Она бросила на него взгляд, будто хотела пробежать глазами по его мужскому достоинству, но все-таки сдержалась.

— Мне не нужны уроки балета, — покачал головой Кол. — Но мне очень нужен совет человека, который всю жизнь выступал на сцене.

— В каком смысле?

— Это долгая история, но я приехал по чрезвычайно важному делу, и мне нужна твоя помощь в качестве эксперта. — Кол просиял обворожительной улыбкой, которая всегда помогала ему склонить Элис на свою сторону. — А я, в свою очередь, решу все твои финансовые проблемы.

Она оттолкнулась от дивана и зашагала к нему, решительно и угрожающе. Несмотря на то, что Кол был выше ее на полторы головы, держалась Элис с достоинством королевы. Она резко остановилась напротив него, сжав кулаки по бокам и скривив готовые к ожесточенному спору губы.

Неужели он действительно явился сюда после пяти лет молчания, ожидая от нее помощи и изображая рыцаря на белом коне? Это просто неслыханно, и хватило же наглости! Наверное, все эти зимы в Нью-Йорке окончательно заморозили его извилины. И все же Элис не могла оторвать от него глаз… она никогда этого не могла. Кол Хиллам был для нее как наркотик, очень опасный наркотик.

Кол возмужал с тех пор, как она видела его последний раз, когда он был долговязым нескладным парнем. Теперь же его широкие плечи выступали под белым хлопком рубашки, а его торс, сужаясь к поясу джинсов, по форме напоминал безупречную букву V. Легкая поросль темных волос предстала перед взором Элис, когда он потеребил манжеты рубашки, и мускулы на его предплечьях перекатились. Она с превеликим трудом отвела взгляд от его сильных рук.

Он был бесконечно далек от того тихого молодого человека, каким она его помнила. Несмотря на его легкомысленный тон, твердо сжатые лепные губы и настороженный взгляд голубых глаз не предвещали ничего хорошего. Он явно пришел сюда не просто так, и Элис понятия не имела, как себя с ним вести.

— С какой стати мне помогать тебе?

— Может быть, с такой, что у тебя доброе сердце и сильная склонность к состраданию? — И он снова одарил ее той самой улыбкой. Дерзкой, самоуверенной — должность генерального директора явно помогла ему обрести привычку всегда добиваться своего.

— Почему я? — спросила Элис.

— Потому что ты — единственная, кто знает меня достаточно хорошо. — Кол взъерошил свои темные волосы.

Каждое его движение излучало сексуальную энергию и мужественность. Неудивительно, что фотография, на которой он стискивал в объятиях наследницу какой-то технологической империи, облетела все средства массовой информации… Не то чтобы Элис следила за его похождениями.

— Если это правда, могу только тебе посочувствовать, — не удержалась от колкости она. Каждая частичка Элис жаждала побольнее ранить его. Отплатить ему за все эти годы, которые она провела по уши в проблемах, потерянная и одинокая.

После отъезда Кола ее жизнь развалилась на куски, словно этот его шаг невольно вызвал необратимую череду трагических событий. Обвинять Кола, когда он находился в другой части света, было легко, но сейчас, когда он стоял рядом, Элис с трудом удавалось держать себя в руках.

— Ох, — мрачная тень пробежала по его лицу, но Кола было не так просто сбить с толку, — у леди острый язычок.

— А еще у леди есть детектор распознавания всякой чепухи. — Элис вскинула голову и с подозрением сощурилась. — Ты мне что-то недоговариваешь.

Она втянула воздух ртом. Ну почему с Колом подобный словесный спарринг напоминал любовную прелюдию? Элис распрямила плечи. Она обещала себе, что никогда не забудет, как он бросил ее, — значит, нужно держаться от него подальше.

— Давай пропустим завтра по стаканчику? Уладим деловую сторону вопроса, и я посвящу тебя во все детали.

А вот это уж точно была не самая удачная идея! В лучшие времена Элис слыла болтушкой, не говоря уже о том, что алкоголь развязывал ей язык. Именно так они и оказались в постели в первый раз.

— Нет.

— Вот что так восхищает меня в тебе, Элис. — Кол коснулся ее волос, поправив выбившуюся прядь кончиками пальцев. — Ты такая решительная.

— Я не нуждаюсь в твоем восхищении. — Ее щеки вспыхнули огнем. И как ему это удавалось, что даже комплимент в его устах звучал насмешливо? — Но ты попал в точку, Кол, именно эта черта характера позволяет мне преспокойно сказать: засунь свое предложение куда подальше.

— Ты даже не знаешь, что это за предложение.

— Читай по губам, Кол. — Элис стояла так близко, что буквально таяла от его присутствия, и от нее требовалась вся сила воли, чтобы удержаться от желания прильнуть к нему. — Засунь его подальше.

— Куда именно? — издевательски протянул Кол. Он явно не собирался отступать, но и Элис пасовать не привыкла. Ей, может быть, и требовались деньги, но чувство собственного достоинства было намного дороже.

— Куда угодно, лишь бы поместилось!

— Я не приму отказа. — Его большие ладони пробежали вверх по ее рукам и легли ей на плечи.

Дрожь возбуждения пронзила Элис, стоило кончикам пальцев Кола коснуться ее обнаженной кожи, но она яростно стряхнула его руки.

— Ты ведь знаешь, я могу быть крайне настойчивым, если захочу.

Стать генеральным директором в возрасте до тридцати без крайней настойчивости было просто невозможно. Когда они были моложе, Кол добивался Элис много лет, и она долго служила этакой соблазнительной приманкой. Она уступила ему лишь однажды… и этого оказалось достаточно, чтобы нарушить весь уклад ее жизни.

— Кол, чтобы уговорить меня, нужно немного больше, чем нудно повторять одно и то же. — Она взяла сумку и перебросила ее через плечо.

— Ты же не желаешь вдохновлять меня на большее, Элис.

Услышав свое полное имя, произнесенное глубоким, рокочущим голосом, она словно оказалась на грани безумия. Ее влекла гортанная мужественность Кола, готовая выплеснуться на поверхность всякий раз, когда он добивался своего. Эта единственная трещинка в его безупречном хладнокровном фасаде, который он являл окружающим, казалась Элис самым сексуальным качеством на свете.

— Я не собираюсь тебя вдохновлять.

Кол открыл рот, но потом передумал отвечать. Он протянул ей руку, застыв в терпеливом ожидании, но Элис, помедлив дольше, чем требовалось, прошла мимо.

— Нам лучше продолжить этот разговор за бокальчиком-другим.

Пока Элис ставила студию на сигнализацию, Кол стоял вплотную позади нее. От его близкого присутствия тело охватило томительным огнем, а в голове, сводя с ума, зазвучала какофония оглушительных звуков. «Не поддавайся, не поддавайся», — старательно уговаривала себя Элис.

— Нам нечего продолжать, Кол.

— Да брось, давай я закажу тебе пару бокалов, и ты придумаешь, куда еще я могу запихнуть свое предложение. — Он вышел вслед за ней из студии на душистый летний воздух.

Искушение уже извивалось у Элис внутри, подобно змее, готовящейся к нападению. Ее обычно безупречная дисциплина никогда не распространялась на Кола, который каким-то необычайным образом заставлял ее забыть обо всех своих обязанностях и принципах.

— Что ж, увидимся завтра. — И он с нежностью провел большим пальцем по ее щеке.

И не успела Элис подумать о том, что стоит запротестовать, как Кол ушел, оставив ее кипеть от злости. Она снова сжала кулаки, и ей потребовалось какое-то время, чтобы успокоиться. И хватило же у этого Кола наглости заявиться сюда так спокойно, словно его отъезд не оставил огромной зияющей дыры в ее жизни!

Почувствовав доносящуюся из сумки вибрацию, Элис перерыла беспорядочный ворох бумаг и косметики и отыскала телефон:

— Да?

— Элис Джонсон? — спросил незнакомый мужской голос. — Я из банка «Виктория». Вам удобно сейчас говорить?