Они осторожно пересекли сад перед часовней Шаллии. Франц и Джано видели только шестерых мародеров, но тут могли быть и другие. Посреди сада они обнаружили костер, горящий в центре круга, образованного врытыми в землю копьями, каждое из которых было увенчано мрачным трофеем. Леди Магда сосредоточенно осмотрела белые черепа тех, что когда-то были ее сестрами. От костра поднимался запах жареного мяса. Никому не захотелось посмотреть, что же там такое готовится.

Было очевидно, что еще недавно здесь располагался довольно большой отряд. В саду они наткнулись на следы других костров, в разных уголках кучами лежали гниющие отбросы. Розовые кусты и декоративные бордюры были растоптаны, статуи разбиты, фонтанами явно пользовались, чтобы справить нужду. С одной стороны была выстроена примитивная кузница, и там валялись разломанное и наполовину починенное оружие и части доспехов.

Но весь этот разгул вандализма не смог подготовить путников к тому ужасу, что предстал перед ними в часовне. Беломраморные стены почернели от сажи, черепичная крыша провалилась, и все оказалось прямо под открытым небом. Похоже, бандиты приберегли самые изощренные богохульства, чтобы поглумиться над этим сияющим воплощением милосердия. Статуи в нишах были сброшены наземь и заменены нагими монахинями, которых привязали к кольям и оставили умирать. Колдовские руны, столь страшные, что на них трудно было смотреть, — начертаны на стенах кровью. Вырезанные из дерева крылья голубки — символ Шаллии, — висящие над дверью, перевернуты и разукрашены самыми непристойными ругательствами.

Внутри, среди обугленных остатков кровельных балок, валялись тела монахинь, над которыми надругались самым жестоким образом, прежде чем умертвить. Прекрасные гобелены, иллюстрирующие сотворенные Шаллией чудеса, были сорваны и сожжены, и, что хуже всего, на священном алтаре совершали какую-то страшную церемонию. На каменном полу вокруг него были выжжены странные знаки и стрелы, указывающие на все стороны света. Повсюду разбрызгана кровь, а на самом алтаре, посреди леса оплавленных свечей и груд черепов, распростерто тело аббатисы, при жизни полной женщины средних лет, нагое и связанное, покрытое вырезанными ножом рунами. Огромный меч пригвоздил ее сквозь живот к каменному столу — Райнеру стало не по себе при мысли о том, какая для этого нужна сила. Вокруг суетились тени. Райнер не сразу сообразил, что это крысы объедают ее конечности.

У Джано невольно вырвалось рыдание, он рванулся вперед:

— Госпожа мира, нет! Это не допустить! Очистить надо! Починить!

— Остини! — окрикнул его Вирт. — Хватит. У нас тут другое дело.

Но тильянец уже вскочил на алтарь, расчищая его от свечей и крыс, и разрезал веревки, которыми связали аббатису.

— Проклятые крысы! Святотатцы!

Вирт подошел и стащил Джано вниз за ремень:

— Я сказал, хватит!

Лицо леди Магды было бледно и мрачно. Она сотворила знак Шаллии над аббатисой, повернулась к арке в стене и, не оглядываясь, позвала:

— Сюда.

Арка выходила на каменную винтовую лестницу, ведущую вниз, во тьму. Они зажгли факелы, и Вирт приказал Оскару нести стражу снаружи, а остальные принялись спускаться. Вирт шел впереди, за ним — леди Магда. Эрих замыкал шествие.

Внизу они обнаружили три пересекающихся коридора. Было ясно, что бандиты добрались и сюда. Тела зарезанных монахинь лежали на полу. Они выглядели так, словно несчастные погибли, защищая катакомбы. Большие бронзовые ворота, украшенные причудливым узором, были сломаны и болтались на петлях, открывая проход в какие-то полутемные помещения. Крысы пировали. Джано содрогнулся.

— Монастырская усыпальница, — сказала леди Магда. — Здесь погребены все аббатисы, которые указывали нам путь на протяжении столетий.

Халс вздрогнул и сотворил знак молота:

— Могилы?

Леди Магда пригвоздила его взглядом:

— После всех ужасов, которые мы только что видели, ты боишься давно умерших?

Халс выпятил подбородок:

— Конечно нет. Просто мне это не нравится, и все тут.

Магда двинулась по среднему коридору к оскверненным гробницам. Мужчины последовали за ней, держа оружие наготове.

Вирт прикусил губу:

— Думаете, они нашли Проклятие?

— Невозможно, — сказала Магда. — Дверь в покои находится в потайном месте, и без нужного заклинания в нее не попасть.

Они вошли в усыпальницу — тесное узкое помещение. Боковые стены когда-то были покрыты мраморными плитами с выгравированными именами, датами рождения и смерти многочисленных поколений аббатис. Вандалы-курганцы сорвали большинство плит, вытащили из прикрытых ими могил кости и разбросали их явно в поисках добычи. Райнер брезгливо ступал меж останков, вполголоса бормоча молитвы.

На дальней стене был прекрасный расписной фриз: Шаллия подносит золотой сосуд к губам умирающего героя на глазах у многочисленных монахинь. Фреска поблекла от времени и изрядно пострадала от курганских топоров и огня, но была все еще красива, обильно и изысканно украшена позолотой. Райнер мог разглядеть каждый волосок в кудрях богини.

Вирт озадаченно огляделся:

— Это оно?

— Отойдите подальше, и я вам покажу, — сказала леди Магда.

Вирт попятился к двери, дав понять своим людям, что надо встать у него за спиной. Леди Магда обратилась лицом к фреске и заговорила на языке, который Райнер немного помнил по занятиям в университете, — это был архаический вариант его родного наречия. Руки Магды постоянно находились в движении, рисуя в воздухе четкие узоры. Наконец она широко их распростерла, камни заскрежетали друг о друга, и вся стена медленно поползла в сторону под действием потайного механизма, стирая в порошок разбросанные по полу кости и обломки мрамора, пока не достигла левой стены.

Когда свет факелов пробился сквозь клубящийся в воздухе прах туда, за потайную дверь, Райнер увидел, что открывшееся помещение намного обширнее усыпальницы. Широкая лестница вела вниз, к сводчатой центральной комнате, которая была, казалось, размером с верхнюю часовню, а расположенные по всему периметру арки уводили еще в какие-то комнаты.

Изнутри послышался слабый голос:

— Аббатиса? Это… это вы?

— Кто там? — Леди Магда вглядывалась сквозь завесу еще не осевшей пыли.

Маленькие тела в одеяниях служительниц Шаллии лежали у двери, словно островки талого снега. Монахини, худые, будто скелеты, с изможденными лицами и почерневшими губами.

Одна была еще жива. Гангренозная рана покрыла ее руку до самого плеча и пахла смертью. На губах пузырился розовый гной. Похоже, она пыталась съесть свои кожаные туфли и пояс, чтобы выжить. Она подняла голову с таким трудом, будто та была тяжелее самой тяжелой ноши. Пустые, запавшие глаза моргнули.

— Слава Шаллии, мы думали, они убили… — Она увидела приближающуюся Магду, и глаза ее расширились. — Магда, — прохрипела она, — вы…

Леди Магда преклонила колени и прикрыла ладонью губы благочестивой женщины.

— Не говорите, сестра. Не надо. Я знаю, чего вы желаете.

Магда сняла с пояса нож, которым пользовалась за едой, и, прежде чем мужчины смогли хоть что-нибудь понять, погрузила его в шею монахини прямо под челюстью, пронзив артерию, затем сделала то же самое с другой стороны. Кровь женщины хлынула, словно вода.

— Леди! — в ужасе воскликнул Вирт. Остальные что-то растерянно забормотали.

Магда, не обращая на них внимания, прочла над умирающей молитву, совершая руками ритуальные движения. Наконец монахиня испустила дух, и тогда леди Магда закончила и обернулась к капитану.

— Простите. Рана была безнадежная. Это единственное, что я могла сделать для нее, бедняжки.

Вирт смотрел на нее не мигая несколько долгих мгновений, потом склонил голову:

— Понимаю, госпожа. Не надо было мне возражать.

— Ничего. Пойдемте, нам необходимо закончить наши дела и покинуть это скорбное место.

Вирт и леди Магда шли первыми, при каждом шаге поднимая клубы пыли, пока они спускались по лестнице в центральное помещение. Остальные, притихшие после увиденного, следовали за ними. Райнер услышал, как Халс шепчет Павлу:

— Холодная какая… не важно, милосердие там или нет.

Павел кивнул, и Райнер тоже невольно согласился.

Магда остановилась в центре главного зала:

— Это самые священные сокровища монастыря, собранные за много веков. Дары, реликвии и тома забытых мудрецов. Здесь также лежат многие герои и мученики, которые отдали жизни, защищая Шаллию и Империю.

Джано, Халс и Павел алчно оглянулись, но их постигло разочарование.

— Просто куча старых книг, — сказал Халс.

Райнер усмехнулся. Конечно, он, как и любой игрок в кости, питал слабость к золоту, но он, ко всему прочему, учился в университете, и «старые книги», над которыми иронизировал Халс, были в его глазах более ценными сокровищами, нежели любые инкрустированные мечи и золотые кубки. Райнеру безумно хотелось добраться до них всех и попировать среди древней мудрости, впитывая истории из глубины веков, эти странные повествования, которые здесь хранились. Какое искушение! Книги лежали повсюду, окружая несколько подлинных сокровищ: статуи, картины, доспехи, реликварии с костями пальцев мучеников Шаллии, окованные железом сундуки, в которых могло находиться все что угодно — от рукописей до золотых крон.

— Где тут крипта Келгота? — спросил Вирт.

Впервые за время их знакомства Райнер увидел неуверенность в глазах леди Магды. Она поджала губы:

— Я не посещала это место много лет. Полагаю, нам нужна одна из тех трех вдоль дальней стены, но я не могу быть уверенной.

Вирт вздохнул и оглядел своих людей:

— Значит, так, висельники, если мы собираемся покинуть эти горы до заката, надо быстро найти реликвию. Вы поможете леди в поисках, но только попробуйте хоть что-нибудь тут прикарманить — я вам пальцы по одному выдерну, понятно?

Они кивнули.

— Чудно. Теперь слушайте, — сказал Вирт. — То, что вы ищете, это боевое знамя. — Внезапно голос капитана дрогнул от волнения. — Крыло Грифона. Сердце Келгота, известное со времен битвы при утесе Морнтау как…

— Проклятие Валнира! — почтительно прошептал Эрих. — Клянусь молотом!

— В жизни ни о чем таком не слышал, — проворчал Халс.

Эрих усмехнулся:

— Невежественный крестьянин, это одна из величайших утерянных реликвий Империи. Знамя столь чистое и могущественное, что один его вид может даровать целой армии отвагу грифона.

— По легенде, — продолжил Вирт, — при Морнтау демон Валнир сокрушил молот лорда Дэгена Келгота и пронзил его сердце огненным мечом. Но, умирая, Келгот схватил Крыло Грифона, священный стяг своего рода, и убил демона, воткнув древко ему в глотку. Он погиб, но победа была одержана, и его имя воодушевляло многие поколения.

— И о нем не слышал тоже, — сказал Халс.

— Не помню, чтобы знамя было утеряно, — заметил Райнер, который что-то такое слышал на лекциях у своего наставника. — Я-то думал, оно уничтожено.

— Оно не было ни утеряно, ни уничтожено, — отрезала леди Магда. — Его спрятали. Вернули в гробницу владевшего им героя. Его могущество слишком сильно искушало тщеславных людей, которые пользовались им в борьбе друг с другом, а не со злом.

Райнер поднял бровь:

— А что, с тех пор люди изменились к лучшему?

— Едва ли. Но в отчаянные времена нужны отчаянные меры. Когда мы его привезем, барон Альбрехт с его помощью наделит свои войска отвагой, достаточной, чтобы обратить врага в бегство и спасти эти горы от цепких лап Хаоса. — Она пригвоздила их взглядом. — А теперь можно наконец начать поиски?

Мужчины кивнули и направились к крипте.

— Говорят, что знамя чисто-белое, — крикнул им вслед Вирт, — на нем вышит золотыми и серебряными нитями вставший на дыбы грифон, по бокам от него — молот и кубок, сверху — драгоценный венец лордов Келготов.

— Если вы его найдете, — добавила леди Магда, — не прикасайтесь к нему, а позовите меня. Оно слишком могущественно и опасно, чтобы его касались руки непосвященных.

Люди искали, заглядывая в склепы. Те, что принадлежали мученикам Шаллии, были без украшений, с простыми гробами и благочестивыми стихами, выгравированными на стенах. Гробницы героев выглядели богаче, саркофаги украшали статуи погребенных, стены были расписаны боевыми сценами.

Райнер и Франц осмотрели арку в задней стене. Райнер поднял факел. Сверху была вырезана буква «К», увенчанная короной.

Он ухмыльнулся:

— Выглядит многообещающе.

Они вошли. Пыль лежала таким толстым слоем, что было трудно разобрать, что за героические сцены были изображены на фресках. Саркофаг покоился на гранитном постаменте в центре узкого помещения, к нему прислонялась старая пика, обмотанная грязным пыльным одеялом, которое скрывало лицо героя.

— Убери эту гадость, давай посмотрим, — сказал Райнер.

Франц отпихнул пику, и одеяло сползло на пол, подняв облако пыли. Мальчик вскрикнул и отскочил, тряся рукой.

— Ну, что стряслось?

— Укололся обо что-то. — Франц прижал губы к ладони. — Осколок какой-то… не знаю. — Он взглянул на каменный гроб в форме рыцаря в полном вооружении, с непокрытой головой, длинные волосы которого струились по постаменту. — Думаешь, это он?

Райнер обошел каменного рыцаря кругом:

— Знамени не вижу.

— Дураки! — закричала леди Магда. — Вы на него наступили!

Райнер посмотрел себе под ноги. Его сапоги стояли на грязном одеяле. Магда подскочила и с силой оттолкнула его:

— Сойдите с него немедленно, идиоты!

Она нагнулась и подхватила пику, подняла, и лицо ее исказила гримаса боли. Одеяло тоже поднялось, и теперь Райнер увидел, что оно присоединено к пике поперечной планкой. Он поднял бровь. Ну конечно, это было знамя, но ведь не то же? В полутемной гробнице цвет было трудно разобрать, но уж точно не белый.

С трясущимися руками, стиснув зубы, леди Магда вылетела из крипты. Райнер и Франц последовали за ней в главное помещение. Вирт и все остальные собрались вокруг, пока она стряхивала со знамени пыль, и подняли факелы, чтобы лучше все разглядеть.

— Быть не может, — сказал Вирт. — Не оно, точно.

Райнер был вынужден согласиться. Знамя было неяркого красного цвета, с поднявшейся на дыбы мантикорой, вышитой черными и темно-зелеными нитями, по бокам — искривленный меч и череп, сверху — корона из терновника. Райнеру было как-то неловко на это смотреть. Ему ощутимо хотелось помыться.

— Это оно, — настаивала Магда. — Взгляните еще раз.

Вирт поднес факел поближе, и все нагнулись. Райнер заставил себя посмотреть повнимательнее. Вблизи оказалось, что цвет знамени придавала запекшаяся кровь, а цвет мантикоры, череп, меч и шипы — это сгустки крови и пятна плесени. Под этой грязью вырисовывалось настоящее изображение: вышитый грифон, молот и кубок, а сверху — корона, как и описывал Вирт. Сломанное острие пики было покрыто коркой запекшейся крови, доходящей до середины древка.

Вирт в ужасе отшатнулся:

— Оно запятнано. Это кровь демона. Надо сжечь его.

— Чушь, — сказала леди Магда. — Его лишь нужно почистить. Идемте, надо возвращаться к барону Альбрехту. Нельзя терять ни минуты.

— Но, госпожа, оно ж нечистое, — запротестовал Вирт. — Зигмар знает, что может случиться, если армия пойдет за… за этой гадостью.

— Что понимает в таких вещах простой пехотинец? — выпалила леди Магда. — Вы, конечно, теперь капитан, но по сути — невежественный крестьянин. А теперь делайте, как приказал барон Альбрехт, и сопроводите меня обратно в Смоллхоф.

Вирт стиснул зубы и сжал кулаки. Райнер видел, как в нем отчаянно борются порыв и чувство долга. Наконец его плечи поникли. Он опустил голову.

— Простите, госпожа. Я не могу. Да, я действительно крестьянин, но я воевал и знаком со злыми чарами с тех пор, когда вас и на свете еще не было. И мне известно, что то, чего лишь раз коснется Хаос, не может быть очищено. — Он замялся. — А теперь, пожалуйста, отдайте мне знамя. Мы сожжем его в саду.

— Ты смеешь приказывать мне?! — высокомерно сказала леди Магда. — Без знамени битва при Нордбергбрухе может быть проиграна. Как ты собираешься сказать барону Альбрехту в лицо, что из-за какого-то порыва ты уничтожил то, что было залогом его победы?

Райнер ошалело смотрел на нее. Вроде бы никаких превращений не было, и все же леди Магда изменилась. Тихая, суровая, религиозная женщина исчезла. Ее место заняла верховная жрица былых времен, глаза которой пылали праведным гневом. Она выглядела дикой, могучей и опасной, и, несмотря на растерянность, вызванную ее зловещей метаморфозой, Райнер нашел ее странно привлекательной и чувствовал себя от этого не в своей тарелке. Ее скрытое облачением тело, которое он считал несколько полноватым, внезапно показалось чувственным и порочным. Она выглядела так, словно привыкла легко получать все, что пожелает, а Райнер всегда испытывал слабость к этому типу женщин.

— Леди, — спокойно сказал Вирт, — я прекрасно знаком с планами барона Альбрехта, поскольку помогал их разрабатывать, но из любой затеи с этим оскверненным знаменем не выйдет ничего хорошего. Я его уничтожу и приму любое наказание, какое барон сочтет подобающим.

— Грязный выскочка, — взорвался Эрих, — а как же мы? Если миссия провалится, нам грозит смерть. Ты готов отправить нас на виселицу из-за каких-то дурацких предрассудков?

Вирт грозно посмотрел на него:

— А ты бы предпочел, чтобы мы преуспели и в результате погибли сотни… или даже тысячи твоих товарищей?

— Это только слова. Твои слова и еще слова леди.

Райнер поднял бровь. Ну, уж если Эрих не чувствует зла, источаемого окровавленным стягом, у него точно гранитная башка.

Вирт проигнорировал рыцаря и протянул руку:

— Отдайте мне знамя, леди. Умоляю.

— Нет. — Она подалась назад.

— Тогда, боюсь, придется его у вас отобрать.

— Ну, коснись ее на свой страх и риск! — закричал Эрих.

Он потянулся к мечу, но тут Вирт схватил знамя за древко и попытался вырвать его из рук леди Магды. Она сердито крикнула и толкнула его растопыренными пальцами в грудь.

Вирт был на полторы головы выше женщины и, наверное, раза в два тяжелее, но при ее прикосновении пошатнулся и, задыхаясь, осел на каменный пол. Со стороны Райнеру показалось, что старый воин обо что-то споткнулся. Леди Магда едва коснулась его, и, по идее, сил у нее не должно было хватить даже на то, чтобы сдвинуть его хоть на дюйм.

Райнер и его товарищи смотрели, разинув рты, как Вирт сидит на полу, схватившись за грудь и отчаянно глотая воздух.

Халс опустился на колени:

— Капитан, вы ранены? Эта ведьма заколдовала вас?

Леди Магда подняла знамя. Райнер почувствовал, как будто огромный глаз смотрит у него из-за плеча. Знамя словно притягивало его, заставляло обернуться и смотреть.

— Оставьте его, — сказала женщина. — Он ослушался приказа своего господина. Он предал барона Альбрехта и всю Империю. Отныне я буду приказывать вам. — Она указала на Вирта. — А теперь убейте этого предателя и сопроводите меня обратно в Смоллхоф.

Райнер застонал. Ему уже начал нравиться седой вояка, и он знал, что капитан, в сущности, прав, но приказ есть приказ, и на данный момент командовала леди Магда, причем исходя из интересов Империи. Он вынул меч, как и остальные, и повернулся лицом к Вирту.

— Э-э-э… минуточку… милочка, — сказал Павел. Это прозвучало так, словно он выталкивал каждое слово языком сквозь зубы. — Барон Альбрехт… отдал нас… под начало капитана… Вирта. И пока… он не изменит… распоряжение… я… буду подчиняться… ему.

Райнер застыл с мечом наголо, глядя на одноглазого пикинера. Лоб у того покрылся каплями пота, рука тряслась — он делал над собой усилие, чтобы не выхватить кинжал.

— Вы покоритесь мне! — закричала леди Магда. — Теперь я ваш командир.

И тогда Халс помотал головой, но не как несогласный человек, а скорее как бык, отгоняющий мух.

— Прости, милочка, — с трудом выговорил он, — я… не уверен… что у тебя есть право.

Райнер нахмурился, пытаясь переварить то, что сказали Павел и Халс. Сам он чувствовал ровно то же, так почему же сейчас поднимает меч, чтобы убить Вирта? С чего бы ему, который в жизни не следовал приказам, не убедившись, что это в его интересах, слепо подчиняться женщине, не имеющей над ним официально утвержденной власти? Ну, он, конечно, питает слабость к властным женщинам, но он же не влюбленный щенок, верно? Уже много лет он предпочитает думать головой, а не причинным местом. Так с чего же вдруг вести себя так, будто он — флагеллант, следующий за мятежным жрецом?

Знамя. В нем все дело. Даже испорченное кровью демона, оно все еще наделяло своего владельца сверхъестественной аурой власти, столь сильной, что она ломала волю людей и заставляла подчиняться любым приказам, даже полностью противоречащим их естественным склонностям.

Райнер попытался опустить меч, но, увы, даже зная, что им манипулируют, едва сумел противостоять воздействию знамени. Потребовалось предельное напряжение сил, чтобы опустить руку. Чувства гордости и патриотизма, которые просыпались в нем так редко, что он посмеивался над твердолобыми рыцарями и безголовыми бабенками, считающими Империю не то что центром мира, а просто-таки целым миром, поднимались в нем и будили желание убивать. Ему хотелось зарубить Вирта во славу Империи. Ему хотелось убить любого, кто ставил под сомнение слова и действия леди Магды. Ему хотелось…

— Нет! — Он с размаху ударил себя по лицу.

Боль всего на мгновение вывела его из оцепенения, но этого оказалось достаточно. Он посмотрел в глаза Халсу и Павлу, и их ярость придала ему сил. Позади них в муках застыли остальные, борясь с побуждением убить Вирта. Маленький Франц дрожал, короткий меч завис у него над головой, в глазах стояли слезы.

Райнер потряс мальчика за плечо:

— Держись, парень.

Но Франц не шелохнулся.

— Нет!

Вопль заставил Райнера обернуться. Ульф, с искаженным яростью лицом, поднял кувалду и швырнул ее через всю комнату. Та с грохотом сбила на пол какой-то доспех. Франц встрепенулся, словно пробуждаясь ото сна.

Райнер почувствовал себя сильнее. Он обернулся к леди Магде:

— Мы не пойдем за тобой. Ты не наш капитан.

— Значит, вы предатели, — сказал Эрих, обнажая меч и прикрывая собой аббатису.

— Это ты предатель, — проворчал Халс, хватаясь за короткий меч.

Павел вынул кинжал.

— Капитан, — сказал Франц. — У него кровь.

— Что? — Райнер обернулся.

Вирт лежал на спине. Кровь сочилась из-под его кирасы.

Райнер подался вперед:

— Капитан?

Он услышал за спиной топот бегущих ног и быстро обернулся. Леди Магда не по-монашески торопливо неслась к потайной двери со знаменем в руках.

— Остановите ее! — закричал Райнер.

Только Франц, Халс и Павел пришли в себя настолько, чтобы отреагировать. Они последовали за Райнером, но дорогу им заступил Эрих, размахивающий мечом:

— Сперва одолейте меня!

Франц попытался обойти его, но Эрих пнул мальчика в бедро, и тот полетел прямо на груду сокровищ. Павел и Халс метались вправо и влево, фехтуя кинжалами. Райнер досадливо фыркнул. Нет, ну вы когда-нибудь видели такого тупого рыцаря? Он схватил книгу из ближайшей стопки и кинул ее в голову Эриха. Рыцарь легко отбил ее, но вековая пыль поднялась в воздух прямо у него перед лицом, и он, кашляя и ругаясь, согнулся пополам. Райнер толкнул его на пол и вместе с Павлом и Халсом побежал к лестнице. Леди Магда стояла снаружи, бормоча и совершая какие-то движения свободной рукой.

У Райнера от ужаса похолодело в желудке. Она закрывала дверь крипты, явно собираясь запереть их здесь, как несчастных монахинь. Он заорал, обернувшись через плечо:

— Франц! Остини! Убейте ее!

Было уже поздно. Прежде чем мальчик и наемник сумели выхватить оружие, дверь со скрипом начала закрываться, и леди Магда бросилась к винтовой лестнице.

Райнер выругался и удвоил скорость, прыгая через три ступеньки. Халс и Павел следовали за ним по пятам. Они подперли дверь плечами и надавили, но безрезультатно. Их сапоги заскользили по крошке из костей и мрамора.

— Уркарт! — крикнул Райнер. — Тащи сундук! Большой, окованный железом.

Густав, Франц и Джано добежали до двери и тоже налегли на нее. Усилия шестерых немного замедлили процесс, но все же не смогли ему полностью воспрепятствовать. Ульф, шатаясь, нес тяжелый дубовый сундук, побагровев от натуги.

— Живее, здоровяк!

Райнер покосился на Франца, который старался изо всех сил, но с минимальным результатом.

— Хватит, парень. Иди за ней. Предупреди Оскара. Скажи, чтобы он ее пристрелил.

— Есть, — кивнул мальчик и вылетел в неумолимо сужающийся проход. Но тут же за ним последовал Эрих с мечом наголо.

— Предатель! — заорал Райнер. — Оставишь нас умирать? А, чтоб тебя!.. Он же убьет мальчишку.

— Догоните его, — крикнул Павел. — Мы тут разберемся, не боись.

Райнер обернулся. Ульф волок сундук вверх по широкой лестнице, шаг за шагом, из последних сил. Он прикусил губу.

— Ну, что ж ты так…

Райнер выскочил в закрывающуюся дверь через коридор на винтовую лестницу, ожидая, что в любой момент наткнется на тело Франца. Он взобрался по неровным клиновидным ступеням и ворвался в разрушенную часовню.

Удивительно, но леди Магда все еще была там. Она только что добралась до высокого стрельчатого прохода, ведущего в сад. Райнер подумал, что она, должно быть, задержалась, когда волокла знамя по узкой кривой лестнице.

В центре часовни Эрих нагнал Франца, и теперь тот метался из стороны в сторону, стараясь избежать грозного меча, и кричал во все горло:

— Оскар! Останови ее! Останови леди!

Райнер вытащил саблю и подбежал к Эриху:

— Трус! Опять с мальчишками сражаешься? Хочешь подраться — займись мной.

Эрих поднял взгляд, но, к несчастью, это же сделал и Франц, так что Эрих, привычный к ближнему бою, воспользовался преимуществом. Его клинок обрушился на голову мальчика под углом, и тот рухнул на пол.

Райнер выругался и замахнулся на рыцаря, устремляясь к двери и крича, как это делал Франц:

— Оскар! Останови ее!

Эрих поравнялся с ним у больших открытых ворот и ударил в спину. Райнер изогнулся и упал прямо на одну из искореженных тяжелых бронзовых дверей, лежащих на земле. Он как раз успел откатиться в сторону, чтобы не попасть под удар меча, и рубанул по коленям рыцаря.

Эрих отскочил, и Райнер быстро поднялся на ноги. Они оба приняли боевую стойку, слишком опасаясь друг друга, чтобы продолжать погоню за аббатисой.

Со своего поста на площади через сад трусил Оскар с ружьем в руках. Леди Магда бежала прямо на него.

— Оскар! — позвал Райнер. — Останови ее! Стреляй!

— Что? — Артиллерист выглядел озадаченным.

— Останови ее. Она предала нас всех.

Оскар, нахмурив брови, смотрел на приближающуюся аббатису:

— Леди?

Она подняла знамя, и он отступил, глядя на стяг, его смущение быстро сменилось ужасом.

— Назад! — закричала она. — На колени!

Оскар отпрянул, закрыв лицо руками, чтобы не видеть знамени. Она швырнула его в артиллериста, сбила беднягу с ног и умчалась вниз по лестнице.

Райнер выругался и рванул было следом, но путь ему преградил Эрих:

— Нет, предатель. Больше я тебя не пропущу.

Райнер сердито заворчал. Даже если он управится с рыцарем, что весьма сомнительно, это займет слишком много времени. Леди Магда заберет коня и ускачет, прежде чем закончится бой. Райнер вздохнул, пожал плечами и попятился:

— Хорошо. Ты победил.

Он повернулся и побежал обратно в часовню. Франц пытался оторваться от пола, сжимая руками окровавленную голову.

— Она ушла?

— Поймаем ее позже, — пробормотал Райнер, помогая мальчику встать. — Ни одна женщина не обгонит меня в скачке. Идем. Вниз, в подвал.

В дверях появился Эрих:

— Куда это вы? Боитесь столкнуться со мной?

Райнер обнажил меч:

— Я собираюсь спасти товарищей. Тех, кого ты оставил умирать.

— Они предатели.

— Они не нападали на своего капитана.

Райнер и Франц заторопились вниз по лестнице.

— Ты в порядке? — спросил Райнер, глядя на рану на голове Франца.

— Заживет.

Когда они спустились по лестнице, вокруг разнесся громкий металлический гул, похожий на стон. Они бросились к крипте. Ульф, как оказалось, поставил окованный железом сундук между тяжелой дверью и стеной, чтобы проход не закрылся, но сундук понемногу сдавливало, полосы железа гнулись, дерево трещало.

Ульф и Густав встали снаружи и приняли на руки бесчувственного капитана Вирта, которого им передали из крипты Павел и Халс.

— Несите его наверх, — сказал Густав. — Мне нужно освещение получше.

Павел, Халс и Джано перебрались через ломающийся сундук и присоединились к ним. Райнер услышал позади шаги и обернулся.

Приближался Эрих. Он вкладывал меч в ножны.

— Он жив?

— Можно подумать, тебя это волнует, — сказал Райнер.

— Волнует. Он хороший человек. Только запутался немного. — Рыцарь выглядел спокойнее и даже, похоже, сожалел о том, что натворил.

— Отойди, — сказал Густав и двинулся по винтовой лестнице, неся капитана Вирта на пару с Ульфом. Остальные последовали за ними.

Эрих замыкал шествие, перед ним шел Райнер.

— У меня нет желания биться с такими же, как я, солдатами Империи, но вы должны понять, что не правы.

Райнер закатил глаза. На полпути наверх снизу донесся жуткий треск, потом стены отразили звук глухого удара. Это дверь в крипту наконец раздавила сундук и захлопнулась. Райнер невольно вздрогнул.

Войдя в часовню, они услышали, как вдали кто-то испуганно кричит высоким голосом… возможно, даже не человек.

— Леди Магда, — встревоженно сказал Эрих. Он обнажил меч и поспешил к выходу.

— Если это леди, — сказал Райнер, — то я коссар.

Он последовал за Эрихом и вместе с ним выбежал в сад, потом через площадь на передний двор. Крик, перешедший к этому моменту в полные боли не то вздохи, не то посвисты, не смолкал. Эрих и Райнер задержались у сломанных ворот, затем осторожно вышли из монастыря, оглядываясь по сторонам. Ужасный звук доносился из неприметной лощины, где они оставили лошадей. Они прокрались еще немного вперед.

Как только они приблизились к лощине, Райнер потрясенно отпрянул. Крови было целое море. Мула и лошадей словно порвал на куски какой-то чудовищный зверь. Ноги и туловища валялись повсюду. Одна или две лошади были все еще живы, они лежали на боку с вываленными внутренностями, едва поднимая головы и сотрясаясь в агонии.

— Леди, — выдохнул Эрих. — Что-то ужасное убило ее и всех лошадей.

— Едва ли, — заметил Райнер. — Ее гнедого тут нет.

Он повернулся и побежал к обрыву. Эрих последовал за ним:

— Куда ты? Ее надо найти.

— А я, думаешь, что делаю?

Райнер посмотрел с обрыва. Петляющая тропа, которая привела их в монастырь, змеилась внизу. На одном из поворотов он заметил женщину на гнедой лошади, волосы ее развевались на ветру, над головой реяло алое знамя.

Райнер застонал:

— Да проклянет Зигмар всех служительниц Шаллии!