Из «Дневников Габриэля Дэвиса».

Опубликовано.

5 мая 1987

Энтони исчез, и меня до сих пор трясет от ярости. Я швыряю бумаги на грязный пол; осколки стекла блестят на столе. Не помню, что я разбил. Стекла, должно быть, повсюду.

Фотографию Шаланны я, разумеется, не тронул. И объявление Барнса Броварда в рамке.

Слава Богу, пока хватает ума не губить то, что люблю.

Я позволил Сэму Квинтусу Валентайну победить меня. Неслыханное дело. Только не он, этот кретин-убийца! От человека столь целеустремленного, столь решительного я ожидал гораздо большего. Думал, он будет таким элегантным, таким великолепным, таким интеллектуальным.

Просто дурак. Интеллект ниже среднего. Мясник. Примитивно сосредоточился на пятерке. Почему не его мать, отец, домашняя собака? Пять. Что за нелепое решение.

Нелепость, что я пропустил это в поисках более высоких мотивов. Пять жертв. В возрасте кратном пяти. Тела, расчлененные на пять частей. Небрежно, но определимо. Не сомневаюсь, если провести анализ дат рождения всех жертв, обнаружится, что они тоже соответствуют какому-нибудь числу, имевшему космическое значение для Сэма Валентайна.

Возможно, что и пятерке.

В его квартире пахло гниющими отбросами, порохом, едва уловимо — кровью. Огромная дыра в груди — свидетельство попытки самоубийства с помощью дробовика, валявшегося рядом. Бессознательно подрагивающие руки. Красная пена на губах, глаза полузакрыты, видны налитые кровью белки. Ковер всюду пропитан кровью.

Смерть без сознания, такая умиротворенность.

Он страшно удивился, когда я привел его в чувство. Энтони, кажется, пытался остановить меня. На рубашке Энтони окровавленные отпечатки пальцев, точно по моей руке, когда я его оттолкнул.

Сэм Квинтус Валентайн умирал безобразно, и я привел его в чувство именно ради этого. Но я до сих пор зол, меня до сих пор трясет.

Он не заслуживал победы.